Ирина стояла на балконе своей квартиры, держа в руках чашку с остывшим кофе, и смотрела на вечерний город. Двушка в хорошем районе, с видом на детскую площадку. Каждый квадратный метр этого жилья был оплачен её собственным трудом.
Восемь лет назад Ира работала на двух работах — днём менеджером в строительной компании, по вечерам репетитором по английскому. Копила каждую копейку, экономила на всём, отказывалась от развлечений и новой одежды. Когда наконец получила ключи от квартиры, это была победа. Её личная, заработанная, никем не подаренная победа.
Дмитрий тогда ещё не был её мужем. Встречались полгода, и когда Ирина въезжала в новое жильё, парень помог с переездом, собирал мебель, вешал шторы. Через год они расписались, и Дмитрий переехал к жене.
Квартира осталась добрачной собственностью Иры, и это было важно — чувство, что есть что-то своё, заработанное до всех этих свадеб и семейных обязательств.
Этим летом они с Дмитрием наконец-то позволили себе отпуск. Две недели на побережье, в отеле с видом на море. Не самый роскошный вариант, но для них это было событием. Копили несколько месяцев, откладывали с каждой зарплаты по десять-пятнадцать тысяч. Дмитрий работал логистом в транспортной компании. Ирина перешла на одну работу после свадьбы. Их зарплаты на жизнь хватало, но на отдых приходилось копить.
Море было тёплым, вечера — долгими и спокойными. Гуляли по набережной, ужинали в местных кафе, просто лежали на пляже и ни о чём не думали. Две недели без работы, без забот, без звонков и срочных дел. Когда вернулись, Ирина чувствовала себя отдохнувшей и счастливой.
Первый укол прилетел через неделю после возвращения. Они с Дмитрием приехали к свекрови на ужин. Валентина Петровна накрыла стол, позвала дочь Кристину. Сидели вчетвером, ели, разговаривали. Ирина рассказывала об отдыхе — о море, об отеле, об экскурсии в горы.
— Ну, хорошо вам, конечно, — протянула Кристина, помешивая ложкой в тарелке. — Некоторые могут себе позволить курорты. А мы с мамой тут сидим, в парк раз в месяц выбираемся.
Ирина улыбнулась, не уловив подвоха.
— Мы долго копили на эту поездку. Отказывали себе во всём.
— Да-да, конечно, — Валентина Петровна кивнула, но в голосе прозвучало что-то язвительное. — Когда квартира своя, легче копить. Коммуналка небольшая, расходов меньше.
Дмитрий поднял голову от тарелки, нахмурился, но промолчал. Ирина тоже решила не реагировать. Просто зависть, подумала жена. Ничего страшного.
Но на следующей встрече уколы продолжились. И на следующей тоже. Каждый раз Валентина Петровна и Кристина находили повод упомянуть отпуск Ирины и Дмитрия, каждый раз с этой ядовитой ноткой в голосе.
— Видимо, зарплаты у вас ого-го какие, раз на море каждый год ездите, — бросила Кристина как-то вечером.
— Мы впервые за три года поехали, — спокойно ответила Ирина.
— Ну-ну, — Кристина скривилась. — Всё равно хорошо живёте.
Ирина перестала рассказывать об отпуске. Просто пропускала мимо ушей эти комментарии, не желая портить отношения со свекровью и золовкой. Хотя напряжение внутри копилось.
Через месяц Валентина Петровна и Кристина сами отправились в отпуск. Турция, пятизвёздочный отель, система всё включено. Ирина увидела фотографии в соцсетях — бассейны с голубой водой, шведские столы с морепродуктами, экскурсии на яхтах. Свекровь и золовка явно не экономили.
Ирина удивилась. Валентина Петровна работала продавцом в магазине одежды, получала тысяч тридцать пять. Кристина перебивалась временными подработками — то официанткой, то промоутером, заработок нестабильный, в среднем тысяч двадцать-двадцать пять. Вместе они едва сводили концы с концами. Откуда деньги на такой отдых?
Дмитрий тоже заметил фотографии и удивился.
— Мама разбогатела, что ли? — спросил муж, листая ленту.
— Не знаю, — Ира пожала плечами. — Может, накопила.
— Вряд ли. Она постоянно жалуется, что денег не хватает.
Ирина не стала углубляться в тему. Если свекровь смогла позволить себе отпуск — хорошо. Пусть отдыхают.
Правда выяснилась через два месяца. Валентина Петровна и Кристина пришли в гости к Ирине и Дмитрию. Сидели на кухне, пили чай. Свекровь выглядела напряжённой, Кристина нервно теребила салфетку.
— Дима, нам нужна твоя помощь, — начала Валентина Петровна, и голос дрогнул.
— Что случилось? — Дмитрий отложил чашку.
