Осеннее небо затянуло серыми тучами, и первые капли дождя забарабанили по карнизу. Илья стоял у окна, глядя на улицу, где люди прятались под зонтами, спеша по своим делам. В отражении стекла он видел и комнату позади себя — разбросанные вещи, наполовину собранный чемодан и пустоту там, где обычно висели фотографии его и Иры.
— Ты серьезно думаешь, что я выбираю между тобой и ними? — спросил он, не оборачиваясь.
Ира сидела на краю кровати, сжимая в руках старую фотографию в рамке — единственную, которую она сняла, но так и не решилась убрать в коробку.
— А как это еще назвать, Илья? — ее голос звучал устало, словно эту фразу она произносила уже сотню раз. — Шестой год пошел, а ты все как будто живешь между двух миров.
Они познакомились в строительной компании, куда Илья пришел работать прорабом после армии. Ира, выпускница экономического, работала в бухгалтерии. Их столы стояли в противоположных концах большого офиса, и Илья замечал ее каждый раз, когда приходил с отчетами.
В тот вечер шел дождь, совсем как сейчас. Илья подвез ее до дома на своей старенькой «семерке» и почему-то не смог уехать сразу. Они проговорили три часа под шум дождя, и с этого всё началось.
— Я в жизни не встречала таких людей, как ты, — сказала она ему через месяц. — Ты как будто из какой-то другой реальности.
В тот момент Илья принял это за комплимент. Теперь, спустя годы, он понимал, что это было первое предупреждение.
Первый серьезный разговор о семьях случился через полгода отношений, когда Илья пригласил Иру на день рождения своей матери.
— Слушай, я купил маме в подарок мультиварку, — сказал он, зашнуровывая ботинки в прихожей Ириной квартиры. — Может, заедем в магазин, возьмем что-нибудь от тебя?
Ира замерла у зеркала, перестав наносить макияж.
— А зачем ей что-то от меня? Я ее даже не знаю.
Илья выпрямился и недоуменно посмотрел на нее:
— Ну как, она же мама моя. И я тебя ей представлю как свою девушку.
— И что? — Ира повернулась к нему с тушью в руке. — У нас, знаешь ли, не принято дарить подарки людям, с которыми даже не знаком. Это… странно как-то.
В тот день они впервые поссорились. Илья не мог понять, почему нельзя просто купить коробку конфет или бутылку вина, а Ира не понимала, почему должна тратиться на чужого человека.
В итоге он заехал в магазин один и купил торт, который подарил матери от их обоих. Ира не возражала, но и не выглядела довольной.
После ужина мать Ильи отвела его в сторонку и тихо спросила:
— Она всегда такая… сдержанная?
— Она просто стесняется, мам. Вы ей понравились, правда.
В машине по дороге домой Ира молчала, глядя в окно. Только подъезжая к ее дому, она наконец заговорила:
— У вас странная семья, Илюш. Вы как будто… слишком близкие, что ли.
— Что в этом странного? — искренне удивился он.
— Не знаю. Просто непривычно. Твоя мама знает, сколько ты зарабатываешь?
— Конечно. А что?
— И ты знаешь, сколько зарабатывает она?
— Примерно. А у вас не так?
Ира усмехнулась:
— У нас каждый сам за себя. Мама никогда не спрашивает, сколько я получаю, а если бы спросила, я бы соврала.
— Зачем? — опешил Илья.
— Затем, что иначе она тут же придумает, как эти деньги потратить. За всю жизнь она ни разу не помогла мне деньгами, хотя возможности были. Зато когда у нее проблемы — сразу звонит.
Илья промолчал. Ему было сложно представить такие отношения. В его семье всегда делились друг с другом, помогали, не считая, кто сколько дал и взял. Когда его брат Андрей решил открыть автомастерскую, мать продала дачу, которую получила в наследство от бабушки. Когда у отца случился инфаркт, Илья без раздумий отдал все свои сбережения на операцию. И никто никогда не считал это чем-то особенным — просто так было правильно.
