— Алёна, мама звонила. Ей нужна помощь по дому, — Максим стоял в дверном проёме кухни, наблюдая, как жена готовит ужин. — Сможешь завтра к ней съездить?
Алёна замерла, нож в её руке застыл над недорезанным помидором. Она медленно положила нож на разделочную доску и повернулась к мужу.
— Нет, Максим. Не смогу, — её голос звучал спокойно, но внутри всё сжалось от предчувствия неизбежного скандала.
— Почему? — Максим нахмурился. — У тебя завтра выходной. Что тебе стоит помочь ей? Она же уже пожилая женщина всё-таки…
— Серьёзно? Пожилая женщина, которая в прошлый раз замахнулась на меня шваброй? — Алёна скрестила руки на груди. — Ты забыл об этом?
Максим закатил глаза и тяжело вздохнул.
— Опять ты за своё. Мама просто сделала резкое движение, а ты это уже воспринимаешь, как прямую угрозу.
— Да что ты? — Алёна почувствовала, как внутри закипает гнев. — Она замахнулась на меня шваброй, Максим! Если бы я не отскочила, она бы меня ударила!
— Хватит выдумывать, — отрезал Максим. — Мама никогда не позволила бы себе такого. Ты просто ищешь повод, чтобы не помогать ей.
Алёна горько усмехнулась. Три года назад, когда они только поженились, она с радостью помогала свекрови. Готовила, убирала, даже делала с ней заготовки на зиму. Елена Петровна тогда улыбалась и нахваливала сына за удачный выбор. Но постепенно всё изменилось. Сначала появились мелкие замечания, потом критика стала жёстче и даже с переходами в оскорбления.
— Максим, я три года терпела придирки твоей матери, — Алёна старалась говорить спокойно. — Я делала всё, что она просила. Но после того, что произошло в прошлый раз, я туда больше не поеду.
— Невестка должна помогать свекрови, — упрямо повторил Максим. — Это твоя обязанность.
— Моя обязанность? — Алёна не верила своим ушам. — А что насчёт твоих обязанностей? Почему ты сам не поедешь помочь своей матери?
— У меня работа, — Максим отвёл взгляд. — И вообще, это женское дело — уборка.
— Ах, женское дело? — Алёна почувствовала, как краснеет от возмущения. — А когда я работаю допоздна, это не считается? Когда я прихожу домой и готовлю тебе ужин, стираю твои вещи — это просто моя обязанность?
Максим молчал, упрямо глядя в сторону. Алёна видела, что разговор бесполезен. Он никогда не встанет на её сторону, когда дело касается его матери.
— Короче, — она вернулась к разделочной доске и снова взяла нож, — я не поеду к твоей матери. Ни завтра, ни послезавтра, никогда. Пока она не извинится за то, что пыталась меня ударить.
— Она ничего такого не делала! — Максим повысил голос. — Ты всё выдумываешь!
— Я выдумываю? — Алёна резко повернулась к нему, всё ещё держа нож в руке. — Может, и синяк на моём плече от удара о дверной косяк, когда я уворачивалась от швабры, я тоже выдумала?
— Ты просто неуклюжая, — отрезал Максим. — И ленивая. Тебе лишь бы найти отговорку, чтобы не помогать маме.
— Неуклюжая и ленивая? — Алёна почувствовала, как к горлу подкатывает ком. — Это всё, что ты можешь сказать своей жене?
— А что я должен сказать? — Максим развёл руками. — Что ты права? Что моя мать — монстр, который гоняется за тобой со шваброй? Это смешно, Алёна!
— В таком случае, просмейся, — Алёна положила нож и сняла фартук, — и доготавливай ужин сам. Я устала от этого разговора.
Она направилась к выходу из кухни, но Максим схватил её за руку.
— Мы не закончили, — его голос стал жёстким. — Ты поедешь к маме завтра и поможешь ей с уборкой. Это не обсуждается.
Алёна вырвала руку и посмотрела мужу прямо в глаза.
