— Коля, я уверена, ребенок не твой, — уверенно заявила Елизавета Павловна шепотом заговорщика. — Раньше-то еще были сомнения, но теперь… Он ложку держит левой рукой!
— Мам, ты опять со своими теориями, — вздохнул Николай. — Отстань от Веры и от сына. Как удобно, так и держит ложку.
— Не в кого ему у нас так делать, — прищурила глаза Елизавета Павловна. — Зато я помню, Веркин бывший начальник — левша!
Мое самое страшное утро началось с конверта. Самого обычного, на удивление легкого. Я вытащила его из почтового ящика и пошла на кухню разбирать остальную почту.
Квитанция, бесплатные газеты, еще какая-то мутотень с банковской рекламой. А вот конверт — странный. Без марки, без штампа, просто наш адрес, написанный от руки. И это точно не Николая почерк, своего мужа я даже по тому, как он ставит запятые, узнаю.
Хотела уже выбросить, но что-то кольнуло. Я разорвала конверт и вытряхнула на стол листок.
«Семейная Лаб. Результаты генетического теста».
Притормозила. Что за… Мы ДНК не сдавали. Оказалось, это был анализ на отцовство. И чье-то имя в графе «ребенок», моего Илюшки. Кто-то проверял, является ли его отцом мой муж. Результат: «Возможна ошибка. Рекомендуется повторное тестирование».
Руки затряслись. Я поднесла листок ближе, перечитала дважды, трижды. Взгляд зацепился за дату оформления теста — две недели назад. Ровно тогда, когда Елизавета Павловна, моя любимая свекровь, оставалась с Илюшей на целый день.
Как раз перед этим мы крупно поругались из-за моих методов воспитания.
— Он же совсем на Колю не похож, — бросила она тогда напоследок.
В пакете обнаружилась еще одна бумага. Квитанция, заказчик — Самойлова Е. П.
Я задохнулась от возмущения. Эта женщина… втайне от всех проверяла моего сына на родство? То есть, фактически, интересовалась, не изменяла ли я мужу.
Метнулась к телефону, хотела набрать Николая, но зависла с пальцем над кнопкой вызова. Что скажу? Твоя мама считает меня… женщиной легкого поведения? Слишком по-детски. Твоя мать заказала ДНК-тест для Илюши? А если он встанет на ее сторону?
Эти мысли прервал звук открывающейся двери. Николай вернулся с работы раньше обычного. Сын еще был в школе. Я быстро сунула бумаги в карман домашнего халата.
Муж прошел на кухню, тяжело опустился на стул напротив. Лицо отсутствующее.
— Ты чего так рано? — спросила я, наливая чай.
— Говорил сегодня с мамой, — сказал он, не глядя на меня. — Она мне тут кое-что рассказала… насчет Илюши.
Воздух застрял где-то в горле. Желудок скрутило.
— И что же? — я постаралась, чтобы голос звучал ровно.
— Вера, — он поднял глаза, — нам надо поговорить. Очень серьезно. Это… Это касается отцовства.
— Значит, твоя мать вбила себе в голову, что Илья не твой сын и не ее внук? — спокойно спросила я. — И ты в это поверил? Может, нам не ребенка надо проверять, а мамино психическое здоровье, а?
Николай потер шею — всегда делает так, когда нервничает.
— Нет, не то чтобы я поверил… Но она говорит, заказала тест…
— И ты хочешь знать результат? — я достала бумагу из кармана и бросила на стол. — Вот он. Возможна ошибка. Представляешь, она собрала какие-то образцы втайне от нас с тобой, отослала их в лабораторию, а те даже не смогли сделать нормальный анализ.
Николай схватил листок, глаза забегали по строчкам.
— Почему… — начал он, но я перебила.
— Откуда бумаги у меня? Сегодня пришли по почте. Видимо, она не решилась лично тебе их передать после такого результата.
Лицо мужа покраснело, вспыхнуло пятнами.
— Это какое-то безумие, — пробормотал он. — Но результат странный.
— Безумие, — повторила я. — Скажи, Коля, а ты действительно сомневаешься, что Илья твой?
Вопрос повис между нами. Наш семилетний сынишка в этот момент был в школе, в кружке по моделированию каких-то роботов, и я вдруг порадовалась, что он не слышит этого разговора.
— Я… — он запнулся. — Да нет же, уверен. Просто мама…
— Сошла с ума? — подсказала я. — Решила избавиться от невестки? Просто мама считает, что я тебе изменяла? И теперь ты тоже так думаешь?
— Она сказала, что в то время, когда ты забеременела, часто задерживалась после работы, и…
Я хлопнула ладонью по столу так, что подпрыгнула сахарница.
— Я задерживалась, потому что вела дополнительные занятия! Ты знал об этом! Мы деньги копили на квартиру, или забыл? Кстати, а давно вообще свекровь ведет подсчет моих поздних приходов?