Но Ира, казалось, жила по совершенно другим законам. И чем больше Илья узнавал о ее семье, тем меньше понимал, как они вообще выживали вместе.
Свадьбу они сыграли через год. Илья настоял на традиционном формате — с родственниками, тамадой и рестораном. Ира хотела просто расписаться и устроить небольшой фуршет для самых близких.
— Мне не нужны все эти люди, которых я даже не знаю, — говорила она. — Зачем платить за их еду и выпивку?
— Но это же наши родственники, — возражал Илья. — Они всю жизнь рядом.
— Твои — возможно. Мои — точно нет.
В итоге они пришли к компромиссу: скромное торжество на пятьдесят человек. Со стороны Иры пришли только родители, сестра с мужем и двое друзей из университета. Со стороны Ильи — больше тридцати человек, включая двоюродных и троюродных родственников.
Перед самой свадьбой у них случился еще один неприятный разговор. Илья узнал, что Ира решила оставить свою девичью фамилию.
— Но почему? — спросил он, не скрывая разочарования.
— Потому что я не вещь, чтобы менять название, — огрызнулась она. — К тому же, у меня уже есть клиенты, знакомства, репутация с этой фамилией.
Илья не стал спорить. В конце концов, это было ее право. Но он не мог отделаться от мысли, что Ира как будто оставляет себе путь к отступлению, не желая полностью становиться частью его семьи.
На свадьбе его родные шумно гуляли, пели песни, танцевали. Ирины родители сидели особняком, почти не общаясь с другими гостями. Ее отец, худощавый мужчина с вечно недовольным выражением лица, ушел сразу после основных тостов, сославшись на усталость. Мать продержалась дольше, но весь вечер с опаской косилась на шумную родню Ильи.
К концу вечера его тетя Галина, раскрасневшаяся от танцев и вина, подсела к Ире и доверительно сказала:
— Девочка, ты такая красивая, но какая-то напряженная. Расслабься, теперь ты наша! Мы своих не бросаем, можешь на нас рассчитывать во всем.
Ира натянуто улыбнулась и ничего не ответила. Позже, в такси, она сказала Илье:
— Не знаю, что хуже — то, что твоя тетка считает меня «своей» после пяти часов знакомства, или то, что она думает, будто я могу на нее рассчитывать.
— А почему нет? — искренне удивился Илья. — Она хороший человек, и если что, правда поможет.
— Как будто я попрошу, — фыркнула Ира. — Вы, Демины, какие-то странные. Все эти разговоры про «своих» и «чужих», как в деревне.
Илья промолчал. Он вырос в семье, где взаимопомощь была нормой, где любая проблема решалась сообща. Его воспитывали с мыслью, что нет зазора просить о помощи, что вместе легче справиться с трудностями. А семья Иры, судя по всему, жила по принципу «каждый сам за себя». И он не понимал, как можно жить иначе.
Проблемы начались почти сразу после свадьбы, когда встал вопрос, где они будут жить. У Ильи была однокомнатная квартира, оставшаяся от бабушки, у Иры — комната в коммуналке, которую она снимала. Казалось бы, выбор очевиден, но Ира настояла на съемной квартире.
— Почему? — недоумевал Илья. — У меня же есть своя.
— Потому что твоя квартира — это твоя квартира, — отрезала Ира. — Я не хочу жить на твоей территории. Нам нужно общее пространство, которое будет нашим, а не твоим.
Илья согласился, хотя его это решение озадачило. Платить за съемную квартиру, когда есть своя — казалось ему нелогичным. Но он хотел, чтобы Ира чувствовала себя комфортно, поэтому они сняли двушку недалеко от центра.
С самого начала они договорились вести общий бюджет. Илья предложил открыть совместный счет, куда они будут скидывать большую часть зарплаты, оставляя себе на карманные расходы.
— Ни за что, — категорически отказалась Ира. — Общий счет — это ловушка. Лучше просто делить расходы.
