Я замерла с зубной щеткой в руке. Полки. Мои полки. Где аккуратно расставлены мои кремы, маски и тот дорогущий скраб, который я покупала в прошлом году и до сих пор жалею. Игорь, не глядя на меня, уже выгружал мои баночки в пластиковый контейнер, будто это не мои вещи, а какой-то хлам.
— Погоди, как это — поживет? — я постаралась, чтобы голос звучал спокойно, но внутри уже закипало. — А предупредить заранее?
— Ну, Лен, я думал, ты нормально отнесешься, — Игорь пожал плечами, продолжая перекладывать мои вещи. — Она же не навсегда. На майские праздники, пока ее дом сдают туристам. Деньги лишними не будут, сама знаешь.
— А почему у нас? У нее же сестра есть, племянники. Почему именно мы?
Игорь наконец-то поднял глаза. В них читалось что-то вроде «ну ты же понимаешь».
— Лен, ну она же мама. Не выгонять же ее. К тому же, она с Соней поможет. Тебе вечно некогда.
Соня — наша дочка, семь лет, первый класс, кружки, уроки. И да, я вечно бегаю между работой, домом и ее кружками. Но это не значит, что я готова к тому, чтобы свекровь, Людмила Петровна, поселилась у нас. Особенно после того, как она в прошлом году три дня гостила и перевернула всю мою кухню, потому что «так удобнее».
— А сколько она пробудет? — я положила щетку и скрестила руки.
— Ну, дней десять, наверное. Может, чуть больше, — Игорь явно избегал смотреть мне в глаза. — Лен, не начинай, а? Она в любом случае уже едет.
— Едет?! — я чуть не задохнулась. — Игорь, ты серьезно? Ты просто взял и решил за нас двоих?
— Ну решил, и что? Это же временно. Она посидит с Соней, приготовит что-нибудь, тебе меньше дел.
Я глубоко вдохнула. Спорить сейчас было бесполезно. Людмила Петровна уже едет, а Игорь, как всегда, считает, что все само рассосется. Но я-то знаю, что ничего просто так не рассасывается. Особенно когда в твоем доме появляется свекровь, которая считает, что ты неправильно воспитываешь ребенка, неправильно готовишь и вообще живешь не так.
К вечеру Людмила Петровна прибыла. С чемоданом, огромной сумкой и пакетом, из которого торчали какие-то банки. Соня бросилась к ней с криком «Бабушка!» и повисла на шее. Я выдавила улыбку, пока Игорь тащил чемоданы в нашу спальню. Да, в нашу. Потому что единственная свободная комната — это кабинет Игоря, но там, видите ли, «нельзя трогать его бумаги».
— Елена, здравствуй, — Людмила Петровна посмотрела на меня с той самой улыбкой, которая всегда заставляла меня чувствовать себя не в своей тарелке. — Ну что, приютите старушку?
— Здравствуйте, Людмила Петровна, — я постаралась ответить максимально нейтрально. — Конечно, располагайтесь.
— Ой, да я ненадолго, — она махнула рукой, но я уже знала, что «ненадолго» у нее понятие растяжимое. — Сонечка, пойдем, я тебе гостинцы привезла. А ты, Елена, не суетись, я сама разберусь.
И она пошла на кухню. Мою кухню. Где через полчаса я обнаружила, что мои кастрюли переставлены, а на столе стоит банка с какими-то соленьями, которых я точно не просила.
— Людмила Петровна, а это что? — я кивнула на банку.
— О, это мои огурчики, — она улыбнулась, как будто это должно было меня обрадовать. — Специально для вас привезла. Ты же, Елена, не закатываешь, а Сонечке надо витамины.
— Спасибо, — выдавила я, хотя внутри хотелось кричать. — Но у нас холодильник и так забит.
— Ничего, я разберу, — она уже открывала дверцу и изучала содержимое. — Ой, а это что за йогурты? Срок годности вчера закончился. Елена, как ты так невнимательно?