— Нет, Максим. Не поеду. И если ты продолжишь настаивать, то пожалеешь об этом.
— Ты угрожаешь мне? — Максим скрестил руки на груди, его взгляд стал ледяным.
Алёна устало прислонилась к дверному косяку. Последние силы уходили на то, чтобы сохранять спокойствие.
— Это не угроза, Максим. Это предупреждение. Я больше не стану терпеть унижения от твоей матери.
Максим фыркнул и отвернулся к окну. Алёна закрыла глаза. В памяти всплыл тот самый визит к свекрови неделю назад, который стал последней каплей.
День начинался обычно. Елена Петровна позвонила сыну с просьбой прислать невестку помочь с генеральной уборкой. Максим, не спрашивая жену, сразу согласился. Алёна, как обычно, проглотила обиду и поехала. Свекровь встретила её с дежурной улыбкой и списком дел на день: помыть окна, перестирать шторы, натереть полы, перемыть всю посуду в серванте.
— Ты бы видел, как это было, — тихо произнесла Алёна, открывая глаза. — Я три часа без перерыва мыла, чистила, натирала. Спина болела, руки горели от моющих средств.
— Подумаешь, поработала немного, — Максим отмахнулся. — Мама целую жизнь этим занималась.
— Дело не в работе, — Алёна покачала головой. — Дело в отношении. Я закончила с окнами и шторами, начала мыть полы. И тут твоя мать вошла в комнату.
Алёна помнила это так отчётливо, будто всё случилось только вчера. Елена Петровна, поджав губы, осмотрела вымытые окна и недовольно цокнула языком.
— Разводы оставила, — сказала она тогда. — Что, даже элементарного не умеешь? В вашем поколении все такие бестолковые или только тебе повезло?
Алёна стерпела. Молча взяла тряпку и начала заново протирать стекло, хотя никаких разводов там не было. Потом Елена Петровна придралась к тому, как помяты после машинки шторы.
— И в этом состоянии ты собираешься их вешать обратно? Не умеешь — не берись!
Когда дело дошло до полов, терпение Алёны иссякло.
— Я мыла пол, — продолжала Алёна, глядя прямо на мужа. — Твоя мать зашла и начала кричать, что я неправильно держу швабру, что вода слишком грязная, что я только грязь размазываю.
— Мама просто хотела, чтобы всё было сделано хорошо, — вступился Максим.
— Она сказала, что я никчёмная жена, которая даже пол помыть не может, — Алёна сжала кулаки, вспоминая то унижение. — Сказала, что ты зря на мне женился, что она предупреждала тебя не брать девушку из такой семьи.
Максим молчал. Алёна знала, что он всё помнит. Она звонила ему тогда, сразу после инцидента, плакала в трубку, рассказывала, как Елена Петровна оскорбляла её.
— А потом я не выдержала, — продолжила Алёна. — Я сказала ей, что если ей не нравится, как я делаю уборку, пусть сама занимается своим домом. Что я не её прислуга и не обязана выслушивать оскорбления.
Алёна до сих пор видела перед глазами перекошенное от ярости лицо свекрови.
— И тогда она схватила швабру, — голос Алёны дрогнул. — Подняла её над головой и замахнулась на меня. Я едва успела отскочить и ударилась плечом о дверной косяк.
Максим молча смотрел в пол.
— Она кричала, что я наглая девка, что ты испортился, связавшись со мной, — Алёна почувствовала, как к горлу подступают слёзы. — Я схватила сумку и выбежала из квартиры. И ты знаешь, что самое ужасное? Когда я позвонила тебе и рассказала об этом, ты сказал, что я всё вру.
— Мама не могла так поступить, — упрямо повторил Максим, но в его голосе появилась нотка неуверенности.
— Не могла? — Алёна горько усмехнулась. — Максим, открой глаза! Твоя мать ненавидит меня с первого дня нашего знакомства. Она никогда не считала меня достойной тебя. Всё, что я делаю — неправильно, недостаточно хорошо. А ты… Ты всегда на её стороне. Просто идеальный сынок.
