Вика подсчитывала деньги в кассе седьмой раз за вечер. Тысяча семьсот рублей за день — неплохо для вторника. Хотя нет, врала себе. Семьсот из этой суммы уйдет на аренду, триста на расходники, еще двести на коммунальные. Останется пятьсот чистыми. На жизнь и на погашение кредита, который взяла на оборудование.
Три года назад Вика и подумать не могла, что станет предпринимателем. Работала администратором в поликлинике, получала копейки, но мечтала о чем-то своем. Увидела объявление о курсах маникюра — записалась, не раздумывая. Муж Степан пожал плечами:
— Ну попробуй. Только не жди от меня денег на это.
Не ждала. Копила сама. Полтора года откладывала с зарплаты по пять тысяч, брала подработки по выходным, продала золотые серьги — подарок родителей на совершеннолетие. Когда накопилось сто тысяч, решилась на кредит еще на двести пятьдесят. Банк одобрил без проблем — справка с основной работы была в порядке.
Помещение нашла не сразу. Хотелось что-то в центре, но цены кусались. Остановилась на маленькой комнате в «деловом центре» — тридцать квадратов за тридцать тысяч в месяц. Дорого, но проходимость хорошая, офисы рядом, а значит, клиентки найдутся.
Свекровь Надежда Ивановна, узнав о планах, покачала головой:
— Что-то ты, Викуля, замахнулась высоко. А вдруг не получится? Кредит-то платить придется.
— Получится, — ответила Вика. — Я училась, руки у меня растут откуда надо.
— Ну-ну, — протянула свекровь. — Только Степана в свои авантюры не втягивай.
Вика стиснула зубы, но промолчала. Какие авантюры? Нормальный бизнес, спрос есть, конкуренция не смертельная. А про то, что Степана не втягивает — так это правда. Муж денег не давал, советов не предлагал, даже не интересовался, как дела.
Первый месяц работы превратился в настоящий ад. Вика приезжала в студию в восемь утра, уходила в десять вечера. Мыла, убирала, отвечала на звонки, принимала клиенток, ходила по соседним офисам с визитками. Руки болели так, что не могла нормально держать ложку дома.
— Может, наемся кого-то? — предложил однажды Степан за ужином.
— На что? — Вика с трудом разрезала котлету. — У меня пока только на аренду хватает. Как раскручусь, тогда подумаю о помощнице.
Степан пожал плечами и переключил канал. Телевизор показывал какое-то шоу, ведущий орал о том, как важно следовать за мечтой. Вика усмехнулась. Легко говорить, когда у тебя зарплата в несколько миллионов.
Клиентки появлялись медленно, но верно. Сначала две-три в день, потом пять-шесть. Вика старалась запомнить каждую, расспрашивала о работе, семье, планах. Понимала — в таком деле важно не только качество, но и атмосфера. Чтобы приходили не просто за маникюром, а за хорошим настроением.
Екатерина Сергеевна, директор соседнего агентства недвижимости, стала постоянной клиенткой уже через месяц:
— Вика, ты молодец, — говорила старшая сотрудница, рассматривая свежий маникюр. — Редко встретишь такое отношение к делу. Я буду девочек к тебе направлять.
— Спасибо большое, — Вика убирала инструменты в стерилизатор. — Мне очень нужны клиенты сейчас.
— Понимаю. Сама когда-то начинала. Главное — не сдаваться в первый год. Самое трудное время.
Екатерина Сергеевна не ошиблась. К третьему месяцу у Вики появилась очередь. Приходилось записывать на две недели вперед. Доходы выросли до восьмидесяти тысяч в месяц, и после всех трат оставалось уже прилично.
Именно тогда свекровь впервые заглянула в студию.
— Ой, как красиво! — Надежда Ивановна осматривала кремовые стены, новую мебель, профессиональные лампы. — А дорого все это обошлось?
— Триста пятьдесят тысяч, — честно ответила Вика. — Сто своих, остальное в кредит.
— Ого! — свекровь присела на диван для клиенток. — А окупается?
— Потихоньку, — Вика протирала рабочий стол. — Кредит плачу без проблем, на жизнь хватает.
— Молодец, конечно. Правда, мы с Степаном переживали поначалу. Думали, может, помочь чем-то, но ты сама справилась.
Вика замерла с тряпкой в руках. Какая помощь? За полгода свекровь ни разу не предложила даже чай принести. А теперь рассказывает про переживания и помощь?
— Спасибо, что переживали, — сухо сказала Вика. — Но я действительно справилась сама.
