Вера сидела на подоконнике с чашкой кофе и смотрела на пробки внизу. Машины ползли, сигналили, водители нервничали — обычное утро понедельника. А у неё выходной. Тридцать два года, своя квартира в центре, работа, которая нравится.
После развода прошло два года, и она наконец перестала вздрагивать от звонков в дверь, ожидая очередной претензии от бывшего. Та история закончилась тяжело, но чисто — квартира осталась за ней, никаких общих долгов, никаких детей. Свобода.
Андрея она встретила на корпоративе у подруги. Высокий, сероглазый, с приятной улыбкой. Разговаривали о кино, о путешествиях, смеялись над одними и теми же шутками. Он рассказал сразу — разведён, есть сын десяти лет, живёт отдельно, снимает квартиру. Вера оценила честность. Не скрывает, не врёт, не строит из себя свободного. Нормально.
Встречались три месяца, прежде чем Андрей намекнул на совместное жильё. Вера подумала и согласилась. Он казался надёжным — работал инженером в строительной компании, зарабатывал прилично, не пил, не скандалил. Въехал к ней с одной сумкой и гитарой. Сказал, что мебель из съёмной квартиры оставил хозяевам, а новую купят вместе.
Первые месяцы были хорошими. Андрей готовил завтраки, мыл посуду, спрашивал, как прошёл её день. Вера расслабилась. Может, наконец повезло с мужчиной.
Потом начались выходные с сыном.
Миша приезжал в пятницу вечером и оставался до воскресенья. Худенький мальчик с тёмными волосами и серьёзными глазами. Вероника старалась быть приветливой, улыбалась, спрашивала про школу. Миша отвечал односложно, прятался в комнате за планшетом. Андрей говорил, что мальчик стесняется, что ему нужно время привыкнуть.
Но Вера чувствовала напряжение. Квартира была небольшой — две комнаты, одна спальня, одна гостиная. Когда приезжал Миша, гостиная превращалась в детскую. Игрушки, рюкзак, куртка на диване. Андрей включал мультики, сидел рядом с сыном, гладил по голове. Вера уходила на кухню, закрывала дверь, пыталась читать. Но мысли не складывались. Она злилась на себя за то, что раздражается. Ребёнок же. Нормально, что отец проводит с ним время.
Только почему-то после каждого такого выходного Вера чувствовала себя вымотанной. Будто в её дом вторгались, занимали пространство, а она должна была притвориться, что ей комфортно.
Однажды в субботу утром Миша пролил сок на диван. Вера как раз выходила из спальни и увидела красную лужу на светлой обивке. Мальчик испуганно смотрел на отца.
— Ничего страшного, — Андрей схватил тряпку. — Сейчас вытрем.
Вера стояла у двери, сжав кулаки. Хотела закричать, но сдержалась. Просто развернулась и ушла в спальню. Села на кровать, уткнулась лицом в ладони. Диван новый, купила полгода назад. И теперь пятно.
Андрей зашёл через десять минут.
— Всё в порядке? — спросил он осторожно.
— Да, — ответила Вера, не поднимая головы. — Всё отлично.
— Слушай, он не специально. Ребёнок.
— Знаю.
— Тогда почему ты так реагируешь?
Вера подняла глаза.
— Просто устала.
Андрей кивнул и вышел. Больше в тот день они не разговаривали.
Через месяц он заговорил о прописке.
Вечер был обычным. Вера готовила ужин, резала овощи для салата. Андрей сидел за столом, листал телефон.
— Слушай, я тут подумал, — начал он. — Мишу надо бы к нам прописать.
Вера замерла с ножом в руках.
— Зачем?
— Ну как зачем? У тебя отличный район, школа рядом хорошая. А он сейчас прописан у матери, там район так себе. Если его сюда прописать, можно будет перевести в нормальную школу.
Вера медленно положила нож на доску.
— Андрей, это моя квартира.
— Ну да. Я понимаю. Просто прописка же формальная. Он не будет тут жить постоянно, только на бумаге.
— Только на бумаге, — повторила Вера тихо.
— Да. Ну правда, какая разница?
Разница была. Вера чувствовала это всем телом. Прописать ребёнка — значит, дать кому-то право на её жильё. Пусть формально, но всё равно.
— Я подумаю, — сказала она.
Андрей улыбнулся.
— Отлично. Я знал, что ты поймёшь.
