Людмила Чурсина всегда восхищала, но о ней говорили, будто бы она слишком холодна, слишком горда, слишком далека от простых чувств, хотя именно эта сдержанность и делала её особенно притягательной.
Чурсина, которой 20 июля исполнилось 84 года, давно могла бы выпустить откровенные мемуары, но она уверена: не всё пережитое должно становиться достоянием посторонних; в её памяти слишком много личного, слишком много чужой боли и собственных переживаний. Она всегда была очень скромной, будто не хотела навязывать миру даже саму себя.
Белая ворона
Отношения Людмилы Чурсиной с собой с раннего возраста складывались непросто. Высокий рост делал её белой вороной среди сверстников. Девочка сутулилась, стараясь не выделяться. Детские комплексы, как часто бывает, не исчезли с годами. Даже позже, когда её сравнивали с красавицами, она продолжала искать в себе несовершенства. Актрисе понадобилось немало лет, чтобы позволить себе быть разной и признать собственную ценность. Впрочем, ни о театре, ни тем более о кино она не мечтала, разве что о балете.
Людмила росла сорвиголовой, дружила с мальчишками, кукол не признавала и училась не слишком старательно. Но собранность и сила воли позволили ей взять себя в руки и окончить школу с золотой медалью. А потом она вместе с подругой отправилась в Москву, поступать в авиационный институт, в то время как приятельница собиралась в театральный, куда Чурсина отправилась на прослушивание просто за компанию.
Она отнеслась к этой затее с любопытством, но без трепета и страха, поскольку в школе занималась в литературном кружке и легко запоминала большие тексты. Подруга провалилась, а Людмилу приняли сразу в несколько театральных училищ. Без особых раздумий она выбрала «Щуку», где набирали курс ученики Вахтангова — Леонид Шихматов и Вера Львова.
Учёба давалась тяжело, слишком много было в ней комплексов. На фоне однокурсниц она снова выглядела белой вороной: скромная, застенчивая, с грузинским акцентом (девять лет жила в Грузии) и в весьма невзрачных нарядах. В первые месяцы учёбы Людмила Чурсина даже однажды заявила ректору Захаве, будто занимает чужое место. Захава спокойно попросил пока не торопиться с выводами.
Она не терпела панибратства, не употребляла нецензурных выражений и вела себя очень сдержанно. Когда кто-то заметил, что, когда Чурсина проходит мимо, оглядывается весь Арбат, она смутилась почти до слёз. Но при этом она неустанно работала над собой, избавилась от акцента, добилась того, чтобы её голос, слишком высокий от природы, зазвучал ниже, а ещё смогла преодолеть многие комплексы. Профессия подарила ей не только славу и признание, но и главную любовь всей жизни.
Главная любовь всей жизни
Людмила Чурсина всегда охотно делилась воспоминаниями о своих трёх браках, а вот о романах предпочитала не говорить, поэтому многие из них остались за кадром. Однако точно известно: первой жертвой необыкновенного магнетизма актрисы стал Владимир Этуш, который был педагогом Чурсиной. Во время репетиций с актрисой он вдруг поймал себя на том, что думает о ней вовсе не как об ученице; он влюбился в «великолепного человека, светящегося изнутри благородством и целомудренностью». Этуш утверждал, будто стал первым мужчиной красавицы-актрисы. Сама она предпочитала не комментировать ту историю.
На съёмки «Донской повести» Людмила Чурсина приехала совсем молодой, с тонкой талией, длинными ногтями и в полной растерянности. Режиссёр Владимир Фетин поставил ей условие: за десять дней превратиться в деревенскую женщину, земную и дородную. Переезд к казачке на берегу Дона, полное погружение в быт, тяжёлая пища после диеты на лимонах — всё это сделало своё дело. Девушка, совсем ещё неопытная ни в профессии, ни в личной жизни, оказалась на экране убедительной и живой. Тогда же начался её роман с режиссёром, человеком на шестнадцать лет старше, с непростой судьбой и аристократическими корнями.
