Лена закрыла за собой дверь квартиры и прислонилась к ней спиной, выдыхая с облегчением. Рабочий день выдался тяжёлым — презентация для клиента, бесконечные звонки, правки в проекте до последней минуты. Она скинула туфли, прошла на кухню и поставила чайник. В квартире стояла приятная тишина. Тишина её собственного дома.
Их с Денисом дома.
Они поженились полгода назад, и Денис переехал к ней. Квартиру Лена получила по наследству от бабушки — просторную двушку в хорошем районе. У Дениса была только комната в коммуналке на окраине, где он жил с матерью. Выбор был очевиден. Людмила Петровна, свекровь, отнеслась к этому с пониманием.
— Конечно, конечно, детки, — улыбалась она на свадьбе, похлопывая Лену по руке. — Главное, чтобы вам было удобно. А я уж как-нибудь. Привыкну без Денисочки.
Лена тогда искренне пожалела её. Женщина осталась одна в этой ужасной коммуналке, с вечно скандалящими соседями. Сын был для неё всем. Поэтому когда через пару недель после свадьбы Людмила Петровна позвонила в дверь с судочками домашней еды, Лена обрадовалась.
— Людмила Петровна! Проходите, пожалуйста!
— Леночка, дорогая, — свекровь прошла в прихожую, неся тяжёлые пакеты. — Я тут борща наварила, голубцов. Думаю, молодым некогда готовить, вы же оба работаете. А Денис мой щи свежие так любит!
Они пили чай на кухне, Людмила Петровна расспрашивала про работу, про быт, как обустроились. Лена чувствовала тепло — вот оно, семейное счастье. Добрая свекровь, любящий муж, уютный дом.
Визиты повторились. Раз в неделю, потом два раза. Людмила Петровна приносила еду, они беседовали. Денис приходил позже — он работал в торговой компании, часто задерживался на встречах с поставщиками. Мать и невестка успевали пообщаться.
Постепенно разговоры стали другими.
— Леночка, а почему у вас на кухне шторы такие? — спросила однажды свекровь, прищурившись. — Они же совсем не подходят. Лучше бы повесить что-то светлое, воздушное.
Лена удивилась, но промолчала. Шторы висели здесь ещё при бабушке, она привыкла к ним.
— А знаешь, Леночка, — Людмила Петровна наклонилась через стол доверительно, — холодильник надо мыть чаще. Я вот заглянула, там такой беспорядок. Денис привык к чистоте.
Лена почувствовала укол раздражения, но сдержалась. Может, действительно стоит навести порядок. Она так устаёт на работе, не всегда успевает.
— И вообще, — продолжала свекровь, разливая чай, — женщина должна следить за домом. Это её обязанность. Ты же хочешь, чтобы Денису было комфортно?
— Конечно, — Лена кивнула, но внутри что-то неприятно ёкнуло.
Недели шли, визиты участились. Теперь Людмила Петровна приходила через день. Всегда до возвращения Дениса. Лена приходила с работы в половине седьмого, а муж — около девяти.
— Леночка! А я тут пирожков напекла. — Людмила Петровна говорила это таким тоном, будто делала одолжение.
Она, желая помочь, стала вытирать пыль с полок, переставлять посуду в шкафах. Сначала Лена пыталась возразить:
— Людмила Петровна, не нужно, я сама…
— Да что ты, дорогая! Тебе и так тяжело. Я быстренько, ты даже не заметишь.
Но замечала. Замечала, как свекровь открывает её шкафы, перебирает вещи, морщится, глядя на выбор кухонной утвари. Замечала, как та проверяет чистоту плиты, проводит пальцем по подоконнику.
Однажды Лена обнаружила Людмилу Петровну в спальне. Та стояла у шкафа, перебирая Ленино бельё.
— Что вы делаете?! — вырвалось у Лены.
— Леночка, я думала помочь тебе разложить вещи, — невозмутимо ответила свекровь. — Тут такой беспорядок. Денис говорил, что не может найти носки.
— Денис может спросить меня, — холодно произнесла Лена. — И вообще, это наша спальня.
