— Эй, Миха, так ты теперь это… Золушка? – стоило рассказать друзьям о намечающейся свадьбе отца и его избранницы, как посыпались подколки от Олега.
— Скорей, Золушк, — хмыкнул Артем.
— Ой, ботан, не лезь ко мне в грамматику. Сестричка хоть красивая? – вернулся к расспросам Олег.
— Лучше бы спросил, злая она, или нет, — хмыкнул Артем.
— Ему с ней жить, а не… — заспорил Олег.
Миша вздохнул и, прижав ладонь к лицу, произнес.
— Отвечая на ваши вопросы.
Первое – нет, она не злая. Обычная девчонка, нормальная.
Второе – Олег, даже не начинай нести эту чушь. Ей восемнадцать, и она на десять лет меня младше, я такими мелкими не интересуюсь, ты мои вкусы знаешь.
Но если бы ей было, скажем, года двадцать три-двадцать четыре, я бы, скорей всего, обратил бы на нее внимание, так что да – эпитет «красивая» ей подходит.
— Ну все, пошел нудеть, — присвистнул Олег. – Иногда я в вашей компании лишним себя чувствую. И что вообще я с вами делаю, сам порой не знаю.
— Напомню: из всех остальных компаний тебя выперли, а мы все еще согласны тебя терпеть.
И ты нам за это безмерно благодарен по гроб жизни и сейчас пойдешь оплатишь нам еще по паре пенного, сегодня твоя очередь.
Пока Олег бегал за добавкой, вопросы касательно будущего расширения семьи у него испарились.
Оставшееся время друзья обсуждали работу и девушек, вот уж о чем они, как и почти каждая компания молодых мужчин, могли говорить часами.
Домой Миша вернулся в одиннадцатом часу ночи. И увидел, что распаковка вещей Ирины и ее дочери Инги все еще в самом разгаре.
— Миша, вот где ты носишься, хоть бы помог! – укорила его будущая мачеха.
Потом, видимо, унюхала аромат употребляемого час назад напитка и укоризненно вздохнула:
– Вот так всю молодость и пропьешь. И что бы твоя мама на это сказала?
Миша, не обращая внимания на женщину, принялся сверлить взглядом отца. Тот потупился, но все же подошел и попытался перевести «огонь» на себя.
— Ириша, давай не будем Мишу сюда впутывать. Ему завтра на работу, а мы все равно уже почти закончили.
— Пусть хотя бы Инге поможет, девочка бедная при живом здоровом мужике сама коробки таскает.
— Мама, они не тяжелые – раз. Второе – Миша не мой личный раб. Захочет помочь – скажу спасибо, не захочет – так и не надо оно мне, сама справлюсь.
— Вот и как ты мужика искать будешь, сама справляющаяся?
Между прочим, таких вот самостоятельных и вперед на амбразуру лезущих ни один нормальный мужик всерьез не воспримет.
— Да-да-да, как же я без пресвятых штанов в доме жить-то буду, только и останется, что головой в прорубь вниз сигануть, — себе под нос пробормотала девчонка, пробегая мимо Михаила.
Машинально с ним поздоровалась и побежала вниз по лестнице к стоящим на крыльце коробкам.
— Может, тебе и правда помочь? – улыбнувшись, предложил Миша.
— Если нетрудно, то помоги, пожалуйста. Ты самый лучший старший брат, — Инга широко улыбнулась.
И за улыбкой этой Михаилу не почудился предупреждающий оскал.
— Ты тоже очень хорошая сестра. Сегодня как раз о тебе разговаривали с друзьями.
Артему двадцать три, кстати, могу познакомить, если хочешь.
Парень интересный, неглупый, да и мать, глядишь, отстанет от тебя с требованиями «найти себе кого-нибудь».
Намек был прочитан верно:
«Ты меня в плане отношений не интересуешь настолько, что я готов спокойно знакомить тебя с друзьями, которых ты в этом плане можешь заинтересовать», — только что прямо не сказал.
Но Инге прямо и не надо было – услышав слова Михаила, она сразу же расслабилась и, улыбнувшись, махнула рукой.
— Если двадцать три, то можно. Вдруг мы друг другу понравимся? И, кстати…
За непринужденной болтовней о том о сем и под совместную переноску коробок прошли следующие полтора часа.
Потом Инга осталась распаковывать вещи, а Михаил отправился к себе, размышляя о том, надолго ли хватит его терпения.
Скорей его больше интересовало другое: как далеко готова будет мачеха зайти, почувствовав себя хозяйкой в этом доме?
К самой Ирине у Михаила поначалу претензий не было. Как, кстати, и к отцу, который решил жениться во второй раз.
Молодой человек отлично понимал, что умершую восемь лет назад мать из могилы уже не поднимешь, а живым надо жить дальше, так что готов был к тому, что рано или поздно отец будет его знакомить с другой женщиной, представляя ее, как свою новую избранницу.
Готов был и к тому, что с этой женщиной придется делить одну жилплощадь, каким-то образом уживаться, притираться друг к другу и все в таком духе.
Предполагал он и наличие у этой женщины возможных детей, с которыми так же придется налаживать общий язык.
Чего не было в предположения Михаила, так это того, что вероятная мачеха окажется наглой, контролирующей и весьма неприятной особой.
Чего стоят постоянные попытки читать ему нотации и выговаривать за образ жизни.
Миша уже пару раз общался с отцом, требуя повлиять на активность будущей мачехи, ну и объяснить, что ей не стоит совать свой нос в чужие дела, а тот факт, что Миша два дня не ночевал дома – как раз-таки не ее собачье дело.
