Марина всегда считала себя терпеливой. Может быть, слишком терпеливой для собственного блага. Когда Денис познакомил её со своей матерью, Валентиной Петровной, она сразу почувствовала холодок в её взгляде, но решила, что со временем всё наладится. Ведь все матери защищают своих сыновей — это естественно.
Первый раз на даче у будущей свекрови она старалась изо всех сил. Валентина Петровна попросила её помочь с уборкой, и Марина принялась мыть полы с такой тщательностью, будто готовилась к генеральской проверке.
— Что ты делаешь? — резко окликнула её свекровь, входя в комнату. — Кто так моет? Вода же грязная стала, а ты её по полу размазываешь! Надо было чаще менять.
Марина молча вылила воду, налила новую. Денис в это время копался в саду с отцом, и она не хотела его отвлекать.
— И швабру держишь неправильно, — продолжала Валентина Петровна. — У меня дома всё не так делается.
К вечеру Марина чувствовала себя выжатой как лимон. Денис весело рассказывал что-то за ужином, не замечая её усталости.
— Мама, Марина так старалась сегодня, — сказал он, обнимая невесту.
— Да, старалась, — сухо согласилась Валентина Петровна. — Только толку мало.
После свадьбы жизнь превратилась в минное поле. Марина работала бухгалтером в небольшой фирме, приходила домой уставшая, а дома её ждали новые испытания. Валентина Петровна словно поставила себе цель доказать, что невестка — неподходящая партия для её сына.
Сначала были мелочи. Марина приходила домой и обнаруживала разбитую вазу на кухне.
— Ой, не знаю, как это случилось, — говорила свекровь, всплескивая руками. — Может, ты торопилась утром, задела?
Денис хмурился:
— Марин, нужно быть аккуратнее.
Потом была история с незакрытой входной дверью. Валентина Петровна устроила настоящую истерику:
— Нас же могли ограбить! Деньги, документы — всё могли украсть! Как можно быть такой безответственной?
— Но я точно помню, что закрывала, — растерянно говорила Марина.
— Конечно, все всегда всё помнят, — ехидно отвечала свекровь.
Апогеем стала история с утюгом. Марина гладила рубашки Дениса, вышла на минуту ответить на телефонный звонок. Когда вернулась, увидела дымящуюся рубашку и услышала крик Валентины Петровны:
— Пожар! Мы все могли сгореть! Как можно оставлять включенный утюг на одежде!
— Я не оставляла! — Марина тушила тлеющую ткань, сердце колотилось. — Я поставила утюг на подставку!
— Не выдумывай! Я же видела!
Денис прибежал на крик, увидел дым, обгоревшую рубашку. Лицо у него было серьёзное.
— Мариночка, мама права. Нельзя так рисковать.
В тот вечер Марина впервые заговорила о съёмной квартире.
— День, может, нам пора жить отдельно? Мы же взрослые люди, у нас семья…
— Как ты можешь такое говорить? — Денис был искренне возмущён. — У мамы больное сердце, ей нужен уход. Я не могу её бросить.
И правда, стоило заговорить о переезде, как Валентина Петровна хваталась за сердце, бледнела, вызывала скорую. Врачи разводили руками — кардиограмма в норме, но стресс действительно мог влиять на самочувствие.
Марина чувствовала, как постепенно теряет мужа. Валентина Петровна постоянно находила для неё дела: то бельё перестирать, то полы перемыть, то в магазин сбегать за продуктами. К моменту, когда Денис возвращался с работы, Марина была настолько измотана, что едва держалась на ногах.
— Ты какая-то вялая стала, — говорил Денис. — Может, к врачу сходить?
А его мама тут же подхватывала:
— Я в твоём возрасте за день столько успевала! И дом, и работа, и ребёнок. А молодёжь сейчас слабенькая пошла.
Тот роковой день начался как обычно. Марина ушла на работу рано утром, Валентина Петровна провожала её взглядом из окна кухни. В обед Денис позвонил:
— Марин, представляешь, мама пригласила Лену Воробьёву! Помнишь, я рассказывал про неё? Мы в школе встречались.
Сердце Марины сжалось, но голос остался спокойным:
— А зачем она её пригласила?
— Да так, случайно встретились в магазине. Она сейчас тут живёт, переехала из Питера. Развелась недавно. Мама её и позвала на чай.
Марина знала про Лену. Первую любовь Дениса, красавицу-спортсменку, которая бросила его ради поступления в университет в другом городе. Денис рассказывал о ней с той особой интонацией, которая выдавала незажившую рану.
Когда Марина пришла домой, она услышала смех из спальни. Женский, звонкий, уверенный смех. И голос Дениса — живой, заинтересованный, совсем не такой, каким он разговаривал с ней последнее время.
Заглянув в спальню, она увидела их сидящими на кровати с раскрытым школьным альбомом. Лена действительно похорошела — высокая блондинка с точёной фигурой, в обтягивающем платье и на высоких каблуках. Она сидела так близко к Денису, что их плечи соприкасались.