Телефон Максима зазвонил, прерывая их разговор. Он взглянул на экран и сразу изменился в лице.
— Это мама, — сказал он и поднёс телефон к уху.
Алёна наблюдала, как муж кивает и соглашается с чем-то. Её сердце сжалось от предчувствия новой бури.
— Хорошо, мам, я передам, — сказал Максим и положил трубку. — Мама говорит, что завтра к ней придёт мастер чинить стиральную машину. Нужно, чтобы кто-то был дома.
Он посмотрел на Алёну с вызовом.
— И ты знаешь, кто этот «кто-то».
— Нет, — Алёна покачала головой. — Я не поеду. Пусть сама встречает своего мастера.
— Алёна, — Максим повысил голос, — мама не может просидеть целый день дома. У неё запись к врачу.
— И это мои проблемы? — Алёна скрестила руки на груди. — Почему она не может перенести запись? Или визит мастера? Почему это всегда должна решать я?
— Потому что ты моя жена! — Максим стукнул кулаком по столу. — И у тебя есть обязанности перед моей семьёй!
— Твоя семья — это я! — Алёна почувствовала, как внутри закипает гнев. — Я твоя жена, а не прислуга твоей матери! И после того, как она обращалась со мной, я не собираюсь больше делать ей одолжения.
— Ты преувеличиваешь, — Максим отмахнулся. — Мама просто вспыльчивая, но она не хотела тебя обидеть.
— Вспыльчивая? — Алёна не верила своим ушам. — Максим, она замахнулась на меня шваброй! Это не вспыльчивость, это агрессия! И ты продолжаешь её оправдывать?
Максим тяжело вздохнул и потёр виски, словно разговаривал с капризным ребёнком.
— Короче, — сказал он наконец, — давай спросим у мамы напрямую. Если она действительно замахивалась на тебя, пусть извинится.
Алёна издала короткий смешок.
— И ты думаешь, она признается? Она всё отрицает и выставит меня лгуньей, а ты поверишь ей, а не мне. Как всегда.
— Дай ей шанс, — настаивал Максим, уже набирая номер матери.
Алёна покачала головой, но спорить не стала. Пусть убедится сам, на чьей стороне его мать.
Максим включил громкую связь, и через несколько гудков раздался голос Елены Петровны.
— Сынок, что-то случилось? — в голосе свекрови звучала наигранная забота.
— Мама, я хотел спросить, — Максим замялся, — Алёна говорит, что в прошлый раз, когда она приезжала к тебе помогать с уборкой, вы поссорились, и ты… Замахнулась на неё шваброй. Это правда?
На другом конце наступила пауза, а затем раздался возмущённый голос:
— Что за чушь! Твоя жена совсем с ума сошла! Я пожилая женщина, куда мне махать шваброй? Да, я сделала ей замечание, что она неправильно моет пол, а она нагрубила мне и убежала! А теперь, видимо, придумывает истории, чтобы не помогать мне!
Максим бросил торжествующий взгляд на Алёну.
— Видишь? Мама говорит…
Алёна не дала ему закончить. Она схватила телефон из его рук.
— Елена Петровна, — её голос звенел от напряжения, — вы прекрасно помните, как кричали на меня, как говорили, что я никчёмная жена, как схватили швабру и замахнулись. Я ударилась о косяк, когда уворачивалась от вас!
— Что за фантазии! — возмутилась свекровь. — Максим, твоя жена неадекватна! Я всегда знала, что с ней что-то не так!
— Так значит, я всё выдумала? — продолжала Алёна. — А может, вы вспомните, как называли меня «наглой девкой»? Как говорили, что Максим испортился, связавшись со мной?
— Максим, забери у неё телефон! — в голосе Елены Петровны появились истеричные нотки. — Я не буду разговаривать с этой сумасшедшей!
Максим вырвал телефон из рук Алёны.
