Октябрь выдался холодным и дождливым. Четырёхлетний Максим проснулся с заложенным носом и начал кашлять. Анастасия приложила ладонь ко лбу сына и вздохнула — температура была явно повышена.
— Мам, я не хочу кушать, — хрипло сказал мальчик, отворачиваясь от тарелки с кашей.
— Ничего, малыш, поправишься быстро. Сегодня дома полежишь, — успокоила Анастасия, накрывая сына тёплым пледом.
За окном моросил дождь, жёлтые листья прилипали к стеклу. Обычная осенняя простуда, которой болеют все дети. Ничего особенного, но Анастасия знала, что в садик Максима теперь не возьмут минимум неделю.
Проблема заключалась в том, что женщина работала менеджером в крупной торговой компании, и постоянные больничные могли серьёзно повредить карьере. Недавно директор намекнул, что сокращения не за горами, и сотрудники с частыми отлучками первыми попадут под удар.
Анастасия покрутила в руках телефон, раздумывая, кому позвонить. Мать жила в другом городе, подруги были заняты собственными проблемами. Оставался один вариант — свекровь.
Галина Борисовна всегда говорила, что готова помогать с внуком, особенно когда критиковала молодых родителей за неправильное воспитание. Может быть, сейчас настало время проверить эти слова на деле.
— Галина Борисовна, добрый день, — осторожно начала Анастасия, набрав номер. — Максим заболел, а мне завтра на важную презентацию. Вы не могли бы посидеть с внуком?
— Ну конечно, Настенька! — голос свекрови звучал удивительно тепло. — Я же бабушка, кто ещё должен помогать? Приеду завтра к восьми утра.
Анастасия облегчённо выдохнула. Галина Борисовна действительно пришла вовремя, принесла с собой термос с куриным бульоном и даже детские витамины.
— Не волнуйся, я всё знаю про болезни. Вырастила троих детей, — важно произнесла свекровь, устраиваясь в кресле. — Иди спокойно работай.
Первые два дня прошли без происшествий. Максим шёл на поправку, температура спала. Но Анастасия заметила, что сын стал каким-то замкнутым.
— Как дела с бабушкой? — спросила женщина, укладывая сына спать.
Максим пожал плечами и отвернулся к стене.
— Нормально, — коротко ответил мальчик.
Анастасия нахмурилась. Обычно сын был очень общительным, рассказывал обо всём подряд. Такая молчаливость была непривычной.
На следующий день, когда Анастасия вернулась с работы, Максим снова забился в угол дивана с игрушкой.
— Мы сегодня играли? — спросила мать.
— Не знаю, — пробормотал мальчик, не поднимая глаз.
Галина Борисовна собирала сумку, выглядела слегка раздражённой.
— Ребёнок неслушный какой-то стал. Капризничает, не хочет есть то, что полезно. Избаловали совсем, — бросила свекровь, застёгивая пальто.
Анастасия проводила свекровь до двери, а потом вернулась к сыну. Максим сидел точно в том же положении.
— Максимка, что случилось? — мягко спросила женщина, присаживаясь рядом.
Мальчик поднял на мать грустные глаза.
— Я плохой, бабушка сказала, — тихо произнёс малыш.
Анастасия замерла, хлопая глазами. Сердце пропустило удар.
— Как это плохой? Кто тебе такое сказал?
— Бабушка Галя. Говорит, я как мама — тряпка, — ребёнок снова отвернулся.
Кровь прилила к лицу Анастасии. Что происходило в квартире, пока её не было дома? Галина Борисовна всегда была резкой в суждениях, но чтобы так разговаривать с четырёхлетним ребёнком?
Той же ночью Анастасия долго не могла уснуть. Слова сына крутились в голове. Может быть, мальчик что-то неправильно понял? Или преувеличил? Дети ведь часто додумывают и искажают услышанное.
Но интуиция подсказывала, что дело серьёзнее. Максим никогда не врал, а его подавленное состояние говорило само за себя.
Утром Анастасия приняла решение. По дороге на работу женщина зашла в магазин электроники и купила несколько маленьких камер видеонаблюдения. Установка оказалась проще, чем казалось — современные устройства подключались к домашней сети и передавали изображение прямо на телефон.