Но Вера не собиралась понимать. Она провела бессонную ночь, ворочаясь под одеялом. Андрей спал рядом, дышал ровно, спокойно. А у неё в голове крутились одни мысли: если согласится сейчас, что будет дальше? Сначала прописка, потом ребёнок начнёт приезжать чаще, потом, может, и вовсе захочет тут жить. И квартира перестанет быть её территорией.
Через два дня Андрей вернулся к разговору. Они сидели на кухне, пили чай. За окном моросил дождь.
— Кстати, насчёт прописки, — Андрей поставил чашку на стол. — Я тут подумал ещё. Светлану тоже надо бы прописать.
Вера поперхнулась чаем.
— Кого?
— Светлану. Мою бывшую. Ну смотри, если Миша будет тут прописан, а она там, это неудобно. У них должна быть одна прописка, чтобы проще было с документами, со школой. Это же логично.
Вера встала из-за стола.
— Ты сейчас серьёзно?
— Что такого? Это же формальность.
— Формальность? Андрей, ты хочешь прописать в моей квартире твою бывшую жену?
— Ну не прописать в смысле переселить. Просто на бумаге. Ей это поможет, а тебе не помешает.
— Мне не помешает? — Вера почувствовала, как кровь прилила к лицу. — Ты вообще понимаешь, что говоришь?
— Ты слишком остро реагируешь.
— Остро? Андрей, это моя квартира! Я купила её на свои деньги! И я не собираюсь делить её с посторонними людьми!
Андрей нахмурился.
— Посторонними? Светлана — мать моего сына. Миша — мой сын. Они не посторонние.
— Для меня — посторонние, — отрезала Вера. — И ответ — нет.
Она вышла из кухни и заперлась в спальне. Руки тряслись. Как он посмел? Просто так, между делом, предложить прописать бывшую жену. Будто это нормально. Будто Вера обязана.
Андрей постучал в дверь через полчаса.
— Открой. Поговорим нормально.
— Не хочу разговаривать.
— Вера, ну не будь ребёнком. Давай обсудим спокойно.
Она открыла дверь. Андрей стоял с виноватым видом, руки в карманах.
— Прости, если я тебя обидел, — сказал он. — Просто я хочу помочь сыну. Ты же понимаешь?
— Понимаю. Но не за мой счёт.
— Это не за твой счёт. Прописка ничего не значит.
— Для тебя, может, и не значит. Для меня — значит.
Андрей вздохнул.
— Ладно. Забудем пока эту тему.
Но он не забыл. Каждый день что-то напоминало. То Андрей упоминал, как Мише трудно в школе, то показывал объявления о переводе в другой район. Вера молчала, но напряжение росло.
Через неделю к ним пришла мать Андрея. Галина Степановна, крупная женщина с крашеными волосами и громким голосом. Вера встретила её неохотно — свекровь никогда особо не интересовалась ею, а теперь вдруг заявилась в гости.
Галина Степановна села на диван, оглядела квартиру.
— Хорошо у вас тут. Уютно.
— Спасибо, — ответила Вера сухо.
— Андрей мне рассказал про прописку. Про Мишу.
Вера посмотрела на Андрея. Тот отвёл взгляд.
— Рассказал, — кивнула она.
— Ну так вот, — Галина Степановна наклонилась вперёд. — Я хотела тебе объяснить, как это важно для мальчика. У него сейчас такой возраст, когда школа решает всё. А в той школе, где он учится, одни хулиганы. Его обижают, знаешь? Приходит домой со слезами.
Вера молчала.
— И Светлане тоже тяжело, — продолжала свекровь. — Она одна растит ребёнка, работает на двух работах. Прописка в хорошем районе ей бы очень помогла. Может, даже работу получше найти.
— Галина Степановна, — Вера выпрямилась. — Я понимаю ситуацию. Но это моя квартира, и я не готова никого прописывать.
Свекровь поджала губы.
— Значит, тебе всё равно на ребёнка?
— Я не обязана решать чужие проблемы.
— Чужие? — Галина Степановна встала. — Ты с моим сыном живёшь. Это не чужие проблемы.
— Живу. Но квартира моя.
— Вот так всегда, — свекровь схватила сумку. — Молодые только о себе думают. Ни совести, ни сердца.
Она хлопнула дверью. Андрей проводил мать до лифта и вернулся мрачный.
— Зачем ты так с ней?