— Ну да, ну да, — Надежда Ивановна встала. — Только все-таки семья — это семья. Мы всегда рядом.
После ухода свекрови Вика долго стояла у окна, глядя на оживленную улицу. Что-то в тоне Надежды Ивановны насторожило. Будто старшая сотрудница примеряла на себя роль соучастницы успеха.
Через неделю Вика узнала правду. Постоянная клиентка Ольга, работающая в банке, между делом обмолвилась:
— А твоя свекровь говорила, что помогала с открытием студии. Я ее вчера в магазине встретила.
Вика едва не уронила пилочку:
— Что именно говорила?
— Ну, что семейное дело, что все вместе вкладывались. Типа, молодежь не может без старших ничего сделать, — Ольга смутилась. — Я что-то не то сказала?
— Нет, все правильно, — Вика продолжила работать, но руки слегка дрожали. — Просто интересно.
Домой приехала мрачнее тучи. Степан сидел на кухне с телефоном, что-то обсуждал с приятелем по работе. Увидев жену, быстро закончил разговор.
— Привет. Как дела?
— Степан, твоя мать рассказывает людям, что помогала мне открыть студию, — Вика поставила сумку на пол и скрестила руки на груди.
— Да ладно тебе, — Степан отмахнулся. — Мама просто гордится. Ну подумаешь, приукрасила немного.
— Приукрасила? — голос Вики стал тише. — Степан, твоя семья не дала мне ни копейки. Наоборот, отговаривали от всего.
— Не дали денег, но морально поддерживали же.
— Когда? — Вика подошла ближе. — Когда ваша мать меня поддерживала? Когда говорила, что это авантюра? Или когда предупреждала не втягивать тебя?
Степан встал из-за стола, явно не желая продолжать разговор:
— Вика, не делай из мухи слона. Мама не со зла. Просто хочет быть причастной к твоему успеху.
— К моему успеху, — медленно повторила Вика. — Который я добилась сама, без всякой помощи.
— Да все понимают, что ты молодец. Но семья — это семья. Не стоит из-за таких мелочей ссориться.
Мелочи. Вика посмотрела на мужа и вдруг поняла — Степан действительно считает это мелочью. Для него сохранить видимость семейной гармонии.
Следующие две недели прошли спокойно. Вика работала, принимала клиенток, развивала бизнес. Записалась на курсы педикюра — решила расширить услуги. Свекровь не появлялась, и Вика почти забыла о неприятном разговоре.
Пока в студию не пришла Елена, двоюродная сестра Степана.
— Вика, какая ты умница! — Елена осматривала помещение с плохо скрываемым любопытством. — Надежда Ивановна рассказывала, как вы все семьей это дело поднимали.
— Все семьей? — Вика включила лампу над рабочим местом. — А конкретно кто что делал?
— Ну, вы же вместе решение принимали, деньги складывали… — Елена замолчала, видимо, почувствовав подвох.
— Елена, — Вика села напротив. — Я открыла студию на свои деньги и кредит. Твоя тетя за полгода ни разу не предложила помощи.
— Да? — Елена нахмурилась. — А Надежда Ивановна говорила…
— Надежда Ивановна много чего говорит, — перебила Вика. — Руки будем делать или только разговаривать?
Процедура прошла в молчании. Елена расплатилась и ушла, пообещав обязательно прийти еще. Но Вика знала — не придет. Зато обязательно передаст разговор свекрови.
Так и случилось. Вечером позвонил Степан:
— Вика, мама расстроена. Говорит, ты ее при Елене опозорила.
— Я сказала правду, — Вика запирала студию. — Твоя мама присваивает себе чужие заслуги.
— Но зачем при родственниках это обсуждать?
— А зачем твоя мама врет родственникам?
Степан помолчал, потом вздохнул:
— Приезжай домой. Поговорим нормально.
Но нормально не получилось. Дома Вику ждала целая делегация — Степан, Надежда Ивановна и даже свекор Петр Николаевич, который обычно в семейные дела не вмешивался.
— Садись, дочка, — Надежда Ивановна указала на стул. — Нам нужно серьезно поговорить.
Вика осталась стоять:
— О чем поговорить?
— О твоем поведении, — вмешался Петр Николаевич. — Неприлично так с родными разговаривать.
— А прилично брать себе чужую славу? — Вика посмотрела на свекра, потом на Надежду Ивановну. — Расскажите мне, что именно вы делали для открытия студии?
