Накануне я три часа провела в «Лавке фермера» на Пушкинской. Обошла все прилавки, выбирала каждый кусок сыра, каждую упаковку масла. Сергей ворчал, что я трачу слишком много, но я не могла иначе. После того случая с магазинной курицей, которая пахла хлоркой, я поклялась покупать только у проверенных поставщиков.
— Женя, ну сколько можно? — Сергей переминался с ноги на ногу у входа, пока я выбирала между двумя сортами домашнего творога. — Мы же не на год запасаемся.
— На неделю, — коротко ответила я, кладя в корзину оба. — А с твоей зарплатой можем себе позволить нормальные продукты.
Он промолчал. Знал, что я права. После его повышения мы наконец-то могли не экономить на еде. И я не собиралась возвращаться к хрустящим пластиковым помидорам из супермаркета.
Домой вернулись под вечер. Сумки были тяжёлые — четыре штуки, набитые до отказа. Сергей затащил их на кухню и сразу ушёл к компьютеру, а я начала раскладывать продукты. Сыр с голубой плесенью от Марии Петровны, которая держит три козы в Подмосковье. Масло от Василия — он поставляет только в два магазина во всей Москве. Копчёная грудинка, которую я заказывала заранее. Домашние яйца с ярко-оранжевыми желтками. Хлеб на закваске из той маленькой пекарни за углом.
Я разложила всё по полкам, сфотографировала холодильник — чтобы не забыть, что и где лежит. Привычка из студенческих времён, когда соседки по общежитию постоянно что-то брали без спроса.
На следующий день я уехала к маме. Она простудилась, а папа в командировке, нужно было побыть с ней, сварить бульон, купить лекарства. Сергей остался дома — у него была онлайн-конференция.
— Я быстро, — сказала я, целуя его на прощание. — К вечеру вернусь. Только не трогай продукты в холодильнике, я всё разложила по плану.
— Хорошо, хорошо, — он даже не поднял глаз от монитора.
Вернулась я часов в восемь. Уставшая, вымотанная — мама оказалась больной серьёзнее, чем говорила по телефону, пришлось вызывать врача, ждать, ходить за лекарствами в аптеку.
— Сергей, ты ужинал? — крикнула я из прихожей, снимая ботинки.
Он вышел из кухни с виноватым видом.
— Женя… Ты не ругайся, ладно?
Сердце упало. Я знала этот тон. Знала, что сейчас будет.
— Что случилось?
— Приходила Ирка. Просила миксер одолжить. Говорит, её сломался, а ей надо крем для торта взбить к субботе.
Ирина. Сестра Сергея. Моя любимая родственница. Которая за пять лет нашего брака ни разу не вернула вовремя ни одну взятую вещь. Которая постоянно «забывала» про долги. Которая приходила к нам, когда у неё выключали воду, и умудрялась за два часа опустошить половину холодильника, потому что «ой, мы же семья, я думала, вы не против».
— И ты дал ей миксер.
— Ну да…
— Сергей, мы же договаривались! — я почувствовала, как закипаю. — После того случая с мультиваркой! Она вернула её через полгода, и та уже не работала!
— Женя, она обещала в пятницу вернуть. Честное слово. У них же завершение Лёшиного проекта в субботу, они гостей зовут, ей надо торт сделать…
Я закрыла глаза, считая до десяти. Не помогло.
— Знаешь что? Ладно. Пусть берёт. Но если не вернёт или сломает — это будет последний раз.
Я прошла на кухню, чтобы посмотреть, что можно быстро приготовить на ужин. Открыла холодильник и замерла.
Сыра не было. Ни того, с плесенью, ни обычного твёрдого. Копчёной грудинки — тоже. Масла сливочного — нет. Я лихорадочно открывала полки одну за другой. Нет домашних яиц. Нет того дорогого паштета, который я покупала как лакомство на выходные.
— Сергей! — позвала я, стараясь сохранять спокойствие. — Ты что-то брал из холодильника?
Он появился в дверях.
— Нет, я пиццу заказывал на обед. А что?
— Где продукты? Которые я вчера купила?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Может, ты не туда положила?
Я открыла морозилку, овощные ящики, проверила все углы. Потом увидела на верхней полке свёрток в знакомой бумаге — такую используют только в «Лавке фермера». Развернула. Там лежали три тонких ломтика того самого сыра с плесенью. Три жалких ломтика от головки в триста граммов.
— Сергей, — я медленно повернулась к нему. — Когда Ирина приходила, ты был всё время рядом?
— Ну… я в комнате сидел, работал. А что?
— То есть она была на кухне одна?
Он кивнул, и я увидела, как до него начало доходить.
— Ты думаешь…
— Я не думаю. Я знаю. — Я захлопнула холодильник. — Она украла мои продукты, Серёжа. Ирина пришла якобы за миксером и обчистила наш холодильник.
