— Пока ты сидишь в Москве, наш муж нам изменяет, — донесся до нее женский голос.
— Что значит «наш»? — переспросила Гвоздикова, сжимая трубку так, что пальцы побелели.
— А то, что у него есть я. И двое наших детей, — прозвучало в ответ.
*
Единственный шанс
Судьба Натальи Гвоздиковой была предрешена еще в детстве. Выросшая в тени старшей сестры Милы, актрисы театра Аркадия Райкина, она с юных лет мечтала о сцене. Однако дорога к мечте оказалась непростой. Отец, военный, был категорически против актерского будущего дочери.
— Это же цирк, а не профессия! — негодовал Федор Титович. — Ты что, вслед за Милкой по театрам шляться собралась? Даю тебе один шанс. Но если провалишься — забудь об этом навсегда.
*
*
Поразительно, но ей действительно хватило одной попытки. Благодаря поддержке Сергея Герасимова, разглядевшего в юной девушке искру таланта, Наталья поступила во ВГИК.
Как позже вспоминала Гвоздикова, мастер лично ходатайствовал за нее перед министром культуры Екатериной Фурцевой. Впрочем, вскоре он убедился, что не ошибся в своем выборе.
— Герасимов мог сколько угодно просить за меня Фурцеву. Но если бы я опозорилась, меня выгнали бы сразу. В нашей профессии «своих» терпят только до первой неудачи.
Первые шаги
Гвоздикова работала с одержимостью, пропадая в институте до темноты и впитывая каждое слово преподавателей. Ее первая роль в кино — эпизод в герасимовской драме «У озера». Еще второкурсницей она попала в кадр рядом с будущими легендами: Белохвостиковой, Шукшиным, Еременко.
Настоящий успех пришел позже: «Белые дюны» с Будрайтисом стали трамплином к известности. Затем последовали знаковые «Калина красная» и «Большая перемена», где ее Полина — умница-аспирантка и невеста Нестора Петровича — запала в сердца зрителей.
*
Немногие догадывались, какие испытания ждали актрису за кулисами. Режиссер Алексей Коренев, очарованный юной красавицей, начал настойчиво добиваться ее внимания.
— Он не скрывал симпатии. По-всякому проявлял. Я чувствовала его интерес. То прическу поправит, то платье, — вспоминала позже актриса.
Сохраняя самоуважение, Наталья решительно пресекла эти ухаживания. Ценой стало сокращение ее роли. Однако даже это не помешало фильму стать культовым, а Гвоздиковой — одной из самых любимых актрис советского экрана.
Трудный брак
Еще до «Большой перемены» Наталья успела связать себя узами брака. Ее супругом стал перспективный математик Александр, с которым они познакомились во время учебы. После стремительного двухнедельного романа он представил ее родителям, а вскоре пара официально оформила отношения.
Свадьба была скромной. Будто предчувствуя недолговечность этого союза, Гвоздикова отказалась от всех свадебных традиций: белого платья, фаты, украшенного автомобиля. Ее интуиция не подвела — брак распался через четыре года из-за невыносимого характера мужа.
Александр страдал патологической ревностью, хотя актриса никогда не подавала поводов. Его бесили цветы от поклонников, записки, частые съемки, малейшие опоздания. Он требовал детального отчета за каждую минуту, но любые объяснения жены его не удовлетворяли.
— Опять эти чертовы розы! — швырял он букеты. — От кого они? От твоего «гениального» оператора? Или от этого ничтожного актеришки?
— Это зрители после спектакля, обычная благодарность, — устало отвечала Наталья.
— Благодарность? — истерично хохотал муж. — А кто тогда пишет все эти записки? Почерк-то один и тот же!
— Ты смешон, — собирая рассыпанные лепестки, парировала Гвоздикова. — Это пишет наша администратор Оля. Она же подписывает цветы от зрителей.
Самые страшные моменты начинались с его внезапных «рейдов». Во время съемок в других городах он мог ворваться в номер среди ночи, устраивая унизительные обыски. Его истеричные допросы, пропитанные злобой и паранойей, выматывали душу. А потом приходило самое страшное — он поднимал руку, пытаясь сломать ее физически и морально.
Наталья выходила замуж по любви, но терпеть издевательства не желала. Хотя в сердце еще теплились чувства, его болезненная ревность вызывала лишь отвращение. Особенно тяжело ей было перед родителями мужа, которые души не чаяли в невестке. Каждый раз при попытке развестись на пороге появлялся свекор:
— Наташенька, золотце, дай ему последний шанс! Ну погорячился парень, ну ошибся…
— Подари нам внучку, ласточка, — подхватывала свекровь. — Такую же красивую, как ты сама.
Сердце Натальи сжималось, и она снова откладывала развод. Но муж «держался» лишь до первой пьянки. Цикл насилия повторялся снова. При этом он сам не считал нужным хранить верность, меняя любовниц как перчатки. Когда актриса узнала о беременности, то приняла тяжелое решение — не рожать. Она отказалась обрекать ребенка на жизнь в атмосфере страха и унижений.
Испытание ролью и чувствами
К началу проб для сериала «Рожденная революцией» личная драма актрисы достигла пика. Брак рассыпался на глазах, оставляя лишь опустошение. В Киев Гвоздикова прилетела с сильной простудой — воспаленные глаза, высокая температура.
Когда режиссер потребовал сыграть слезы, у нее ничего не вышло. В глазах съемочной группы это выглядело провалом, особенно на фоне жесткой конкуренции — на роль Марии пробовались Саввина, Реус, Орлова…
*
— Ну что, Гвоздикова, — раздраженно бросил Кохан, — будем ждать твоего вдохновения?
