Лена впервые поняла, что значит выражение «медовый месяц закончился», когда в их съёмную однушку на Тверской впервые заявилась свекровь. Произошло это на третий день после возвращения из свадебного путешествия, когда молодожёны ещё толком не распаковали вещи.
— Леночка, дорогая, — протянула Галина Петровна, протискиваясь в прихожую с двумя пакетами и связкой ключей, — я принесла вам соляночки и котлет. Андрюша всегда любил мои котлеты.
Андрей виновато пожал плечами жене и чмокнул мать в щёку: — Мам, ты же обещала предупреждать.
— А я и предупреждаю! Вот прямо сейчас и предупреждаю, что пришла. — Галина Петровна со звонким смехом прошла на кухню и начала выкладывать содержимое пакетов. — Ой, Лена, а что это у тебя тут за беспорядок? Посуда грязная, плита не протёрта… Андрюша, твоя жена совсем не умеет вести хозяйство!
Лена почувствовала, как горячая волна поднимается от живота к горлу. Они с мужем просто позавтракали и собирались помыть посуду после кофе. Какой беспорядок?
— Галина Петровна, мы только что поели, — попыталась объяснить она.
— Так и что? Убирать нужно сразу! А то потом присохнет, потом не отмоешь. — Свекровь уже натягивала резиновые перчатки. — Ну-ка, покажу тебе, как правильно мыть тарелки.
Следующие полчаса Лена слушала лекцию о том, что посуду нужно мыть в определённой последовательности: сначала стаканы, потом тарелки, потом кастрюли, а губку менять каждые три дня. И никаких посудомоечных машин — только руками, только хозяйственным мылом.
— Мам, у нас есть хорошее средство для посуды, — попытался вмешаться Андрей.
— Вся эта химия — яд! — отмахнулась Галина Петровна. — Я тебя растила без всяких фейри и прочей дряни, и ничего, выжил.
Это было только начало.
В следующий раз свекровь пришла с утра, когда Андрей уже ушёл на работу, а Лена работала удалённо за компьютером.
— Леночка, а почему ты не гладишь? — поинтересовалась Галина Петровна, увидев развешанные на сушилке рубашки мужа.
— Мы покупаем рубашки, которые не нужно гладить, — ответила Лена, не отрываясь от экрана. У неё был дедлайн по проекту.
— Как это не нужно гладить? — возмутилась свекровь. — Любую вещь нужно гладить! Андрей на работе как будет выглядеть? Мятый, несвежий… Люди подумают, что жена о нём не заботится.
Галина Петровна сняла одну рубашку с сушилки и принялась изучать её, словно криминалист улику.
— Вот видишь, тут складочка, тут заминка. Ну-ка, доставай утюг, покажу, как правильно гладить мужские рубашки.
— Галина Петровна, мне нужно работать, — попыталась возразить Лена.
— Работа работой, а семья — это святое. Муж должен быть ухоженным. Вставай, не буду слушать никаких отговорок.
Следующий час Лена провела у гладильной доски, выслушивая инструкции о том, как правильно гладить воротники (только с изнанки!), манжеты (сначала внутреннюю сторону!) и спинку (строго сверху вниз!). Проект остался недоделанным, и вечером пришлось засиживаться допоздна.
— Как дела, дорогая? — спросил Андрей, увидев жену за компьютером в одиннадцать вечера.
— Твоя мама опять приходила, — устало сказала Лена. — Заставила гладить все твои рубашки.
Андрей рассмеялся: — Ну мама, даёт! Не обращай внимания, она же добра хочет.
— Андрей, это не смешно. Я из-за неё работу не успела сделать.
— Да ладно тебе, один раз же. Зато теперь знаешь, как правильно гладить, — подмигнул он и поцеловал жену в макушку.
Лена хотела возразить, но решила, что спор сейчас ни к чему не приведёт. Может быть, муж прав, и это действительно был единичный случай.
Но она ошибалась.