— Да брось ты! — он нервно засмеялся. — Это же моя сестра! Она бы так не сделала!
— Не сделала бы? — я достала телефон, нашла вчерашнее фото холодильника и показала ему. — Вот. Смотри. А теперь открой и сравни.
Он открыл, посмотрел, закрыл. Молчал.
— Она взяла всё самое дорогое, — продолжала я, чувствуя, как голос дрожит от злости. — Всё, что можно использовать для праздничного стола. Сыр, мясо, масло, яйца. Господи, Серёжа, да она наглая воровка!
— Не говори так про мою сестру!
— А как мне говорить? — я повысила голос. — Как называется человек, который приходит в гости и уносит чужие продукты? Без спроса! Просто берёт и уносит!
— Может, она хотела спросить, но…
— Но что? Постеснялась? — я рассмеялась. — Ирина? Которая просила нас одолжить ей денег на новый айфон, хотя сама работает? Которая попросила тебя «помочь» с автосервисом, а в итоге ты вынужден был заплатить потому, что её что-то не устроило? Эта Ирина постеснялась?
Сергей опустился на стул.
— Ладно. Я с ней поговорю.
— Поговоришь? — я почувствовала, что сейчас сорвусь. — Серёжа, ты понимаешь, что это не первый раз? Помнишь, как после новогодней ночи у нас исчезли две бутылки того коньяка, который тебе подарили на работе? Или как после дня рождения твоей мамы у нас пропали три новых полотенца, которые я только купила?
— Это было не доказано…
— Господи! — я схватилась за голову. — Ты серьёзно? Кто ещё тогда был в квартире? Твоя мама и Ирина с Алексеем! Всё! И я прекрасно помню, как Ирка крутилась возле ванной комнаты!
Мы замолчали. В квартире стояла тишина, нарушаемая только гудением холодильника.
— Слушай, — наконец сказал Сергей, — давай не будем делать из этого трагедию. В субботу у них праздник, мы поедем, ты сама всё увидишь. Может, ты ошибаешься.
— Я не ошибаюсь.
— Тогда поговорим там. При всех устраивать сцену не будем.
— Договорились.
Но я уже знала, что не промолчу.
Суббота выдалась солнечной. Я оделась нарочито просто — джинсы, свитер, минимум косметики. Не хотела, чтобы Ирина потом говорила, что я приехала «выпендриваться». Сергей нервничал, всю дорогу молчал.
— Ты ведь не будешь скандалить? — спросил он, когда мы уже подъезжали.
— Увидишь.
Они жили в панельной девятиэтажке на окраине. Лифт, как обычно, не работал, пришлось идти пешком на седьмой этаж. Я нарочно медленно поднималась, давая себе время успокоиться.
Дверь нам открыл Алексей, зять. Высокий, немного полноватый, с редеющими волосами и вечно виноватым выражением лица.
— А, Серёга, Женя, проходите! — он расплылся в улыбке, хотя глаза оставались настороженными.
В квартире пахло жареным мясом и духами. Ирина вышла из кухни, вытирая руки о фартук. На вид ей сложно было дать тридцать пять — хорошо сохранилась, хотя и набрала после второго ребёнка. Накрашенная, в новом платье, с укладкой.
— Ой, как я рада! — она бросилась обнимать Сергея, потом повернулась ко мне. — Женечка, привет!
Я сдержанно кивнула. Ирина это заметила, я видела, как что-то дрогнуло в её глазах, но она продолжила улыбаться.
— Проходите, проходите к столу! Я тут такое приготовила!
Мы прошли в комнату. Стол был накрыт богато: салаты в хрустальных салатниках, нарезки, горячее. В центре стоял торт — трёхъярусный, украшенный кремовыми розами.
— Красота какая, — сказал Сергей, снимая куртку.
А я смотрела на стол и чувствовала, как внутри всё сжимается. Потому что мясная нарезка была с той самой копчёной грудинкой — я узнавала её по характерному розовому цвету и специфической зернистой структуре. Сырная тарелка включала большие куски моего сыра с плесенью — в городе его продавали только в двух местах, и Ирина никогда туда не ходила, я знала.
— Ну что, садитесь! — Ирина засуетилась, усаживая нас за стол. — Алёш, доставай!
Алексей принёс из кухни ещё одно блюдо — запечённое мясо. Я посмотрела и увидела там мой домашний паштет в качестве начинки.
Всё. Этого хватило.
— Вау, — сказала я медленно, оглядывая стол. — Как богато. Где закупались?
Ирина на секунду замерла.
— А… ну, в разных местах. Тут, там…
— В «Ашане»? — я улыбнулась. — Или в «Перекрёстке»?
— Да нет, мы… в фермерских магазинах. — Она засмеялась неуверенно. — Решили не экономить, раз праздник.