— Наша? — Людмила Петровна выпрямилась, и что-то изменилось в её лице. — Детка, это спальня моего сына. Или ты забыла, кто тебе такого мужчину родил и вырастил?
Лена застыла. Вот так просто, мгновенно, милая женщина превратилась в кого-то чужого. Глаза стали жёсткими, голос — стальным.
— Я много лет одна растила Денисочку, — продолжала свекровь, складывая рубашки. — Отец нас бросил, когда мальчику три года было. Я работала на двух работах, чтобы сыну всё лучшее дать. В институт его устроила, одевала, кормила. И вот теперь он встретил тебя, и ты возомнила себя хозяйкой?
— Но это моя квартира, — слабо возразила Лена.
— Ничего, — отрезала Людмила Петровна. — Вы муж и жена. Значит, и квартира общая. И я имею право здесь бывать и помогать сыну жить как он того заслуживает.
Она закрыла шкаф и прошла мимо Лены к двери:
— Вот приготовлю ужин, Денис придёт — поест нормальной еды. А ты пока отдохни. Выглядишь неважно.
Лена стояла в спальне, чувствуя, как внутри закипает бессильная злость. Но что она могла сделать? Устроить скандал? Пожаловаться Денису на его мать, которая просто хочет помочь?
Когда муж вернулся, Людмила Петровна сидела на кухне, накрытый стол встречал его котлетами и жареной картошкой. Она встретила сына с улыбкой:
— Денисочка! Как я по тебе соскучилась! Проходи, мой хороший, садись. Я твоё любимое приготовила.
Лена смотрела, как Денис обнимает мать, как та целует его в щёку, как они мило беседуют за ужином. Милая женщина вернулась. Ласковая, заботливая мама. Лена пыталась вставить слово:
— Денис, твоя мама сегодня…
— Что, милочка? — обернулась к ней Людмила Петровна с невинной улыбкой.
— Ничего, — Лена сглотнула.
После ужина свекровь ушла, расцеловав сына. На пороге она обернулась к Лене:
— Леночка, завтра приду пораньше, надо шторы постирать. Ты же не успеваешь.
Это не было предложением. Это был приказ.
Следующий визит начался с претензий. Лена едва вошла в квартиру, как Людмила Петровна набросилась:
— Ты знаешь, что Денис хотел котлет? Почему не приготовила? Я звонила ему днём, он жаловался, что голодный ходит!
— Людмила Петровна, у меня был аврал на работе, я не успела даже пообедать…
— Не успела! — передразнила свекровь. — Работа, работа! А муж? Семья? Или тебе плевать на моего сына?
Лена почувствовала, как горло сжимает от обиды.
— Конечно, не плевать, но…
— Никаких но! — Людмила Петровна встала, нависая над ней. — Ты жена! Твоя обязанность — кормить мужа, следить за домом. А ты превратила эту квартиру в свинарник!
— Что?! — Лена оглянулась. Квартира была чистой, она убралась в выходные.
— Да, свинарник! Пыль везде, посуда как попало, в холодильнике бардак. Я уже не говорю про то, как ты выглядишь. Растрёпанная, усталая. Какой мужчина захочет возвращаться к такой?
Слова били как пощёчины. Лена пыталась возразить, но свекровь не давала вставить слово. Она ходила по квартире, тыкая пальцем в несуществующие недостатки, критикуя всё — от расстановки мебели до цвета стен.
— И вообще, Денису тут неуютно, — закончила она. — Он мне жалуется, но стесняется тебе сказать. Хороший мальчик, не хочет обижать. Но я-то вижу, как ему тяжело. Может, вам вообще не стоило жениться.
Последняя фраза ударила больнее всего. Лена сжала кулаки.
— Прошу вас уйти.
— Что? — свекровь уставилась на неё.
— Уйдите из моей квартиры, — Лена с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. — Прямо сейчас.
— Как ты смеешь! — лицо Людмилы Петровны исказилось. — Я мать твоего мужа! Я имею право…
— Нет, — перебила Лена. — Не имеете. Это моя квартира, и я прошу вас уйти.