— Как — так?
— Грубо. Она пожилая женщина, волнуется за внука.
— А я молодая женщина, волнуюсь за свою квартиру.
— Господи, Вера, ну какая квартира! Это же формальность!
— Для тебя формальность. Для меня — нет.
Они поссорились. Андрей кричал, что Вера эгоистка, что она не умеет идти на компромисс. Вера кричала в ответ, что её используют, что Андрей с самого начала планировал это. Скандал длился до поздней ночи. Соседи стучали в стену.
После этого дома воцарилась холодная война. Андрей почти не разговаривал, только отвечал односложно. Вера замыкалась в себе, старалась пореже бывать дома. Уходила гулять, сидела в кафе, приходила поздно.
Однажды вечером Вера сидела на кухне у подруги Оли. Они были знакомы ещё со школы, доверяли друг другу безоговорочно.
— Не понимаю, зачем ты вообще терпишь, — Оля наливала чай. — Выгони его и дело с концом.
— Не так просто.
— Почему не просто? Он тебя использует. Хочет прописать бывшую жену! Ты слышишь, как это звучит?
— Слышу.
— И что?
Вера обхватила чашку руками.
— Он хотел прописать свою бывшую ради выгоды! — голос сорвался. — Моя квартира для него что, проходной двор?
Оля взяла её за руку.
— Слушай меня внимательно. Если ты сейчас не остановишь это, потом будет поздно. Они тебя затянут. Сначала прописка, потом что-то ещё. Ты останешься без квартиры, без денег, без жизни. Рви с ними все связи. Сейчас.
— Боюсь.
— Чего?
— Что останусь одна. Опять.
— Лучше одна, чем с теми, кто тебя не ценит.
Вера знала, что подруга права. Но не могла решиться. Две недели прошли в мучительных раздумьях. Андрей не отступал, каждый день напоминал о Мише, о школе, о том, какая Вера чёрствая. Вере становилось стыдно. Может, правда она слишком эгоистична? Может, надо уступить?
Но каждый раз, когда она думала согласиться, внутри что-то сжималось. Нет. Это неправильно.
Однажды утром в среду Андрей сказал:
— Мне надо съездить в МФЦ. По документам. Поедешь со мной?
Вера пожала плечами.
— Хорошо.
Они поехали на его машине. Андрей молчал всю дорогу, барабанил пальцами по рулю. Вера смотрела в окно, думала о своём.
Когда подъехали к МФЦ, Вера увидела у входа женщину с мальчиком. Светлана и Миша. Они стояли и ждали.
— Что происходит? — Вера резко обернулась к Андрею.
— Слушай, ну вот мы приехали, они тут, документы готовы. Осталось только подать заявление на прописку. Давай сделаем быстро, и всё.
Вера распахнула дверь машины.
— Ты меня обманул.
— Нет, просто…
— Ты привёз меня сюда, чтобы поставить перед фактом!
Она вышла из машины, подошла к Светлане. Та улыбалась натянуто, держала Мишу за руку.
— Здравствуйте, — сказала Светлана. — Андрей говорил, что вы согласны помочь.
— Ничего подобного я не говорила!
— Но…
— Я не буду никого прописывать! — Вера повысила голос. — Это моя квартира! Моя! И никто не смеет мне указывать!
Прохожие оборачивались. Андрей выскочил из машины, попытался взять Веру за локоть.
— Успокойся. Не надо сцен.
Вера отдёрнула руку.
— Не трогай меня! Ты меня использовал! Обманул! Думал, я промолчу? Что испугаюсь?
— Вера, при ребёнке не кричи…
— Мне плевать! Хватит! Я устала от вашей наглости!
Светлана схватила Мишу, отступила на шаг.
— Андрей, что происходит?
— Ничего не происходит, — Вера достала телефон, вызвала такси. — Я уезжаю. А вы делайте что хотите. Без меня.
Такси приехало через пять минут. Вера села на заднее сиденье, захлопнула дверь. Андрей стучал в окно, что-то кричал, но она не слышала. Просто повторяла водителю адрес.
Дома она металась по комнатам, не зная, за что взяться. Руки дрожали, голова раскалывалась. Наконец Вера остановилась посреди гостиной, перевела дух. Надо действовать.
