Вадим остался один с четырёхлетней дочкой в тот октябрьский день, когда хоронил жену. Авария произошла внезапно — Лена ехала с работы, как всегда, по знакомой дороге. Грузовик не заметил поворачивающую машину. Всё закончилось мгновенно.
Мужчина растерялся окончательно. Работа в строительной компании требовала постоянных выездов на объекты, а маленькая Мила осталась без мамы. Бабушка, мать Вадима, помогала, но жила в другом районе и сама работала.
Через год знакомые познакомили Вадима с Татьяной. Женщине было тридцать три года, работала старшей медсестрой в городской больнице. Детей у Татьяны не было — замуж выходила поздно, в двадцать восемь, но брак продлился всего два года. Бывший муж хотел детей немедленно, а Татьяна считала, что сначала нужно встать на ноги материально.
Отношения с Вадимом развивались неспешно. Мужчина осторожничал — нужно было понять, как Татьяна отнесётся к Миле. Девочка тяжело переживала потерю матери, стала замкнутой, часто плакала по ночам. Вадим боялся, что появление чужой женщины в доме только усугубит ситуацию.
Но Татьяна оказалась терпеливой. Приходила в гости, приносила Миле небольшие подарки — раскраски, пластилин, детские книжки. Не навязывалась, не пыталась заменить маму, просто была рядом. Девочка постепенно привыкла к Татьяне, перестала прятаться за папиной спиной.
Родня Вадима с самого начала настроилась скептически. Мать мужчины, Валентина Петровна, при каждой встрече повторяла одно и то же:
— Новой жене твоя дочка не нужна будет. Подумай головой. Всё это временно. Захочет своих детей — Милку сдаст в интернат.
Сестра Вадима, Людмила, поддакивала матери:
— Какая из неё мать? Рожать не хотела в первом браке, и тут не захочет возиться с чужим ребёнком.
Вадим отмахивался от подобных разговоров. Видел, как Татьяна ухаживает за Милой, когда девочка болеет. Как терпеливо объясняет домашние задания. Как гладит детское бельё и готовит завтраки. Родня говорила одно, а реальность показывала совершенно другое.
Когда Миле исполнилось шесть лет, у девочки обнаружили проблемы с речью. Нужно было регулярно ездить к логопеду в другой конец города. Вадим работал с утра до вечера, возить ребёнка не мог. Валентина Петровна жаловалась на больные ноги и отказывалась от лишних поездок. Татьяна взяла на себя все походы к специалисту, отказавшись от подработки в частной клинике по выходным.
— Зачем тебе эти лишние деньги? — удивлялся Вадим. — Подработка хорошо платит.
— Миле нужна помощь сейчас, — отвечала Татьяна. — Деньги подождут.
Девочка привыкла называть Татьяну «Таня-мама». Сначала женщина осторожно поправляла:
— Я не мама, я Таня.
Но потом перестала исправлять. Каждый раз, когда Мила говорила «Таня-мама», сердце Татьяны наполнялось теплом. Она не рожала этого ребёнка, но принимала как родного.
По субботам Татьяна водила Милу в бассейн. Девочка боялась воды после того, как едва не утонула в речке в прошлом году. Инструктор говорил, что нужно много терпения и постоянства. Татьяна сидела у бортика каждую тренировку, подбадривала Милу, не пропускала ни одного занятия.
Вадим много работал. Строительный бизнес требовал постоянного внимания — нужно было ездить по объектам, контролировать бригады, решать вопросы с заказчиками. Мужчина доверял Татьяне все детские дела. Кто покупает одежду Миле — Татьяна. Кто ведёт к врачу — Татьяна. Кто помогает с уроками — тоже Татьяна. Вадим приходил домой усталый, ужинал и засыпал перед телевизором.
Родня продолжала своё. Валентина Петровна при каждом удобном случае повторяла:
— Зачем ты ей чужого ребёнка повесил? Ей бы своих рожать в её возрасте. Тридцать пять уже стукнуло.
Людмила добавляла:
— Играет в хорошую тётю, а потом покажет характер. Все мачехи одинаковые.
Татьяна слышала эти разговоры и молча отстранялась. На семейные праздники приходила реже, старалась найти причины остаться дома. Вадим не понимал, почему жена избегает встреч с родственниками, но не настаивал.
Однажды зимой, когда Миле исполнилось семь лет, девочка заболела. Высокая температура, кашель, слабость. Татьяна взяла больничный на работе, сидела с ребёнком дома. Вадим уехал в командировку на три дня — срочный заказ, который нельзя было откладывать.
В эти дни приехала Валентина Петровна с Людмилой. Привезли курицу для бульона и лекарства. Мила лежала в кровати, Татьяна ставила компрессы и поила девочку травяными отварами.
— Где отец ребёнка? — спросила Валентина Петровна строго.
