— А ты чего не предупредила, что приедете? — удивилась Ирина, отставляя сковороду с жареной рыбой в сторону.
Наталья остановилась в дверном проеме, ключи всё ещё зажаты в руке. Тёплый апрельский ветер, только что ласково треплющий её волосы, теперь неприятно толкал в спину. Внутри дачи, которую она представляла себе девственно пустой, пахло едой, детским шампунем и чужими вещами.
Двое мальчишек — племянники, шести и восьми лет — носились по гостиной, огибая недавно купленный диван. На кухонном столе разложены учебники, на полу — игрушечные машинки, а в цветочном горшке — фантики. Из спальни доносился мультик.
— Ты… здесь всё еще живёшь? — спросила Наталья, переводя взгляд с Ирины на детские рюкзаки у стены.
— Ну а куда нам ещё? У нас же там плесень после затопления. Я думала, ты в курсе. Гриша сказал, что вы пока не ездите, — сказала Ирина с лёгким укором, будто Наталья вторглась без спроса.
Наталья взглянула на дочку, которая с любопытством заглядывала в дом из-за её ноги. Сумки с продуктами на выходные, которые они планировали провести втроём, вдруг показались неуместными и тяжелыми. Она поставила их на пол и тихо повторила:
— Пока не ездим, значит…
Наталья стояла посреди кухни и пыталась осмыслить происходящее. Это была их дача. Их первая большая покупка, сделанная с маткапиталом и всеми сбережениями. Она досталась им по хорошей цене — старенькая, но крепкая, с участком в шесть соток, недалеко от реки.
— Представляешь, летом будем с Алиской на речку ходить, — мечтательно говорил Гриша, когда они впервые осматривали дом. — А по вечерам шашлыки…
Наталья помнила, как светились его глаза. Она и сама загорелась — семейные выходные, свежий воздух для ребёнка, свой огородик.
Полгода назад, когда они подписали договор, Гриша предложил оформить дом на себя.
— Так с документами проще, с маткапиталом мороки много, — уверял он и даже не предложив Наталье вписаться хотя бы в долю. Тогда она не возражала — он же муж, какая разница?
Зато всё, что внутри — дело её рук. Наталья сама выбирала плитку для душевой, искала подрядчиков, договаривалась о доставке кухни, подбирала водонагреватель. Даже детский уголок — мягкий ковёр, игрушки, книжки — она обустроила, мечтая о спокойных выходных в кругу семьи.
Когда несколько недель назад Гриша невзначай обмолвился, что Ира, его сестра, «на недельку попросилась» — дом сушат после аварии с трубами, — Наталья не возмутилась. «На недельку» — звучало безобидно.
Но прошёл месяц. Потом второй. И никто не позвонил, не предупредил. Просто ключ под ковриком — и всё.
— Ир, а ты Грише сказала, что остаёшься надолго? — спросила Наталья, стараясь говорить спокойно.
— Ну а что тут такого? Всё равно вы не ездите. Дом ведь не должен пустовать, правильно? — Ира пожала плечами и налила себе чай, как будто говорила с гостьей.
Наталья отвернулась к окну. На их участке кто-то воткнул палки под помидоры. Тоже без разрешения.
— Она там уже мебель переставляет! — Наталья держала телефон перед собой, на экране — фото их спальни с двумя детскими кроватями и тумбочкой, которую они с Гришей покупали под заказ. — Гриша, она мне даже не написала. Просто сделала. Это нормально?
— Слушай, это же Ирина, — Гриша потянулся и зевнул. — Она всегда такая. Бурная деятельность — это её способ сказать «спасибо».
— Спасибо? — Наталья повысила голос, но тут же осеклась, вспомнив о спящей дочери. — Гриш, она ведет себя так, будто она у себя дома! А её собственный дом давно должны были просушить.
— У неё двое детей, — привычно отмахнулся Гриша. — Потерпим немного. Тебе что, жалко?
Наталья хотела ответить, что да, жалко. Жалко своих сил, вложенных в ремонт. Жалко денег, потраченных на мебель, которую теперь двигают как попало. Жалко мечты о своем уютном семейном гнездышке, которое теперь превратилось в филиал дома Ирины.
Но она промолчала, уже понимая, что слова бесполезны. В глубине души зрело чувство, которое она раньше никогда не испытывала к мужу — глухое раздражение, перерастающее в гнев.
Прошло почти два месяца с той самой субботы. За это время Ирина, как будто почувствовав молчаливое разрешение, обжилась основательно. Сначала были фото — «Мы тут переставили, стало удобнее». Потом — «Я клумбы перекопала, твои цветы не взошли, я свои посадила».
Потом вообще перестала предупреждать. А на прошлой неделе Наталья случайно увидела в инстаграме золовки фотографии дачных посиделок с какими-то незнакомыми людьми на их веранде.
— Я на выходных на дачу заеду, — как-то сказала Наталья мужу.
— Ты бы предупредила Иру, — буркнул он. — Вдруг у неё гости.
Она смотрела на него в тишине. Он даже не заметил, как выдал главное: у неё гости. А у Натальи? Где её отдых, где её угол, где её личное пространство?
Даже дочка начала говорить:
— Мам, а дача теперь тёти Иры?
После того разговора с Гришей прошла неделя. Наталья решила взять выходной в пятницу и съездить с Алисой на дачу. Гриша пообещал приехать к ним в субботу.
— Мама, а тетя Ира будет? — спросила Алиса, когда они въезжали в дачный поселок.
