Анна проснулась от звука ключей в замке. Алексей возвращался с работы, и она автоматически взглянула на часы — половина седьмого. Анна тихо поднялась с дивана, где вздремнула за чтением книги, и направилась на кухню помочь свекрови накрыть на стол.
— Не нужно, — холодно сказала Валентина Николаевна, не оборачиваясь. — Я сама справлюсь. Лучше позови Алёшу мыть руки.
Анна замерла в дверном проёме. Три месяца замужества научили её не спорить в таких моментах. Она развернулась и пошла встречать мужа.
— Привет, солнце, — Алексей обнял её и поцеловал в щёку. — Как дела? Мама уже готовит ужин?
— Да, всё готово. Она просила тебя помыть руки.
Алексей кивнул и направился в ванную, а Анна проводила его взглядом. Даже дома он оставался послушным сыном. Двадцать шесть лет, инженер в крупной компании, а всё ещё спрашивал у мамы разрешения задержаться с друзьями.
За ужином Валентина Николаевна, как обычно, рассказывала о своём дне: о соседке Марии Петровне, которая неправильно вешает бельё, о коммунальщиках, которые плохо убирают подъезд, о ценах в магазинах. Алексей поддакивал, Анна молча ела рассольник, который, по мнению свекрови, никто не умел готовить лучше неё.
— Анечка, завтра не забудь постирать Алёшины рубашки, — сказала Валентина Николаевна, разливая компот. — Только не на той программе, на которой ты стирала в прошлый раз. Я тебе покажу, как правильно.
— Хорошо, — тихо ответила Анна.
— И ещё. Я заметила, что ты оставляешь чашки в раковине. У нас принято мыть посуду сразу после еды.
Анна почувствовала, как внутри всё сжимается. Она действительно иногда забывала сразу помыть чашку после чая, но дома у родителей это никого не раздражало.
— Мам, не придирайся, — мягко сказал Алексей. — Аня и так много помогает по дому.
— Я не придираюсь, я объясняю, как у нас заведено. В каждом доме свои правила, и их нужно соблюдать.
После ужина Анна пошла в их с Алексеем комнату. Комнату, которая раньше была его детской, с теми же обоями в синюю полоску, с тем же письменным столом, за которым он когда-то делал уроки. На стенах висели его школьные грамоты и фотографии с одноклассниками. Единственное, что напоминало о том, что здесь теперь живёт семейная пара, — это её вещи в половине шкафа и совместная фотография со свадьбы на прикроватной тумбочке.
Алексей вошёл через полчаса, когда она уже лежала в постели с книгой.
— Мама говорит, что ты расстроена, — сел он на край кровати. — Что случилось?
Анна отложила книгу и посмотрела на мужа. Красивый, добрый, любимый. Только почему-то в этом доме она чувствовала себя не женой, а неудобной гостьей, которая никак не может понять местные правила.
— Лёша, мне кажется, твоя мама меня не любит.
— Что ты говоришь! Конечно, любит. Просто она привыкла всё делать по-своему. Дай ей время привыкнуть.
— Три месяца — это мало?
Алексей неловко пожал плечами и начал раздеваться. Анна понимала, что разговор окончен. Так всегда происходило, когда речь заходила о его матери. Он словно превращался в подростка, который боится расстроить маму.
Следующим утром Анна проснулась рано. Валентина Николаевна уже хлопотала на кухне, готовя завтрак сыну. Анна хотела сварить себе кофе, но кофеварка была занята.
— Подожди, я Алёше сделаю, а потом ты, — сказала свекровь.
Анна стояла и ждала. В собственном доме — точнее, в доме мужа — она ждала очереди, чтобы выпить кофе.
Вечером, когда Алексей вернулся с работы, Анна решилась на разговор.
— Лёша, нам нужно поговорить.
Они сидели в их комнате, Валентина Николаевна смотрела телевизор в гостиной.
— Я думаю, нам пора съехать от мамы, — сказала Анна тише, чем планировала.
Алексей замер, как будто она предложила ему прыгнуть с крыши.
— Что? Зачем?