— Мы… мы взяли кредит на отпуск, — призналась свекровь, опустив глаза. — Думали, что справимся, но сейчас не можем платить. Банк звонит каждый день.
Ирина замерла. Кредит. На отпуск. Те самые фотографии из Турции, те шикарные ужины и экскурсии — всё в долг.
— Сколько вы взяли? — спросил Дмитрий.
— Четыреста пятьдесят тысяч, — тихо ответила Кристина. — Платёж двадцать восемь тысяч в месяц. Мы уже два раза не заплатили. Проценты накручиваются, банк угрожает судом.
Дмитрий потёр лицо ладонями. Ирина сидела молча, переваривая услышанное. Четыреста пятьдесят тысяч. На отпуск. Когда твой доход — пятьдесят-шестьдесят тысяч на двоих в лучшем случае.
— Вы нас своими рассказами об отдыхе раздразнили и мы не удержались, приобрели горячую путёвку. Мы не знали, что будет так сложно отдавать, — продолжала Валентина Петровна, и по щекам покатились слёзы. — Мы думали, Кристина найдёт постоянную работу, я попрошу прибавку. Но ничего не получилось. Помогите нам, пожалуйста.
Дмитрий посмотрел на Ирину. Жена покачала головой.
— У нас нет таких денег, — сказала Ирина. — Мы сами потратили всё на отпуск. Живём от зарплаты до зарплаты.
— Хоть сколько-то, — взмолилась свекровь. — Хотя бы один платёж закрыть.
— Валентина Петровна, мы не можем, — Ирина говорила твёрдо, но спокойно. — У нас самих ничего не отложено. Обратитесь в банк, попросите реструктуризацию. Или ищите дополнительную работу.
Валентина Петровна встала из-за стола, вытерла глаза. Кристина смотрела на Ирину с плохо скрытой неприязнью.
— Ладно, — свекровь натянуто улыбнулась. — Мы справимся как-нибудь.
Но Ирина видела — это не конец разговора. Только начало.
Валентина Петровна и Кристина начали приезжать регулярно. Раз в неделю, иногда чаще. Каждый раз одно и то же — слёзы, жалобы на банк, просьбы помочь. Ирина каждый раз отвечала одно и то же — денег нет.
— Мы не можем взять на себя ваши долги, — повторяла Ирина. — Вы сами решили взять кредит, вы и должны его выплачивать.
— Но мы семья! — возмущалась Кристина. — Родные люди должны помогать друг другу!
— Помогать — это одно, — отвечала Ирина. — А расплачиваться за чужую безответственность — совсем другое.
Дмитрий молчал. Сидел, потупив взгляд, и не вмешивался. Ирина видела, что мужу неудобно, что где-то внутри он считает, что надо бы помочь матери и сестре. Но денег действительно не было.
Однажды вечером, когда Дмитрия не было дома, в дверь позвонили. Ирина открыла — Валентина Петровна, одна, без Кристины. Свекровь прошла в квартиру, даже не спросив разрешения.
— Ириша, нам надо поговорить, — Валентина Петровна прошла на кухню, села на привычное место.
Ирина вздохнула и последовала за свекровью.
— Валентина Петровна, если это снова про деньги, то я уже всё сказала. У нас нет возможности помочь.
— Я понимаю, что наличных нет, — свекровь кивнула, сложив руки на столе. — Но есть другой выход.
— Какой?
— Продай квартиру.
Ирина замерла, уставившись на свекровь. На несколько секунд в кухне повисла тишина.
— Что? — переспросила Ирина, не веря своим ушам.
— Продай квартиру, — повторила Валентина Петровна спокойно, будто речь шла о продаже старого дивана. — Закроешь наш долг, ещё деньги останутся. Временно может с Димой ко мне переедете. Мне не жалко, места хватит. Пока не купите что-то поменьше.
Ирина медленно опустилась на стул напротив свекрови. Кровь прилила к лицу, пульс участился.
— Вы серьёзно? — спросила Ирина, и голос прозвучал на удивление ровно.
— Абсолютно, — Валентина Петровна смотрела прямо в глаза невестке. — Семья — это главное. Долг надо закрывать, иначе коллекторы достанут всех.
Ирина почувствовала, как внутри что-то лопается. Все эти недели терпения, сдержанности, попыток объяснить — всё рухнуло в одну секунду.
— Квартиру продавать не буду и кредиты ваши не погашу! — выпалила Ирина, и голос сорвался на крик. — Хотели отдыха — теперь отдыхайте на процентах!
Валентина Петровна побледнела, откинулась на спинку стула. Ирина встала, упираясь руками в столешницу.
— Моя квартира — это результат моего труда! — продолжала Ирина, уже не повышая голос, но говоря твёрдо и холодно. — Я работала на двух работах, чтобы купить это жильё! Никто мне его не дарил! Никто не помогал! Это моё! И я не позволю никому диктовать мне, что с ним делать!
