Когда речь шла о женщине, шик, остроумие, талант, независимость — одним словом, характер — действовали на Мориса Шевалье как магнит, в тысячу раз более сильный, чем смазливая мордашка и идеальные формы. Он всегда был готов обернуться вслед хорошенькой куколке, но не более.
Многие полагали, что новоявленная звезда, эта Дитрих, держится уж слишком независимо, пожалуй, даже высокомерно. С сомнамбулически отсутствующим взглядом, из под полуприкрытых век, в струящихся шелках, она фланировала по съемочному павильону студии «Парамаунт», никого даже не удостаивая кивком головы.
Морис Шевалье знал, что Марлен просто чувствовала себя не в своей тарелке в такой непривычной для нее Америке. Да и кто мог понять ее растерянность лучше, чем он? В 1929 году Шевалье из Франции перебрался в Америку. Он хотел попробовать свои силы в Голливуде, тогда когда на смену немому кино пришло звуковое.
Шевалье отлично помнил свое смятение во время первого своего приезда в Нью-Йорк. Если бы не Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс, которых он знал еще по Европе, Шевалье не выдержал бы в хваленой Америке и месяца.
И однажды он подошел к Марлен. Разговорившись, они как-то даже радостно пришли к общему мнению, что Голливуд отвратителен, американская кухня просто ужасна, а местные киношники не имеют представления о хороших манерах.
К тому же этот идиотский сухой закон, лишающий их возможности за обедом насладиться бокалом бургундского или бордо! Марлен чудесно говорила по-французски и, обожая Францию, могла вспоминать о ней часами.
Еще она обладала острым, как бритва языком и заставляла Мориса хохотать до слез, награждая всех и вся меткими, словно удары кнута, характеристиками.
Они часто завтракали у нее на вилле под полотняным тентом. И во время этих завтраков сомнамбула с «Парамаунт» превращалась в милую, веселую, трогательно заботливую Марленхен. Ради Марлен Морис развелся с женой Ивонной Валле.
Мориса всегда умиляло то, что Дитрих не позволяла выходить ему к завтраку прямо из спальни. По мнению Марлен, это могло шокировать ее маленькую дочку Марию. Девочка ни в коем случае не должно была догадаться, что у матери кто-то есть.
Самое большое потрясение Мария испытала, увидев мать на съемках фильма «Марокко»: Марлен — во фраке, цилиндре и с тростью — поет французскую песенку от лица мужчины и небрежно целует сидящую за столиком женщину.
По просьбе Марлен Шевалье покорно одевался в спальне, бесшумно прокрадывался к парадному входу и нажимал кнопку звонка. А приветливо улыбавшаяся Марлен спешила к нему навстречу. О такой подруге можно было только мечтать. Идеальная возлюбленная — одна из любимейших ролей этой женщины в жизни.
Правда, когда Марлен с абсолютной непринужденностью представила его своему мужу Рудольфу, приехавшему из Германии навестить жену и дочь, Шевалье кидало то в жар, то в холод. Руди оказался отличным парнем, ничего не имевшим против приятелей своей жены, и к тому же он умел дружить с ними — с каждым по очереди и со всеми сразу.
Одним словом, Морис с Марлен остались друзьями на всю жизнь. А в жизни Марлен вскоре появится другой француз — Жан Габен, которого она назовет «самой большой любовью своей жизни».
Шевалье успешно снимается в Голливуде. Один за другим выходят «Парад планет», «Веселая вдова», «Молчание — золото», «Украденные драгоценности», но его тянет во Францию…
Следующая попытка создать семью с танцовщицей Нитой Рая состоялась в 1937 году. Шевалье и Нита обручились, а через год поженились. Настоящим именем девушки было Рая Юркович и она была уроженкой Кишинева. В 1926 году ее семья эмигрировала во Францию. Нита училась в балетной студии Ольги Преображенской. В 1938 году Рая и Шевалье выступали в ревю «Lambeth Walk» в Casino de Paris».
Нита была на двадцать семь лет моложе Шевалье. После захвата Парижа немецкими войсками, Шевалье и Рая со своими родителями бежали на свободный от оккупации юг Франции, где поселились в доме Шевалье в Каннах. Морис во время оккупации Франции в 1940-1944 годах выступал в Париже и для французских военнопленных в Германии.