— Лёша, мы женаты. Нам нужен собственный дом, своя территория. Я не могу жить под постоянным контролем. Твоя мама прекрасная женщина, но у неё свои привычки, а у меня свои.
— Но здесь так удобно! Большая квартира, мама готовит, убирает…
— Готовит то, что хочет она. Убирает так, как считает нужным. А я? Я что, декорация?
Алексей встал и прошёлся по комнате.
— Аня, мамочке не понравится то, что ты предлагаешь.
— Мамочке? — Анна почувствовала, как поднимается раздражение. — Лёша, это наша жизнь! Мы не должны спрашивать разрешения у твоей матери на каждый шаг!
— Но она привыкла, что я с ней…
— У тебя теперь своя семья! — Анна встала и взяла мужа за руки. — Я твоя жена. Неужели ты не понимаешь, что я чувствую себя здесь чужой?
Алексей мялся, переминался с ноги на ногу, смотрел в пол.
— Я не могу ей это сказать. Не могу.
— Тогда скажу я.
— Нет, подожди…
Но Анна уже вышла из комнаты. Валентина Николаевна сидела в гостиной, вязала что-то белое и пушистое.
— Валентина Николаевна, мне нужно с вами поговорить.
Свекровь подняла голову, и Анна увидела в её глазах настороженность.
— Мы с Алексеем решили снять квартиру. Хотим жить отдельно.
Моток пряжи выпал из рук Валентины Николаевны и покатился по полу.
— Что? — она схватилась за область сердца. — Что ты сказала?
— Мы хотим жить отдельно. Снимем небольшую квартиру…
— Алёша! — закричала Валентина Николаевна. — Алёша, иди сюда немедленно!
Алексей вбежал в комнату, бледный как полотно.
— Мама, что случилось?
— Спроси у своей жены, что она мне сейчас сказала! — Валентина Николаевна прижала руку к груди и тяжело дышала.
— Аня, что ты наделала? — Алексей бросился к матери. — Мам, успокойся, всё хорошо…
Анна смотрела на эту сцену и понимала: это спектакль. Хорошо поставленный, отрепетированный спектакль, который, вероятно, разыгрывался каждый раз, когда сын пытался проявить самостоятельность.
— Валентина Николаевна, — спокойно сказала она. — Мы всё равно съедем. Рано или поздно это должно было произойти.
— Алёша! — всхлипнула свекровь. — Скажи ей, что никуда не поедешь! Ты же не бросишь маму одну? Я тебя одна растила, всю жизнь на тебя положила!
Алексей метался между матерью и женой, как загнанный зверь.
— Мам, ну не плачь…
— Скажи ей! — требовала Валентина Николаевна.
— Аня, может, не стоит торопиться…
— Стоит, — твёрдо сказала Анна. — Лёша, твоя мать прекрасно справится без нас. Она сильная, самостоятельная женщина. А ваши приёмы, Валентина Николаевна, не смогут действовать на сына вечно.
Валентина Николаевна резко перестала всхлипывать и посмотрела на невестку холодным взглядом.
— Значит, так, — сказала она медленно. — Алексей, выбирай. Или мать, или она. Посмотрим, что для тебя важнее.
Повисла тишина. Анна смотрела на мужа и думала: сейчас решится всё. Либо у них будет семья, либо её не будет вовсе.
Алексей стоял посреди гостиной, и Анна видела, как он борется с собой. Тридцать секунд тишины показались ей вечностью.
— Мам, — наконец сказал он, и голос его дрожал. — Я выбираю жену. Анна права, нам нужен собственный дом.
Валентина Николаевна побледнела.
— Ты предаешь мать ради этой… — она не договорила, только презрительно посмотрела на Анну.
— Я не предаю. Я создаю свою семью.
Через пару недель они переехали в небольшую квартиру на другом конце города. Не самую красивую, не самую удобную, зато свою. Анна впервые за четыре месяца замужества почувствовала, что может дышать полной грудью.
Валентина Николаевна не отвечала на звонки сына. Алексей мучился, и Анна видела, как тяжело ему даётся этот разрыв.
— Может, зря мы так? — спрашивал он по вечерам.
— Не зря, — отвечала Анна и обнимала мужа. — Посмотри, как нам хорошо вдвоём.
