Когда-то я услышал, как он бросил фразу в лицо друзьям:
— Я с этой… больше не живу!
Грубость, сказанная почти с вызовом. И в ней — целая эпоха. В этих словах было всё: мужское бессилие, горечь, обида, и какая-то странная гордость. Тогда еще никто не понимал, что именно после этого расставания у Олега Басилашвили всё начнёт складываться. Уйдёт в прошлое тесная комнатушка, вечные склоки, ощущение, что ты всегда второстепенный. Его карьера расправит плечи. А Татьяна Доронина, та самая «эта», наоборот — расцветёт ещё в браке, как будто всегда шла на шаг впереди.
Истории артистов часто похожи на театральные пьесы: с внезапными поворотами, изменами, болью и аплодисментами. Но у Басилашвили всё было по-настоящему — без красивых фанфар, зато с честными провалами и долгими, упрямыми попытками доказать себе и миру, что он чего-то стоит.
Он родился не в богемной семье, где с утра до ночи спорят о Чехове или Малларме. Ничего подобного. Со стороны отца — грузинские крестьяне, суровые и прямые. Дед дослужился до полковника, но, женившись на польке, потерял погоны и вернулся в деревню. Бабушка и дед по матери — люди церковные, служили Богу всю жизнь. И их дочь Ирина, мать Олега, выросла в строгой вере, стала доктором филологических наук, писала серьёзные научные работы.
Отец, Валериан, был человеком другого склада. Преподавал в политехникуме связи, позже стал директором. Умел пробиваться, работать до изнеможения. И мать тоже — она могла часами сидеть с коллегами над языковыми исследованиями. В такой семье ребёнку легко затеряться. Но маленький Олежка не обижался: второй матерью была бабушка, а лучшим другом — брат Жорик.
Жили они на Покровке. Там мальчишка часто шкодил, а властная бабушка била по рукам и заставляла читать книги. И, как ни странно, это сработало: любовь к литературе у него осталась навсегда.
Потом война. Эвакуация в Тбилиси. Мужчины ушли на фронт, женщины и дети ютились в холодной пристройке. Хлеб — роскошь, еда — на вес золота. И тут у мальчишки обнаружили туберкулёз. Болезнь высушила его до тени, он почти не говорил. Смерть была рядом, дышала в затылок. Но всё-таки нашлись люди, подсказали лечение. Он выкарабкался. И, наверное, именно тогда у него появилось то особое ощущение жизни — как у тех, кто уже заглядывал в пропасть и вернулся.
В 1943-м семья снова оказалась в Москве. Школа. Учеба давалась плохо: ослабленный организм сопротивлялся. Математика была просто мучением. На экзамене его спросили:
— Каково отношение катета к гипотенузе?
— Хорошее, — искренне ответил он.
Смешно? Да. Но в этом был весь Басилашвили: не притворяться умнее, чем есть. И тогда, и потом.
Отец уговаривал идти в политехникум или на физмат. Мать мечтала о филологии. Но юному Олегу всё это было чуждо. Серые будни спасала школьная самодеятельность. Театральный кружок министерства внешней торговли — и вдруг настоящая страсть. Он читал классику, представлял себя героем, жил в выдуманных мирах.
Но дома — скандал. Отец возмущался:
— Что это за профессия? Мужчина подкрашивает губки, выходит на сцену и играет мальчиков. Омерзительно!
И всё же Басилашвили сделал по-своему. Подготовился, пошёл в школу-студию МХАТ — и поступил. С первого раза.
Учёба давалась тяжело. На курсе Павла Массальского дисциплина была железной: с утра до ночи, без поблажек. Легко учиться получалось лишь у троих — Евгения Евстигнеева, Михаила Козакова и… Тани Дорониной.
Той самой Тани, в которую он влюбился.