— Вот как?! — свекровь схватила сумку. — Ну, хорошо. Мы ещё посмотрим, что скажет мой сын. Ты пожалеешь!
Она хлопнула дверью, Лена осталась одна. Руки тряслись, сердце колотилось. Она понимала, что сейчас начнётся. Но больше не могла терпеть.
Телефон Дениса зазвонил ровно через десять минут.
Лена не стала брать трубку. Через полчаса приехал денис.
— Лена! — голос Дениса был полон ярости. — Что ты с матерью сделала?! Она мне звонила, рыдала в трубку!
— Денис, успокойся…
— Как я могу успокоиться?! — он прошёлся по прихожей, сжимая кулаки. — Мать позвонила и сказала: «Сыночек, твоя жена выгнала меня из квартиры! Сделай что-нибудь! Или ты так и будешь смотреть, как твоя жена над матерью издевается?!» Издевается! Над моей матерью!
— Она врёт, — тихо сказала Лена.
— Врёт?! — Денис остановился, глядя на неё с недоверием. — Моя мать не врёт! Она всю жизнь меня растила одна, жертвовала всем ради меня! А ты… ты просто выгнала её!
— Потому что она превратила мою жизнь в кошмар! — сорвалась Лена. — Она приходит сюда каждый день, лезет во все шкафы, критикует меня, унижает! Говорит, что я плохая жена, что тебе со мной плохо!
— Мама просто хочет помочь! — Денис замахал руками. — Она заботится о нас!
— Заботится?! — Лена почувствовала, как слёзы подступают к глазам. — Денис, она называет нашу квартиру свинарником! Говорит, что я не достойна тебя! Лезет в нашу спальню!
— Не преувеличивай! — отрезал муж. — Мама всегда была тактичной. Ты просто не ценишь, что она делает. Моя мать одна живёт, ей одиноко, а ты не можешь элементарно принять её!
— Я принимала! — закричала Лена. — Месяцами! Но она зашла слишком далеко!
— Никуда это не зашло! — Денис развернулся к двери. — Знаешь что? Я устал от твоих истерик. Мама права — ты эгоистка. Не можешь смириться с тем, что у меня есть семья, которая была до тебя.
Он схватил куртку.
— Куда ты? — Лена шагнула к нему.
— К маме! — бросил он через плечо. — Извиняться перед ней. В отличие от некоторых, я уважаю своих родителей.
Дверь захлопнулась. Лена стояла посреди прихожей, чувствуя, как рушится её мир. Слёзы текли по щекам. Муж встал на сторону матери, даже не выслушав её. Даже не попытавшись понять.
Но потом злость пересилила отчаяние. Лена вытерла слёзы. Нет, это ещё не конец. Она не даст себя превратить в виноватую.
Следующий день выдался мучительным. Лена пыталась работать, но мысли постоянно возвращались к вчерашнему скандалу. Денис не ночевал дома. Утром прислал сухое сообщение: «Буду сегодня поздно».
Она вернулась домой в обычное время, половина седьмого. Села на кухне с чаем и стала ждать. Телефон лежал на столе.
В половине восьмого раздался звонок. Перед тем, как открыть, Лена включила диктофон. На пороге стояла Людмила Петровна, одна.
— Леночка, — голос был мёдовым, но глаза холодными. — Можно войти? Поговорить надо.
— Проходите, — Лена отступила.
Свекровь прошла на кухню, села напротив. Некоторое время они молчали, изучая друг друга.
— Ты думаешь, выиграла? — наконец произнесла Людмила Петровна. — Настроила сына против меня?
— Я ничего не делала, — спокойно ответила Лена. — Просто попросила вас уйти из моей квартиры.
— Из твоей? — свекровь усмехнулась. — Девочка, ты не понимаешь. Денис — мой сын. Моя кровь. Я двадцать восемь лет его растила, а ты всего год с ним знакома. Как ты думаешь, кого он выберет?
Лена молчала.