Она открыла шкаф, достала вещи Андрея. Рубашки, джинсы, толстовки. Складывала в пакеты, не особо аккуратно. Потом прошла в ванную, собрала его косметику, бритву, зубную щётку. В углу прихожей стояла гитара — Вера взяла её, вынесла на лестничную площадку. Потом пакеты. Потом коробку с обувью.
Всё выставила за дверь, захлопнула, заперла изнутри. Села на диван в гостиной. Дышала глубоко, пыталась успокоиться.
Через час позвонила в сервис по замене замков. Мастер приехал вечером, поменял за полчаса. Вера заплатила, получила новые ключи. Теперь Андрей не войдёт.
Он позвонил около десяти вечера. Вера не ответила. Потом ещё пять раз. Потом написал:
«Открой дверь. Почему мои вещи на лестнице?»
Вера набрала ответ:
«Забирай и уходи. Навсегда.»
«Ты серьёзно?»
«Абсолютно.»
«Мы можем поговорить.»
«Нет.»
«Вера, не будь дурой. Я живу тут.»
«Жил. Больше не живёшь.»
Он больше не писал. Утром Вера выглянула в глазок — вещей на площадке не было. Андрей забрал всё и ушёл.
Следующие дни прошли в странной тишине. Вера ходила на работу, возвращалась домой, готовила ужин на одну персону. Квартира казалась пустой, но не неуютной. Просто пустой.
Андрей не звонил, не писал, не появлялся. Вера проверяла телефон по привычке, но сообщений не было. Будто его и не существовало.
Через неделю позвонила Оля.
— Ну что, выгнала?
— Выгнала.
— Молодец. Как ты?
— Нормально. Вроде.
— Вроде?
Вера посмотрела в окно. За стеклом мелькали огни города, машины ползли по дорогам.
— Странно. Я думала, будет тяжелее.
— А как на самом деле?
— Легче. Намного легче.
Оля рассмеялась.
— Вот и отлично. Значит, правильно сделала.
Вера положила трубку, прошла на кухню. Поставила чайник, достала любимую кружку. Чай заварился крепкий, ароматный. Она села у окна, обхватила кружку ладонями.
Квартира снова принадлежала только ей. Никаких чужих вещей, никаких претензий, никакого давления. Просто её пространство, её тишина, её жизнь.
Вера сделала глоток чая, прикрыла глаза. Да, одна. Но свободная. И это было лучше, чем жить с теми, кто использовал её доброту.
На следующий день она переставила мебель в гостиной. Диван подвинула к окну, кресло — в угол. Повесила новые шторы, купленные ещё месяц назад, но так и не распакованные. Квартира преобразилась, стала светлее.
Вечером пришла Оля с бутылкой вина и пиццей.
— Отмечаем новую жизнь, — объявила подруга, ставя коробку на стол.
Они сидели на кухне, пили вино, смеялись над старыми историями. Вера чувствовала, как внутри распускается что-то тёплое и спокойное. Давно она так не расслаблялась.
— Знаешь, — сказала Вера, допивая бокал. — Я думала, что без него будет пусто. А оказалось наоборот. Будто освободилось место. Для чего-то нового.
— Вот именно, — Оля подняла бокал. — За твоё новое начало.
Они чокнулись. За окном гудел город, жил своей жизнью. А в квартире было тихо, уютно и по-настоящему своё.
Через месяц Вера записалась на курсы итальянского. Давно хотела, но всё откладывала. Теперь время было. И желание. Она ходила на занятия дважды в неделю, знакомилась с новыми людьми, планировала поездку в Италию на следующее лето.
Андрей больше не появлялся. Иногда Вера ловила себя на мысли о нём, но без боли. Просто как о странице, которая перевёрнута. Было и прошло.
Однажды вечером, возвращаясь с курсов, она столкнулась с соседкой в подъезде. Пожилая женщина, жившая этажом выше.
— А где ваш молодой человек? — спросила соседка. — Давно его не вижу.
— Мы расстались, — ответила Вера спокойно.
— Ой, жаль. Такой приятный был.
— Бывает, — Вера улыбнулась и пошла к лифту.
Жаль? Нет. Совсем не жаль.
В квартире пахло свежестью и чистотой. Вера разделась, приняла душ, завернулась в халат. Легла на диван, включила любимый сериал. На экране мелькали кадры, но Вера не особо следила за сюжетом. Просто лежала, расслабленная и спокойная.
Её квартира. Её жизнь. Её правила. И никто больше не смеет диктовать, как ей жить.