— Ты… ты чёрствая, — прошептала свекровь, и лицо исказилось от обиды. — Жадная! Семью не уважаешь!
— Я не уважаю безответственность! — отрезала Ирина. — Вы взяли кредит на отпуск, который не могли себе позволить! Это ваш выбор! Ваша ответственность! Не моя!
— Настоящая жена должна поддерживать семью мужа! — голос Валентины Петровны повысился. — Ты разрушаешь семью своим эгоизмом!
— Я не разрушаю семью! Я отказываюсь расплачиваться за вашу глупость!
Дверь в прихожей хлопнула — вошла Кристина. Должно быть, мать позвала дочь для поддержки. Золовка ворвалась на кухню, увидела напряжённую сцену.
— Что здесь происходит? — спросила Кристина.
— Эта девка отказывается помогать семье! — Валентина Петровна ткнула пальцем в сторону Ирины. — Квартиру продать не хочет, деньги не даёт! Сидит тут и ещё жизни меня учит!
— Я так и знала, — Кристина скрестила руки на груди. — Ты всегда ставила себя выше нас. Гордячка. Такие люди рано или поздно остаются одни.
Ирина прошла к двери, распахнула её.
— Выходите, — сказала Ирина. — Немедленно.
— Ты не имеешь права нас выгонять! — возмутилась Кристина.
— Это моя квартира, и я имею полное право решать, кто здесь находится! — Ирина указала на выход. — Выходите. Сейчас же.
Валентина Петровна встала, схватила сумку.
— Дима узнает, как ты с нами разговаривала, — пригрозила свекровь, проходя мимо Ирины. — Он на нашей стороне.
— Посмотрим, — холодно ответила Ирина.
Кристина прошла следом за матерью, бросив на прощание:
— Пожалеешь ещё.
Ирина захлопнула дверь, повернула ключ. Прислонилась спиной к двери, чувствуя, как дрожат руки. Дыхание сбилось, сердце колотилось. Но внутри было странное облегчение. Граница проведена. Наконец-то.
Дмитрий вернулся поздно вечером. Зашёл в квартиру с мрачным лицом, даже не поздоровался.
— Мне мама звонила, — начал муж, бросая ключи на тумбочку.
— Я так и думала, — Ирина стояла в коридоре, скрестив руки на груди.
— Ты их выгнала. Накричала на мою мать.
— Твоя мать требовала, чтобы я продала квартиру и отдала деньги на погашение их кредита, — Ирина говорила спокойно. — Я отказалась.
— Им правда нужна помощь, — Дмитрий прошёл на кухню, налил себе воды. — Это моя семья. Я не могу остаться в стороне.
— Тогда помогай сам. На свои деньги.
— У меня нет таких денег!
— У меня тоже нет! — голос Ирины повысился. — И даже если бы были, я не стала бы отдавать их на погашение кредита, который они взяли на отпуск! Это безумие!
— Они мои мать и сестра! — Дмитрий стукнул стаканом по столу. — Ты могла бы пойти навстречу!
— Пойти навстречу — это что? Продать квартиру? Мою квартиру, которую я купила на свои деньги?
— Ты жестокая, — Дмитрий покачал головой. — Я не думал, что ты такая.
Ирина почувствовала, как внутри снова всё закипает.
— Если я такая жестокая, — начала жена медленно, — то вали к своей матери. Помогай им сам. Устраивайся на вторую работу, бери кредит, делай что хочешь. Но моё имущество не трогай.
— Что? — Дмитрий уставился на жену.
— Ты меня услышал. Вали к маме. Если ты считаешь, что я должна продать квартиру ради их долгов — нам не по пути.
— Ты меня выгоняешь?
— Я даю тебе выбор, — Ирина подошла ближе. — Либо ты на моей стороне, либо на стороне матери и сестры. Середины нет.
Дмитрий смотрел на жену несколько секунд. Потом развернулся, прошёл в комнату, начал собирать вещи. Ирина стояла на кухне, слушая, как муж открывает шкаф, бросает одежду в сумку.
Через десять минут муж вышел с набитой сумкой.
Дмитрий хлопнул дверью. Ирина осталась одна в квартире. Прошла в комнату, легла на кровать, уставившись в потолок. Тишина. Никаких криков, никаких упрёков, никакого давления. Только тишина.
Ира не знала, что будет дальше. Вернётся ли Дмитрий, простит ли свекровь, решится ли проблема с кредитом. Но одно знала точно — квартира останется её. Её труд, её достижение, её территория. И никто не заберёт это у неё. Никто.
Женщина закрыла глаза. Впереди были сложные разговоры, возможно, развод, возможно, новые конфликты. Но сейчас, в эту минуту, чувствовала только одно — облегчение. Граница проведена. Принципы защищены. И это было важнее всего остального.