— Вот именно, — Людмила Петровна откинулась на спинку стула. — Поэтому давай договоримся. Я буду приходить сюда, когда захочу. Ты будешь слушаться моих советов. И тогда, может быть, я не стану говорить Денису, что ты плохая жена.
— А если не стану? — тихо спросила Лена.
— Тогда я сделаю всё, чтобы он от тебя ушёл, — просто сказала свекровь. — Я найду ему хорошую девушку. Из приличной семьи, которая будет уважать старших. А тебя он забудет через месяц.
В её голосе не было злобы. Только уверенность. Людмила Петровна действительно верила, что может управлять жизнью сына. И до вчерашнего дня так и было.
— Людмила Петровна, — Лена наклонилась вперёд. — А вы когда-нибудь думали, что Денис имеет право на собственную жизнь?
— Какую собственную жизнь? — свекровь нахмурилась. — Он мой сын. Я дала ему жизнь. Всё лучшее ему отдала. Он мне должен.
— Никто никому ничего не должен, — возразила Лена. — Вы родили ребёнка по своему выбору. Это была ваша ответственность, а не его долг.
— Ах вот как! — лицо Людмилы Петровны потемнело. — Неблагодарная! Вот почему молодёжь сейчас такая — никакого уважения к старшим! Думаешь, умная? Думаешь, научишь меня жить?
— Нет, — Лена покачала головой. — Я просто хочу жить своей жизнью. С мужем. Без вашего контроля.
— Не выйдет! — свекровь ударила ладонью по столу. — Слышишь?! Денис всегда будет на моей стороне! Он мамин мальчик, он меня любит! А ты… ты ненадолго!
Она поднялась, нависая над Леной:
— И не думай жаловаться Денису! Я просто скажу, что ты опять выдумываешь. Он тебе не поверит. Потому что я его мать, а ты — никто.
— Вы уверены? — Лена тоже встала.
— Абсолютно, — Людмила Петровна схватила сумку. — Запомни, девочка. Я буду приходить сюда когда захочу. Ты будешь делать то, что я скажу. Иначе — прощай, семейная жизнь.
Она развернулась и пошла к двери. На пороге обернулась:
— А борщ всё-таки свари. Денис любит.
Дверь закрылась. Лена выключила диктофон на телефоне и прослушала запись. Всё чётко, каждое слово. Она сохранила файл и отправила себе на почту, на всякий случай.
Теперь оставалось ждать.
Денис вернулся около десяти вечера. Лена сидела в гостиной с книгой.
— Привет, — он остановился в дверях.
— Привет, — она отложила книгу.
— Слушай… — Денис прошёл в комнату, сел напротив. — Мне мама всё рассказала. Про сегодня.
— Да? — Лена приготовилась. — И что она рассказала?
— Что пыталась с тобой помириться, — он смотрел в пол. — А ты нагрубила ей опять. Сказала, что не хочешь её видеть.
— Интересная версия, — заметила Лена.
— Лена, ну почему ты так? — Денис поднял на неё глаза. — Мама действительно хочет наладить отношения. Она переживает. А ты как будто специально отталкиваешь её.
— Денис, — медленно произнесла Лена. — Ты помнишь, я вчера говорила, что твоя мать меня унижает?
— Ну, ты преувеличивала…
— Не преувеличивала, — она достала телефон. — Хочешь послушать, как проходят наши разговоры, когда тебя нет?
Он нахмурился:
— Что ты имеешь в виду?
— Я записала, — Лена протянула ему телефон. — Сегодняшний разговор. Полностью.
Денис взял телефон, недоверчиво глядя на экран. Нажал на воспроизведение.
Из динамика полилась запись. Голос Людмилы Петровны, спокойный и жёсткий:
«Денис — мой сын. Моя кровь. Я двадцать восемь лет его растила, а ты всего год с ним знакома. Как ты думаешь, кого он выберет?»
Лицо Дениса медленно менялось. Он слушал, как мать угрожает, требует, говорит, что Лена «ненадолго». Как говорит, что будет приходить когда захочет, и Лена должна слушаться.
«Я сделаю всё, чтобы он от тебя ушёл. Я найду ему хорошую девушку. А тебя он забудет через месяц».