Одну камеру Анастасия разместила в детской, замаскировав среди книг на полке. Вторую — в гостиной, рядом с телевизором. Третью — на кухне, за банкой с крупой.
— Галина Борисовна, можете завтра снова посидеть с Максимом? — спросила женщина вечером по телефону. — Врач сказал ещё пару дней дома подержать.
— Разумеется, дорогая. Я же вижу, что мальчик болеет. Нельзя в садик с соплями ходить, других детей заражать, — ответила свекровь.
На следующее утро Галина Борисовна снова пришла с термосом и витаминами. Анастасия поцеловала сына на прощание и отправилась на работу, периодически поглядывая на экран телефона.
Первые два часа всё выглядело нормально. Галина Борисовна читала газету, Максим собирал конструктор. Но потом картинка изменилась.
Анастасия увидела, как свекровь резко встала с кресла и подошла к мальчику.
— Сколько можно ковыряться с этими деталями! Нормальные дети давно бы собрали! — раздался голос Галины Борисовны из динамика телефона.
Максим вздрогнул и уронил детали на пол.
— Вот именно! Руки-крюки, как у матери! — продолжала свекровь. — Неужели нельзя аккуратно играть?
Анастасия сжала телефон в руке. Это было только начало.
Через час свекровь заставляла Максима есть суп, который мальчик явно не хотел.
— Не будешь есть — останешься дохлым, как сейчас. Мать тебя не кормит нормально, только чипсы и шоколадки покупает! — кричала Галина Борисовна, размахивая ложкой.
Максим всхлипывал, но послушно открывал рот.
— Хватит реветь! Мужчины не плачут! Или ты девочка? — свекровь схватила мальчика за подбородок, заставляя поднять голову.
Анастасия вскочила со стула прямо посреди рабочего совещания. Коллеги удивлённо посмотрели на неё.
— Извините, срочные семейные обстоятельства, — пробормотала женщина, хватая сумку.
— Но презентация через час! — воскликнул директор.
— Перенесите на завтра, — бросила Анастасия, уже выбегая из кабинета.
Всю дорогу домой женщина смотрела в телефон. Галина Борисовна продолжала своё представление.
— Мать у тебя слабохарактерная, поэтому и ты такой размазня получился. Надо тебя в ежовых рукавицах держать, тогда толк будет, — говорила свекровь, укладывая мальчика спать днём.
Максим лежал с широко открытыми глазами, боясь пошевелиться.
— А если не будешь слушаться, отдам тебя в детский дом. Там таких непослушных быстро учат уму-разуму, — добавила Галина Борисовна, выходя из комнаты.
Анастасия влетела в подъезд, поднялась на лифте и открыла дверь своими ключами. Галина Борисовна сидела в гостиной, спокойно вязала и смотрела сериал.
— Настенька! Как рано вернулась! — удивилась свекровь. — Максимка спит, я его покормила и уложила. Хороший мальчик, только немного избалованный.
Анастасия прошла в детскую. Сын действительно лежал в кровати, но глаза у мальчика были красными от слёз.
— Мама? — тихо позвал Максим.
— Да, малыш, я дома, — женщина села на край кровати и погладила сына по голове.
— Я правда плохой? — спросил ребёнок.
Анастасия обняла мальчика крепко-крепко.
— Ты самый лучший сын на свете. И никто не имеет права говорить тебе обратное.
Когда Анастасия вернулась в гостиную, Галина Борисовна уже собирала вязание.
— Завтра приду в обычное время? — спросила свекровь.
— Нет, — коротко ответила Анастасия. — Спасибо, но больше не нужно.
Галина Борисовна удивлённо подняла брови.
— Как это не нужно? А работа? Мальчик ещё не совсем здоров.
— Возьму больничный, — сухо сказала Анастасия, открывая дверь.
После ухода свекрови женщина села за компьютер и стала просматривать записи с самого утра. То, что увиделаa, превзошло все ожидания.
Галина Борисовна не просто ругала ребёнка — свекровь методично унижала мальчика, сравнивая его с матерью в самых отвратительных выражениях. Кричала, когда Максим плакал, заставляла его извиняться за каждый неосторожный жест.
— Твоя мать — никчёмная тряпка, которая не умеет ни готовить, ни убирать, ни детей воспитывать! И ты будешь точно такой же, если не возьмёшься за ум! — орала свекровь, тыкая пальцем в лицо ребёнка.