Он молчал, не поднимая глаз. Потом заговорил тихо:
— Вера, я понимаю, что тебе обидно. Но согласись, тест можно пересдать, и все прояснится.
Вот оно, восемь лет брака, и вот так просто — сомнение. Одно грязное, нелепое подозрение, и все.
— Хорошо, — сказала я после паузы. — Пересдадим. Но при одном условии, мы все трое сдаем анализы лично. И если результат покажет, что Илья — твой сын, Елизавета Павловна извинится передо мной. При всех. И больше никогда не лезет в нашу жизнь. Ты понял?
Николай наконец поднял на меня глаза. Я видела в них растерянность, смятение. И что-то еще, кажется, стыд.
— Хорошо, — сказал он. — Думаю, это справедливо.
Что ж, Елизавета Павловна. Игра только начинается. Но теперь по моим правилам.
На следующий день мы втроем сидели в лаборатории. Илюша болтал ногами на стуле, не понимая, зачем мы здесь. Ему сказали, что это обычный медосмотр. Николай выглядел так, будто проглотил гвоздь. Молчал, хмурился, изредка бросал на меня виноватые взгляды.
Когда все закончилось, и мы вышли на улицу, я сказала:
— Теперь едем к твоей маме.
— Зачем? — растерялся Николай.
— Затем, что я хочу услышать, как она все это объяснит. Не дожидаясь результатов, сейчас.
На мое счастье, Елизавета Павловна была дома. Открыла дверь, увидела нас втроем и заметно напряглась. Илюша радостно кинулся обнимать бабушку. Я смотрела, как она гладит его по голове тонкими пальцами с идеальным маникюром, и меня просто трясло от злости.
— Мам, нам надо поговорить, — сказал Николай, когда мы прошли в гостиную.
— Илюша, — я обратилась к сыну, — иди в бабушкину комнату, посмотри мультики на планшете.
Когда ребенок убежал, я повернулась к свекрови.
— Объясните, пожалуйста, зачем вы заказали ДНК-тест для Ильи? — мой голос звучал обманчиво спокойно.
Елизавета Павловна посмотрела на сына, потом на меня. Поджала губы.
— Я не обязана отчитываться перед тобой, — сказала она наконец. — И вообще, откуда… Коля, ты рассказал?
— Нет, обязана, — вмешался вдруг Николай. — Мама, как ты могла?
— Что это, вроде ты был не против? — голос Елизаветы Павловны дрогнул. — Я просто хотела убедиться, что…
— Невестка — наглая дамочка, которая подсунула вашему сыну чужого ребенка? — закончила я за нее.
— Не выражайся так! — вскинулась она. — Я просто… У меня были подозрения.
— На каком основании? — я подалась вперед.
— Он совсем не похож на Колю, — она отвела взгляд. — И потом, я случайно видела тебя с тем мужчиной… в кафе… Помнишь, вы еще покраснели, увидев меня у столика.
Я засмеялась от абсурдности ситуации.
— С Антоном, моим братом двоюродным? Который приезжал на три дня из Новосибирска? Его, кстати, вы видели на нашей свадьбе!
— Откуда мне знать? — она повысила голос. — Ты никогда не посвящала нас в свою жизнь!
— А вы никогда не интересовались! — я тоже почти кричала. — За восемь лет вы ни разу не спросили меня ни о моих родителях, ни о том, где я выросла, кем мечтала стать!
Николай встал между нами, поднял руки.
— Тише, тише. Мама, ответь мне только на один вопрос, почему ты не пришла ко мне с твоими подозрениями? Зачем делала все тайком?
Елизавета Павловна открыла рот, посмотрела сначала на сына, потом на меня.
— Я боялась, что ты не захочешь…
— Что, знать правду? — перебил Николай. — Или не поверю в то, что моя жена мне изменяет?
Она молчала. Я видела, как свекровь ищет выход, как пытается перевести разговор в другое русло. Наконец она заговорила, но совсем о другом:
— Уже поздно, Илюше скоро спать. Может, вы переночуете у меня? Я приготовлю ужин.
Классический прием Елизаветы Павловны, сделать вид, что ничего не произошло.
— Нет, — твердо сказала я. — Мы уже сдали повторный тест в лаборатории. И когда придут результаты, у меня будет к вам разговор. А до тех пор… я не хочу, чтобы приходили к нам домой. И Илью пока больше не заберете на выходные.
Я могла бы поклясться, что на долю секунды в ее глазах промелькнул страх.
Результаты пришли ровно через неделю. Мне позвонили из лаборатории, сказали, что все готово. Я поехала одна, Николай не смог отпроситься с работы.
Конверт белел в моей сумке всю дорогу домой. Я не стала его вскрывать. Решила, что мы сделаем это вместе с мужем.