— Мы тебя поддерживали! — Надежда Ивановна повысила голос. — Переживали, советы давали!
— Какие советы? — Вика шагнула вперед. — Назовите хоть один совет, кроме как не втягивать Степана.
— Да как ты разговариваешь! — свекровь всплеснула руками. — Степа, ты слышишь?
Степан неловко переминался с ноги на ногу:
— Вика, ну давай без крика. Мама действительно переживала…
— Переживала за что? — голос Вики становился все тише, что было гораздо страшнее крика. — За то, что я трачу свои деньги на свое дело?
— За тебя переживала! — Надежда Ивановна встала. — Думала, как бы тебе помочь!
— Надежда Ивановна, — Вика произнесла имя свекрови четко, по слогам. — За полгода вы ни разу не предложили никакой помощи. Ни денежной, ни физической, ни даже моральной. Наоборот, отговаривали от идеи.
— Это неправда!
— Это правда. И теперь, когда дело пошло, вы рассказываете знакомым, что помогали. Это называется присвоением чужих заслуг.
Воцарилась тишина. Петр Николаевич кашлянул:
— Вика, семья должна держаться вместе…
— Семья должна быть честной, — перебила его Вика. — А ваша жена врет.
— Вика! — Степан шагнул к ней. — Перегибаешь палку!
— Я говорю правду. И если это вам не нравится, то это ваши проблемы.
Надежда Ивановна опустилась на диван и достала платок. Классический прием — заплакать, чтобы все почувствовали себя виноватыми. Но на Вику это больше не действовало.
— Вика, — тихо сказал Степан. — Извинись перед мамой.
— За что? — Вика повернулась к мужу. — За то, что не дала ей украсть мои достижения?
— За грубость.
— Я не была груба. Я была честна.
Степан потер лоб рукой:
— Знаешь что? Может, тебе стоит остыть. Поживи пока у сестры или где-то еще.
Вика замерла. Муж предлагал ей уехать из за того, что она отказалась врать в угоду свекрови.
— Хорошо, — сказала через минуту. — Я уеду. Но только на время. А ты подумай над тем, кто здесь прав.
Вика прошла в спальню, собрала сумку с вещами на несколько дней. Надежда Ивановна все еще сидела на диване с платком, Петр Николаевич неловко похлопывал жену по плечу. Степан стоял у окна, отвернувшись от всех.
— Я поеду к Светлане, — сказала Вика, надевая куртку. — Когда решишь, что важнее — семейная правда или мамины фантазии, позвони.
Дверь закрылась за ней с тихим щелчком. На улице начинался дождь, и Вика подняла воротник куртки. Завтра нужно было рано вставать — в студии ждали клиентки. Ее клиентки, в ее студии, которую открыла на свои деньги и развивала своим трудом.
И пусть весь мир знает правду о том, кто здесь что делал на самом деле.
Светлана встретила с горячим чаем и искренним сочувствием. Выслушала всю историю, покачала головой и сказала только:
— Молодец, что не промолчала. А то потом совесть грызла бы.
Вика провела у сестры три дня. Степан не звонил. Зато звонила Надежда Ивановна — сначала с упреками, потом с жалобами, а в конце концов с угрозами.
— Ты опозорила нашу семью! — голос свекрови дрожал от негодования. — Я всем родственникам рассказала, какая ты неблагодарная!
— Рассказывайте, — спокойно ответила Вика. — Только правду говорите.
— Правду? Правда в том, что мы тебя в семью приняли, помогали, как могли, а ты…
— Надежда Ивановна, — перебила Вика. — Назовите хоть одну копейку, которую вы мне дали. Хоть один час, который потратили на мое дело.
Свекровь бросила трубку. Через час написала гневный пост в социальных сетях о том, как современная молодежь забывает о старших, как деньги портят людей, как важно помнить корни. Родственники дружно поставили лайки и оставили сочувственные комментарии.
Вика прочитала этот пост в группе семейных знакомых и только усмехнулась. Отвечать не стала — зачем тратить время на объяснения тем, кто и так все понимает?
Степан приехал к сестре на четвертый день. Выглядел усталым и растерянным.
— Вика, давай поговорим, — муж сел на кухне напротив жены. — Так дальше жить нельзя.
— Согласна, — кивнула Вика. — Поэтому я больше не буду молчать, когда твоя мать врет.
— Мама не врала. Просто… приукрашивала.
— Степан, твоя мать говорила людям, что помогала деньгами. Это ложь.