В итоге они решили, что каждый будет вносить определенную сумму на оплату квартиры и коммунальных услуг, а остальные расходы — по обстоятельствам. Илье такая схема казалась слишком формальной, но он снова уступил.
Первый серьезный конфликт случился через три месяца совместной жизни. Брат Ильи, Андрей, позвонил поздно вечером и сказал, что у него проблемы — сгорел дорогостоящий станок в мастерской, и срочно нужны деньги на ремонт, иначе он потеряет крупный заказ.
— Сколько? — спросил Илья, не раздумывая.
— Тысяч семьдесят. Я верну через месяц, максимум полтора.
— Без проблем, брат. Завтра переведу.
Когда он отключился, Ира, сидевшая рядом с книгой, медленно подняла взгляд.
— Что значит «переведу»? — спокойно спросила она. — Откуда у тебя семьдесят тысяч?
— С карты, — пожал плечами Илья. — У меня там как раз на отпуск копилось, но это подождет.
— То есть ты просто так отдашь все наши отпускные деньги?
— Не наши, а мои, — поправил Илья. — Я же их отложил из своей зарплаты.
— Но мы планировали вместе поехать в отпуск!
— Поедем, просто позже. Андрей вернет, и поедем.
Ира захлопнула книгу.
— А если не вернет?
— Он всегда возвращает, — спокойно ответил Илья.
— И часто ты одалживаешь ему такие суммы?
— Когда требуется. Он мне тоже помогал, когда я машину покупал.
Ира покачала головой, словно не веря своим ушам.
— И ты даже не посоветовался со мной?
— А должен был? — искренне удивился Илья. — Это же мои деньги.
— Мы семья, Илья! Такие решения принимаются вместе!
— Но ты же не спрашиваешь меня, когда покупаешь себе новую сумку или туфли.
— Сумка за три тысячи и семьдесят тысяч брату — это немного разные вещи, не находишь?
Илья вздохнул и подсел к ней на диван.
— Послушай, я понимаю, что ты расстроена. Но Андрей — мой брат. Если бы у тебя возникли проблемы, моя семья тоже помогла бы.
— Мне не нужна помощь твоей семьи, — отрезала Ира. — И я бы никогда не взяла у них ни копейки.
— Почему?
— Потому что я не хочу быть никому должна. Особенно родственникам.
Илья смотрел на нее с недоумением. Ему казалось, что они говорят на разных языках.
— В моей семье не считают долги между своими, — тихо сказал он. — Мы просто помогаем друг другу, когда нужно.
— В моей — считают, — отрезала Ира. — И я предпочитаю оставаться независимой.
В ту ночь они впервые легли спать, не помирившись. И хотя на следующий день жизнь вернулась в обычное русло, что-то неуловимо изменилось. Как будто между ними выросла невидимая стена, которую ни один из них не знал, как преодолеть.
Следующие два года прошли относительно спокойно. Они наладили быт, научились обходить острые углы, не затрагивая болезненные темы. Илья продолжал помогать своей семье, но старался делать это менее заметно для Иры. Она, в свою очередь, почти не общалась с его родными, ограничиваясь формальными визитами по праздникам.
Все изменилось, когда Ирина мать попала в больницу с подозрением на инсульт. Диагноз не подтвердился, но врачи рекомендовали серьезное обследование в частной клинике.
— Сколько это стоит? — спросил Илья, когда Ира рассказала ему новости.
— Около ста двадцати тысяч, — ответила она, глядя в окно. — Я поговорю с отцом, может, он что-то придумает.
— Зачем придумывать? Я могу помочь.
Ира резко повернулась к нему.
— Нет.
— Почему нет? Это же твоя мама.
— Именно. Моя, а не твоя.
Илья вздохнул.
— Ира, давай будем реалистами. У твоего отца нет таких денег, у тебя тоже. А я могу взять кредит под небольшой процент через работу.
— Я сказала — нет, — отрезала она. — Я разберусь сама.