Николай пришел поздно, вымотанный. Я молча протянула ему конверт. Он взял его, подержал в руках, потом отдал обратно.
— Открой ты, — сказал он тихо.
Я вскрыла конверт, развернула лист. И рассмеялась, громко, с облегчением, почти истерически.
— Что там? — Николай подскочил.
— Результат положительный. Вероятность отцовства — девяносто девять и девять, — я протянула ему бумагу. — Ты отец Ильи, Коля, и это безусловно. Никаких сомнений.
— Вера, я… — он шагнул ко мне. — Прости, что усомнился…
Я отступила. Помотала головой, как усталая лошадь.
— Не так быстро, — сказала я. — Мы говорили об условиях, помнишь? Твоя мама должна извиниться. Перед всеми нами.
— Да, — кивнул он. — Я позвоню ей сейчас.
Елизавета Павловна приехала на следующее утро. Вошла, осмотрелась, сдержанно поздоровалась. Илья был в школе, мы сидели втроем.
— Я пригласил тебя, чтобы показать результаты теста, — сказал Николай и положил перед ней лист.
Она едва взглянула на бумагу. Поморщилась, вскинула бровь.
— Мама, — Николай подался вперед, — понимаешь, твои действия оскорбили Веру. Ты почти разрушила доверие в нашей семье.
— Я просто беспокоилась, — она повернулась ко мне. — Вера, ты должна понять материнские чувства…
— Нет, — я прервала ее. — Это вы должны понять. Попытались разрушить нашу семью. Из-за ваших необоснованных подозрений… Да я была готова развестись! И теперь…
Неожиданно Елизавета Павловна заплакала. Не наигранно, а по-настоящему, с покрасневшим носом, с дрожащей нижней губой.
— Я боялась потерять внука, — выдавила она между всхлипами. — Так его люблю, а вы… все дальше от меня. Коля, ты совсем не приходишь, звонишь раз в неделю от силы. Я просто хотела понять, за что такая немилость. Может, тебя совесть мучает. И потом посмотрела телевизор… Ну, про ДНК тесты. А там у женщины ситуация один в один. И ребенок оказался не от сына. Вот я и… Повелась, решила, буду умнее всех.
Я смотрела на нее, такую уязвимую сейчас, такую непохожую на властную женщину, которая терроризировала меня восемь лет. И впервые почувствовала что-то похожее на жалость.
— Елизавета Павловна, — начала я после долгой паузы, — вы не можете заставить людей любить вас, манипулируя ими. Это не работает.
Она вскинула голову, вытерла слезы.
— Я прошу прощения, — сказала она неожиданно твердо. — Была неправа.
Я не ожидала такого. Готовилась к защите, к контратаке, но не к прямому признанию вины.
— Что заставило вас изменить мнение? — спросила я осторожно.
— Николай, — она посмотрела на сына. — Когда он позвонил вчера и сказал, что больше не будет привозить Илью, если я не извинюсь… поняла, что могу потерять все. Всех вас.
Я перевела взгляд на мужа. Он не говорил мне об этом разговоре.
— Я сказал маме, что ты была права, — Коля встретился со мной взглядом. — И вообще, мы восемь лет женаты. Может, пора уже признать, что это не ошибка, а, мам?
Я ощутила теплую волну благодарности. Впервые Николай открыто встал на мою сторону. Выступил против своей матери. Елизавета Павловна, видимо, тоже это осознала.
— Я была так одинока после смерти твоего отца, — сказала она тихо. — И боялась, что однажды вы с Ильей тоже исчезнете. Не захотите иметь со мной дела.
— Мам, мы никуда не исчезнем, — мягко сказал Николай. — Но ты должна понять. Мы с Верой — семья. Ты не можешь вмешиваться.
— Я поняла, — она кивнула.
Потом повернулась ко мне.
— Вера, я… Я правда сожалею. О том, что сделала. И как относилась к тебе все эти годы. Это было… неправильно.
Я пристально смотрела на нее, пытаясь понять, искренне ли говорит свекровь.
— Хорошо, — сказала я наконец. — Принимаю ваши извинения. Но вам придется доказать, что действительно изменились.
— Как? — спросила она, и в ее голосе прозвучала готовность.
— Начните с того, чтобы действительно узнать меня, — предложила я. — Не как жену Николая или мать Ильи. А как человека. Например, спросите, где я выросла или кем мечтала стать.
— И где ты выросла? — спросила она после короткой паузы.
— В Астрахани, — улыбнулась я. — У самой Волги. И всегда хотела преподавать иностранные языки. Как видите, у меня получилось.
— Да, — кивнула она. — Ты многого добилась.
А потом свекровь, про которую я всегда думала, что она москвичка, выдала:
— А я из деревни под Рязанью, давно хотела там снова побывать снова. Поехали в выходные?
