Она прятала своё прошлое, как страшную тайну. Впервые вышла на экран в сорок, а звездой стала – в шестьдесят. Муж выгнал её с ребёнком и только спустя годы понял, кого потерял. А сама она мечтала совсем о других ролях, чем те, которые сделали её любимицей страны. Какой на самом деле была «всесоюзная бабушка» Галина Макарова и почему её настоящая жизнь была драматичнее любого фильма?
Женщина без биографии
Галина Макарова всю жизнь мастерски скрывала себя, словно играла роль, которую написала не судьба, а она сама. Настоящая дата рождения? Неизвестна. Подлинное имя? Агата Чехович. Даже происхождение она держала в секрете, не потому что стеснялась, а потому что слишком хорошо знала, чем может обернуться правда.
Отец актрисы, Климентий Чехович, был кадровым военным, служил при императорской ставке, получил награды лично из рук царя. После революции не присягнул новой власти, ушёл к Деникину, а потом вернулся к семье в Белоруссию.
Вскоре его арестовали, а семью вынудили исчезнуть из официальной истории. Все документы уничтожили, фамилию дочери сменили на Апанащик и даже возраст ей «срезали» на три года.
Аристократическое воспитание она заменила образом деревенской девчонки. Эту маску она пронесла до конца жизни, и никто, кроме самых близких, не знал, кем была Макарова на самом деле.
Побег из кухни в театр
В 16 лет Агата сбежала в Минск. Денег не было, жилья тоже, поэтому первое время она перебивалась случайными подработками, жила на съёмных уголках, трудилась санитаркой и прислугой.
Судьбоносный поворот случился неожиданно: один знакомый семьи услышал, как девушка читает стихи, и убедил её попробовать себя в театре. Так Агата оказалась в студии, где получила новое имя Галина, и вместе с ним возможность другой жизни.
Юная Макарова совсем не походила на образ мягкой и добродушной бабушки, который позже полюбят зрители. В 20 лет она была дерзкой и энергичной: соревновалась в метании копья, уверенно держалась в седле, а ещё умела водить мотоцикл и даже стала чемпионкой Белоруссии по мотокроссу. Казалось, всё только начинается, и перед ней открыты любые дороги. Но жизнь распорядилась иначе.
Муж привёз с фронта новую жену
Своего первого мужа, Ивана Макарова, она встретила в театре. Он пришёл на спектакль и остался покорён. Красивый, решительный, уверенный в себе сотрудник НКВД добился её руки. Они поженились, уехали в Москву, там у них родился сын Эдуард. Казалось, счастье только начинается. Но началась война. Иван ушёл на фронт, а Галина спасалась в эвакуации с ребёнком.
После Победы она мечтала обнять мужа. Но он приехал не один. С ним была другая женщина – его «походно-полевая жена». Он холодно сообщил, что больше не хочет быть с Галиной. Предложил остаться жить у его матери. Она, не сказав ни слова, собрала вещи и ушла с сыном на руках в никуда.
Это предательство она не смогла забыть никогда. Даже позже, когда вышла замуж второй раз, за актёра Павла Пекура, и родила дочь Татьяну, она всё ещё хранила в сердце боль той войны и той измены.
Сын уехал к отцу. И стал советником Горбачёва
Самым тяжёлым ударом стало то, что бывший муж позже настоял: 12-летний Эдуард должен жить с ним в Москве. Он угрожал рассказать о «компрометирующем» прошлом Макаровой – о белогвардейском отце. В сталинское время это могло обернуться концом не только карьеры.
Галина уступила. Сын уехал. Они виделись редко, лишь на каникулах. Но Макарова никогда не переставала гордиться им. Эдуард стал успешным инженером, окончил МГТУ имени Баумана и в итоге вошёл в ближний круг Михаила Горбачёва – стал его советником.
Её предал муж, её разлучили с ребёнком, но она осталась стоять с гордо поднятой головой. Без скандалов, без мести. Только работа спасала.
Поздний взлёт
В кино Галина Макарова начала сниматься ещё в конце 1950-х, но долгие годы это были второстепенные роли: вахтёрши, продавщицы, крестьянки, женщины второго плана. Чаще всего они оставались незаметными для зрителей и критиков.
Перелом случился в 1976 году, когда Сергей Микаэлян пригласил её в картину «Вдовы». Роль Александры Матвеевны Громовой стала её первым по-настоящему крупным экранным образом.
Именно после этого фильма о ней заговорили всерьёз: характерная актриса из эпизодов вдруг предстала в центре сюжета и покорила зрителей своей искренностью.
За «Вдовами» последовали другие запоминающиеся работы: бабушка Агаша в «Молодой жене» (1978), колоритная контролёрша в «Приключениях Дениса Кораблёва», мудрая Матрёна в «Белых росах» (1983). Именно эти образы сделали Макарову всенародной любимицей и закрепили за ней прозвище «всесоюзная бабушка».
Но у этой популярности была и обратная сторона. Театральная актриса с большим диапазоном оказалась в кино закреплена за амплуа простой, доброй женщины из народа.
Позднее близкие вспоминали, что Макарова мечтала о более сложных, драматических ролях, в которых можно было бы раскрыть её подлинную глубину. Однако кинематограф раз за разом возвращал её к образам, в которых зрители видели знакомую и родную «бабушку».
Её настоящий мир – не сцена, а сад
Макарова всегда говорила, что, если бы не стала актрисой, обязательно руководила бы колхозом. Это была не шутка. Она обожала землю, растения, работу руками. Её загородный дом в тридцати километрах от Минска стал настоящим садом.
Там она выращивала пионы – более ста сортов. Там цвели эдельвейсы, присланные с гор. Там она сама строила, копала, пересаживала. Через журнал «Цветоводство» она вела переписку с другими такими же фанатами, высылала семена, выписывала редкие виды. Этот сад стал её пристанищем и отрадой.
Когда она получила звание народной артистки СССР, её бывший муж, Иван Макаров, был в шоке. Он не верил, что «та самая Галя» из прошлого могла добиться такого признания. Он обижался, что она не выходит с ним на связь, когда бывает в Москве. Он, похоже, и не понял до конца, что сделал с ней когда-то. Но она не жаловалась. И не мстила. Просто больше никогда не отвечала на письма.
Галины Макаровой не стало в 1993 году. Она ушла тихо, в своём доме, среди цветов, которые вырастила сама. Она не оставила мемуаров, не давала громких интервью. Только внучка позже скажет, что главное качество бабушки – это искренность. Она умела быть настоящей. Даже в самой большой лжи.