— Мама, успокойся, пожалуйста, — сказал он, отключая громкую связь. — Да, конечно… Нет, она просто не в себе сегодня… Хорошо, я решу этот вопрос… И насчёт завтрашнего дня…
Алёна наблюдала за мужем, чувствуя, как внутри что-то обрывается. Он снова выбирал сторону матери, снова предавал её.
Когда Максим закончил разговор, он повернулся к Алёне с холодным взглядом.
— Ты психопатка, — сказал он. — Как ты могла так разговаривать с моей мамой? Она в шоке от твоего поведения!
— А я в шоке от твоего! — Алёна не сдерживала эмоций. — Твоя мать лжёт тебе в лицо, а ты веришь ей, а не мне — своей жене!
— Потому что мама никогда не врёт! — выкрикнул Максим. — А ты придумываешь истории, чтобы настроить меня против неё!
— Я не собираюсь больше ездить и помогать твоей матери, милый мой, пока она на коленях не приползёт ко мне извиняться за то, что она на меня напала!
— Но…
— Хватит! Я твоя жена, а не прислуга в доме твоей матери!
— Ты обязана помогать моей маме, — упрямо повторил Максим. — Это твой долг как невестки.
— А твой долг как мужа — верить своей жене и защищать её, — парировала Алёна. — Но ты предпочитаешь верить матери, которая манипулирует тобой всю жизнь!
— Не смей говорить так о моей матери! — лицо Максима исказилось от гнева. — Она всю жизнь жертвовала собой ради меня, а ты…
Эта перепалка продолжалась ещё час, как минимум, а потом, резкий звонок в дверь прервал очередную гневную тираду Максима. Они оба застыли, переглянувшись.
— Кто это может быть? — спросила Алёна, хотя в глубине души уже знала ответ.
Максим молча направился к входной двери. Когда он открыл её, в квартиру решительно вошла Елена Петровна. Её тонкие губы были поджаты, а в глазах горел недобрый огонь.
— Я не могла остаться в стороне, когда моего сына обвиняют в предательстве, — произнесла она, скидывая пальто на руки растерянному Максиму. — Нам нужно раз и навсегда разобраться в этом.
Алёна почувствовала, как сердце начинает биться чаще. Она знала, что Елена Петровна приехала не мириться, а добивать.
— Здравствуйте, Елена Петровна, — Алёна старалась говорить спокойно. — Какой сюрприз.
— Не притворяйся, что рада меня видеть, — отрезала свекровь. — Я слышала, какие небылицы ты рассказываешь моему сыну.
— Я не рассказываю небылицы, — твёрдо ответила Алёна. — Я говорю правду о том, что произошло в вашей квартире неделю назад.
— Какую правду? — Елена Петровна театрально всплеснула руками. — Что я, шестидесятилетняя женщина, бегала за тобой со шваброй? Это смешно!
— Мама, пожалуйста, давайте без скандалов, — Максим попытался вклиниться, но ни одна из женщин не обратила на него внимания.
— Вы не бегали, — парировала Алёна. — Вы стояли и замахнулись, когда я сказала, что не позволю оскорблять себя.
— Ложь! — выкрикнула Елена Петровна. — Максим, неужели ты не видишь, что она манипулирует тобой? Хочет оторвать тебя от матери!
— Я не хочу никого ни от кого отрывать, — возразила Алёна. — Я просто хочу уважительного отношения.
— Уважение нужно заслужить, — холодно произнесла свекровь. — А ты что сделала, чтобы его заслужить? Готовишь плохо, убираешься из рук вон погано, детей до сих пор не родила. Какая из тебя жена?
— Мама! — Максим наконец обрёл голос. — Это уже слишком.
— Что слишком? — Елена Петровна повернулась к сыну. — Я говорю правду! Она пытается поссорить нас, выставляет меня монстром, который набрасывается на невестку с швабрами! Да я в жизни ни на кого не подняла руку!
— А как же шрам на лбу у Максима? — вдруг спросила Алёна. — Тот, что остался после того, как вы бросили в него пепельницу, когда ему было пятнадцать?
В комнате повисла мёртвая тишина. Елена Петровна побледнела, а Максим машинально коснулся едва заметного шрама над бровью.
