Ярость почти ослепила Марину в тот момент, когда телефон выскользнул из её рук и с глухим стуком упал на ковёр. Она даже не потрудилась его поднять — пусть лежит, сил не осталось. Кто бы мог подумать, что родная мать способна на такое предательство?
Всю жизнь отдавать, жертвовать, помогать, а взамен получить ледяное: «Я переписала квартиру на твоего брата, а ты теперь должна сделать там ремонт». Тихий смешок вырвался из горла Марины, больше похожий на всхлип загнанного зверя. Годы заботы, бессонные ночи, каждая копейка, отложенная от своего рта — и вот он, итог.
Сейчас ей предстоит сделать выбор, который определит всю её дальнейшую жизнь: продолжить тянуть на себе эту гниющую лодку семейных отношений или наконец позволить ей пойти ко дну. И что-то подсказывало Марине, что этот выбор уже давно назрел.
С самого утра настроение Марины было на нуле. Очередная ночь, проведенная в раздумьях и переживаниях, а теперь ещё и неожиданный звонок матери, требующей немедленно приехать. Неважно, что сегодня единственный выходной, когда Марина могла хоть немного восстановить силы после изматывающей рабочей недели. Галина Петровна никогда не вникала в такие мелочи.
Приехав к матери, Марина застала привычную картину: захламленная двухкомнатная квартира, пыль на всех поверхностях, и сама Галина Петровна в потертом халате, суетливо хлопочущая на кухне.
— Ты что так долго ехала? — вместо приветствия спросила мать. — Я тебе уже час назад звонила.
Марина сдержала вздох.
— У меня сегодня выходной, мама. Я спала, — она сняла куртку и прошла на кухню. — Что случилось? Почему такая срочность?
Галина Петровна отвела взгляд, теребя край халата.
— Дениска звонил. У него проблемы с квартирой.
Ну конечно. Денис. Вечно у него какие-то проблемы, требующие немедленного решения, желательно чужими руками и за чужой счет.
— Какие на этот раз? — Марина присела на табурет, готовясь к очередной истории о несправедливостях, которые выпали на долю её тридцатилетнего безработного брата.
— Хозяин квартиры требует оплатить долги. Грозится выселить, — Галина Петровна наконец посмотрела дочери в глаза. — Я решила помочь.
Марина напряглась. В голосе матери было что-то такое, что заставило её внутренне приготовиться к удару
— И как же ты собираешься помочь?
— Марина, я переписала квартиру на Дениса. Я перееду жить к тебе, а Денис будет здесь, только ремонт нужно сделать— выпалила мать
— Ты серьёзно? — Марина не верила своим ушам. — Ты переписала квартиру на Дениса и теперь хочешь, чтобы я оплатила ремонт?
— Ну не он же будет платить, у него нет денег, — как будто это было самым очевидным фактом в мире. — Ты же работаешь, у тебя есть сбережения…
Марина закрыла глаза и медленно досчитала до десяти.
— Мама, ты понимаешь, как это выглядит? Я каждый месяц отправляю тебе деньги, которые ты передаешь Денису. Я приезжаю убираться в этой квартире, готовлю, помогаю с покупками. А теперь ты хочешь, чтобы я сделала ремонт в квартире, которую ты переписала на него?
— Он твой брат! — возмутилась Галина Петровна. — Ты должна помогать семье!
— А как насчет того, чтобы он начал помогать? — Марина повысила голос. — Когда он последний раз приезжал убраться? Или купил тебе продукты? Или сделал хоть что-нибудь, кроме как просить деньги?
Галина Петровна поджала губы.
— У Дениски сложный период. Он ищет себя. Не все могут, как ты, устроиться на первую попавшуюся работу.
— Первую попавшуюся? — Марина горько рассмеялась. — Я работаю в этой компании уже пять лет. У меня хорошая должность и стабильная зарплата. И знаешь, как я этого добилась? Работой, а не «поиском себя» на мамины деньги.
— Ты всегда была эгоисткой, — покачала головой Галина Петровна. — Только о себе и думаешь.
Эти слова стали последней каплей. Все годы самоотверженной помощи, все отказы от собственных планов ради семьи, все жертвы — и вот она, благодарность.