В итоге деньги на обследование собирали всей семьей Иры — она сама, ее отец, сестра, даже двоюродный брат из Новосибирска перевел пятнадцать тысяч. Илья наблюдал за этим с недоумением. Процесс сбора занял почти месяц, и все это время Ирина мать ждала, хотя врачи рекомендовали не затягивать.
Когда Илья снова предложил помощь, Ира взорвалась:
— Хватит! Ты что, не понимаешь? Я не хочу быть твоей должницей!
— Должницей? — Илья опешил. — Ты моя жена, какая должница?
— И что? Если ты оплатишь лечение моей матери, как я буду смотреть тебе в глаза? Каждый раз, когда мы поссоримся, ты будешь припоминать мне эти деньги.
— Не буду, — устало сказал Илья. — Я никогда не попрекал тебя деньгами.
— Все так говорят, — отмахнулась Ира. — А потом используют как рычаг давления.
В ту ночь Илья долго не мог уснуть, размышляя о словах жены. Ему казалось, что за ними скрывается какая-то старая боль, какой-то опыт, который сформировал ее отношение к деньгам и помощи. Он пытался представить, каково это — расти в семье, где каждый сам за себя, где любая помощь воспринимается как долг, а не как проявление любви и заботы.
На следующий день он попытался заговорить об этом, но Ира отмахнулась:
— Давай не будем, ладно? Все уже решено.
И они снова замолчали, откладывая важный разговор на потом.
Настоящий кризис разразился через четыре года брака, когда им наконец удалось накопить на первоначальный взнос за квартиру. Они долго выбирали район, планировку, этаж. И когда уже почти определились с выбором, позвонила мать Ильи.
Отец серьезно заболел. Врачи диагностировали рак поджелудочной железы на поздней стадии. Требовалось дорогостоящее лечение в Москве.
— Сколько? — спросил Илья, и его голос дрогнул.
— Много, сынок, — тихо ответила мать. — Очень много. Около двух миллионов.
— Я что-нибудь придумаю, — сказал он и повесил трубку.
Ира уже все слышала. Она сидела на кухне, сжимая в руках чашку с давно остывшим чаем.
— И что ты собираешься делать? — спросила она.
— Не знаю. Продам квартиру бабушкину, возьму кредит…
— А как же наша квартира? Мы же собирались…
— Ира, речь идет о жизни моего отца, — перебил ее Илья. — Квартира подождет.
Она поставила чашку на стол так резко, что чай выплеснулся на скатерть.
— Подождет? Мы пять лет копили на эти чертовы пятнадцать процентов! Пять лет отказывали себе во всем! И теперь ты хочешь все это выбросить?
— Не выбросить, а отложить, — устало сказал Илья. — Это другое.
— Другое? — Ира горько рассмеялась. — Знаешь, сколько раз я слышала это «другое» от своих родителей? «Мы купим тебе велосипед в следующем году, сейчас другое важнее». «Мы поедем на море потом, сейчас надо решить другие вопросы». Всегда находилось что-то «другое», что важнее моих желаний и потребностей!
— Но это же действительно важнее, — Илья смотрел на нее с недоумением. — Ты сравниваешь велосипед и человеческую жизнь?
— Я сравниваю отношение! — крикнула Ира. — Ты точно такой же, как они! Всегда найдется кто-то, кому нужнее, важнее, срочнее! А мы с тобой — что, никогда не будем в приоритете?
— Ты и я — это семья, — тихо сказал Илья. — Но мои родители — тоже моя семья. И если они в беде, я не могу просто отвернуться.
— Значит, ты выбираешь их, а не нас.
— Я не выбираю. Я пытаюсь помочь всем.
— Нет, Илья, ты выбираешь. И всегда выбирал. Каждый раз, когда твой брат звонил с очередной проблемой. Каждый раз, когда твоя мать просила помочь с ремонтом. Каждый раз, когда ты откладывал наши планы, потому что кому-то из твоих родственников нужна была помощь.