Их любовь выросла из уважения, по словам Людмилы Алексеевны, а среди прочего её покорили его руки — к этому она всегда была неравнодушна. Роман между режиссёром и актрисой был несколько своеобразным: она играла в театре имени Вахтангова, снималась в кино, ездила на гастроли и писала Фетину письма. Конечно, он ей отвечал и требовал её переезда в Ленинград. В результате она сдалась и переехала к возлюбленному.
Жизнь с Фетиным была нелёгкой. Он оказался человеком тонким, умным, но совершенно не приспособленным к быту. Актрисе пришлось взять на себя не только заботы о доме, но и финансовую сторону жизни семьи, включая выплаты его алиментов. Первый их дом был совершенно пустым; позже руководство «Ленфильма» позволило супругам взять для обстановки какие-то предметы мебели из старого реквизита.
При этом Людмила Чурсина стала отменной хозяйкой, она с удовольствием создавала уют в этом странном жилище, а за столом, поцарапанном тиграми во время съёмок «Полосатого рейса», она угощала всех своими кулинарными шедеврами. Отведать её борща из Москвы прилетал Евгений Евтушенко, а Павел Луспекаев не уставал восхищаться её умением готовить.
Было весело и шумно, но у брака актрисы была и обратная сторона медали: Фетин злоупотреблял алкоголем. С каждым годом зависимость разрушала их совместную жизнь, и перед ней оказывались бессильными и любовь, и забота. Людмила Алексеевна пыталась бороться, лечить, пугать; в какой-то момент даже начала выпивать сама, считая, что такое воплощение её отчаяния встряхнёт мужа, заставит его увидеть себя со стороны. Но ничего не менялось. После съёмок актриса возвращалась домой и находила его в всё том же состоянии.
Тридцатилетие Людмила Алексеевна вспоминает как одну из самых горьких ночей. Она устроила роскошный праздник в гостинице «Ленинград», собрались близкие, друзья, почти полсотни гостей. Но когда вечер завершился и все разошлись, выяснилось, что муж забыл о ней, ушёл домой и уснул. Домой она попасть не смогла и остаток ночи провела на скамейке во дворе. С тех пор она категорически не любит юбилеи.
Она надеялась, что переезд изменит ситуацию, и обменяла их квартиру на прекрасный вариант на Кировском проспекте. Больше года она делала там ремонт, вкладывая в него кучу сил и средств. И первое, что купила после его окончания, — это вращающееся кресло, в котором мужу, как она тогда представляла, было бы удобно работать над сценариями. Но даже перемена пространства не изменила сути происходящего.
После развода Людмила Чурсина продолжала заботиться о бывшем муже — доставала необходимые лекарства, добивалась его госпитализации после серьёзной аварии, помогала, когда казалось, что помочь уже невозможно. Следующей женой Фетина стала меццо-сопрано Галина Карева из Кировского театра, но, когда Владимира Александровича не стало, именно Людмила Алексеевна проводила его в последний путь. Портреты Фетина теперь стоят в её нынешней квартире. И актриса не скрывает: именно он был главным мужчиной в её жизни, никого больше она так не любила, хотя поклонников у неё хватало всегда.
Второй брак
Владимир Залитис, океанолог по профессии, работал в Центральном научно-исследовательском институте морского флота и однажды просто предложил подвезти актрису. С этого случайного эпизода началось знакомство, которое спустя какое-то время переросло в брак. В феврале 1981 года они стали мужем и женой.
Залитис производил впечатление человека спокойного, взрослого, умеющего держать себя независимо; к тому же обладал внешностью, которая невольно напоминала популярного в ту пору Алена Делона. Чурсина, уставшая от сложностей прежних отношений, надеялась, что рядом с таким мужчиной сможет обрести тот покой, которого давно не знала.
Владимир Александрович встречал её после спектаклей, приезжал в аэропорт, когда она возвращалась со съёмок. В свободное время они уезжали на машине в Ригу, навещали его родителей. Но за внешним спокойствием пряталось странное ощущение — как будто между ними всегда существовало тонкое, почти незаметное, но очень прочное стекло. Их жизни как будто текли параллельно, не пересекаясь в самом главном. В результате они расстались.