— Это… Это было случайно, — пробормотала Елена Петровна. — Я не хотела… Я была расстроена…
— Вы швырнули в собственного сына пепельницу, потому что он пришёл домой позже обычного, — продолжила Алёна. — Он сам рассказал мне. И после этого вы утверждаете, что не способны замахнуться на меня шваброй?
Максим переводил взгляд с жены на мать, словно увидел обеих впервые.
— Вот! — вдруг выкрикнула Елена Петровна, указывая пальцем на Алёну. — Видишь, что она делает? Использует твои детские откровения против твоей же матери! Она коварная, Максим!
— Вы только что проговорились, — тихо заметила Алёна. — Вы сказали, что были расстроены. Значит, инцидент был. Вы действительно бросили в него пепельницу.
— Я… Я… — Елена Петровна задохнулась от возмущения. — Максим, ты позволишь ей так разговаривать со мной?
Максим стоял, опустив голову. Когда он наконец поднял взгляд, в его глазах читалась растерянность.
— Мама, — произнёс он тихо, — ты действительно замахивалась на Алёну?
— Что? — Елена Петровна отступила на шаг. — Ты веришь ей, а не мне?
— Просто ответь, — настаивал Максим.
— Да что с тобой такое? — в голосе Елены Петровны звучало возмущение. — Конечно, я не замахивалась! Может, я и держала в руках швабру, может, и сделала резкое движение, но это не значит…
— Значит, всё-таки было, — Максим покачал головой. — Ты солгала мне.
— И ты поверишь ей, а не родной матери? — в голосе Елены Петровны появились истеричные нотки. — После всего, что я для тебя сделала? Я отдала тебе всю свою жизнь!
— Она всегда так говорит, — заметила Алёна. — Всегда напоминает о своих жертвах, чтобы ты чувствовал себя виноватым.
— Замолчи! — закричала Елена Петровна. — Ты ничего не знаешь о материнской любви! Ты холодная, расчётливая…
— Довольно, — Максим поднял руку, останавливая мать. — Я думаю, тебе лучше уйти, мама. Нам всем нужно остыть.
— Ты выбираешь её? — Елена Петровна в ужасе уставилась на сына. — Её, а не родную мать?
Максим молчал, не глядя ей в глаза. Елена Петровна резко повернулась к Алёне.
— Это ты во всём виновата, — прошипела она. — Ты разрушила нашу семью!
— Мама никогда меня не предаст, в отличие от жены, — тихо, но чётко произнёс Максим, глядя на Алёну. — Ты была права. Именно это я и думаю. И всегда буду думать.
Сердце Алёны оборвалось. Она смотрела на мужа, не веря своим ушам. После всего, что только что произошло, после того, как его мать проговорилась и фактически призналась во лжи, он всё равно выбирал её.
— Хорошо, — она медленно кивнула. — Раз так, живи со своей мамой. Она никогда тебя не предаст. А я больше не буду частью этого безумия.
Алёна развернулась и направилась в спальню. Она слышала, как за спиной Елена Петровна что-то горячо объясняет сыну, как Максим пытается её успокоить. Это больше не имело значения. Решение было принято.
Через полчаса Алёна вышла из спальни с небольшой сумкой. Елена Петровна всё ещё была в квартире, сидела на кухне, пила чай, который ей приготовил сын. Увидев Алёну с сумкой, Максим вскочил.
— Ты куда? — спросил он.
— Ухожу, — просто ответила Алёна. — Как ты и хотел. Остаёшься с мамой, которая никогда тебя не предаст.
— Не надо так, — Максим поморщился. — Куда ты пойдёшь?
— Это уже не твоя забота, — Алёна направилась к выходу. — Я подам на развод. Не беспокойся, ничего твоего мне не нужно. Только поделим нашу квартиру и машину, на которой ты ездишь.
Максим стоял, не двигаясь, пока за Алёной не закрылась дверь. Он не пытался её остановить. И в этом был весь ответ…