Илья смотрел на нее, не узнавая. Столько горечи и обиды было в ее словах, что ему стало не по себе. Неужели она все эти годы копила в себе эту обиду?
— Знаешь, что самое обидное? — продолжала Ира, и ее голос звенел от напряжения. — Когда моя мать попала в больницу, ты предложил помощь. Но когда речь зашла о твоем отце, ты даже не спросил моего мнения. Просто решил — и все. Потому что для тебя это не «наши деньги», это твои деньги, которые ты тратишь на своих.
— Но ты же сама отказалась тогда! — воскликнул Илья. — Сказала, что не хочешь быть должницей!
— Потому что я знала, что ты все равно сделаешь, как считаешь нужным! — крикнула Ира. — Потому что для тебя важны только их интересы, а не мои!
Они проговорили до утра. Впервые за пять лет брака выплескивая все накопившиеся обиды и претензии. Илья узнал, что Ира всегда чувствовала себя на втором месте после его семьи. Что каждый праздник у его родителей был для нее испытанием. Что она ненавидит эти семейные посиделки, где все обсуждают, кто кому помог и как будут решать очередные проблемы.
— Они все время что-то делят, — говорила она. — Кто больше дал, кто меньше взял. И при этом делают вид, что это не имеет значения. Но если кто-то откажется участвовать — его тут же заклеймят как предателя.
Илья слушал и не узнавал свою семью в ее описании. Для него взаимопомощь всегда была естественной, как дыхание. Если у кого-то проблемы — все собираются и решают. Если кому-то нужны деньги — каждый дает, сколько может. И никто никогда не считал, кто сколько вложил.
— Тебе никогда не приходило в голову, — сказал он наконец, — что можно помогать друг другу не из чувства долга, а просто потому, что ты любишь этих людей?
— Любовь не измеряется деньгами, — отрезала Ира. — Если ты любишь кого-то, это не значит, что ты должен содержать всю его семью.
В тот день они так и не пришли к согласию. Илья продал бабушкину квартиру и взял кредит. Его брат Андрей тоже продал машину и часть оборудования из мастерской. Даже тетя Галина, у которой самой было пятеро детей, каким-то образом нашла сто тысяч.
Отца увезли в Москву. Операция прошла успешно, но впереди была долгая химиотерапия и реабилитация. Илья ездил к нему каждые выходные, часто оставаясь на ночь в больнице. Ира ни разу не поехала с ним.
Дома стало холодно и неуютно. Они почти не разговаривали, лишь обменивались дежурными фразами. Илья возвращался из больницы измотанным и опустошенным, но не находил поддержки. Ира, казалось, воспринимала его поездки как личное оскорбление, как доказательство того, что его настоящая семья — не она, а те, к кому он ездит.
Однажды, вернувшись из Москвы раньше обычного, Илья застал ее за сбором вещей.
— Что происходит? — спросил он, глядя на наполовину собранный чемодан.
— Я переезжаю к сестре, — спокойно ответила Ира. — Мне нужно время подумать.
— О чем думать?
— О нас. О том, есть ли у нас будущее.
Илья опустился на край кровати, внезапно почувствовав усталость, которая накапливалась месяцами.
— Ты ставишь мне условие выбирать между тобой и моей семьей?
— Нет, — покачала головой Ира. — Я просто констатирую факт: ты уже выбрал. И это не я.
Спустя три недели Ира вернулась домой. Они снова говорили — долго, мучительно, пытаясь найти компромисс. Илья предлагал пойти к семейному психологу, но Ира отказалась:
— Проблема не в нас, Илья. Проблема в том, что мы из разных миров. И ни один из нас не хочет меняться.
— Я готов меняться, — возразил он.
— Правда? — Ира посмотрела ему прямо в глаза. — Ты готов сказать своим родным «нет», когда они в следующий раз попросят о помощи? Ты готов поставить наши планы выше их нужд?
Илья молчал. Он не мог представить, как скажет матери или брату, что не поможет им в трудную минуту. Это было бы предательством всего, во что он верил.
