Для Евгения Доги звук был не просто набором нот, а языком чувств, на котором он говорил как с миром, так и с собой. Каждая его композиция, будь то вальс к фильму «Мой ласковый и нежный зверь» или песня «Всё начинается с любви», — это разговор с небом, в котором слышались и светлая грусть, и спокойная радость, и нежность, которую невозможно объяснить словами.
Личная история маэстро напоминала его музыку — тонкую, глубокую, без лишних акцентов. Женщина, с которой он прожил более шестидесяти лет, приняла все его условия и шла с ним рядом.
Трудное детство
Всё, что окружало Евгения Догу в послевоенном молдавском селе Мокра, где он родился 1 марта 1937 года, с трудом напоминало реальность, способствующую любви к музыке.
Семья жила трудно, как и все в те годы. Из детских воспоминаний особенно ярко выделялся случай с самодельным велосипедом, который тут же развалился под ним. Евгений Дога вспоминал, как мечтал о нём, но денег в семье не было, и он сделал его сам. И даже не смог прокатиться — непрочная конструкция развалилась в тот момент, когда мальчик на него сел.
Первым музыкальным инструментом, как шутил сам Евгений Дога, стали нервы бабушки, ведь его мальчишеская энергия не знала границ. А всерьёз всё началось с мандолины, которую он тоже смастерил сам. На ней он сыграл на свадьбе и в благодарность получил первый в жизни «гонорар» в виде тарелки похлёбки.
Всё детство прошло рядом с матерью, которая воспитывала не словами, а собственной жизнью. Она работала в колхозе, как большинство женщин в ту пору, зарплата была копеечной, а возможности уехать в город не было — в то время у колхозников забирали паспорта.
Мама никогда не позволяла себе бурных проявлений чувств, даже когда получила похоронку с фронта о гибели мужа. Она всю боль держала в себе, а всю любовь — отдавала сыну.
Когда после семилетки перед Евгением Догой встал вопрос, куда идти дальше, единственным логичным решением могло стать поступление в ремесленное училище — там хотя бы кормили и одевали. Но, по словам композитора, в его судьбу вмешалась музыка, сломав все расчёты.
Мать не поддержала эту идею, боясь, что сыну придётся играть на свадьбах и жить в нужде. Но и мешать ему идти к своей мечте не стала. И он пошёл учиться в музыкальное училище по классу виолончели.
Музыка превыше всего
После получения диплома он поступил в консерваторию, где с головой погрузился в музыку. Правда, бытовые условия в то время были у него весьма спартанскими: он долгое время жил в подвальном помещении, что не могло не сказаться на его здоровье. Впрочем, ничто не могло отбить его желания заниматься музыкой.
Первая собственная квартира в 26 лет казалась настоящим чудом — две смежные крохотные комнаты, где в спальне не хватало места даже для стула, поместились только кровать и фортепиано. В этой тесноте родился вальс «Мой белый город», а чуть позже — и главный гимн его жизни, прославивший композитора на весь мир — вальс из фильма «Мой ласковый и нежный зверь».
Дога говорил, что каждый рождается с чипом, где уже заложено направление, и в его случае этот код сработал — повёл в мир звуков. Его вдохновением и внутренним ориентиром стала музыка Рахманинова, Дунаевского и Чайковского. Он часами мог слушать их произведения на пластинках.
Он работал на радио, писал оркестровки, позже стали выходить песни на его музыку. Он до конца дней помнил, когда и с кем сотрудничал, как складывались отношения с артистами и режиссёрами, для фильмов которых он создавал музыку.
Даже спустя десятилетия он с благодарностью говорил о том, как дирижёр Беляев уловил суть и тонкость вальса «Граммофон», написанного для польского фильма «Без улик». Именно это произведение вместе с вальсом к фильму «Мой ласковый и нежный зверь» вошло в топ 200 лучших классических произведений всех времён.
За пределами сцены и студии Евгений Дога оставался простым и немного застенчивым человеком. В его жизни всегда было место не только музыке, но и словам. Он писал книги о своих домашних любимцах, находя в кошках и собаках то, чего так не хватало в людях — первозданность, искренность, отсутствие фальши.
Его книги любили дети, а библиотекари приглашали на встречи, где он говорил о вещах, в которых сам до конца не был уверен, но именно это искреннее размышление так цепляло слушателей. А ещё он бесконечно любил свою семью.
Всегда на втором месте
С женой Натальей они прожили вместе более шестидесяти лет. Расписались, когда ему было двадцать пять, и сразу договорились, что в их жизни главное — не скучать друг с другом. Она приняла все его условия: на первом месте всегда будет музыка, а творчество — неприкосновенно. Знакомство, определившее всю дальнейшую жизнь композитора, состоялось летом 1962 года в Кишинёве.