Отец кивал, говорил, что все объяснит, да и Ирина поймет рано или поздно, что так делать не следует… но с мертвой точки дело не двигалось.
Свадьба была скромной, что показалось Михаилу прямо-таки удивительным. Зная Ирину, он ожидал жестких запросов и требований, но все прошло так, будто она наконец-то образумилась и начала вести себя по-человечески.
Три раза «ха»! Вернувшись из свадебного путешествия, мачеха утроила свой напор.
Михаилу постоянно выговаривали за «ночные шатания», гоняли со всевозможными поручениями и даже пару раз попытались припрячь к «совместной готовке».
— Ирин, я уже семь лет как питаюсь отдельно. У нас на работе отличная столовая для сотрудников и я не вижу смысла стоять у плиты, когда могу себе позволить просто купить готовые блюда и не заморачиваться ни с чем больше, — категорично ответил Михаил.
— Нормальные люди едят вместе со своей семьей, а не кусочничают непонятно где.
— Мам, он взрослый человек. Может, сам решит, где и как ему питаться? – подала голос Инга.
— А ты вообще молчи. Восемнадцать исполнилось – и сразу голос прорезался? Будешь умничать – пойдешь подальше из моего дома.
— Это не твой дом, мам, — тихо произнесла Инга.
После чего встала со своего места и ушла в свою комнату, игнорируя возмущенные требования вернуться и выслушать, что там мать ей хочет важного сказать.
— Это ты на нее плохо влияешь, — выкатила следующую претензию Ирина Михаилу.
Тот как раз заканчивал одеваться и не хотел отвлекаться на дальнейший скандал.
Но не смог промолчать, когда Ирина начала развивать тему, которую поднимать и вовсе не стоило.
– Между прочим, раз ты такой взрослый человек, давно тебе пора жить отдельно от отца.
Не знаю, почему он тебя до сих пор не выставил за порог, но будь уверен: если ты продолжишь себя так вести – я добьюсь того, чтобы…
— Хочу ТЕБЯ предупредить в последний раз, — почти прорычал Михаил. – Если ТЫ продолжишь себя так вести – из этого дома вылетишь ты.
Ногами вперед и с крейсерской скоростью.
Если ты думаешь, что твоя способность вить из моего отца веревки на что-то повлияет – ты глубоко заблуждаешься.
Вечером по возвращению домой Михаила ждал скандал.
Отец мрачно сидел на диване в гостиной, а Ирина громко истерила, рассказывая о недопустимом поведении пасынка.
Дескать, он и кричал, и угрожал, и чуть ли не драться кидался.
— Михаил, я все понимаю, тебе не нравится Ирина, но такое поведение и правда недопустимо.
Она – моя жена и вне зависимости от того, нравится тебе это, или нет, она…
— Да мама сама все это начала, — неожиданно раздался за спиной Михаила голос Инги.
Девушка только зашла в дом и принялась стаскивать со взлохмаченной шевелюры шапку, на ходу объясняя.
– Она строить его пытается, а утром вообще угрожала, что выгонит его из дома. Между прочим, это его дом, а не твой, мам.
И это мы к ним переехали, а значит – должны относиться с уважением и…
— Замолчи уже, со…чка. Дом этот принадлежит моему мужу, а значит – у меня здесь прав больше, чем у какого-либо…
— Моей матери, — выдохнул Михаил. – Этот дом принадлежал моей матери. И по завещанию он перешел мне.
Я здесь единственный владелец. И очень удивлен тому, что отец вам об этом не сказал.
Впрочем, пап, ты у нас о многом говорить не любишь, как я понял.
В общем, мне это все надоело. Вашей сладкой супружеской парочки чтобы духу не было завтра с утра.
У отца «двушка» в соседнем районе есть – вот там и вейте свое новое семейное счастливое гнездо.
Или где-нибудь еще, главное – не в МОЕМ доме.
— Но… — Ирина замерла посреди гостиной соляным столбом, беспомощно открывая и закрывая рот.
— Молодец, мама. Ты все про***. А я теперь поеду жить в общагу в одну комнату на четверых.
Это если мне повезло и еще не все места заняты, — огрызнулась Инга.
И пошла было вверх по лестнице, но Михаил, ехидно ухмыльнувшись, окрикнул ее.
— А тебе распоряжения манатки собирать не было. Хочешь – можешь и дальше здесь жить.
С меня хата, холодильник, телевизор и халявный вай-фай, а с тебя – пылесос включить и стиралку запустить, как тебе предложение?
— Полностью устраивает! – тут же отозвалась Инга.
— Предательница! – обвинила дочь Ирина.
— Мама, ты сама все испортила, не надо в это впутывать меня, — тут же отозвалась Инга и убежала в свою комнату.
Отец попытался было поговорить с Михаилом, но парень был непреклонен.
Так что на следующий день он и Ирина покинули чужой дом, отправившись устанавливать свои правила и порядки в другом месте.
Инга еще три года жила в одном доме с Михаилом, «отрабатывая» квартплату уборкой и стиркой, что оба считали взаимовыгодными условиями сотрудничества.
За это время девушка свела более близкое знакомство с Артемом и после празднования своего двадцатидвухлетия переехала к другу брата.
Со старшим поколением связи они не поддерживают, ведь мачеха до сих пор винит во всех проблемах Михаила и не может простить дочери «предательства», а отец считает, что сын мог бы и потерпеть немного ради родительского счастья.
Михаил же своего мнения со временем не поменял: терпеть откровенное хамство и попытки выжить его из собственного дома он не обязан и не собирается вне зависимости от степени родства с человеком, который на такую попытку решился.