Шевалье снабдил всю семью Ниты поддельными документами, скрывающими их еврейское происхождение.
В 1946 году Рая и Шевалье расстались. На беллетризованной истории взаимоотношений Шевалье с Нитой Раей и Марлен основан мюзикл «Dietrich & Chevalier».
Когда Мэри Пикфорд узнала, что в фильме Билли Уайдлера «Любовь после полудня» Шевалье согласился на роль «благородного отца» героини Одри Хепберн, она написала, что совершенно не в состоянии представить блистательного Мориса в роли папочки. Он отшутился: «Скажи спасибо, что Уайдлер не предложил мне роль дедушки!»
Шевалье по-прежнему высоко котировался в Америке. Но все, что происходило в Голливуде, было ему не по душе. Расторгнув контракт на очередной фильм, Шевалье окончательно возвращается домой. Нет, он еще будет сниматься в кино и даже получит премию «Оскар», а пока Морис решил полностью посвятить себя песне.
Когда компания Уолта Диснея предложила ему спеть несколько песен для мультфильма «Коты-аристократы», Шевалье сразу же согласился.
Вальяжный, изящный, в меру самовлюбленный и чрезвычайно обаятельный мультипликационный кот шествовал по экрану грациозной и уверенной походкой и кого-то напоминал. Шевалье и представить не мог, что режиссер во французской версии мультфильма решит переименовать кота из Томаса в Мориса…
Обворожительный котище на экране ходит, улыбается, кокетничает с хорошенькой кошечкой — Шевалье казалось, что он видит на экране самого себя, а для полного сходства со своим реальным тезкой мультяшному коту не хватает только трости, галстука и канотье.
Впрочем, галстук у этого кота был: появляющийся в начале фильма бедняк к финалу становится восседающим на изящном диване в галстуке-бабочке обладателем круглого капитальца, ставшего наградой за его самоотверженность, решительность и неукротимый оптимизм.
Он прожил долгую и достойную жизнь — 83 года. Афоризмы Шевалье цитировали наравне с крылатыми фразами известных писателей и философов.
Шевалье основал диспансер для нуждающихся артистов и потратил на него целое состояние. Он также отдавал часть сборов со своих концертов дому престарелых актеров в Рис-Оранжисе.
Шевалье поддерживал молодых талантливых артистов. Звезда французской эстрады Мирей Матье говорила: «Среди всех выдающихся людей, которые по воле провидения встретились на моем пути, нежнее других относился ко мне Морис. Он стал для меня Учителем».
Мирей познакомилась с мэтром, когда ему было уже семьдесят восемь: «Я не могу отвести взгляд от его голубых глаз. Какая у него обаятельная улыбка! Именно таким я его и представляла себе по фотографиям. И этот неповторимый голос с чисто парижским произношением, которому я невольно начинаю подражать!»
«До сих пор не могу понять, какая счастливая звезда помогла мне, человеку без голоса, добиться успеха у публики», — скромно говорил Шевалье, став знаменитым артистом. В Парижском музее восковых фигур его статуя была поставлена рядом со статуей президента.
P.S. В 1992 вышла скандальная книга дочери Дитрих — Марии Зибер «Моя мать Марлен». Великая актриса изображена в ней пустой и тщеславной развратницей. Прочитав произведение любимой дочери, Марлен Дитрих скончалась.
Через несколько месяцев Мария получила по почте одну фотографию, присланную ей бывшим молодым возлюбленным ее матери — американским композитором Бертом Баккара. На обороте карандашом стояла надпись: «Это — моя Марлен».
Фотография была сделана после одного из знаменитых бродвейских шоу Марлен Дитрих, когда полиция с трудом сдерживала напиравшую многотысячную толпу. На снимке запечатлена такая сцена: шестидесятишестилетняя Марлен Дитрих балансирует на крыше автомобиля в озорно приподнявшейся от порыва ветра юбке. Ее открытые на всеобщее обозрение стройные ноги пожирают взглядами сотни поклонников. Дитрих игривым жестом разбрасывает автографы, и огонь ее глаз опасен так же, как и полвека назад.