— О, это же ты в одиннадцатом классе, — говорила Лена, показывая пальчиком с безупречным маникюром на фотографию. — Помнишь, как мы тогда на дискотеке танцевали?
Денис смотрел на неё так, будто видел впервые. Или вспоминал что-то важное, что забыл.
— Ой, Марина пришла! — воскликнула Валентина Петровна, появляясь в дверном проёме. — Знакомьтесь, это Леночка, Денискина одноклассница.
Лена поднялась, протянула руку. Рукопожатие было крепким, уверенным.
— Очень приятно. Денис так много о вас рассказывал.
— Правда? — Марина попыталась улыбнуться. — А он мне о вас почти ничего не говорил.
Неловкая пауза повисла в воздухе.
— Лена, давай досмотрим альбом, — поспешил сказать Денис.
В следующие дни Марина наблюдала, как её муж преображается. Он стал чаще смотреться в зеркало, менять рубашки, интересоваться, как выглядит. Телефон у него не замолкал — то сообщения, то звонки. А Валентина Петровна вдруг стала удивительно мягкой и понимающей.
— Мариночка, ты иди отдохни, я сама ужин приготовлю. Ты так устаёшь на работе.
Но Марина понимала — свекровь просто расчищает территорию. Даёт сыну больше свободы.
Однажды вечером она не выдержала:
— Ден, что происходит? Ты весь день переписываешься с кем-то, дома тебя как будто нет.
— Не придумывай, — отмахнулся он. — Просто работы много.
— А с Леной вы часто встречаетесь?
— Иногда пьём кофе. Она старый друг, что тут такого?
Старый друг. Марина видела, как он смотрит на этого «старого друга». И поняла — она проиграла. Валентина Петровна добилась своего.
После вечера, когда Денис ушёл «по делам», а вернулся только к полуночи с запахом женских духов на рубашке, Марина приняла решение.
Она долго сидела на кухне, обдумывая план. Потом достала чемодан и начала собирать вещи. Немного — только самое необходимое. Написать письмо оказалось сложнее всего.
«Дорогой Денис, я беременна. Но понимаю, что этот ребёнок тебе сейчас не нужен. Ты нашёл свою любовь, и я не хочу вам мешать. Живу теперь у мамы. Документы на развод подам сама. Будь счастлив. Марина.»
Письмо она оставила на кухонном столе, рядом с тестом на беременность. Две полоски, которые объясняли всё.
Денис нашёл записку только утром. Марина уже слышала его крики по телефону — он звонил ей, потом маме, потом снова ей. Она не отвечала.
Через час он был у двери маминой квартиры.
— Марина! Открой! Мы должны поговорить!
Марина открыла. Денис выглядел растерянным, волосы взъерошены, глаза красные.
— Почему ты ничего не сказала? Я имею право знать!
— Какое право? — спокойно спросила Марина. — У тебя есть Лена. Зачем тебе ещё и ребёнок?
— Лена мне не нужна! — воскликнул он. — Если ты скажешь, я порву с ней все отношения! Марин, это же наш ребёнок!
— А твоя мама? Она останется с нами жить?
Денис замялся.
— Мы что-нибудь придумаем…
— Ничего мы не придумаем, — твёрдо сказала Марина. — Я не собираюсь рожать и воспитывать ребёнка рядом с человеком, который меня ненавидит. Это вредно и для меня, и для малыша.
— Хорошо! — Денис схватил её за руки. — Я сниму нам квартиру! Сегодня же начну искать!
— Не торопись, — Марина высвободила руки. — Мне самой нужно время подумать.
Но внутри что-то тёплое шевельнулось. Впервые за долгие месяцы Денис выбрал её.
Три дня спустя он приехал на такси.
— Садись, — сказал, открывая дверь. — Покажу нашу новую квартиру.
Квартира была небольшая, но светлая и уютная. Денис провёл её по комнатам, показывал каждый уголок, как ребёнок, демонстрирующий сокровище.
— Тут будет детская, — сказал он, останавливаясь у окна в спальне. — Солнце с утра до вечера.
Марина смотрела на него — взволнованного, искреннего — и понимала, что любит всё так же сильно.
Ту ночь они провели на новой квартире, на матрасе посреди пустой комнаты. Денис обнимал её осторожно, словно боялся сломать, шептал извинения и признания в любви. А через пару недель Марина с удивлением поняла, что не обманывала — она действительно ждёт ребёнка.
Валентина Петровна объявилась через месяц. Марина открыла дверь и увидела осунувшуюся, постаревшую женщину.
— Можно войти?
Они сели на кухне. Валентина Петровна долго молчала, разглядывая руки.
— Если бы я знала, что ты так меня проучишь, я бы не совершила ту большую ошибку, — наконец произнесла она. — Свекровь пришла к невестке на поклон, но было слишком поздно
Марина внимательно смотрела на неё.
— Какую ошибку, Валентина Петровна?