Она была яркой, талантливой, красивой. Ленинградка, к которой тянулись взгляды. И при этом выбрала именно его — худощавого, ещё неуверенного Басилашвили. На третьем курсе они сыграли свадьбу. Но до этого момента он долго скрывал её от родителей, боялся их реакции. И не зря: в семье всё время искрило. Мать Олега — властная, строгая, привыкшая держать под контролем и сына, и всех вокруг. Таня — самостоятельная, страстная, упрямая.
Они поселились в крошечной комнате. Пробный брак, как сейчас говорят. Молодость, страсть, наивность. Два человека строили семейную жизнь «по наитию», не замечая, насколько они разные и в профессии, и в быту.
В 1956 году оба выпустились из училища. Но судьба сыграла злую шутку: в труппу МХАТа их не взяли. Кандидатуру Басилашвили даже не рассматривали. Ему достался билет в Сталинград. Таню поначалу оставили в Москве, но потом позвали в театр имени Маяковского. Казалось бы — вот она, удача. Но как уехать одной, если мужу приказано в провинцию?
В семье разгорелся скандал. Мать упрекала:
— В твоём распределении виновата Таня!
Олег устал от вечных разборок. Решил твёрдо:
— Мы поедем вместе. Она любит меня.
И Таня поехала. Из любви, из упрямства — кто теперь скажет. Тогда ей казалось, что наконец-то тишина: никаких склок с его родными. Только они двое против целого мира.
Сталинград встретил холодно. Никому не нужны, без серьёзных ролей, без сцены, которая даёт дыхание. И тут же под удар попал брак. В том же году Басилашвили уехал в Муром на съёмки экранизации Чехова — «Невеста». А там завязался роман. Таня узнала. Представьте: приезжаете к мужу, а вам сообщают, что он уже с другой. Это был удар.
Она вернулась в Сталинград — и узнала, что беременна двойней. Но детей не оставила. И всё-таки этот скандал не уничтожил брак окончательно. Они попробовали снова.
Вместе они перебрались в Ленинград. Жили сначала прямо в гримёрке театра, потом — в общежитии, наконец — получили квартиру. Доронина дебютировала в «Фабричной девчонке», он — в «В поисках радости». И вроде жизнь начала налаживаться.
А потом — новый поворот. Их позвали в Москву, в театр имени Ермоловой. Но Татьяна приняла другое предложение: Георгий Товстоногов пригласил её в БДТ. Она поставила условие: только вместе с мужем.
Так они оказались в Большом драматическом театре.
И тут снова проявилась их разность. Доронина сразу пошла вверх. Главные роли, аплодисменты, внимание. Басилашвили — на вторых планах, без перспектив. Он сам говорил с горечью:
— Жена — ведущая актриса, играет одну за другой главные роли. А я? Опять в дерьме. Серая бездарность. Позор.
Он так и формулировал: без обиняков, без прикрас. Но постепенно Товстоногов всё-таки нашёл для него место в репертуаре. Олег вздохнул — и начал подниматься. Но вот их брак не выдержал.
Два таланта, два сильных характера — не сумели удержать общее счастье.
Развод с Дорониной оказался болезненным, но для Басилашвили — судьбоносным. Будто груз упал с плеч, и открылось второе дыхание. Поддержка Товстоногова стала фундаментом, на котором он построил себя заново.
Он перестал суетиться, стал дышать глубже, внимательнее относиться к ролям. Работал запойно: мог играть сразу по две-три роли в одном спектакле. И зрители начали замечать. Его Андрея в «Трёх сестрах» обсуждали ещё в буфете, Хлестакова в «Ревизоре» вспоминали после спектакля с усмешкой и восхищением, а «Простого человека» в «Энергичных людях» многие считали чуть ли не лучшей ролью сезона.
На сцене он стал другим — свободным, глубоким, ироничным.
Кино тоже открыло двери. В какой-то момент его словно подхватил поток. «Служебный роман», «Вокзал для двоих», «О бедном гусаре замолвите слово», «Небеса обетованные» — каждая из этих картин закрепляла его как актёра, которого невозможно не запомнить.