— Но ты же понимаешь, почему так говорит? Хочет чувствовать себя нужной, причастной к твоему успеху.
— За мой счет? — Вика отставила чашку. — Я должна отдать Надежде Ивановне свои заслуги, чтобы она чувствовала себя лучше?
Степан помолчал, потом вздохнул:
— Семья — это компромиссы. Ты могла бы не заводить этот разговор при Елене.
— А твоя мать могла бы не врать Елене.
— Вика, мне кажется, ты стала какой-то… жесткой. Раньше ты была мягче.
— Раньше у меня не было своего дела, — ответила Вика. — И я не понимала, что значит вкладывать собственные силы и деньги.
Степан покрутил в руках ключи от машины:
— Мне нужно время подумать. Может, поживу пока у мамы.
— Хорошо, — Вика встала из-за стола. — Подумай. А я поеду домой и займусь своей студией.
Степан уехал, не попрощавшись. Вика собрала вещи и вернулась в квартиру. Тишина дома не угнетала — наоборот, приносила облегчение. Никто не обсуждал ее поведение, не требовал извинений, не объяснял, как нужно жить.
На следующий день в студии работа шла как обычно. Клиентки приходили, делали маникюр, оставляли хорошие отзывы. Екатерина Сергеевна, постоянная посетительница, заметила перемены в настроении:
— Вика, ты какая-то особенно сосредоточенная сегодня. Все в порядке?
— Да, все отлично, — Вика накладывала базовое покрытие. — Просто навела порядок в некоторых вопросах.
— Это правильно. Порядок — основа любого успеха.
Вика улыбнулась и продолжила работу. Екатерина Сергеевна была права. Порядок во всем — в делах, в отношениях, в принципах.
Через неделю установила камеру видеонаблюдения. Ввела правило — никто не заходит в рабочее время без записи. Даже близкие родственники.
Ольга, клиентка из банка, одобрила нововведения:
— Правильно делаешь. Бизнес должен быть защищен от любых вмешательств.
— Именно так и думаю, — согласилась Вика.
Надежда Ивановна пыталась прийти в студию дважды. Первый раз — якобы показать помещение подруге. Второй — под предлогом разговора с невесткой. Оба раза Вика вежливо объяснила, что принимает только по записи, а личные разговоры ведет после работы.
— Ты совсем озверела! — закричала свекровь во второй визит. — Родную мать мужа не пускаешь!
— Надежда Ивановна, это рабочее место, — спокойно ответила Вика. — Здесь я веду бизнес, а не решаю семейные вопросы.
— Подождешь, еще пожалеешь о своем поведении!
Но Вика уже ничего не жалела. Наоборот, чувствовала, как с каждым днем становится спокойнее и увереннее. Никто больше не заходил в студию с претензиями, не проверял доходы, не намекал на благодарность.
Степан появился через две недели. Пришел вечером, когда Вика закрывала студию.
— Как дела? — спросил муж, глядя на обновленный интерьер.
— Хорошо, — Вика убирала инструменты. — Клиентов прибавилось, записываюсь на курсы по наращиванию ресниц.
— Молодец, — Степан помолчал. — Мама очень переживает.
— Из-за чего?
— Ты же знаешь из-за чего. Твое поведение, слухи…
— Какие слухи?
— Ну… родственники говорят, что ты возгордилась, забыла семью.
Вика заперла шкаф с материалами и повернулась к мужу:
— Степан, я не забыла семью. Я просто перестала давать чужим людям присваивать мои достижения.
— Мама не чужая!
— Твоя мать ведет себя как чужая. Врет, строит из себя жертву, требует благодарности за то, чего не делала.
Степан потер лоб рукой — жест, который Вика знала еще с института. Значит, муж окончательно запутался и не знает, что сказать.
— Может, все-таки извинишься? — попробовал Степан еще раз. — Ради семейного мира.
— За что мне извиняться? — Вика включила сигнализацию и заперла дверь. — За правду?
— За грубость.
— Я не была груба. Я была честна. А если честность кажется грубостью, то это проблемы слушателей.
Степан проводил жену до машины, но в квартиру не поехал. Сказал, что заглянет к матери, узнает, как дела. Вика кивнула и уехала одна.
Дома включила музыку, приготовила легкий ужин, полистала профессиональные журналы. Тишина больше не казалась пустой — скорее, наполненной возможностями. Завтра нужно было встать рано, принять шесть клиенток, заказать новые материалы.