— В фермерских, — повторила я. — Понятно. А в каких именно?
Сергей дёрнул меня за рукав под столом, но я не обращала внимания.
— Ну… точно не помню. Алёш, где мы покупали?
Алексей растерянно переводил взгляд с жены на меня.
— Там… на рынке…
— На каком рынке? — я наклонилась вперёд. — Ирин, давай без вранья. Где ты взяла продукты для этого стола?
— Я же говорю, покупали…
— Врёшь, — я отчеканила. — Это мои продукты. Вот этот сыр, — я ткнула пальцем в тарелку, — я покупала три дня назад в «Лавке фермера» на Пушкинской. Вот эта грудинка — специальный заказ, её готовят только по вторникам и четвергам.
Повисла тишина. Ирина побледнела.
— Я… я не понимаю, о чём ты…
— Ты прекрасно понимаешь! — я повысила голос. — Ты пришла к нам в среду, якобы за миксером, и украла мои продукты! Почти всё, что я купила на неделю!
— Женя, успокойся, — Сергей попытался положить руку мне на плечо, но я стряхнула её.
— Я спокойна! Я просто хочу услышать правду!
Ирина вдруг резко выпрямилась.
— Да, взяла! — выкрикнула она. — Ну взяла, и что? Мы же семья!
— Семья? — я встала. — Это называется воровством, Ирина!
— Ничего я не воровала! Я хотела попросить, но тебя не было! А мне срочно надо было, понимаешь? У нас праздник, а денег нет на нормальные продукты!
— Так вы же от ресторана отказались! Сказали, что дорого!
— Ну да, дорого! У нас ипотека, дети, расходы! А вы тут живёте, ни в чём себе не отказываете!
— Мы работаем! — я почувствовала, что меня трясёт от злости. — Серёжа вкалывает по двенадцать часов в день! Я сама зарабатываю!
— Ой, да ладно! — Ирина тоже встала. — У тебя родители дали на первый взнос по квартире!
— Десять лет назад! И это был заём, который мы вернули!
— Вот именно, смогли вернуть! А мы еле концы с концами сводим!
— И это даёт тебе право красть? — я обвела рукой стол. — Ты понимаешь, что это не первый раз? Полотенца после дня рождения мамы? Коньяк на Новый год? Постоянные «одолжи то, одолжи это», и ничего не возвращается?
Алексей попытался вмешаться:
— Девочки, давайте не будем…
— Молчи! — рявкнула на него Ирина. Потом повернулась ко мне. — Знаешь что, Евгения? Да, я взяла твои продукты! Потому что вы можете себе позволить купить новые, а мы нет! Потому что мы — семья, и в семье должны помогать друг другу!
— Помогать — это одно! — я почувствовала, что сейчас взорвусь. — А воровство — совсем другое! Ты даже не попросила! Просто взяла и унесла! Даже не сказала!
— Я хотела вернуть деньгами…
— Врёшь! — я рассмеялась. — Ты никогда ничего не возвращала! Помнишь, занимала пять тысяч «до зарплаты» два года назад? Так и не вернула! Брала у нас шубу «на один вечер» — вернула через полгода с пятном на подкладке!
— У меня тогда не было денег!
— У тебя всегда нет денег, Ира! Всегда! Но на новый айфон деньги находятся! На очередную сумку! На платье это твоё!
— Это мне Алёша подарил!
— На деньги, которые должны были пойти на твою еду, ты купила платье!
Я ударила ладонью по столу, и бокалы зазвенели.
— Женя, пожалуйста… — Сергей взял меня за руку.
Я посмотрела на него. На его виноватое лицо, на то, как он старается сгладить ситуацию, как всегда.
— Нет, — сказала я тихо. — Нет, Серёжа. Такой наглости я уже стерпеть не могла и терпеть не буду. Это последняя капля.
Я пошла к выходу.
— Куда ты? — Сергей бросился за мной.
— Домой. Можешь остаться, если хочешь.
— Женька, ну не делай из этого трагедию!
Я резко обернулась.
— Трагедию? Серёжа, твоя сестра обворовывает нас постоянно! Годами! И ты каждый раз делаешь вид, что ничего не происходит! «Она же семья», «не надо ссориться», «может, ошибка»! Нет никакой ошибки! Она пользуется тем, что ты её покрываешь!
— Она моя сестра…
— И что? Это даёт ей право нас обворовывать? Я работаю, чтобы купить качественные продукты для нас, для нашей семьи! А она просто приходит и забирает! И знаешь, что хуже всего? — я почувствовала, что начинаю плакать от злости. — Она даже не извинилась! Не сказала «прости, я была неправа»! Она оправдывается! Говорит, что имела право!
Сергей молчал. Я увидела, как он переводит взгляд с меня на дверь комнаты, откуда доносились голоса Ирины и Алексея.