— Вот видишь, — грустно улыбнулась Ира. — Ты не можешь. И я не могу принять твой мир, где все живут за счет друг друга. Где нет личных границ и своего пространства.
— Это не «за счет друг друга», — покачал головой Илья. — Это взаимопомощь. Если бы мы попали в беду, они бы точно так же помогли нам.
— Но я не хочу, чтобы кто-то помогал мне! — почти выкрикнула Ира. — Я хочу быть свободной от этих бесконечных обязательств! Ты понимаешь? Каждый раз, когда твоя мать готовит нам обед, каждый раз, когда твой брат предлагает отремонтировать машину — это всё ниточки, которые связывают меня. Я задыхаюсь от этого.
Она остановилась и посмотрела в окно. Дождь почти прекратился, только редкие капли стекали по стеклу.
— Ты знаешь, сколько мы уже вложили в твоих родственников за эти годы? — спросила она неожиданно спокойным голосом. — Почти миллион. Миллион, Илья. Мы могли бы уже давно купить квартиру, если бы не твоя семья.
— Ты считала? — Илья посмотрел на нее с недоумением.
— Конечно, считала, — пожала плечами Ира. — Кто-то же должен был.
Она подошла к чемодану и застегнула его.
— Я устала бороться, Илья. Устала доказывать тебе, что мы — это мы, а не часть большой семьи Деминых. У меня больше нет сил.
— И что ты предлагаешь? — спросил он, чувствуя, как внутри всё сжимается.
— Ультиматум, — просто ответила Ира. — Либо мы начинаем жить для себя, либо нам лучше разойтись.
— Жить для себя — это как?
— Никаких больше финансовых вливаний в твою семью. Ни рубля. Хочешь помогать — помогай своим временем, руками, чем угодно, но не нашими деньгами. И никаких семейных посиделок каждые выходные. Раз в месяц — максимум.
Илья смотрел на нее, словно впервые видел. В глазах Иры не было ни слез, ни отчаяния — только решимость.
— Ты не можешь просить меня отказаться от своей семьи, — тихо сказал он.
— Я не прошу отказаться. Я прошу расставить приоритеты. Если хочешь семью — вот она, я. А если для тебя семья — это все эти люди, которые тянут из тебя деньги годами, тогда будь с ними.
— Они не тянут из меня деньги, — возразил Илья. — Ты говоришь о них так, будто они какие-то мошенники.
— А чем они отличаются? — Ира горько усмехнулась. — Каждый раз одно и то же: «Выручи, брат, верну через месяц». И никто никогда не возвращает полностью. Всегда находится новая причина, почему им снова нужна помощь. Это бесконечный круг, Илья. И я больше не хочу в нем крутиться.
Илья молчал, глядя в пол. Все слова, которые приходили на ум, казались пустыми и бессмысленными. Как объяснить человеку, который не понимает, что такое безусловная поддержка? Как объяснить, что для него немыслимо отказать родным людям в помощи?
— Знаешь, — сказал он наконец, — когда мне было пятнадцать, у меня украли новый велосипед. Отец два месяца работал на двух работах, чтобы купить мне его. Я оставил его всего на пять минут у магазина, а когда вышел — его уже не было.
Ира молча слушала.
— Я боялся идти домой. Думал, отец убьет меня. Но знаешь, что он сказал? «Главное, что с тобой всё в порядке. Велосипед — это просто вещь». И через полгода он купил мне новый, хотя денег в семье не было. Вот что такое настоящая семья, Ира. Это когда тебя любят несмотря ни на что, и помогают, даже если ты сам виноват в своих проблемах.
— Прекрасная история, — кивнула Ира. — Только вот у меня другая. Когда мне было шестнадцать, я разбила мамину любимую вазу. Она кричала на меня два часа, а потом заставила устроиться на работу и отрабатывать. Я мыла полы в подъездах три месяца, чтобы купить точно такую же. А когда принесла ее домой, мама сказала: «Надеюсь, теперь ты научилась ценить чужие вещи». Вот что такое моя семья, Илья. И знаешь что? Я действительно научилась ценить то, что имею, и не разбрасываться деньгами.
