Что чувствует 17-летняя девушка, влюбляясь в мужчину, который старше ее на 34 года? Как можно остаться верной одному человеку… 57 лет после его смерти? И почему власти СССР ненавидели легендарного шансонье?
Эта история — не просто роман. Это абсолютная, почти безумная преданность. Когда Александр Вертинский сказал Лидии: «Сел — и навсегда», он не шутил. Даже смерть не разлучила их.
«Я была очарована и захвачена в сладкий плен»
Весной 1940 года в шанхайское кабаре «Ренессанс» пришла с друзьями семнадцатилетняя Лидия Циргвава, зеленоглазая красавица. Ее дед и бабушка осели в Китае во время строительства Китайско-Восточной железной дороги. Род Циргвава был старинным грузинским, а если точнее — мегрельским княжеским родом. Она вспоминала первую встречу с Вертинский: «Его тонкие, изумительные и выразительно пластичные руки, его манера кланяться — всегда чуть небрежно, чуть свысока. Слова его песен, где каждые слово и фраза, произнесенные им, звучали так красиво и изысканно. Я еще никогда не слышала, чтобы столь красиво звучала русская речь, а слова поражали своей богатой интонацией. Я была очарована и захвачена в сладкий плен.
Но в этот миг я не испытывала к нему ничего, кроме… жалости. Я была юна, неопытна, совсем не знала жизни, но мне захотелось защитить его. И всю свою неразбуженную нежность и любовь я готова была отдать ему. Готова отдать — с радостью. Потому что никого прекраснее его нет. И никогда в моей жизни не будет. Я это знала, сидя в прокуренном зале „Ренессанса“.
Так же точно, как и семнадцать лет спустя, в тот мартовский день, когда в Доме эстрады стояла с нашими девочками у его гроба…
По счастливой случайности за нашим столиком сидели знакомые Вертинского. Он подошел к ним. Обмен приветствиями. Нас познакомили. Я сказала: „Садитесь, Александр Николаевич“». Вертинский сел и впоследствии любил повторять «Сел — и навсегда». Он тоже влюбился в Лидию с первого взгляда. Будучи человеком невероятной интуиции , он почувствовал что Лидия его женщина.
«Вы — мое спасенье»: Борьба за любовь
Узнав, что Лидия грузинка, Вертинский стал называть себя «кавказским пленником». Он звал ее ЛилОй, и просил, чтобы она на грузинский лад звала его Сандро. Но она звала его Александр Николаевич. Вспыхнувший роман развивался бурно и страстно. Вертинский писал Лидии письма, которые могли бы стать учебником любовной лирики: «Вы — моя любовь. Вы — ангел. Вы — невеста!.. Вы — самая красивая на свете. Самая нежная, самая чистая. И все должно быть для Вас, даже мое искусство.» Вскоре Вертинский предложил Лидии руку и сердце. Лидия ответила согласием, но браку воспротивились ее мать и бабушка. Лидии -19, а жениху -53.
В их глазах Вертинский был неподходящей парой для Лидии. Неприкаянный артист, выступающий в каких-то кабаках, не имеющий состояния, да, к тому же и на тридцать четыре года старше! Но в Шанхай вошли японские войска, мама растерялась и дала согласие на их брак. «Бракосочетание состоялось в кафедральном православном соборе, — вспоминала Лидия Владимировна. — Были белое платье, фата, взволнованный жених, цветы, пел хор. Весь русский Шанхай пришел на нашу свадьбу».
Возвращение в СССР: «Здравствуй, Родина!»
В 1943 году Вертинский уговорил жену вернуться в СССР.Что побудило артиста вернуться на родину? Лидия Вертинская вспоминала: «Война в России всколыхнула в нас, русских, любовь к Родине и тревогу о ее судьбе. Александр Николаевич горячо убеждал меня ехать в Россию и быть с Родиной в тяжелый для нее час. Я тоже стала об этом мечтать. Он написал письмо Вячеславу Михайловичу Молотову. Просил простить его и пустить домой, в Россию, обещал служить Родине до конца своих дней. Через два месяца пришел положительный ответ и визы… На станции Отпор Читинской области Вертинский сошел с поезда, поставил чемоданы, поклонился и сказал « здравствуй Родина, здравствуй Россия» оглянулся — чемоданы украли. «Теперь я тебя узнаю» — усмехнулся он.