Любовь с политикой
В юности Игорь Юрьевич, сын генсека Юрия Андропова, нередко бывал в артистических компаниях, с интересом наблюдал за жизнью творческой среды, даже всерьёз подумывал о сцене, но в итоге выбрал дипломатическую карьеру, окончил МГИМО и прошёл путь от центрального аппарата до посла по особым поручениям, сначала при Советском Союзе, а позднее — в российском МИДе. В личной жизни всё складывалось внешне стабильно: почти двадцать лет он прожил с журналисткой Татьяной Квардаковой, но ушёл от неё незадолго до встречи с актрисой.
С Людмилой Чурсиной он познакомился случайно — подвёз её однажды, завёл разговор, и в этой будничной беседе возникло едва уловимое взаимное притяжение, которое постепенно перешло в серьёзные отношения. Уже в 1987 году Игорь Юрьевич настоял на официальном оформлении брака и попросил актрису взять его фамилию, что, по мнению окружающих, выглядело странным — особенно учитывая её всенародную известность.
Появление двойной подписи «Чурсина-Андропова» на фотографиях вызвало у публики недоумение: кто-то видел в этом желание подчеркнуть близость к власти, кто-то — неуместный жест в угоду супругу. Сама Людмила Алексеевна позже призналась, что чувствовала себя с этой фамилией крайне неуютно, однако понимала, что рядом с сыном генсека от неё требовалась определённая сдержанность, участие в протокольных мероприятиях и готовность мириться с навязанной системой координат.
Несмотря на внешнюю уравновешенность и безупречные манеры, Игорь Юрьевич оставался человеком глубоко уязвимым. При всей интеллектуальной одарённости, при энциклопедических познаниях и литературных талантах, он обладал сложным, неустойчивым характером, и в какой-то момент стало ясно, что отношения развиваются не по тому сценарию: сцены ревности, бесконечные ссоры и примирения совершенно изматывали актрису.
Со временем Андропов восстановил общение с бывшей супругой, и однажды после очередной размолвки актриса вернулась и обнаружила свои вещи, беспорядочно сваленные в угол, а на комоде — личные украшения бывшей жены её мужа. После этого она ушла навсегда.
Саму себя она никогда не считала баловнем судьбы в семейной жизни, признавая, что неизменно брала на себя роль движущей силы — подталкивала, направляла, вытаскивала, заботилась, а взамен часто получала лишь усталость и ощущение одиночества.
Вне света софитов
Вне театра и съёмочной площадки Чурсина оставалась человеком удивительно земным. Не носила украшений, ходила по рынку с авоськами, могла выйти на улицу без макияжа. Однажды кто-то даже усомнился, действительно ли перед ним известная актриса. После этого случая Людмила Алексеевна стала внимательнее относиться к внешнему виду, но главное для неё всегда оставалось за пределами образа.
Она никогда не обожествляла профессию, не относилась к ней с пиететом. Могла после съёмки переключиться на бытовые дела и забыть, что она актриса. Помнила, кому из родственников что купить, в перерывах перечитывала списки. Ни минуты не колебалась бы, если бы нужно было оставить сцену ради семьи. Все праздники актриса отмечала с родными. Перевезла родителей в Москву, помогла с ремонтом, купила квартиру. Когда те захотели обратно, не возражала.
Она и сегодня продолжает работать, выходит на сцену Театра российской армии, рядом с которым живёт в однокомнатной квартире. Людмила Алексеевна – человек удивительный. Она открытая, ироничная, не склонна себя жалеть. Она не водит машину и запросто передвигается на метро, не стремится к преподавательской деятельности, хотя звали её не раз. И боится только одного — зависимости от других, которая, по её мнению, вредит всем.
Жизнь Людмилы Чурсиной никогда не была простой, она спала с пистолетом под подушкой, и жила у поклонницы, хотя уже была народной артисткой.