— Привела ему Лену. Я думала… — свекровь запнулась. — Я думала, ты недостойна моего сына. Что он заслуживает лучшего. А теперь понимаю — потеряла и сына, и внука.
— Вы действительно так думали? Или просто не хотели делить сына ни с кем?
Валентина Петровна вздрогнула от прямоты вопроса.
— И то, и другое, наверное. Я привыкла, что Денис — только мой. А тут появилась ты, и он стал другим. Я испугалась, что останусь одна.
— И решили меня выжить.
— Да. — Голос свекрови стал совсем тихим. — Я разбивала ваши вещи. Оставляла дверь незапертой. Поставила утюг на рубашку, когда ты вышла из комнаты.
Марина кивнула — она давно всё поняла.
— А Лена?
— Я встретила её случайно. И подумала… — Валентина Петровна сжала руки в кулаки. — Подумала, что если Денис вспомнит о первой любви, то забудет о тебе.
— И почти получилось.
— Да. Но я не знала, что ты беременна. Не знала, что ты такая сильная. Думала, ты будешь терпеть всё что угодно.
— Я и терпела. Долго.
Валентина Петровна подняла голову:
— Прости меня. Я понимаю, что поздно. Но может быть… может быть, мы сможем начать заново? Я буду хорошей бабушкой, обещаю.
Марина долго молчала. Потом встала, подошла к окну.
— Валентина Петровна, я не злопамятная. И понимаю, что внук — это ваша кровь. Но мне нужно время. И покой. Во время беременности я не хочу вас видеть. Если вы попробуете договориться с Денисом без моего ведома или каким-то образом вмешаетесь в нашу жизнь, я уговорю мужа переехать в другой город. И тогда вы не увидите внука вообще.
Свекровь побледнела:
— Ты не можешь быть такой жестокой.
— Могу, — спокойно ответила Марина. — Я научилась. У вас.
Валентина Петровна встала, дошла до двери. Обернулась:
— А когда родится?
— Увидим. Возможно, я позволю вам познакомиться с ребёнком. Но только если вы докажете, что изменились.
Девять месяцев прошли спокойно. Денис заботился о жене, как о хрустальной вазе, работал на двух работах, чтобы обеспечить семью. О Лене не было слышно ни слова — Марина верила, что он действительно порвал с ней все связи.
Валентина Петровна изредка передавала через Дениса подарки — детские вещи, игрушки, конверты с деньгами. Но не появлялась. Держала слово.
Когда родился Максим — крепкий мальчик с глазами Дениса — Марина почувствовала, что готова к примирению. Не к обнулению всех обид, но к примирению.
Она позвонила свекрови сама:
— Валентина Петровна, хотите познакомиться с внуком?
Голос на том конце провода дрожал:
— Можно?
— Приезжайте завтра. На час.
Валентина Петровна пришла с огромным букетом и коробкой пирожных. Держалась неуверенно, словно в чужом доме. Смотрела на внука так, будто не верила, что это наяву.
— Можно… можно взять на руки?
— Конечно.
Старая женщина осторожно взяла ребёнка, и лицо её преобразилось. Стало мягким, счастливым.
— Ах ты мой хорошенький, — шептала она. — Мой золотой.
Марина смотрела на эту картину и понимала — время лечит. Не всё, но многое. Валентина Петровна стала бабушкой. А бабушки — это совсем другая история.
— Как его зовут? — спросила свекровь.
— Максим.
— Максимушка, — повторила Валентина Петровна. — Максим Денисович.
Денис вошёл в комнату, увидел маму с сыном на руках, жену, мирно сидящую рядом. Лицо его осветилось облегчением.
— Мам, как тебе внук?
— Красавец, — ответила Валентина Петровна, не отрывая глаз от ребёнка. — Вылитый ты в детстве.
— А нос мамин, — заметил Денис, садясь рядом с женой.
— Да, нос определённо мамин.
Марина слушала этот разговор и думала о том, как странно устроена жизнь. Иногда нужно потерять всё, чтобы найти то, что действительно важно. Иногда нужно показать клыки, чтобы заслужить уважение. И иногда прощение приходит не от доброты, а от силы.
Максим заворочался на руках у бабушки, недовольно сморщился.
— Ой, он плачет, — забеспокоилась Валентина Петровна. — Я что-то не так делаю?
— Он просто проголодался, — улыбнулась Марина, принимая сына. — Время кормления.
Свекровь наблюдала, как невестка прикладывает ребёнка к груди, как тот сразу успокаивается.
— Ты хорошая мать, — тихо сказала она.
— Стараюсь.
— И хорошая жена. Я… я была не права.
— Знаю.
— Можно я буду приходить? Иногда? Помогать?
Марина посмотрела на Дениса, потом на сына, мирно посапывающего у неё на руках.
— Можно. Но по правилам. Моим правилам.
— Конечно, — поспешно согласилась Валентина Петровна. — По твоим правилам.
— Тогда добро пожаловать в семью, — сказала Марина. — Снова.
И впервые за очень долгое время она это сказала искренне.