— Ты знаешь что, мама? — Марина встала с табурета. — Я больше не буду участвовать в этом. Переезжай к Денису, а не ко мне. Пусть он тебе помогает. Пусть он оплачивает твои лекарства и продукты. А я… я устала быть вечно виноватой и недостаточно хорошей дочерью.
Она схватила свою куртку и направилась к выходу.
— Марина! — окликнула её мать. — Ты не можешь так просто уйти! А как же ремонт?
Но Марина уже закрыла за собой дверь, не хлопнув, но очень решительно. Она любила мать, как бы та ни старалась это чувство убить.
Следующие две недели Марина не отвечала на звонки ни матери, ни брата. Она погрузилась в работу, стараясь не думать о случившемся, но мысли всё равно возвращались к семейной драме.
Однажды вечером, когда Марина готовила ужин, телефон снова зазвонил. Номер брата. Она колебалась, но потом решила ответить — хватит прятаться.
— Алло.
— Ты что, совсем обнаглела? — без приветствия начал Денис. — Почему не берёшь трубку? Мама переживает!
Марина сделала глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие.
— Не кричи, я прекрасно тебя слышу.
— А я не вижу от тебя никакой помощи! — продолжал бушевать Денис. — Мы тут с мамой еле выживаем, а ты…
— А что случилось с деньгами, которые я отправила в прошлом месяце? — спокойно спросила Марина, помешивая суп.
— Какими деньгами? Этих копеек хватило на неделю, не больше! — возмутился брат.
— Странно, раньше мама говорила, что этой суммы ей хватает на месяц. И на лекарства, и на еду, — заметила Марина.
Денис замолчал на секунду.
— У нас расходы выросли, — наконец произнёс он. — И вообще, тут невыносимо тесно. Мама всё время под ногами крутится.
— Так съезжай, — пожала плечами Марина, хотя брат не мог этого видеть. — Квартира теперь твоя, ты можешь её продать и купить что-то получше.
— Очень смешно, — огрызнулся Денис. — Ты прекрасно знаешь, что эту развалюху никто не купит без ремонта. Ты обещала сделать ремонт!
— Я ничего не обещала, — спокойно возразила Марина. — Это мама решила, что я должна сделать ремонт в квартире, которую она тебе подарила.
— Да что ты заладила с этим ремонтом! — взорвался Денис. — Лучше скажи, ты можешь снять мне нормальную квартиру? Я не могу больше жить с мамой, она меня доводит своими нотациями!
Марина не удержалась от смешка.
— А я думала, вы с мамой душа в душу.
— Очень смешно, — процедил Денис. — Так ты снимешь мне квартиру или нет?
— Нет, — твёрдо ответила Марина. — Я больше не собираюсь тебя содержать. Тебе тридцать лет, Денис. Найди работу.
— А пока я её ищу, мне что, на улице жить?
— Живи с мамой. Она переписала на тебя квартиру именно для этого, разве нет?
— Да тут даже стиральной машины нет! — возмутился Денис. — Как я должен стирать свои вещи?
— Руками? — предположила Марина. — Или ты мог бы купить новую стиральную машину на те деньги, которые мама тебе отдала вместо того, чтобы купить её себе.
— Ты… ты специально всё это делаешь, да? — голос брата дрожал от ярости.
— Денис, я просто перестала быть твоей личной кормушкой, — спокойно ответила Марина. — Пора взрослеть.
Брат бросил трубку. Марина ожидала, что он перезвонит с новыми претензиями, но телефон молчал.
На следующий день Марина всё же решила позвонить матери. Как бы там ни было, она переживала за неё.
— Мама, как ты? — спросила она, когда Галина Петровна наконец взяла трубку.
— А ты как думаешь? — холодно ответила мать. — Сижу тут с твоим братом, который целыми днями либо спит, либо на меня орёт. Денег нет, стиральной машины нет, ремонта нет. Я уже не знаю, что делать.
Марина прикрыла глаза. Она ожидала чего-то подобного.
— А что, разве Денис не ищет работу? — спросила она, прекрасно зная ответ.