Максим сидел на полу и всхлипывал, а Галина Борисовна продолжала свою тираду.
— В твоём возрасте дети уже сами одеваются, а ты как маленький! Стыдно должно быть! Других детей смешить будешь своей беспомощностью!
Анастасия выключила видео. Руки тряслись от ярости. Как можно было так издеваться над беззащитным ребёнком? И это при том, что Галина Борисовна всегда критиковала молодых родителей за недостаток строгости в воспитании.
Вечером, когда Максим заснул, Анастасия позвонила мужу. Алексей работал в командировке уже третью неделю.
— Лёша, твоя мать сегодня перешла все границы, — начала женщина без предисловий.
— Что случилось? — удивился муж.
— Она издевается над сыном. Кричит, унижает, называет его тряпкой. У меня есть видеозаписи.
— Настя, ты серьёзно? Мама может быть резкой, но чтобы кричать на ребёнка…
— Посмотри сам, когда вернёшься. А пока запомни — больше она к нам не придёт.
Алексей помолчал.
— Хорошо, разберёмся. Но может, ты преувеличиваешь? Мама всегда любила внука.
— Любила? — горько усмехнулась Анастасия. — Тогда объясни, почему четырёхлетний ребёнок считает себя плохим и боится лишний раз пошевелиться?
После разговора с мужем Анастасия ещё раз пересмотрела записи. Чем больше женщина видела, тем сильнее кипела ярость. Галина Борисовна не просто сорвалась на ребёнке — свекровь целенаправленно ломала мальчика психологически, используя самые изощрённые методы.
Анастасия крепче сжала телефон, когда увидела, как Галина Борисовна заставляла Максима стоять в углу за то, что мальчик уронил игрушку. Свекровь методично объясняла внуку, что такие неуклюжие дети никому не нужны, а матери было бы лучше отдать сына в интернат.
— Посмотри на себя! Четыре года, а ведёшь себя как младенец! — кричала Галина Борисовна. — Стыдно таких детей в люди выводить!
Максим плакал, уткнувшись лицом в стену, а свекровь продолжала своё издевательство.
— Хватит реветь! Слёзы для девчонок! Ты что, девчонка? Тогда может, платье тебе надеть?
Анастасия едва досмотрела запись до конца. Руки дрожали от бешенства. Как можно было так жестоко обращаться с беззащитным ребёнком? И это женщина, которая постоянно учила молодых родителей правильному воспитанию.
На следующих кадрах свекровь заставляла мальчика мыть посуду, хотя Максим едва доставал до раковины. Тарелки скользили в детских руках, и одна упала на пол, разбившись на куски.
— Вот видишь! Руки-крюки! Как мать! — заорала Галина Борисовна. — Теперь подбирай осколки, и чтобы ни одного кусочка не осталось!
Четырёхлетний ребёнок опустился на четвереньки и дрожащими пальцами собирал острые осколки. Анастасия зажмурилась — смотреть на это было невыносимо.
Женщина поняла: молчать больше нельзя. Если не остановить Галину Борисовну сейчас, психика сына может пострадать навсегда. Некоторые детские травмы остаются на всю жизнь, и Анастасия не собиралась позволить свекрови калечить ребёнка.
На следующий день Алексей вернулся из командировки. Анастасия специально дождалась выходных, чтобы устроить серьёзный разговор в присутствии мужа.
— Позвони матери, пусть приедет, — попросила Анастасия за завтраком.
— Зачем? — удивился Алексей.
— Поговорить нужно. О том, как твоя мать обращается с нашим сыном.
Галина Борисовна приехала через час, нарядная и довольная. Видимо, свекровь рассчитывала на семейное чаепитие и обсуждение воспитательных вопросов.
— Максимка где? — спросила Галина Борисовна, снимая пальто.
— Спит ещё, — ответила Анастасия. — Садитесь, Галина Борисовна. Нам нужно серьёзно поговорить.
Алексей устроился в кресле, явно не понимая, к чему ведёт разговор. Анастасия включила ноутбук и развернула экран так, чтобы все видели.
— Я посмотрела записи, — твёрдо сказала женщина. — Теперь ясно, почему сын боится оставаться с тобой.