Запись закончилась. Денис сидел неподвижно, уставившись в телефон. Молчание растянулось.
— Это… — он сглотнул. — Это правда моя мать?
— Да, — тихо сказала Лена. — Именно так она разговаривает со мной, когда тебя нет дома. Каждый раз. Месяцами.
Денис медленно поднялся, прошёлся по комнате. Лена видела, как он борется с собой — весь мир, в котором он жил, рушился.
— Я… я не знал, — выдавил он наконец. — Лена, я правда не знал. Мама всегда при мне… совсем другая.
— Знаю, — Лена подошла к нему. — Поэтому ты мне не верил.
Он обернулся к ней, и в его глазах стояли слёзы:
— Прости. Пожалуйста, прости меня. Я был полным идиотом. Я кричал на тебя, обвинял… А ты всё это терпела.
— Я не могла больше терпеть, — призналась она. — Поэтому выгнала её вчера.
Денис кивнул, вытирая глаза:
— Ты правильно сделала. Боже, как она могла… Это же моя мать. Она не должна была так с тобой разговаривать.
Он обнял Лену, прижал к себе:
— Прости меня. Я всё исправлю. Обещаю.
Лена молчала, прижавшись к его плечу. Ей тоже хотелось плакать — от облегчения, от накопившейся усталости, от того, что наконец-то её услышали.
— Что ты будешь делать? — спросила она.
— Поговорю с ней, — твёрдо сказал Денис. — Завтра же. Объясню, что так больше продолжаться не может.
Тем же вечером он набрал сообщение матери: «Мама, нам надо поговорить. Приезжай завтра в три, я отпрошусь с работы».
Людмила Петровна ответила сразу: «Денисочка! Я так рада! Значит, ты всё понял? Я всегда знала, что ты встанешь на сторону матери».
Денис не ответил. Положил телефон и лёг спать, обнимая жену. Впервые за долгое время Лена спала спокойно.
Следующий день они взяли отгулы оба. Лена не хотела оставлять Дениса одного — боялась, что мать снова его обработает. В три часа раздался звонок в дверь.
Людмила Петровна вошла с победоносным видом. Она сразу прошла на кухню, даже не разувшись, и уселась за стол хозяйкой.
— Ну что, Денисочка, — улыбнулась она. — Рассказывай. Я так волновалась!
Денис сел напротив. Лена встала у стены, скрестив руки на груди.
— Мам, — начал он. — Я послушал запись разговора.
Улыбка свекрови застыла:
— Какой записи?
— Твоего разговора с Леной, — Денис достал телефон. — Вчерашнего.
Лицо Людмилы Петровны побледнело, потом покраснело:
— Это… это незаконно! Нельзя записывать людей без разрешения!
— Можно, если если вам угрожают, — возразила Лена.
— Молчи! — рявкнула свекровь. — Денис, ты же не поверишь этой лгунье? Она всё смонтировала!
— Мам, это твой голос, — устало сказал Денис. — Я узнаю его. И ты говоришь такие вещи…
Он запустил запись. Людмила Петровна слушала, сжимая губы. Когда запись закончилась, она вскочила:
— И что?! Я только правду сказала! Она действительно ненадолго! Ты мой сын, и я имею право защищать тебя!
— От чего защищать? — Денис тоже поднялся. — Мама, я люблю Лену. Я женился на ней. Это моя семья.
— Я твоя семья! — закричала Людмила Петровна. — Я тебя родила! Я тебя растила одна! Без отца! Я на трёх работах пахала, чтобы ты ни в чём не нуждался! А теперь ты выбираешь эту… эту…
— Не смей, — жёстко оборвал её Денис. — Не смей так говорить о моей жене.
Людмила Петровна опешила. Впервые сын говорил с ней таким тоном.
— Мама, я благодарен тебе за всё, что ты сделала, — продолжал Денис, стараясь говорить спокойно. — Правда. Ты была прекрасной матерью. Но я взрослый мужчина. У меня своя жизнь, своя семья.