Через месяц Степан переехал к матери окончательно. Приехал за вещами, когда Вики не было дома. Оставил ключи на кухонном столе и записку: Мне нужно время разобраться в себе. Пока поживу отдельно.
Вика прочитала записку, сложила ее пополам и выбросила в мусорное ведро. Никакого облегчения или грусти не чувствовала. Просто констатация факта — муж сделал выбор в пользу материнских фантазий.
Студия процветала. Клиентская база выросла до ста пятидесяти человек, появилась очередь на месяц вперед Вика наняла помощницу — Дашу, студентку медицинского института. Девушка оказалась толковой и ответственной.
— Вика, а правда, что ваша свекровь везде рассказывает, что вы ее обокрали? — спросила Даша во время обеденного перерыва.
— Где ты это слышала?
— В соцсетях пишет. Говорит, что помогала вам, а вы теперь от семьи отвернулись.
Вика усмехнулась:
— Даша, если кто-то будет приписывать себе твои достижения, как поступишь?
— Да я бы взбесилась! — девушка возмутилась. — Это же воровство!
— Вот и я так думаю.
Надежда Ивановна продолжала писать о неблагодарности, о том, как деньги меняют людей, как важно помнить тех, кто стоял у истоков. Родственники поддерживали, ставили лайки, оставляли сочувственные комментарии.
Но клиенты студии думали иначе. Екатерина Сергеевна показала скрин одного из постов:
— Вика, посмотри на эту ложь. Женщина пишет, что помогала тебе деньгами.
— Видела уже, — Вика продолжала работать. — Не обращаю внимания.
— Правильно. Завистники всегда найдут повод поскулить.
— А вы знали Викину свекровь? — поинтересовалась Даша.
— Видела пару раз, — ответила Екатерина Сергеевна. — Неприятная тетка. Все время что-то выпытывала, сколько Вика зарабатывает, дорогая ли аренда.
Вика промолчала. Клиенты сами делали выводы, и это было лучше любых объяснений.
Прошло полгода. Студия работала стабильно, доходы позволили расширить помещение — Вика арендовала соседнюю комнату и оборудовала кабинет для педикюра. Степан изредка звонил, интересовался делами, но домой не возвращался.
— Может, подумаешь о разводе? — предложила Светлана во время очередной встречи сестер.
— Подумаю, — согласилась Вика. — Хотя особой разницы уже нет. Живу одна, решения принимаю сама.
— А не скучаешь?
— По чему? По постоянным требованиям извиниться за правду? По свекрови, которая присваивает чужие заслуги?
Светлана рассмеялась:
— Когда ты так говоришь, понимаю, что тебе действительно лучше одной.
В студии становилось все уютнее. Вика поменяла мебель, добавила живые цветы, повесила картины. Клиентки часто говорили, что атмосфера здесь особенная — спокойная и доброжелательная.
— У вас всегда такой порядок, — заметила новая посетительница Инна. — И видно, что хозяйка душу вкладывает.
— Это мое дело, — ответила Вика. — Когда вкладываешь собственные силы и деньги, по-другому относишься к результату.
— Понимаю. Сама недавно открыла салон красоты. Тоже все с нуля, без чужой помощи.
— Тогда вы знаете, каково это.
— Знаю. И знаю, как родственники потом начинают претендовать на причастность.
Вика улыбнулась. Хорошо, когда тебя понимают без лишних слов.
Утром следующего дня Вика приехала в студию раньше обычного. Включила свет, поставила вариться кофе, достала блокнот с расписанием. Первая клиентка через час, потом еще пять до обеда. Полная запись — признак успешного дела.
Вика подошла к зеркалу, поправила волосы, улыбнулась своему отражению. Лицо выглядело спокойным и отдохнувшим. Никакого напряжения, никаких переживаний о том, кого может не устроить ее честность.
Включила любимую музыку — спокойную, но ритмичную. Разложила инструменты, проверила материалы. Все на своих местах, все под контролем.
Телефон молчал. Никто не требовал отчетов, не напоминал о долгах благодарности, не пытался присвоить чужие достижения. Просто рабочий день успешной женщины, которая добилась всего сама.
За окном светило солнце, на улице начинался обычный будничный день. Где-то Надежда Ивановна продолжала жаловаться подругам на неблагодарную невестку. Где-то Степан решал, стоит ли возвращаться домой или лучше остаться с матерью.
А Вика наливала кофе в красивую чашку, смотрела на свою студию и чувствовала полное спокойствие. Больше никому ничего не должна. Ни копейки, ни отчета, ни поклона.