Анастасия нажала кнопку воспроизведения. На экране появилось изображение гостиной, где Галина Борисовна кричала на Максима.
Галина Борисовна замерла, глядя на экран широко открытыми глазами. Алексей наклонился вперёд, не веря увиденному.
— Что это такое? — прошептал муж.
— А то, что твоя мать называет воспитанием, — сухо ответила Анастасия.
На видео свекровь заставляла мальчика извиняться за каждое неловкое движение, называла его тряпкой и угрожала отдать в детский дом.
— Выключи это! — заорала Галина Борисовна, вскакивая с места. — Я его воспитывала! Дети должны знать дисциплину!
— Дисциплину? — переспросила Анастасия, переключая на следующий фрагмент. — Или унижение четырёхлетнего ребёнка?
Алексей побледнел, понимая, что отрицать очевидное бессмысленно. На экране его мать заставляла сына собирать осколки разбитой тарелки голыми руками.
— Мама, как ты могла? — тихо спросил мужчина. — Это же ребёнок!
— Я растила троих детей! — кричала Галина Борисовна. — И все выросли нормальными людьми! А этого балуют, вот и результат!
— Балуют? — Анастасия показала фрагмент, где свекровь заставляла Максима стоять в углу полчаса за упавшую игрушку. — Ты называешь это баловством?
— Ребёнка ты больше не получишь, — добавила Анастасия, выключая ноутбук. — С этим покончено навсегда.
— Как это не получу? — взвилась Галина Борисовна. — Я бабушка! У меня есть права!
— Права у тебя были, пока ты не начала издеваться над внуком, — спокойно ответила Анастасия. — Теперь этих прав нет.
Алексей сидел молча, переводя взгляд с жены на мать. Мужчина явно не знал, что сказать.
— Лёша, ты что, позволишь этой… — начала Галина Борисовна.
— Мам, хватит, — перебил сын. — Я видел записи. То, что ты делала с Максимом, недопустимо.
— Ты встаёшь на сторону жены против собственной матери?
— Я встаю на сторону своего ребёнка против человека, который его унижает, — твёрдо ответил Алексей.
Галина Борисовна схватила сумку и направилась к выходу.
— Хорошо! Обходитесь без меня! Только не ждите помощи, когда понадобится!
— Не будем, — коротко бросила Анастасия.
Мужу пришлось проводить мать до двери. Галина Борисовна хлопнула дверью так, что задрожали стёкла.
— Я не знал, — сказал Алексей, возвращаясь в гостиную. — Мама всегда была строгой, но чтобы настолько…
— Теперь знаешь, — ответила Анастасия. — И помни: к Максиму больше не подходит.
В детской послышался шорох — мальчик проснулся. Анастасия пошла к сыну, а Алексей остался сидеть в кресле, переосмысливая происходящее.
— Мама, а бабушка больше не придёт? — тихо спросил Максим, когда Анастасия помогала ему одеваться.
— Нет, малыш. Больше не придёт.
— А я правда плохой?
Анастасия присела перед сыном и взяла его за руки.
— Ты самый хороший мальчик на свете. И никто никогда не имеет права говорить тебе обратное.
Максим улыбнулся первый раз за много дней.
С тех пор Анастасия оставляла сына только с проверенной няней или брала к себе на работу, когда это было возможно. Галина Борисовна несколько раз пыталась связаться с семьёй, но Анастасия неизменно отклоняла звонки.
Через месяц свекровь попробовала прийти без предупреждения, но Анастасия даже не открыла дверь.
— Это неправильно! — кричала Галина Борисовна из-за двери. — Я же бабушка!
— Бабушки не унижают внуков, — спокойно ответила Анастасия через домофон.
Постепенно Максим стал прежним жизнерадостным ребёнком. Исчезли страхи, вернулась улыбка. Мальчик снова болтал без умолку и задавал миллион вопросов.
Анастасия поняла: иногда правда открывается только благодаря холодной записи с камеры. Без видеодоказательств никто бы не поверил, что респектабельная бабушка способна на такую жестокость.
Камеры так и остались в квартире — теперь уже для спокойствия. Анастасия знала: защита детей важнее любых семейных традиций и авторитетов. И если пришлось выбирать между свекровью и сыном, выбор был очевиден.