Наталья стиснула руль.
— Не знаю, солнышко. Может быть.
Ирины на даче не оказалось, но следы ее присутствия были повсюду. В ванной — чужая косметика, баночки, щётки, пижама с розовыми мишками, аккуратно сложенная на стиральной машине. В шкафу вместо их пледов — сумка Ирины, аккуратно развешенные блузки.
Наталья постаралась не подавать виду перед дочерью, но внутри все клокотало. Они успели только пообедать и выйти в сад, как на участок въехала машина. Ирина, а с ней двое ее сыновей.
— О, вы тут, — без особой радости констатировала золовка. — А я думала, вы только завтра приедете. Вы надолго?
— Мы приехали на выходные. Это наша дача, Ира. Не твоя. И вещи ты свои могла бы не развешивать по шкафам, — голос Натальи дрожал, но был твёрдым.
— Слушай, у меня дети, а ты сама всё время в городе. Не мешай. Ты вообще кто, чтобы указывать?
Наталья побледнела. Что-то оборвалось внутри. Все накопленное за месяцы напряжение прорвалось наружу.
— Я — хозяйка дачи! — почти закричала Наталья. — Я её ремонтировала, платила за технику!
Ирина хмыкнула.
— Но оформлено всё на Гришу. Так что… ты здесь никто.
У Натальи будто пол под ногами провалился. В этой фразе звучало столько презрения, такая уверенность в собственной правоте, что она не поверила своим ушам.
Всю дорогу домой Наталья вела машину молча. Дочка уснула на заднем сиденье, убаюканная монотонным шумом двигателя. В голове Натальи крутились слова Ирины: «Ты тут никто». Дом, в который она вложила душу, деньги и силы. А что в итоге? Она — гостья.
Вернувшись, она включила ноутбук и открыла юридический сайт. Понадобилось меньше часа, чтобы составить заявление на развод и раздел имущества, указав все вложения в дом и прикрепив чеки, фото, переписки с рабочими.
Утром, за завтраком, она спокойно положила распечатку перед мужем.
— Что это? — Григорий нахмурился.
— Заявление на развод и раздел имущества, — ответила Наталья, не повышая голоса. — — Включая дачу.
— Ты серьёзно? — он уставился на неё, будто увидел впервые.
— Более чем, — коротко сказала она, глядя ему в глаза. — Мне надоело жить как приживалка на собственной даче. Или ты решаешь вопрос с сестрой, или я подаю на развод и раздел всего, что мы нажили вместе.
— Из-за какой-то дачи ты готова разрушить семью? — произнес он.
— Не из-за дачи. — Её голос оставался спокойным. — Из-за того, что я для тебя и твоей семьи — никто.
Прошло две недели. Наталья не напоминала, не требовала, не устраивала сцен. Просто ждала, спокойно, с уверенностью человека, у которого есть план — и сила довести его до конца.
В пятницу вечером, когда они с Гришей приехали на дачу, ворота уже были распахнуты. На крыльце стояли чемоданы, два детских рюкзака, какие-то коробки. Ирина с пасмурным лицом помогала сыну застегнуть куртку.
— Мы выезжаем, — бросила она коротко. — Не переживай. Местечко в съёмной нашли, хоть и без удобств.
Гриша молчал, глядя куда-то в сторону. Наталья подошла к калитке и протянула руку:
— Ключи.
Ирина положила ключи Наталье в ладонь. Наталья не сказала ни слова — просто сунула их в карман и тут же вынула из сумки новый навесной замок. Прямо на крыльце сняла старый, повесила новый, проверила защёлку. Ключ убрала в связку к остальным — теперь доступ был только у неё и у Григория.
На следующее утро, пока муж чинил кран на кухне, Наталья прикрутила к калитке металлическую табличку: «Семья Ивановых». Просто, ясно, без намёков. Чуть позже, уже в городе, она заказала установку системы видеозвонка с удалённым управлением. Теперь, если кто-то вдруг решит прийти «без звонка», она узнает об этом первой.
Когда Ирина через несколько дней написала: «Может, пока у вас поживём? У нас с арендой не всё гладко…», Наталья ответила спокойно и коротко:
— Дача — не приют. Пусть государство помогает.
Телефон замолчал. А воздух в доме, наконец, стал по-настоящему свободным.
Август выдался необычайно теплым. Лето подходило к концу — щедрое на солнце, лёгкий ветер и своё, заслуженное спокойствие.
На веранде Наталья накрывала стол. На гриле жарились шампиньоны, дочка бегала босиком по траве, а Гриша крутил шампуры, подкидывая веточку розмарина.
— Мама, а ты сама это всё посадила? — спросила дочка, указывая на петунии вдоль дорожки.
— Да, своими руками, — улыбнулась Наталья, вытирая руки о фартук. — Помнишь, как мы с тобой рассаду выбирали?
Они сделали пару снимков — Наталья в шляпе, с лейкой в руках, дочка с букетом в охапке, а сзади — их дача, где всё на своих местах.
Сейчас это была её дача. Это была её территория. Не «вписка» для родни, не проходной двор. А место, где она наконец-то чувствовала себя хозяйкой.
И теперь никто не войдёт в этот дом без её разрешения.
А Ирина… Ирина тем летом наконец взялась за свой дом. Постепенно очистила стены от плесени, вызвала мастеров, заменила старые трубы. Гриша пару раз съездил, помог с инструментами, но недолго. Пару раз Ирина звонила — Наталья знала, но не вмешивалась.