Я сжала кулаки и промолчала. Всего десять дней, Лена. Ты справишься.
Но вечером, когда Соня уже спала, а Игорь смотрел телевизор, я услышала, как Людмила Петровна что-то напевает в ванной. Моей ванной. Где мои полки теперь заняты ее шампунями и какими-то пузырьками с надписью «травяной сбор». Я посмотрела на Игоря.
— Ты уверен, что это хорошая идея?
— Лен, отстань, — он даже не оторвался от экрана. — Все будет нормально.
Я молча ушла в спальню. Нормально. Конечно.
***
На третий день я поняла, что Людмила Петровна не просто гость. Она — генерал, который пришел захватить мою территорию. Кухня, где я привыкла готовить быстрые ужины после работы, превратилась в ее штаб. Каждое утро я находила новые банки, пакеты с крупами и какие-то странные свертки в фольге.
— Елена, я тут кашу сварила, — объявила она, когда я зашла утром сварить себе кофе. — Сонечка должна нормально питаться, а не есть эти ваши хлопья.
— Спасибо, Людмила Петровна, — я посмотрела на Соню, которая ковыряла ложкой в тарелке и явно не была в восторге. — Но она обычно ест хлопья. Ей нравится.
— Ой, Елена, это все маркетинг, — свекровь махнула рукой. — В мое время детей кормили нормально, и никто не жаловался. Сонечка, ешь, это полезно.
Соня посмотрела на меня с тоской, но я только пожала плечами. Спорить с Людмилой Петровной — это как пытаться остановить танк ложкой. Я налила себе кофе и попыталась сосредоточиться на расписании дня. Работа, потом забрать Соню с танцев, потом закупиться продуктами. Обычная рутина. Но с Людмилой Петровной в доме ничего не было обычным.
— Елена, я тут список составила, — она протянула мне листок, вырванный из блокнота. — Что в магазине надо купить. Я сегодня супчик сварю, а то вы все время эти полуфабрикаты едите.
Я посмотрела на список. Картошка, морковь, лук, курица, укроп, лавровый лист. И еще что-то под названием «корень петрушки». Я даже не знала, где это искать.
— Людмила Петровна, у нас свои планы на ужин, — я постаралась говорить вежливо. — Я собиралась заказать пиццу, Соня любит.
— Пиццу? — она посмотрела на меня так, будто я предложила кормить ребенка чипсами. — Елена, это же вредно. Сонечка, скажи бабушке, ты хочешь супчик?
Соня, предательница, кивнула, потому что тоже знала, что с бабушкой лучше не спорить. Я вздохнула.
— Хорошо, я куплю, — сказала я, забирая список. — Но пиццу мы тоже закажем.
— Ой, как хотите, — Людмила Петровна пожала плечами, но я видела, что она не одобряет.
Вечером, когда я вернулась с работы и с пакетами из магазина, на кухне уже пахло супом. Соня сидела за столом и что-то рисовала, а Людмила Петровна раскладывала по тарелкам свою стряпню.
— Елена, садись, поешь, — она поставила передо мной тарелку. — Я не стала тебя ждать, сама сходила за продуктами. А где Игорь?
— Он задерживается, — я посмотрела на суп. Пахло неплохо, но я все равно была недовольна, потому что чувствовала себя чужой в собственном доме. — Спасибо, я потом.
— Потом? — она покачала головой. — Елена, ты вечно бегаешь, а есть забываешь. Садись, Сонечка уже поела, теперь твоя очередь.
Я села, потому что спорить не было сил. Суп был вкусный, но каждый кусочек напоминал, что это не моя кухня. Не мой дом. А Людмила Петровна, кажется, этого даже не замечала.
— Мам, можно я пиццу закажу? — Соня посмотрела на меня с надеждой.
— Конечно, — я улыбнулась, игнорируя взгляд свекрови.
— Сонечка, зачем тебе пицца, если суп есть? — Людмила Петровна покачала головой. — Елена, ты ее балуешь.
