Знаете, когда начинаешь копаться в биографиях советских актрис, иногда наталкиваешься на такие истории, что просто захватывает дух. История Аллы Балтер — именно такая. Она была не просто красивой женщиной или талантливой актрисой. Это была, как её называли коллеги, светлая человеческая личность.
Родилась Алла Давидовна 23 августа 1939 года в Киеве в еврейской семье. Её отец, Давид Балтер, работал актёром в театре имени Леси Украинки, поэтому театральная среда была её родной стихией с самого детства. Девочка рано поняла, что сцена — это её призвание.
После школы она поступила в Киевское театральное училище при КУАДТ имени Ивана Франко. Её преподавателем был известный педагог М.М. Крушельницкий, который имел репутацию уважаемого и строгого наставника. Учиться у таких мастеров было честью. И, похоже, Алла впитала всё — технику, пластику, умение чувствовать роль.
Из Ленинграда в Москву
В начале 1960-х годов молодая актриса начала карьеру в Ленинграде, на сцене театра имени Ленинского комсомола. Ленинград того времени был сильно отличался от столицы, там было больше свободы, больше творчества. Может, поэтому на и встретила там Эммануила Виторгана. Как оказалось — эта встреча оказалась судьбоносной.
На сцене они играли влюбленных: в спектакле «Вестсайдская история» в постановке знаменитого режиссера Георгия Товстоногова, а потом в «Любви Яровой». Репетировали, танцевали, пели вместе. Вроде всё как в жизни: люди работают рядом, слова переходят в чувства. Но тогда они оба были несвободны. Алла была замужем за Эммануилом Анброхом, вратарем футбольного клуба «Таврия». По её словам, она была ещё не готова к материнству, была поглощена театром, который ей был нужен как воздух.
Уходить из семьи, разрывать старые связи — не просто. Виторгану далось это не легко. Впрочем, позже он признавался: если бы пришлось ещё раз выбирать между первой семьей и Аллой, он снова выбрал бы её. Так глубока была их привязанность. Из Ленинграда они переехали в Москву, и в 1971 году родился их сын Максим, который тоже пошёл по стопам родителей и стал актёром.
Театральная королева
Сначала Алла служила в Театре имени Станиславского, потом в легендарном театре на Таганке. Но вершины своего таланта она достигла уже 1984 году, когда ей было уже за сорок. Она пришла в Театр имени Маяковского. И вот там, кажется, расцвела по-настоящему.
Роль Маргарет в «Кошке на раскаленной крыше» — стала ее ключевой ролью. Когда смотришь кадры из этого спектакля, видишь, как актриса владеет каждым движением, каждым взглядом. Это не просто красивая женщина, это артистка, которая знает, что делает. Мэгги — персонаж сложный, чувственный, полный жизни. Уильямс создал её кошкой на горячей крыше, и Балтер в точности передала эту хищную грацию, эту боль, эту отчаянную попытку выжить и удержать свою жизнь в руках.
Потом были другие роли: Мария, королева Шотландии, в спектакле «Да здравствует королева, виват!», Баронесса в «Горбуне», Клеопатра в «Игре теней». В театре её просто обожали. Коллеги звали её ласково — не просто Алла, а Аллочка. И не потому, что так принято. Это было выражением искренней любви.
Человек и иконка стиля
Вот что интересно — в театре, где интриги, зависть, борьба за роли являются непременном атрибутом закулисья, Алла Балтер умудрялась быть выше этого. Актриса Ольга Прокофьева про неё говорила: «Аллочка — эксклюзив, эталон… Она была такой светлой и чистой!». А Галина Анисимова, её коллега, после смерти Аллы сказала в интервью, что это потеря не только для театра, но и человеческая, что Алла была человеком «с редким по нашим временам чувством меры во всём».
Журналисты называли её иконой стиля. И это не просто комплимент. У неё был безупречный вкус, она всегда выглядела идеально, даже если чувствовала себя плохо. В театре её называли законодательницей мод. Но, вот что забавно — когда после спектаклей ей говорили, какая она красивая, это её раздражало. Алла хотела, чтобы её хвалили за игру, за раскрытие роли, а не за внешность.
Эммануил Виторган оберегал её от домашних дел. «Я всегда старался, чтобы Аллочка поменьше возилась по хозяйству, оберегал её руки», — признавался он. Они были поглощены друг другом. На всех кинопремьерах, фестивалях, важных событиях они появлялись вместе, как единое целое. Сын Максим позже вспоминал про мягкость и деликатность матери, про её особую энергию.
Что-то тёмное в светлой жизни
Но, как часто бывает, жизнь подарила актрисе испытание. Сначала болезнь подкралась к Эммануилу — у него диагностировали рак. А сделала все, чтобы спасти его. Благодаря её воле и его упорству, а еще с помощью израильских и американских врачей, ей удалось поставить мужа на ноги.
Но потом судьба сделала крутой поворот. В начале 2000-х Алле поставили диагноз — лейкемия (другие источники называли рак позвоночника). Болезнь развивалась очень быстро. Она лечилась и у наших врачей, и у иностранных специалистов, Эммануил доставал какие-то особые лекарства. Но лейкемия — это не грипп, это не то, что проходит за неделю.
И вот что поражает — даже болея, даже зная диагноз, Алла продолжала играть. Она выходила на сцену, преодолевая боль, преодолевая слабость, скрывая от коллег и зрителей, что находится на пути к краху. Между сеансами лечения она вдохновенно исполняла свои роли, яркая, необычайно эмоциональная, всё так же дарующая зрителям свою энергию.
Вот такая была Алла Балтер — не сломалась перед болезнью, боролась, верила, что вылечится. А может, просто знала, что театр — это её последний шанс остаться собой.
Последние часы
14 июля 2000 года Виторгану позвонили из больницы… Он понял, что конец близок. В шоковом состоянии поймал такси и помчался к жене. Они проговорили до последней минуты. О чём? О сцене, о спектаклях, о ролях. Даже перед лицом смерти, даже в объятиях отчаяния, они говорили о театре. Потому что театр для них — это была жизнь.
«Я уходил в туалетную комнату и бился головой об стену, когда видел, как она страдала, как ей было больно. Под утро она ушла у меня на руках», — позже вспоминал Эммануил в программе «Судьба человека». Эти слова, правда, разбивают сердце, не правда ли?
Алле было всего 60 лет. На Ваганьковском кладбище похоронена женщина, про которую её коллеги сказали бы просто: «Очень хороший человек, умница, красавица».
Но театр помнит её. Спектакли помнят её. В своей памяти хранят те, кто видел её на сцене — её грацию, её мастерство, её свет. А может, это главное?