— Женя, давай… давай просто уедем. Спокойно. Я с ней серьёзно поговорю.
— Ты сто раз говорил, что серьёзно поговоришь! Ничего не меняется!
— Изменится! Обещаю!
Я достала телефон, открыла то самое фото холодильника.
— Вот. — Я показала ему. — Я сейчас пойду на кухню и проверю. Если я найду там хоть что-то, что докажет воровство, — всё. Я поеду к маме. Ты выбираешь: или твоя сестра перестаёт нас использовать, или я не буду больше это терпеть.
— Ты ставишь ультиматумы?
— Я защищаю наш дом. Который ты не можешь защитить, потому что тебя воспитали не отказывать семье. Даже когда семья садится на шею.
Я прошла на кухню, не дожидаясь ответа. Открыла холодильник. И там, на нижней полке, лежало моё масло. Та самая, от Василия.
Я достала его, вернулась в комнату. Ирина и Алексей замолчали, увидев меня.
— Это, — я подняла сумку, — моё масло. В вашем холодильнике.
Ирина открыла рот, но ничего не сказала.
— Уверена, что где покупали это масло вы тоже забыли.
— Женя… — начала было Ирина.
— Молчи, — я подняла руку. — Не хочу ничего слышать. Серёжа, я ухожу. Ты можешь остаться здесь со своей семейкой. А можешь пойти со мной. Решай.
Я вышла из квартиры, не оглядываясь. Спустилась на первый этаж, вышла на улицу. Села на лавочку рядом с подъездом.
Через пять минут из подъезда вышел Сергей. Сел рядом.
— Поехали домой, — сказал он тихо.
— Ты с ней поговорил?
— Да. Сказал, что если ещё раз что-то подобное — я прекращу общение. Серьёзно.
— Она согласилась?
— Расплакалась. Сказала, что извиняется. Что вернёт деньги за продукты.
— Не верю.
— Я тоже, если честно. — Он тяжело вздохнул. — Но я правда сказал ей всё. Впервые за все эти годы. Что она нас использует. Что это неправильно. Что ты права.
Я молчала.
— Извини, — сказал Сергей. — Я должен был раньше это остановить. Я просто… я не умею отказывать семье. Меня так воспитали.
— Знаю.
— Но ты тоже семья. И ты важнее.
Я посмотрела на него. Он выглядел уставшим, постаревшим.
— Мне действительно жаль, — продолжил он. — Из-за всего. Полотенца, коньяк, продукты. Ты была права всегда, а я делал вид, что ничего не вижу.
— Почему?
— Не знаю. Наверное, боялся ссоры. Хотел, чтобы все были довольны. Глупо, да?
— Глупо, — согласилась я. — Потому что в итоге недовольна была я.
Он кивнул.
— Больше не будет. Обещаю. Никаких визитов без предупреждения. Никаких «одолжи-возьми-попроси». Только если ты согласна.
Я встала.
— Хорошо. Поехали домой.
По дороге мы молчали. Я смотрела в окно на серые дома, на людей, спешащих по своим делам. Думала о том, что семья — это не индульгенция на плохое поведение. Что любовь не означает отсутствие границ. Что иногда нужно взорваться, чтобы тебя услышали.
Дома Сергей молча обнял меня.
— Я приготовлю ужин, — сказал он. — Из того, что осталось.
— Там осталось мало.
— Схожу в магазин. В твою «Лавку фермера». Ты напишешь, что купить?
Я улыбнулась. Впервые за этот день.
— Напишу.
А вечером, когда мы сидели на кухне, ужиная простой яичницей со свежим хлебом, мне позвонила Ирина. Я посмотрела на Сергея, он кивнул. Я ответила.
— Женя, — голос Ирины был тихим, без обычной бравады. — Я… я правда извиняюсь. Серёжа сказал мне всё, и он прав. Я была неправа. Не только с продуктами. Со всем. Я вела себя как… ну, ты права. Как воровка.
Я молчала.
— Я верну деньги. За всё. За продукты, за то, что занимала. Даже если понемногу, но верну. И… я больше не буду. Честно.
— Хорошо, — сказала я. — Увидим.
— Ты мне не веришь.
— Нет.
— Понимаю. Но я попробую доказать. Правда.
Я положила трубку. Сергей смотрел на меня вопросительно.
— Сказала, что извиняется, — я пожала плечами. — Что вернёт деньги.
— Ты ей веришь?
— Нет. Но… посмотрим. Может, этот скандал её чему-то научит.
Он усмехнулся.
— Ты сегодня была страшной.
— Я знаю.
— И правильно сделала.
— Я знаю.
Мы доели ужин в тишине. Спокойной, комфортной тишине.
А на следующий день Ирина перевела мне три тысячи рублей с подписью «Первый взнос. Извини». Этого хватило бы на половину украденных продуктов.
Это было начало. Маленькое, но начало.