Его любили женщины. Интеллигент, красавец, с мягкой улыбкой и голосом, который можно слушать бесконечно. Поклонницы ждали его у служебного входа часами, дарили цветы, писали письма. Иногда до абсурда: однажды ему пришлось ночевать в костюмерной, чтобы избежать навязчивой «осады».
Но популярность имела и оборотную сторону. После «Служебного романа» зрители буквально засыпали его гневными письмами. Слишком уж натурально он сыграл подлеца. Люди не могли простить актёру, что тот сделал героя убедительным. «Вы такой же в жизни!» — писали ему.
Эта слава едва не лишила его роли в «Осеннем марафоне». Данелия не верил, что Басилашвили способен сыграть растерянного, мягкого Бузыкина. Считал, что Олег умеет только образ самодовольного делового мужчины. Пришлось доказывать. Он буквально демонстрировал разные краски своего таланта, чтобы убедить режиссёра. И убедил.
Главной ролью, конечно, стал Воланд в «Мастере и Маргарите». Сколько актёров мечтали о ней — и сколько бы провалилось, перегнув палку. Басилашвили сыграл иначе: спокойно, интеллигентно, с ледяной улыбкой и внутренним жаром. Воланд в его исполнении был не театральным демоном, а тем самым — умным, тонким, чужим этому миру. И публика это почувствовала.
При этом у Басилашвили всегда был один козырь — его голос. Глубокий, бархатный, узнаваемый. Его всё чаще приглашали озвучивать иностранные фильмы. В советские годы, когда дубляж был главным окном в мир, его интонации знала вся страна.
И всё же за всеми этими успехами скрывался человек со своими сомнениями. Он никогда не был самодовольным. Мог сказать о себе:
— Я серый, я посредственный.
И только сцена опровергала его слова.
Свою настоящую женщину он встретил не в юности, а уже зрелым — в 27 лет. Звали её Галина Мшанская. Журналист, спокойная, мудрая, с мягким голосом. Она не была похожа на тех женщин, что влюблялись в актёра после спектаклей. Не требовала подарков, не ждала пафосных признаний. Просто смотрела на него тёплыми глазами.
Он сразу понял: «Вот на ней я женюсь». Сказал это отцу, будто поставил точку в прошлых метаниях.
Галина уже имела дочь Ольгу от первого брака. Но Басилашвили принял её как родную. А позже у них родилась ещё одна дочь — Ксюша. Семья стала для него не просто тылом, а тем самым тихим берегом, где можно выдохнуть после бурь сцены и кино.
Галина всегда верила в его талант. Она помогала учить роли, берегла его от лишнего шума, поддерживала тогда, когда он сам себе казался «серым и бездарным». И это было главным. Не аплодисменты зала, не фанатки у входа, а её спокойная вера.
Они вместе уже больше шестидесяти лет. Время проверило их союз на прочность, и он устоял.
О Басилашвили говорят: вспыльчивый, но отходчивый. Интеллигент, скромный, никогда не станет тревожить других ради собственной выгоды. Сам же он признаётся честно:
— Бестактность могу совершить. В моменте не понимаю, а потом становится стыдно. Когда есть возможность — извиняюсь. Но бывает поздно.
Человек с тяжёлым характером? Может быть. Но именно такие и остаются настоящими. Без маски.
В 2026 году ему исполнится 90. Он по-прежнему выходит на сцену родного БДТ. Хотя в публичной жизни его почти нет: интервью он не даёт, на светских тусовках не появляется. Вся его энергия сегодня сосредоточена на одном — здоровье Галины. Она тяжело больна, и для Басилашвили это важнее любых юбилеев и ролей.
И вот в этом — весь он. Мужчина, проживший жизнь под светом рампы, сыгравший десятки героев, но оставшийся до конца верным простым вещам: семье, любви, памяти.