— На объекте. Вернётся послезавтра, — ответила Татьяна.
— А ты что тут делаешь? У тебя работа есть.
— Взяла больничный. Милу нельзя оставлять одну.
— Мы бы посидели. Не твоя забота.
Татьяна промолчала. Продолжала ухаживать за девочкой — меняла постельное бельё, готовила лёгкие супы, читала сказки на ночь. Валентина Петровна с Людмилой сидели в гостиной, пили чай и шептались между собой.
Когда Мила выздоровела, случился эпизод, который запомнился всем надолго. К Вадиму пришли гости — коллеги по работе с жёнами. Застолье получилось шумным, все веселились, рассказывали истории из жизни.
Мила подошла к столу, обняла Татьяну за плечи и громко сказала:
— А у меня мама есть — вот она.
За столом воцарилась тишина. Гости переглянулись, не зная, как реагировать. Валентина Петровна поперхнулась чаем, Людмила нахмурилась и покачала головой. Вадим растерялся — не знал, что сказать.
Татьяна погладила Милу по голове и тихо ответила:
— Спасибо, солнышко.
После ухода гостей Валентина Петровна не выдержала:
— Это что такое? Ребёнка настраиваешь против родной бабушки? Мамой себя называть разрешаешь?
— Я ничего не настраиваю, — спокойно ответила Татьяна. — Мила сама так решила.
— Не смей учить мою внучку! — повысила голос Валентина Петровна. — У неё была мать, и это не ты!
Людмила поддержала:
— Совсем обнаглела. Чужого ребёнка присвоила.
Вадим молчал, не вмешивался в конфликт. Уставший после работы, хотел только покоя.
Через неделю мужчина снова уехал в командировку. На этот раз в соседний город, на выходные. Валентина Петровна с Людмилой решили воспользоваться отсутствием Вадима и провести с Милой «воспитательную беседу».
В субботу утром, когда Татьяна готовила завтрак для Милы, в дверь позвонили. На пороге стояли Валентина Петровна с Людмилой. Лица у обеих были решительные, сумки тяжёлые.
— Мы к внучке приехали, — объявила Валентина Петровна, проходя в прихожую без приглашения.
— Вадима нет дома, — предупредила Татьяна. — Вернётся только завтра вечером.
— Знаем. Поэтому и приехали. Нам с девочкой поговорить нужно.
Людмила поставила сумку на пол, оглядела квартиру хозяйским взглядом.
— Где Мила? — спросила Валентина Петровна.
— В комнате играет.
— Позови её сюда.
Татьяна насторожилась. Тон свекрови был слишком официальным, словно женщина готовилась к серьёзному разговору.
— Мила! — позвала Татьяна. — Бабушка с тётей приехали.
Девочка выбежала из комнаты в пижаме, растрёпанная после сна. Обняла бабушку, поздоровалась с Людмилой.
— Садись, внучка, — сказала Валентина Петровна торжественно. — Нам нужно серьёзно поговорить.
Мила послушно села на диван. Татьяна осталась стоять у дверей, предчувствуя неприятности.
— Мила, ты знаешь, что Татьяна тебе не мама? — начала Валентина Петровна без предисловий.
Девочка нахмурилась, не понимая, к чему ведёт разговор.
— У тебя была настоящая мама, которая умерла. А Татьяна — это просто папина жена. Чужая тётя, которая живёт в вашем доме.
— Бабуль, но Таня-мама… — попыталась возразить Мила.
— Никакая не мама! — резко перебила Валентина Петровна. — И пора бы тебе это понять. Вдруг они с папой разведутся? Что тогда? Останешься с чужой женщиной?
Людмила поддержала:
— Мила, девочку надо оформлять к бабушке. Там ей место. А то вдруг вы разведётесь — чужая женщина будет с ребёнком мотаться?
Татьяна видела, как лицо Милы становится растерянным. Девочка переводила взгляд с бабушки на Татьяну, не понимая, что происходит.
— Я не хочу к бабушке жить, — тихо сказала Мила. — Я хочу дома.
— Дома — это у бабушки, — твёрдо заявила Валентина Петровна. — А здесь ты временно. Поняла?
Татьяна больше не могла молчать. Подошла к дивану, крепко взяла Милу за плечи и встала между девочкой и женщинами.
— Мила живёт здесь, — сказала Татьяна жёстко, глядя прямо на свекровь. — Это её дом. И вы не имеете права никуда её забирать.
— Да ты ведь даже не мать ей! — всплеснула руками Валентина Петровна. — Какое право имеешь указывать?
Татьяна не отступила ни на шаг. Руки крепче сжали плечи девочки.
— Я её мать. Не по документам — по сути. Не родила — но растила. И ни одна бумага вам этого не отменит.
— Обнаглела совсем! — возмутилась Людмила. — Чужого ребёнка присваиваешь!