Галина Петровна стала появляться в их квартире через день. То она приносила домашние заготовки и учила Лену правильно хранить огурцы (не в холодильнике, а в тёмном месте!), то объясняла, как варить борщ (никаких кубиков, только на настоящем бульоне!), то показывала, как правильно мыть окна (только газетами, никаких тряпок!).
Каждый визит превращался в урок домоводства. Галина Петровна рассказывала, что в её времена женщины умели всё: и хлеб пекли, и варенье варили, и носки штопали. А современные девушки, по её мнению, только в телефонах сидят и готовую еду покупают.
— Ты посмотри, какие у неё руки, — говорила она сыну, когда думала, что Лена не слышит. — Нежные, как у барышни. Это работать-то такими руками? Я в её годы уже детей воспитывала и полный дом работы переделывала.
Лена работала программистом в крупной IT-компании, получала больше мужа и была главным кормильцем в семье первые месяцы их брака, пока Андрей искал новую работу с большей зарплатой. Но для свекрови это не имело значения. Важно было только то, что невестка не умеет правильно драить кастрюли и не знает, как вручную стирать воротнички рубашек.
— Галина Петровна, у нас есть стиральная машина, — попыталась объяснить Лена, когда свекровь в очередной раз принесла хозяйственное мыло и таз.
— Машина машиной, а деликатные вещи нужно стирать руками. Воротнички особенно. Смотри, как нужно тереть — вот так, по диагонали, потом вдоль шва. И полоскать не меньше трёх раз.
Лена покорно слушала и делала то, что говорила свекровь. Она пыталась быть терпеливой, понимала, что женщина хочет помочь. Но с каждым днём становилось всё труднее сдерживаться.
Особенно раздражало то, что все советы Галины Петровны были безнадёжно устаревшими. Она учила Лену пользоваться механической мясорубкой вместо кухонного комбайна («электричество переводишь понапрасну!»), настаивала на том, чтобы стирать руками («в машинке всё растягивается!»), и требовала каждый день протирать пол тряпкой («этот ваш пылесос только пыль поднимает!»).
— Андрей, поговори с мамой, — попросила Лена мужа через месяц после свадьбы. — Она приходит каждый день, мешает мне работать, критикует всё, что я делаю.
— Да брось ты, — отмахнулся Андрей. — Мама просто хочет тебе помочь. Она же опытная хозяйка, есть чему поучиться.
— Какой опыт? Она учит меня стирать в тазике и варить суп на плите, когда у нас есть мультиварка!
— Ну и что? Наши бабушки так жили, и ничего. А сейчас все только на технику полагаются.
Лена поняла, что поддержки от мужа ждать не стоит. Для него мамины визиты были милой заботой, а её раздражение — капризами избалованной современной женщины.
Ситуация усугублялась тем, что Галина Петровна начала делать язвительные замечания о Лениных навыках при сыне.
— Андрюша, посмотри, какой суп твоя жена сварила, — говорила она, помешивая ложкой в кастрюле. — Это что за баланда?
— Мам, нормальный суп, — защищал жену Андрей, но как-то неуверенно.
— Нормальный! — фыркала свекровь. — Ты просто забыл, какой должна быть домашняя еда.
Или вот такая сцена: Лена гладила бельё, свекровь наблюдала, потом взяла утюг и принялась переглаживать уже выглаженное.
— Неумеха, — бормотала она. — Смотри, какие складки оставила, а тут вообще не погладила. Безрукая совсем.
— Я не безрукая, — тихо возразила Лена.
— А кто же? Руки есть, а толку никакого. В мои годы девочки в школе на уроках домоводства всему учились. А сейчас что? Только иностранные языки да компьютеры. А как семью содержать — не знают.
Лена стиснула зубы. Она хотела сказать, что именно она содержит семью последние три месяца, пока муж ищет работу. Хотела напомнить, что её зарплата программиста в несколько раза больше учительской пенсии свекрови. Но промолчала.
— Лентяйка, — добавила Галина Петровна, увидев в раковине немытую чашку. — Попила кофе и бросила. А потом будешь жаловаться, что времени не хватает.