Они смотрели друг на друга через комнату, и расстояние между ними казалось непреодолимым.
— Так что ты выбираешь? — спросила Ира.
Илья медленно поднялся с кровати и подошел к окну. Дождь закончился, и на горизонте пробивалось солнце.
— Я не могу выбирать между вами, — сказал он, не оборачиваясь. — Это всё равно что выбирать, какой рукой я хочу писать — правой или левой. Они обе мои. Вы все — моя семья.
— Значит, ты выбрал, — тихо сказала Ира.
Она взяла чемодан и направилась к двери.
— Куда ты? — спросил Илья, наконец повернувшись.
— К сестре. Заберу остальные вещи на выходных.
— И что дальше?
Ира остановилась в дверях и посмотрела на него долгим взглядом.
— А дальше ты будешь жить так, как привык. Будешь помогать всем, кто попросит. Будешь собирать деньги на лечение, на бизнес, на ремонт. Будешь чувствовать себя хорошим сыном, братом, племянником. А через пять лет оглянешься и увидишь, что стоишь на том же месте, что и сейчас. Без квартиры, без накоплений, без будущего. Но зато с чистой совестью.
Она открыла дверь.
— Я действительно любила тебя, Илья. Но я не готова тонуть вместе с тобой.
Дверь закрылась, и в квартире стало тихо. Илья вернулся к окну и долго смотрел, как Ира выходит из подъезда, ловит такси и уезжает. Он знал, что больше она не вернется.
Телефон в кармане завибрировал. Звонил брат.
— Привет, — сказал Андрей. — Как ты там? Мама говорит, у вас с Ирой проблемы?
Илья глубоко вздохнул.
— Всё нормально, брат. Справимся.
— Уверен? Может, мне приехать? Посидим, поговорим.
Илья посмотрел на пустую квартиру, на разбросанные вещи, на одинокую фотографию в рамке — единственную, которую Ира не забрала.
— Приезжай, — сказал он. — Буду ждать.
Он положил трубку и подошел к фотографии. На ней они с Ирой стояли на фоне моря, счастливые и улыбающиеся. Это был их единственный совместный отпуск, на который они так долго копили и который пришлось сократить из-за очередных проблем его семьи.
Илья поставил фотографию в ящик стола и закрыл его. У каждого своя правда, и каждый живет так, как умеет. Ира никогда не понимала, что значит безусловная поддержка, а он никогда не научится считать каждую копейку и отказывать близким. Наверное, они действительно из разных миров.
Он достал телефон и написал короткое сообщение матери: «Приеду в воскресенье. С папой всё в порядке?»
Ответ пришел почти мгновенно: «Всё хорошо, сынок. Ждем тебя. Как Ира?»
Илья помедлил, затем напечатал: «Мы расстались.»
Отправив сообщение, он почувствовал странное облегчение. Груз, который давил на него последние месяцы, внезапно исчез. Наверное, так чувствует себя человек, который долго пытался плыть против течения и наконец сдался, позволив реке нести себя.
Его мир не изменился. Он по-прежнему был частью большой семьи Деминых, где все друг за друга горой. И если для этого пришлось пожертвовать отношениями с женщиной, которая никогда не принимала этот мир, — что ж, такова цена.
Телефон снова завибрировал. Сообщение от матери: «Мы с тобой, сынок. Всегда.»
Илья улыбнулся. В этом была вся его семья — они могли ссориться, спорить до хрипоты, но в трудную минуту всегда стояли плечом к плечу. И если Ира не смогла это понять и принять — значит, она действительно никогда не была частью их мира.
А впереди будет новый день. И кто знает, может, когда-нибудь он встретит женщину, которая разделит его ценности и станет не просто женой, а настоящей семьей.
А пока — у него есть те, кто всегда поддержит. И этого достаточно.