3 года семья жила в номере с эркером в гостинице Метрополь. Потом артисту дали квартиру на улице Горького. Правительство подарило ему машину и чудесный рояль. У певца родилась вторая дочь — Настенька. Дочерей своих Александр Николаевич обожал. «Папа был колоссальным человеком, добрым, нежным, огромным выдумщиком, он устроил нам замечательное детство, — вспоминала Марианна Вертинская.
«Вообще-то мама хотела родить пятерых детей, — рассказывала она— но папа ее остановил. Он понимал, что не сможет один содержать такую большую семью. Ведь кроме меня с сестрой и мамы с бабушкой, с нами жила женщина, которая помогала по хозяйству, и бонна, учившая нас с Настей английскому языку». Анастасия Вертинская рассказывала: « мама к хозяйству не притрагивалась. Папа маму лелеял, обожал, он ей внушил, что она идеал. Домом занималась бабушка. Она знала много кухонь- китайскую, русскую, грузинскую, корейскую».» Власти приняли Вертинского холодно. Ему запрещали выступать в столицах, зимой отправляли на Север, летом — в южную жару. «Я существую на правах публичного дома: все ходят, но говорить об этом неприлично», — горько шутил артист. Он написал Сталину: «Я русский человек! И советский. Меня любит народ — простите мне эту смелость!» Ответа не последовало.
Постепенно Александр Николаевич свыкся с такой жизнью: «Я — живу. И живу неплохо… За четырнадцать лет я спел на родине около двух тысяч концертов. Страна наша огромна, и все же я успел побывать везде. И в Сибири, и на Урале, и в Средней Азии, и в Заполярье, и даже на Сахалине… Народ меня принимает тепло и пока не дает мне уйти со сцены».
«Он вылепил ее, как Пигмалион Галатею»
Марианна Вертинская однажды сказала о своих родителях: «Отец, уезжая, каждый день писал маме письма — каждый Божий день! Она его боготворила, он, собственно говоря, сделал ее личностью, незаурядной женщиной. Ведь она вышла за него замуж в 18 лет! Он вылепил и воспитал ее, как Пигмалион Галатею.» Лидия Вертинская дебютировала в кино в роли сказочной птицы Феникс в фильме «Садко».
Всего на ее долю выпало 5 киноработ, но они вписаны навсегда в золотой фонд советского кинематографа. Поначалу Александр Николаевич был против ее работы в кино, боялся что она увлечется другим мужчиной, но потом он поддерживал и поощрял ее в этой работе и даже устраивал совместные репетиции.
Вертинский прекрасно понимал, что после его ухода впереди у жены будет долгая жизнь, и всячески старался сделать так, чтобы эта жизнь оказалась беззаботной. Он настоял на том, чтобы она поступила в Суриковский художественный институт, по окончании которого она стала работать художником на полиграфическом комбинате. После смерти артиста его семье была назначена смехотворно низкая пенсия и ей самой пришлось содержать семью.
Последний аккорд: «Вагон номер пять, место шестое»
21 мая 1957 года Вертинский умер в гостинице «Астория» после концерта. «Умер той легкой смертью, о которой просил у Бога», — писала Лидия. Через несколько дней ей приснился сон: «Мы идем по перрону. Он говорит: «Поезд номер пять, вагон пятый, место шестое. Лиля, не забудь». На Новодевичьем кладбище я получила пропуск — участок №5, ряд пятый, место шестое.»
Она могла бы выйти замуж. Но кто поцеловал бы ей руку на рассвете, как он? Кто назвал бы ее Лилой, ангелом, спасением? 57 лет одиночества. 31 декабря 2013 года Лидия ушла к тому, кого любила всю жизнь.