Лена уже не выдерживала. Каждое утро она просыпалась с мыслью о том, не придёт ли сегодня свекровь. Каждый звонок в дверь заставлял её сердце сжиматься. Работать дома стало невозможно — Галина Петровна считала, что если невестка дома, значит, она свободна и должна заниматься хозяйством.
— Что ты в этот компьютер уставилась? — говорила она. — Дом в беспорядке, обед не готов, а она в игрушки играет.
— Галина Петровна, это не игрушки, это моя работа.
— Какая работа? Сидишь дома, в кнопочки нажимаешь. Это не работа, это баловство. Вот я в больнице проработала тридцать лет, на ногах, с людьми. Это работа.
Андрей по-прежнему не понимал серьёзности ситуации. Когда жена жаловалась, он отшучивался или советовал не обращать внимания.
— Она же не со зла, — говорил он. — Просто характер такой. Привыкнешь.
— Я не хочу привыкать к тому, что меня каждый день унижают в собственном доме!
— Да не унижает она тебя. Учит, делится опытом.
— Она называет меня неумехой и лентяйкой!
— Ну, может, иногда и резко говорит. Но она же не чужая тётка, это моя мать.
Лене хотелось крикнуть, что именно поэтому всё и так сложно. Чужую тётку можно поставить на место или попросить покинуть дом. А что делать со свекровью, которая считает себя полноправной хозяйкой в доме сына?
Переломный момент наступил в конце ноября. Лена работала над сложным проектом, у неё был важный видеозвонок с коллегой из московского офиса. Максим, её тимлид, объяснял нюансы новой архитектуры системы, и Лена внимательно слушала, время от времени задавая вопросы.
В самый разгар обсуждения в квартиру ворвалась Галина Петровна. Она вошла без звонка — Андрей дал ей ключи «на всякий случай».
— Лена, а ты что тут делаешь? — громко спросила она, увидев невестку перед компьютером.
Лена показала рукой, что она на важном звонке, но свекровь не обратила внимания.
— Извините, — сказала Лена в камеру, — можно я через минуту перезвоню?
— Конечно, — ответил Максим.
Лена отключила звонок и повернулась к свекрови: — Галина Петровна, у меня была рабочая встреча.
— С кем встреча? — подозрительно прищурилась та. — Я видела, что ты с мужчиной разговаривала. И чего это ты такая нарядная? Губы накрасила, блузку красивую надела.
— Это мой коллега, мы обсуждали рабочие вопросы. А одеваюсь я прилично, потому что это видеоконференция.
— Ага, коллега! — хмыкнула Галина Петровна. — Я таких «коллег» знаю. Муж на работе горбатится, а жена дома с мужиками по интернету флиртует.
— Что вы такое говорите? — возмутилась Лена.
— А что я говорю? Правду говорю! Думаешь, я не вижу, как ты улыбалась этому… как его там… коллеге? Губы накрасила, духами побрызгалась. Для работы, конечно же!
Лена чувствовала, как внутри всё закипает. Это уже было слишком.
— Галина Петровна, вы не имеете права так со мной разговаривать. Это моя работа, мои коллеги, и я…
Она не успела договорить. Свекровь схватила с кухонного стола полотенце и размахнулась.
— Как ты смеешь мне возражать, гулящая! — закричала она и начала лупить Лену полотенцем по плечам и спине. — Муж работает, а ты тут с мужиками знакомишься! Бесстыдница!
Лена сначала попыталась закрыться руками, потом отступила к стене. Галина Петровна продолжала размахивать полотенцем, выкрикивая обвинения:
— Распутная! Развратница! Я так и знала, что Андрей на тебе зря женился! Таких, как ты, в мои времена в дом терпимости выгоняли!
Лена прижалась к стене и заплакала. Не от боли — полотенце особо не больно било, а от унижения, от безысходности, от того, что в собственном доме на неё нападают как на преступницу.
Слёзы лились по щекам, но внутри что-то щёлкнуло. Накопившаяся за месяцы злость вдруг превратилась в холодную ярость.