— Но я же одна! — голос свекрови дрогнул, на глазах выступили слёзы. — Ты ушёл, оставил меня! В этой ужасной коммуналке, с соседями-алкоголиками!
— Мы предлагали вам переехать к нам, — тихо сказала Лена. — Помните? В первую неделю после свадьбы. Вы отказались.
— Потому что не хотела мешать! — всхлипнула Людмила Петровна. — Думала, вы справитесь сами. А оказалось, что меня просто не хотят видеть!
— Мы не против видеть тебя, — терпеливо объяснял Денис. — Но ты превратила визиты в кошмар. Ты унижала Лену, лезла во всё, пыталась контролировать каждый шаг.
— Я хотела помочь! — свекровь схватила его за руку. — Денисочка, милый, я же вижу, как тебе тяжело! Она не следит за домом, плохо готовит…
— Мама, хватит, — Денис осторожно высвободил руку. — Лена прекрасная хозяйка и жена. А если мне что-то не нравится, я могу сам ей сказать. Мне не нужен посредник.
— Посредник?! — Людмила Петровна отшатнулась, будто он её ударил. — Я твоя мать, а не посредник!
— Именно поэтому я прошу тебя понять, — Денис подошёл ближе. — Мам, я тебя люблю. Но ты должна понять, что ты не можешь приходить сюда каждый день, переставлять вещи, указывать Лене, что делать. Это не твой дом.
— Не мой? — голос Людмилы Петровны стал опасно тихим. — А где же мой дом, Денис? В коммуналке, где я задыхаюсь? Где соседи пьют и орут по ночам? Я всю жизнь отдала тебе, а теперь должна сидеть там одна, пока ты тут с ней живёшь в комфорте?
— Людмила Петровна, — вмешалась Лена, — мы правда готовы помочь. Можем помогать с деньгами, если нужно.
— Мне не нужны ваши деньги! — свекровь развернулась к ней, и в глазах полыхнула ненависть. — Мне нужен мой сын! Который должен обо мне заботиться!
— Я забочусь, — возразил Денис. — Но забота не означает, что ты можешь распоряжаться моей жизнью.
— Ах вот как! — Людмила Петровна схватила сумку. — Значит, я вам не нужна! Хорошо, я поняла! Живите сами, раз вы такие самостоятельные!
Она бросилась к двери.
— Мама, подожди, — Денис пошёл за ней. — Ты не так меня поняла…
— Всё я правильно поняла! — она обернулась на пороге, лицо было мокрым от слёз. — Я тебя двадцать восемь лет растила, а ты бросаешь меня ради какой-то девицы! Неблагодарный!
— Я никого не бросаю! — Денис повысил голос. — Просто прошу уважать нашу семью!
— Уважать? — она ткнула пальцем в Лену. — Это она тебе мозги промыла! Настроила против родной матери!
— Хватит, — отрезал Денис. — Мама, если ты не можешь говорить спокойно, тогда, действительно, лучше тебе не приходить.
Повисла тишина. Людмила Петровна стояла, тяжело дыша, глядя на сына. В её взгляде было столько боли и ярости, что Лена невольно отступила на шаг.
— Не приходить? — медленно повторила свекровь. — Ты запрещаешь мне видеться с тобой?
— Нет, — Денис провёл рукой по лицу. — Ты можешь приходить. Но по приглашению. И вести себя адекватно. Без скандалов, без попыток всем тут управлять.
— По приглашению, — она кивнула, и улыбка, появившаяся на её лице, была страшной. — К собственному сыну по приглашению. Понятно.
Она открыла дверь, на мгновение замерла:
— Запомни, Денис. Когда она тебя бросит, когда поймёшь, что ошибся, не приходи ко мне. Я не прощу предательства.
— Мам…
Но дверь уже захлопнулась. Денис стоял посреди прихожей, опустив руки. Лена подошла, обняла его.
— Ты правильно сделал, — прошептала она.
— Почему я чувствую себя мерзавцем? — он прижал её к себе.
— Потому что ты хороший человек, — Лена погладила его по спине. — И тебе тяжело говорить матери такие вещи. Но это было необходимо.