— Она ребенок, Людмила Петровна, — я старалась говорить спокойно. — Иногда можно и пиццу.
— Ну, как знаете, — она встала и начала убирать со стола. — Только потом не жалуйтесь, если живот заболит.
Я посмотрела на Соню, которая уже листала приложение для заказа еды. Моя девочка. Моя кухня. Мой дом. Но почему-то я чувствовала себя незваным гостем.
***
К восьмому дню я была на грани. Людмила Петровна не просто хозяйничала на кухне — она взялась за весь дом. Мои вещи в шкафу были переложены, потому что «так аккуратнее». Соня теперь каждый день ходила в школу с прической, которую делала бабушка, потому что «Елена, ты не умеешь заплетать». Даже Игорь, который обычно отмалчивался, начал замечать, что что-то не так.
— Лен, ты чего такая нервная? — спросил он, когда мы остались одни на кухне.
— Нервная? — я посмотрела на него, как на идиота. — Игорь, твоя мама перестраивает нашу жизнь под себя, а ты спрашиваешь, почему я нервная?
— Ну, она же помогает, — он пожал плечами. — С Соней сидит, готовит. Тебе легче должно быть.
— Легче? — я чуть не сорвалась на крик. — Она переставила мои вещи, Игорь! Мои! Я теперь не могу найти свою собственную одежду!
— Лен, не истери, — он вздохнул. — Еще пара дней, и она уедет.
— Пара дней? — я села на кровать. — Ты сказал «десять дней». Сегодня восьмой. А она вчера говорила, что, может, задержится, потому что «туристы хотят ещё пожить на свежем воздухе».
Игорь замолчал. Я видела, что он не знает, что сказать. И в этот момент я поняла, что если не сделаю что-то сама, то это никогда не закончится.
На следующий день я взяла отгул. Людмила Петровна, как обычно, была на кухне, а Соня уже ушла в школу. Я набрала воздуха и вошла.
— Людмила Петровна, нам надо поговорить.
— Ой, Елена, что случилось? — она посмотрела на меня, вытирая руки полотенцем. — Ты какая-то бледная.
— Я не бледная, — я села за стол. — Я просто хочу, чтобы мы обсудили, как нам жить дальше.
— Жить? — она нахмурилась. — Да живите как хотите, со мной зачем это обсуждать. Ты что, недовольна чем-то?
— Дело не в том, довольна я или нет, — я старалась говорить спокойно. — Просто это наш дом. Мой и Игоря. И Сони. И мне важно, чтобы мы все чувствовали себя комфортно.
— А я что, мешаю? — она сложила руки на груди. — Я для вас стараюсь, Елена. Готовлю, с Сонечкой занимаюсь. А ты недовольна.
— Я благодарна за помощь, — я посмотрела ей в глаза. — Но я хочу, чтобы мои вещи оставались на своих местах. Чтобы я могла готовить то, что нравится мне и Соне. Чтобы это был наш дом.
Людмила Петровна молчала. Я видела, что она обиделась, но мне было все равно. Я устала.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Если я вам мешаю, я могу уехать к сестре.
— Людмила Петровна, вы не мешаете, — я вздохнула. — Просто давайте договоримся. Вы гость, и я рада, что вы с нами. Но это наш дом, и я хочу, чтобы он оставался нашим.
Она посмотрела на меня, потом кивнула.
— Хорошо, Елена. Я поняла.
Вечером, когда Игорь вернулся с работы, я рассказала ему о разговоре. Он, к моему удивлению, не стал спорить.
— Лен, я поговорю с мамой, — сказал он. — Ты права, это наш дом. Я не подумал, что тебе так тяжело.
На следующий день Людмила Петровна объявила, что сестра позвала её на недельку к себе и она уезжает. Я не знаю, правда это или нет, но мне было все равно. Главное, что мои полки в ванной снова стали моими. А Соня, обнимая меня перед сном, шепнула:
— Мам, я люблю бабушку, но с тобой лучше.
И я поняла, что все сделала правильно.