Когда Галина Петровна замахнулась очередной раз, Лена перехватила её руку и со всей силы дала пощечину.
Звук получился такой, что, казалось, его было слышно на всю квартиру.
— Да как же ты меня достала! — закричала Лена, вытирая слёзы. — Вон с моей кухни! Вон из моего дома! Надоела до чёртиков своими советами, упрёками и оскорблениями!
Галина Петровна стояла с открытым ртом, держась за красную щёку.
— Ты… ты ударила меня? — прошептала она.
— Ударила! И ещё ударю, если не уберёшься отсюда! — Лена уже не могла остановиться. — Месяцами я терплю твои издевательства! Ты врываешься в наш дом, учишь меня жить, называешь неумехой и лентяйкой! А теперь ещё и развратницей обозвала!
— Я хотела как лучше… — растерянно пробормотала свекровь.
— Как лучше? — Лена горько рассмеялась. — Лучше для кого? Для меня? Или для себя, чтобы показать, какая ты умная и опытная? Я работаю, зарабатываю деньги, содержу семью, а ты приходишь и учишь меня, как правильно мыть посуду!
— Андрей узнает, что ты поднимаешь руку на мать…
— Пусть узнает! И заодно узнает, что его мать называет его жену гулящей! Убирайся! Немедленно!
Галина Петровна, всё ещё держась за щёку, пятилась к двери.
— Я скажу Андрею… расскажу, какая ты…
— Рассказывай что хочешь! — крикнула Лена. — Только больше сюда не приходи!
Дверь захлопнулась, и в квартире стало тихо. Лена опустилась на стул и снова заплакала, но теперь это были слёзы облегчения. Впервые за месяцы она почувствовала себя хозяйкой в собственном доме.
Телефон зазвонил. Максим.
— Лена, всё в порядке? Мы можем продолжить?
— Да, — ответила она, вытирая глаза. — Давайте продолжим.
Рабочий день прошёл спокойно. Лена сделала больше, чем планировала, никто не мешал, не учил, не критиковал. Она даже успела приготовить ужин — не тот, который одобрила бы Галина Петровна, а тот, который любили они с мужем.
Андрей вернулся с работы около семи. Лена встретила его в прихожей.
— Привет, дорогая, — он поцеловал её и принюхался. — Что-то вкусно пахнет.
— Твоя мама приходила, — сразу сказала Лена.
— Да? А что она хотела?
— Она увидела, как я говорю по видеосвязи с коллегой, и решила, что я флиртую. Назвала меня развратницей и била полотенцем.
Андрей остановился, снимая куртку.
— Что-что?
— Твоя мать ударила меня и обозвала гулящей, — повторила Лена. — А я дала ей пощёчину и выгнала из дома.
— Лена, ты шутишь?
— Нет, Андрей, я не шучу. И знаешь что? Я больше не буду терпеть. Или твоя мать перестанет сюда приходить, или я уйду.
— Да брось ты, наверное, вы друг друга не так поняли…
Телефон Андрея зазвонил. Мама.
— Андрюша, — заплаканный голос Галины Петровны, — твоя жена подняла на меня руку! Ударила меня! Я хотела её научить, как правильно себя вести, а она…
— Мам, подожди, я сейчас разберусь, — сказал Андрей и положил трубку.
Он посмотрел на жену. Лена стояла спокойно, но решительно.
— Лена, что вообще происходит? Мама говорит, что ты её ударила.
— Ударила. После того, как она меня била и оскорбляла.
— Но это же моя мать!
— И что? Это даёт ей право меня унижать?
Андрей растерянно провёл рукой по волосам.
— Ну, может, она действительно перегнула палку, но бить её… Лена, это всё-таки пожилая женщина.
— Пожилая женщина, которая врывается в наш дом, мешает мне работать и обзывает последними словами, — холодно ответила Лена. — Андрей, я устала. Устала от твоей матери, устала от твоего равнодушия, устала от того, что в собственном доме чувствую себя прислугой.