— Ищет, конечно, — защищаясь, ответила мать. — Но ты же знаешь, как сейчас трудно с работой. Никто не хочет брать молодёжь без опыта.
— Мама, ему тридцать лет. Какая молодёжь?
— Не начинай, — устало произнесла Галина Петровна. — Лучше скажи, когда ты приедешь, чтобы помочь с ремонтом?
Марина глубоко вздохнула.
— Мама, я не буду делать ремонт в этой квартире. Я больше не буду давать деньги на Дениса. Это было моё решение две недели назад, и оно не изменилось.
— То есть ты бросаешь нас? — в голосе матери прозвучала обида.
— Нет, мама. Я просто перестаю делать за Дениса то, что он должен делать сам. Ты можешь приехать ко мне, если хочешь. Но без него.
На другом конце линии воцарилось молчание.
— Ты знаешь, что я не могу его бросить, — наконец произнесла Галина Петровна. — Он же пропадёт без меня.
— Мама, ему тридцать лет, — повторила Марина. — Он взрослый мужчина. Если он не научится сейчас нести ответственность за свою жизнь, то когда?
— Ты просто завидуешь, что я больше его люблю, — вдруг выпалила мать.
Эти слова ударили Марину как пощёчина. Она знала, что мать всегда предпочитала сына, но услышать это вот так, прямо…
— Может быть, — тихо ответила она. — Но это не отменяет того факта, что я пятнадцать лет тянула на себе всю семью, пока он «искал себя». И знаешь что? Я больше не буду этого делать.
— Ты пожалеешь об этом, — предупредила Галина Петровна. — Когда меня не станет, ты будешь жалеть, что не помогала своей матери.
— Возможно, — согласилась Марина. — Но ещё больше я буду жалеть, если потрачу всю свою жизнь на людей, которые принимают мою помощь как должное.
После этого разговора Марина заблокировала номера и матери, и брата. Она понимала, что это, возможно, конец их отношений, но чувствовала странное облегчение. Впервые за много лет она была свободна от этого токсичного чувства долга и вины.
Прошло три месяца. Марина почти привыкла к жизни без постоянных звонков и требований помощи, когда однажды в дверь её квартиры позвонили.
На пороге стояла мать, осунувшаяся и постаревшая.
— Можно войти? — спросила она тихим голосом.
Марина молча отступила, пропуская Галину Петровну в квартиру.
— Как ты? — спросила Марина, когда они сели на кухне.
— Не очень, — честно призналась мать. — Денис… он… в общем, он продал квартиру.
Марина удивлённо подняла брови.
— Продал? Но ты говорила, что без ремонта её никто не купит.
— Оказалось, что купят, — горько усмехнулась Галина Петровна. — За копейки, конечно. Но ему хватило, чтобы уехать в Таиланд со своей новой девушкой. Сказал, что там будет заниматься каким-то бизнесом.
— А ты? — только и смогла спросить Марина.
— А я… я осталась ни с чем, — Галина Петровна опустила голову. — Он обещал, что будет мне помогать, но после отъезда не отвечает на звонки.
Марина почувствовала одновременно и горечь, и какое-то мрачное удовлетворение. Она знала, что так будет. И всё же…
— Ты можешь остаться у меня, — предложила она. — Но есть условия. Никаких денег для Дениса. Никаких разговоров о том, как я должна ему помогать. И ты устроишься на подработку, хотя бы на полдня.
Галина Петровна посмотрела на дочь долгим взглядом.
— Я думала, ты откажешься мне помогать, — призналась она. — После всего, что я сделала.
— Я не ты, мама, — просто ответила Марина. — И не Денис. Я не бросаю близких, даже если они того заслуживают.
Галина Петровна вытерла слезу.
— Я многое поняла за эти месяцы, — тихо сказала она. — И, кажется, всю жизнь делала ставку не на того ребёнка.
Марина пожала плечами. Эти слова ничего не меняли в прошлом, но, возможно, что-то меняли в будущем.
— Чай будешь? — спросила она, вставая из-за стола.
Мать кивнула, и Марина включила чайник. Это был не хэппи-энд, но, возможно, начало чего-то нового — более здорового и честного. А это уже немало.