— Я… — Наталья стиснула кулаки под тяжестью насмешливых взглядов, — не умею плакать по команде…
— А Саввина умеет! — резко указал он на гримерку. — Орлова умеет! Даже Реус, ей-богу, уже бы выплакала все слезы!
Готовясь к позорному отступлению, актриса уже повернулась к выходу, когда неожиданно услышала голос Евгения Жарикова. Молодой актер предложил проводить ее до гостиницы.
Они были знакомы еще по совместной работе в фильме «Возле этих окон». К тому времени Жариков уже стал настоящей звездой после ролей в знаменитых «Ивановом детстве» и «Три плюс два». Женские сердца замирали при его появлении, а сам он, несмотря на брак с фигуристкой Валентиной Зотовой, не отказывал себе в мимолетных романах.
Молчание сопровождало их всю дорогу до гостиницы — оба понимали, что сейчас прощаются, возможно, навсегда. И вдруг Жариков неожиданно опустился перед Натальей на колени прямо на мостовой.
— Я люблю тебя, — вырвалось у него.
— Я тоже…
Дальше не нужны были слова. Они поднялись в ее номер, оставив за дверью и проваленные пробы, и прежние обязательства, и всю ту жизнь, что больше не радовала.
А наутро Гвоздикова получила неожиданное известие — ее утвердили на роль…
Вот оно счастье!
Наталье не раз оказывали знаки внимания известные актеры. Корольков, Збруев, Прыгунов — многие мечтали завоевать ее сердце. Демич даже предлагал руку и сердце, но она, связанная узами брака, неизменно отвечала отказом.
На этот раз все было иначе. Гвоздикова без сожалений оборвала прошлое, словно перевернув страницу. Вскоре и Жариков оформил развод с Валентиной. Теперь им не нужно было скрывать свои чувства — они создали семью.
С рождением сына Федора пара переехала в просторную кооперативную квартиру. Евгений, ломая стереотипы о звездных отцах, оказался удивительно внимательным. Ночью подходил к кроватке, стараясь не разбудить жену. Аккуратно кормил малыша, тихо напевая колыбельные.
Мальчик рос спокойным и нежным, словно восполняя родителям прошлые тревоги. Но с детства он невзлюбил кино — для него оно означало лишь бесконечные разлуки с близкими. Возможно, поэтому Федор выбрал совсем другую стезю, став переводчиком с французского.
*
Тяжелый груз прошлого
Евгений Жариков вырос в семье, где тирания давно заменила собой любовь. Его отец, Илья Милахиевич — влиятельный литератор, возглавлявший приемную комиссию Союза писателей, отличался необузданным характером. Он мог публично оскорбить жену за разлитый чай, за минутную задержку… Или просто потому, что встал не с той ноги.
Анна Григорьевна, скромная школьная учительница, молча сносила эти вспышки. Не от страха — от бесконечной усталости. Или, может быть, от многолетней привычки к унижениям.
Первый же визит в дом Жариковых открыл Наталье эту гнетущую реальность. Колкие замечания свекра, покорные вздохи свекрови, тягостное молчание за столом. Тогда она дала себе обещание: их семья будет иной.
— У нас не будет диктата, — твердо сказала она мужу. — Каждый волен выбирать свое дело. Ты играешь, кого и где хочешь — это твой путь. У меня — мой.
Актриса понимала: малейшая уступка — и призраки прошлого проникнут в их дом. Судьбу свекрови она повторять не намерена.
38 лет оказались обманом
Со стороны брак Гвоздиковой и Жарикова выглядел идеальным. Волевая, решительная женщина и уступчивый, преданный муж, всегда готовый ее поддержать. Они были неразлучны: работали вместе, отдыхали вместе. Коллеги с улыбкой называли их «жареными гвоздиками» — настолько гармоничным казался их союз.
Тридцать восемь лет Наталья была уверена, что их любовь вечна. Но правда, как это часто случается, открылась самым неожиданным образом. Обычный телефонный звонок перевернул всю ее жизнь.
— Пока ты в Москве, наш муж нам изменяет, — прозвучал в трубке женский голос.
— Что значит «наш»? — переспросила Гвоздикова, сжимая телефон так, что пальцы побелели.
— А то, что у него есть я. И двое наших детей, — последовал спокойный ответ.
Раскрылась правда: у Жарикова много лет был тайный роман с журналисткой Татьяной. Эта эффектная женщина, младше его на 19 лет, обладала темпераментом, которого, по словам актера, не хватало в браке.
*
— Мы сошлись характерами, — оправдывался позже Евгений. — В нашем браке исчезла страсть. Наташа все чаще отказывала мне в близрсти, а я… оставался мужчиной с потребностями.
Годами он вел двойную жизнь — содержал любовницу, воспитывал двоих детей, искусно придумывая оправдания для жены. Когда обман вскрылся, Гвоздикова пережила всю гамму чувств — от бешенства до полного опустошения. В первые дни она готова была разрушить их общую жизнь.
— Ты перед нами в неоплатном долгу, — напоминала она мужу при каждом удобном случае.
— Мама, хватит! — вмешивался Федор. — Или простите друг друга, или разводитесь окончательно.
Гвоздикова сумела простить супруга, хотя боль от предательства осталась с ней навсегда. В ее воспоминаниях их любовь стала драмой без четкой развязки — историей, где у каждого остались незаживающие раны.
После смерти Жарикова в 2012 году жизнь Натальи словно замерла. Сейчас 77-летняя актриса существует в ином измерении — без кинопроб, без съемочной суеты. Лишь изредка, листая старый фотоальбом, она позволяет себе вернуться в прошлое:
— Он был моей вселенной. Даже его измену я простила — не оттого что забыла, а потому что светлых моментов в нашей жизни было неизмеримо больше.
*
*
*
*