Наталья, недавняя выпускница столичного вуза, приехала в гости к тёте. В том же доме, только четырьмя этажами ниже, жил молодой студент консерватории Евгений Дога — его комнату в общежитии устроили в подвальном помещении. Вечерами он выходил на улицу и садился на мотороллер, чтобы хоть немного отвлечься от бесконечной учёбы.
Наталья не раз проходила мимо его окон, которые были почти у самой земли, но он её не замечал — мысли были сосредоточены на нотах, упражнениях и домашних заданиях.
Всё изменилось в один из таких вечеров: Евгений как раз собирался уехать, когда увидел проходившую через двор девушку. В тот момент он просто предложил ей присоединиться, не надеясь особенно на ответ. Но она спокойно и без лишних вопросов села за его спину.
Три часа спустя они вернулись обратно. Поднявшись в квартиру, Наталья спокойно и уверенно сказала тёте, что встретила своего будущего мужа. Эти слова стали неожиданностью и для тёти, и для самого Доги — во время их совместной поездки о чём-то подобном даже не упоминали. Но в этой решительной девушке ему вдруг почувствовалось что-то близкое по духу.
С самого начала Евгений честно обозначил границы. Он не скрывал, что музыка всегда будет занимать главное место в его жизни. Не дом, не личные отношения, не дети, а именно дело, которому он посвящал себя целиком.
В его словах не было резкости — лишь честность, свойственная тем, кто знает цену своим усилиям. Наталья отреагировала спокойно, она почувствовала: перед ней человек, для которого творчество — не просто профессия, а сама жизнь.
Она сразу дала ему понять, что готова быть всегда второй. Даже румынский язык, который был для неё совершенно незнаком, она согласилась выучить — это было второе условие, поставленное мужем. Свадьбу они праздновали четыре раза: в Москве, среди родных Натальи, в Подмосковье у её бабушки, а уже после — в Кишинёве, где их встречали сначала тётя Евгения, затем его мама.
За это время Наталья успела продвинуться в изучении языка настолько, что в путешествии по Молдавии она уже свободно говорила на румынском. Тем самым она выполнила условия, обозначенные Евгением. И за годы, прошедшие с тех пор, она ни разу об этом не пожалела.
Воспитание любовью
Наталья Павловна всегда говорила, что человек формируется в семье в раннем возрасте. Родители, по её словам, заложили в ней главное: уважение к знаниям, интерес к культуре, любовь к книгам и музыке. Всё это стало основой для жизни рядом с талантливым человеком, в которой многое зависело от умения понимать и не мешать.
Для Евгения мама, даже после её ухода, оставалась самым важным человеком. Именно она однажды решилась на поступок, который определил его будущее: продала ценный семейный ковёр, чтобы он мог продолжить учёбу. Он нередко говорил, что в её глазах всегда жила музыка — не как звук, а как способность чувствовать.
Когда в 1966 году у супругов появилась дочь Виорика, они с самого начала старались передать ей то, что получили сами: уважение к знаниям, внутреннюю свободу, ответственность за выбор.
Не просто воспитывали — советовались друг с другом, выбирая для дочери то направление, которое дало бы ей прочную опору в жизни. Спустя годы Виорика стала телережиссёром и всю жизнь занималась тем, что было ей по-настоящему интересно.
Дом, где жила гармония
Нередко Евгений Дмитриевич говорил, что не знает, что такое любовь, имея в виду не чувство, а ту обесцененную форму, в которую его часто превращают. Открыто признавал, что не был примерным семьянином, но всю жизнь стремился обеспечить близким спокойствие и достойные условия — как материальные, так и душевные. Семья жила на два дома — один в Москве, второй в Кишинёве.
Оба места стали для него важными, а Наталью Павловну, дочь и внука Доминика он называл своей командой. Он не любил высоких слов о бесконечной преданности, однако и предательство в любом его проявлении он не принимал и сам был на него не способен.
Несмотря на большое количество поклонниц, которые всегда окружали знаменитого композитора, Наталья Павловна никогда не ревновала мужа. За шестьдесят лет он ни разу не дал ей повода усомниться в своих чувствах. Наталья Павловна стала тем самым ангелом-хранителем, который охранял их семью и создавал вокруг уют.
Они с Евгением Дмитриевичем не вмешивались в личное пространство друг друга, не ограничивали свободу, и, быть может, именно это позволило им стать одним целым, сохранив уважение и гармонию. Он редко бывал дома, порой мог отсутствовать целый год, но делал всё, чтобы семья жила в достатке. И знал: его команда всегда его ждёт и любит.
Теперь Евгения Доги больше нет. Но осталась музыка, в которой слышится не только красота и свет, но и вся прожитая им жизнь — трудная, гордая, искренняя.