— Ничего я не присваиваю. Просто защищаю свою дочь от ваших попыток её запугать.
Валентина Петровна поднялась с дивана, лицо покраснело от гнева.
— Мы ещё посмотрим, чья она дочь! Сын вернётся — разберёмся!
— Разбирайтесь. А пока — Мила остаётся дома.
Родня собрала вещи и уехала, бросая в воздух упрёки и угрозы. Мила прижалась к Татьяне, всё ещё не понимая, что произошло.
— Таня-мама, а правда, что ты не моя мама? — спросила девочка тихо.
Татьяна присела рядом, обняла Милу.
— Я не рожала тебя, солнышко. Но я тебя очень люблю. И ты для меня — настоящая дочка.
— А я тебя тоже люблю. И ты моя мама.
Через час зазвонил телефон. Вадим. Голос мужчины был раздражённым.
— Что там произошло? Мать звонила, говорит, ты их выгнала без причины.
— Они приехали забирать Милу. Говорили, что ребёнка нужно оформлять к бабушке.
— Что?! — удивился Вадим. — С чего это вдруг?
— Спроси у них. Я только защитила девочку.
— Хорошо. Завтра приеду — разберёмся.
Вадим вернулся домой в воскресенье вечером. Мила уже спала. Татьяна ждала мужа на кухне с чаем.
— Рассказывай, что случилось, — сказал Вадим, садясь за стол.
И Татьяна рассказала. Впервые за все годы брака — всё подряд. Про постоянные наезды свекрови, про колкости Людмилы, про попытки настроить Милу против неё. Про то, как родня мужа годами внушала девочке, что Татьяна — временная фигура в её жизни.
— Я вытаскивала твою дочь из ночных кошмаров, когда ей снились аварии, — говорила Татьяна тихо. — Сидела в больницах, когда температура под сорок. Учила её плавать, читать, считать. А они приехали и заявили, что я чужая.
Вадим слушал молча. Постепенно лицо мужчины становилось всё более мрачным.
— Почему ты мне раньше не говорила?
— А что бы изменилось? Ты всегда на работе. Проблемы с родней тебя не интересуют.
— Интересуют. Просто не знал, что всё так серьёзно.
Татьяна устало откинулась на спинку стула.
— Теперь знаешь.
Вадим встал, подошёл к жене, обнял за плечи.
— Прости. Я должен был вмешаться раньше.
— Не должен был. Должен был просто видеть, что происходит в собственном доме.
На следующий день Вадим поехал к матери. Разговор получился тяжёлым. Валентина Петровна пыталась оправдываться, объяснять свои действия заботой о внучке. Но Вадим был непреклонен.
— Больше никаких визитов без моего ведома, — сказал мужчина твёрдо. — Хотите видеть Милу — договариваемся заранее. И никаких разговоров с ней о том, где ей жить.
— Но она же наша внучка! — возмутилась Валентина Петровна.
— Мила — моя дочь. И решаю, где ей жить, только я. Вместе с Татьяной.
Людмила попыталась вмешаться:
— Ты же понимаешь, что Татьяна не настоящая мать?
— Татьяна — единственная мама, которую помнит Мила. И если кто-то ещё раз попытается внушить моей дочери обратное, визиты прекратятся совсем.
Вадим поменял замки в квартире. Ключи у родственников больше не было. Встречи с бабушкой и тётей теперь происходили только в присутствии отца или Татьяны.
Первое время Валентина Петровна звонила и пыталась договориться о встречах. Но постепенно звонки стали реже. Людмила вообще перестала общаться с братом, обидевшись на его твёрдую позицию.
Через месяц в детском саду проходил родительский день. Мила участвовала в концерте, пела песню про маму. Татьяна сидела в первом ряду и записывала выступление на телефон.
После концерта воспитательница подошла к ним.
— Мила сегодня так красиво пела! Видно, что очень любит маму.
— Это моя мама, — сказала Мила, крепко держа Татьяну за руку.
Воспитательница улыбнулась и кивнула. Татьяна погладила дочь по голове, и рука больше не дрожала. Сомнений не осталось.
Вечером дома Мила помогала Татьяне готовить ужин. Девочка старательно мыла овощи, болтала делах группы дет.сада.
— Таня-мама, а завтра можно к Кате в гости? — спросила Мила.
— Конечно, солнышко. Только сначала домашнее задание сделаем.
— Хорошо. А ты мне поможешь?
— Помогу.
Мила обняла Татьяну за талию, прижалась к ней.
— Я тебя люблю, мамочка.
— И я тебя люблю, доченька.
Вадим вошёл на кухню, увидел эту картину и улыбнулся. Обнял жену и дочь одновременно.
— Мои девочки, — сказал мужчина тепло.
Татьяна не родила Милу, но стала ей матерью. Не по крови, а по любви. И никто больше не смел это оспаривать.
