Знаете, когда читаешь про Динару Асанову, ловишь себя на мысли, что такие люди просто не должны были рождаться во времена запретов и идеологии. Её фильмы о подростках — они же кричали. Кричали о правде, о боли, о том, что взрослые просто не понимают молодёжь. И что самое обидное — её саму постоянно останавливали, запрещали снимать, давили. Жизнь прожила в борьбе, всё время на взводе.
А потом была — раз, и всё кончилось. Умерла в 42 года от остановки сердца, во время съёмок фильма «Незнакомка» в Мурманске, осенью 1985-го. Как рассказывали те, кто её знал, она даже предчувствовала, что скоро уйдёт. Успела долги раздать, всё как-то подготовить.
Малыш, который никогда не расставался с камерой
Но смотрите, какая штука — у Асановой был сын. Владимир по паспорту, но она звала его персидским имением Анвар, что означает «лучезарный». Парень родился в 1971 году от художника-мистика Николая Юдина, того самого, что рисовал таро.
И вот в чём суть трагедии: Динара везде таскала этого мальчишку с собой. Не как другие актрисы, которые месяцами не видят детей — нет. Она его брала на съёмочную площадку, снимала его в своих фильмах, с ним не расставалась.
Малыш рос прямо там, среди кино, среди её творчества. Появился в фильмах «Не болит голова у дятла», «Ключ без права передачи», «Пацаны», «Никудышная». Критики даже отмечали, что парень хорошо держался перед камерой, был одарённым.
Понимаете, это была идеальная связь — мать и сын, неразрывные, одно целое. Она его любила, как никого другого. А с отцом? Ну, там были сложности. Юдин даже не пускал Анвара на похороны матери, пришлось родне его отбивать, чтобы мальчик смог проводить маму в последний путь.
Год молчания и потом — монастырь в Тибете
Владимиру было всего 13 лет, когда умерла его мама, его забрали в Киргизию к родне. Но понимаете, что с ним случилось? Год он просидел в углу, не произнёся ни слова. Просто сидел, уткнувшись в стенку, смотрел в пустоту. Родня испугалась до смерти — видели, что психика ломается. Тогда его положили в специальную клинику. Но там с ним обращались… неправильно. Жестко, как бы это сказать. Вышел парень из этого места с огромной психической травмой, с полным неприятием людей.
Выписался — и что? Решил, что ему нужна тишина, спокойствие, молитва. Уехал в Тибет, хотел стать монахом, скрыться от мира совсем. Но там его не приняли — монахи не берут больных, понимаете? Они ловят разум, а не боль.
Встреча с отцом, который не ждал
В 1997-м, двадцатишестилетний парень приехал в Питер. Ну куда ещё идти? К отцу пошёл. Тот с ним и при жизни матери не общался особо, а после её смерти и вообще перестал. Но сын попробовал наладить отношения.
Отец женился заново через пять лет после смерти Асановой — на украинке Юлии. И этот брак длился 18 лет. Все эти годы двери квартиры были закрыты для Анвара. Юлия даже пробовала их помирить, спрашивала у мужа, в чём причина, но оба были непреклонны — один считал, что сын его бросил, другой видел в отце предателя.
Когда Юдин умер в 2008-м от рака печени, завещание оставил Юлии — квартиру, картины, всё. Анвар ничего не получил, но, кстати, и не рассчитывал.
Железная бытовка в лесу и жизнь отшельника
Теперь вот представьте: парень работал дворником в посёлке Лисий Нос, на ленфильмовской даче. Жили там творческие люди, «ленфильмовцы». И вот однажды — пожар. Вину, конечно, свалили на него, уволили. Пять месяцев в квартире одного режиссёра, потом какое-то время на его даче — везде грязь, везде кошачий запах, никому не нужен.
Потом он оказался под Зеленогорском, в брошенной машине скорой помощи без колес. Жил там, как в гробу, по сути. Зарабатывал как получится, работал руками — многое умел делать. Тётя изредка присылала деньги.
Со временем Анвар купил участок в садоводстве неподалеку от Выборга, под Зеленогорском. Поставил на нём железную бытовку — небольшой дом, понимаете, из того, что осталось. Живёт там сейчас. Как отшельник живёт. Людей боится, особенно журналистов, телевизионщиков. Про свои фильмы с мамой, про кино вообще не любит вспоминать — говорит, что мама выбрала не ту профессию.
Вера и одиночество
Знаете, что самое странное? Сестра Динары, Клара, ездила к Анвару. И она рассказывает, что главное — у него есть вера. Крестится, в церковь ходит иногда. Ну, это же — когда нет ничего больше в жизни, остаётся только вера, правда?
Клара говорит, что жаль только одно — 30 лет уже не был на могиле мамы в Кыргызстане, в Бишкеке. Лежит там Динара, легенда советского кино, погребена на Ала-Арчинском кладбище. А её единственный сын живёт в железной бытовке в лесу, волосы давно не причёсывает, с людьми не общается.
Наследство, которого не было
Вот это жизнь, правда? Его мать создала целое явление в кинематографе, её фильмы смотрели тысячи людей, она была голосом поколения. Посмертно ей присудили Государственную премию СССР за «Пацаны». Но сын её оказался ни с чем. Ничего не получил от кино, ничего не получил от отца, ничего не получил от жизни, по сути.
Кинестудия выделила Динаре трёхкомнатную квартиру, но она не досталась сыну — там прописана вторая жена отца, Юлия. Авторские отчисления за фильмы Асановой идут «Ленфильму» — наследник ничего не получил. Живёт в доме, построенном на своём участке, сам построил свою «тюрьму».
Динара Асанова писала про подростков, про их боль, про то, что они не слышат взрослых. А её собственного сына никто не услышал. Может, это такая ирония судьбы, или это просто жизнь, которая устроена несправедливо. Но Анвар живёт под Выборгом, в своей бытовке, в своём лесу, и никого больше не пускает к себе в сердце...