— Лена, не драматизируй…
— Не драматизирую, — Лена прошла в спальню и достала из шкафа чемодан.
Она начала складывать вещи. Андрей стоял в дверях, не понимая, что происходит.
— Ты что делаешь?
— Собираюсь. Если завтра твоя мать снова появится в этой квартире, меня здесь не будет.
— Лена, ты не можешь так просто уйти!
— Могу. И уйду. — Она обернулась к мужу. — Андрей, за три месяца брака твоя мать превратила мою жизнь в ад. Каждый день она приходит, учит меня жить, критикует, оскорбляет. А ты смеёшься и говоришь, что не стоит обращать внимания.
— Но она же не со зла…
— Мне всё равно, со зла или не со зла! — Лена хлопнула крышкой чемодана. — Я не буду жить в доме, где меня не уважают. Ни твоя мать, ни, похоже, ты.
Андрей молчал, глядя на собранный чемодан. Потом тихо спросил:
— И что ты хочешь?
— Я хочу, чтобы твоя мать больше не приходила сюда без приглашения. Хочу, чтобы она не учила меня жить и не оскорбляла меня. И хочу, чтобы ты меня поддерживал, а не защищал её.
— Но это же моя мать…
— А я твоя жена! — крикнула Лена. — Или нет?
Андрей посмотрел на жену, потом на чемодан, потом снова на жену. В её глазах он увидел то, чего раньше не замечал: усталость, боль и твёрдую решимость.
— Лена, — тихо сказал он, — я не знал, что всё так серьёзно.
— Теперь знаешь.
Он подошёл к ней, взял за руки.
— Хорошо. Я поговорю с мамой. Попрошу её… попрошу больше не приходить без приглашения.
— Не попросишь. Скажешь. Чётко и ясно.
Андрей кивнул и достал телефон.
— Мам? Да, я разобрался. Слушай, нам нужно поговорить. Нет, не завтра, сейчас. Я приеду.
Лена смотрела, как муж натягивает куртку.
— Если завтра она снова появится здесь, — сказала она, — я уеду. И вернусь только тогда, когда ты решишь, кто для тебя важнее: жена или мать.
— Она больше не придёт, — пообещал Андрей. — Обещаю.
После его ухода Лена села на диван и впервые за долгое время почувствовала покой. Чемодан стоял у двери, но она уже не была уверена, что он понадобится.
Андрей вернулся поздно, около одиннадцати. Выглядел он уставшим и немного потрёпанным.
— Ну что? — спросила Лена.
— Я сказал маме, что она больше не может приходить сюда без приглашения. И что если она хочет нас видеть, то должна звонить заранее и спрашивать разрешения.
— И что она ответила?
— Сначала кричала, потом плакала, потом снова кричала. Говорила, что я предаю её ради какой-то чужой женщины.
— Чужой женщины? — усмехнулась Лена.
— Я сказал, что ты не чужая, а моя жена. И что если она не может это принять, то мы будем видеться только в её доме или в нейтральном месте.
Лена молча убрала чемодан в шкаф.
— Лена, — позвал Андрей, — прости меня. Я правда не понимал, как тебе тяжело. Мне казалось, что мама просто заботится.
— Забота — это когда спрашивают, нужна ли помощь. А не когда врываются в дом и учат жить.
— Я понял. Больше такого не будет.
Лена обняла мужа. Впервые за месяцы она почувствовала, что он действительно на её стороне.
Галина Петровна не появлялась в их квартире больше месяца. Потом начала звонить и робко спрашивать, можно ли прийти в гости. Лена всегда отвечала вежливо, но твёрдо: «Конечно, Галина Петровна, приходите в субботу к обеду».
Отношения наладились не сразу. Свекровь всё ещё пыталась давать советы, но уже не настаивала и не критиковала так резко. А Лена научилась спокойно говорить: «Спасибо за совет, я подумаю».
Но главное — она больше не чувствовала себя чужой в собственном доме. И муж наконец понял, что иногда жена важнее матери.