И это была правда. Без постоянного контроля свекрови Алексей словно расправил плечи. Он сам выбирал, что приготовить на ужин, сам решал, во сколько лечь спать, сам планировал выходные. А Анна наконец-то почувствовала себя хозяйкой дома, а не временной гостьей.
Прошло два месяца. Анна стояла в ванной, держа в руках тест на беременность, и не могла поверить своим глазам. Две полоски. Она беременна.
— Лёша! — позвала она мужа.
Он вбежал в ванную встревоженный.
— Что случилось?
Анна молча протянула ему тест. Алексей смотрел на него несколько секунд, потом поднял голову, и Анна увидела слёзы в его глазах.
— Правда? — прошептал он.
— Правда.
Он обнял её так крепко, что она задохнулась.
— Мы будем родителями, — шептал он ей в ухо. — У нас будет ребёнок!
Вечером они долго обсуждали, как назвать малыша, где поставить кроватку, когда покупать коляску. А потом Алексей вдруг замолчал.
— О чём думаешь? — спросила Анна.
— О маме. Она же не знает, что у неё будет внук.
Анна взяла мужа за руку.
— Позвони ей.
— Ты думаешь?
— Думаю. Это её внук. Она имеет право знать.
Алексей сначала отправил матери сообщение о том, что у него важные новости, а потом уже набрал номер. Валентина Николаевна ответила, но не сразу.
— Мама? Это я… Мам, у меня новость. Аня беременна. У тебя будет внук… Или внучка…
Анна не слышала, что отвечала свекровь, но видела, как меняется лицо мужа.
— Хорошо, мам. Завтра приедем.
Он положил трубку и посмотрел на жену.
— Она хочет нас видеть. Сказала, что давно ждёт внука.
На следующий день они поехали к Валентине Николаевне. Она встретила их у двери, и Анна увидела, что свекровь похудела, постарела. Но глаза её светились.
— Аннушка, — сказала она, и в голосе не было прежней холодности. — Как ты себя чувствуешь? Тошнит? Головокружение есть?
— Немного тошнит по утрам.
— Это нормально. У меня тоже было. Проходит к четвёртому месяцу.
Они сидели за столом, пили чай с тортом, который Валентина Николаевна специально купила к их приезду. Разговор шёл натянуто, но без прежней враждебности.
— Валентина Николаевна, — сказала Анна, когда они собирались уходить. — Я хочу, чтобы вы знали: я не собиралась разлучать вас с сыном. Мне просто нужно было понять, что у меня есть место в этой семье.
Валентина Николаевна долго молчала.
— Я привыкла быть самой главной в жизни Алёши, — наконец сказала она. — Тридцать лет мы жили вдвоём, и вдруг появилась ты. Мне было страшно, что я стану не нужна.
— Вы нужны. Просто по-другому. Теперь как бабушка.
— Как бабушка, — повторила Валентина Николаевна и впервые за долгое время улыбнулась.
Когда они уже садились в машину, свекровь догнала их.
— Анна, — позвала она. — Если что-то понадобится, звоните. Я знаю хорошего врача. И ещё… — она помялась. — Вы уж простите меня.
Анна обняла свекровь.
— Какие обиды, мы же семья, — сказала она.
Через восемь месяцев родился Максим — здоровый, крепкий мальчик. Валентина Николаевна была первой, кто взял его на руки после родителей. Она плакала от счастья и шептала внуку что-то на ушко.
— Похож на Алёшу в этом возрасте, — сказала она, не отрывая взгляда от малыша.
А вечером, когда они остались втроём в палате, Алексей обнял жену.
— Спасибо, — сказал он.
— За что?
— За то, что научила меня быть мужем. За то, что подарила мне собственную семью.
Анна смотрела на своего сына, на мужа, и понимала: они действительно семья теперь. Со своими правилами, своей территорией, своим счастьем. И место в этой семье есть для всех — для них троих и для бабушки Валентины Николаевны, которая наконец-то поняла, что любить сына можно, не манипулируя им.
За окном палаты засыпал город, а в их маленьком мире воцарилась тишина.
