Ольга провела ладонью по стене своей спальни и улыбнулась. Эта двухкомнатная квартира была её гордостью — результатом шести лет упорного труда и жёсткой экономии. Никаких подарков от родителей, никакого наследства. Только её собственные деньги, заработанные ночными сменами в отделе продаж и бесконечными переработками.
Максим появился в её жизни четыре года назад на корпоративе общего знакомого. Высокий, улыбчивый, внимательный. Он провожал её до дома после первого же свидания и не пытался напрашиваться на чай. Ольга оценила это.
Свадьбу сыграли через год. Максим переехал к ней сразу после ЗАГСа. Своего жилья у него не было — снимал комнату в коммуналке на окраине. Ольга не возражала против переезда мужа в её квартиру. Она любила его и хотела строить совместную жизнь.
Первые три года брака были счастливыми. Максим оказался заботливым мужем. Он помогал по дому, готовил ужины, когда Ольга задерживалась на работе. Они ходили в кино по выходным, ездили на дачу к её родителям. Обычная спокойная жизнь, какой и должна быть у нормальной семейной пары.
Свекровь, Ирина Петровна, жила в своей однокомнатной квартире на другом конце города. Они виделись изредка — на праздники и дни рождения. Женщина держалась подчёркнуто вежливо, но холодно. Ольга чувствовала, что свекрови не нравится невестка, но старалась не обращать на это внимания. Главное, что Ирина Петровна не вмешивалась в их жизнь.
Всё изменилось в начале февраля. Максим вернулся от матери с каким-то странным выражением лица. Он сел за кухонный стол и долго молчал, вертя в руках кружку с остывающим чаем.
— Что случилось? — спросила Ольга, откладывая книгу.
— Мама решила отдать квартиру Лене.
Ольга нахмурилась. Лена — младшая сестра Максима, тридцатилетняя разведёнка с двумя детьми.
— Отдать? Просто так?
— Ну… Лене же тесно в её однушке с детьми. Мама говорит, что хочет помочь дочери. А сама… — Максим замялся.
— Сама что?
— Переедет к нам.
Ольга выпрямилась в кресле.
— К нам? Максим, ты серьёзно?
— Оль, это ненадолго. Пока Лена не встанет на ноги. Мама говорит, что месяца три-четыре, не больше.
— Месяца три-четыре? — Ольга встала и прошлась по кухне. — У нас двушка! Где она будет спать? В гостиной на диване?
— Ну да… Оль, я понимаю, что это неудобно. Но она же моя мать. Я не могу отказать ей.
— А со мной ты посоветоваться не хочешь? — Ольга развернулась к мужу. — Это моя квартира, между прочим!
Максим поджал губы.
— Знаю. Но разве мы не семья? Разве нельзя пойти навстречу моей матери?
Ольга опустилась на стул. Внутри всё сжималось от предчувствия. Она прекрасно знала характер свекрови — властный, требовательный, не терпящий возражений. Совместное проживание обещало стать испытанием.
Через три дня Ирина Петровна стояла на пороге с двумя огромными чемоданами и тремя сумками.
— Здравствуйте, — сухо поздоровалась она с Ольгой. — Максим, помоги мне внести вещи.
Сын кинулся выполнять распоряжение. Ольга молча посторонилась, пропуская свекровь в квартиру.
Ирина Петровна прошла в гостиную и окинула её оценивающим взглядом.
— Тесновато, конечно. Но ничего, перебьюсь. Максим говорил, что здесь диван раскладывается?
— Да, — ответила Ольга. — Мы постелили вам свежее бельё. И полотенца в ванной приготовили.
— Посмотрим, посмотрим, — свекровь присела на край дивана, проверяя его жёсткость. — А холодильник у вас большой? У меня продуктов много, нужно будет разместить.
— Холодильник обычный, на всех хватит.
— Ну хорошо. Максим, давай разбирай мои сумки. И шкаф освободи в прихожей, мне куда-то вещи складывать нужно.
Ольга стиснула зубы. Свекровь вела себя так, словно въезжала в собственную квартиру, а не переезжала к ним временно.
Вечером, когда Максим ушёл в душ, Ирина Петровна зашла на кухню, где Ольга готовила ужин.
— Вы что, макароны варите? — свекровь скривилась. — Максим не любит макароны. Он их в детстве переел.
— Любит, — спокойно ответила Ольга, помешивая соус. — Мы их едим минимум раз в неделю.
— Ну не знаю, не знаю… Я бы на вашем месте готовила что-то более полезное. Мясо, овощи. А эти макароны — одни углеводы.
Ольга промолчала. Спорить в первый же день не хотелось.
За ужином Ирина Петровна продолжала высказываться о еде, обстановке в квартире, порядке уборки. Максим кивал, поддакивал матери, а Ольга молча доедала свою порцию.
Перед сном муж обнял жену.
— Спасибо, что согласилась. Мама очень благодарна, просто не умеет показывать чувства.
Ольга не ответила. Она закрыла глаза и попыталась заснуть, но сон не шёл. За стеной свекровь громко возилась, перекладывая вещи, и бормотала что-то себе под нос.
Первая неделя прошла относительно спокойно. Ирина Петровна вставала рано, готовила себе завтрак и уходила гулять. Возвращалась к обеду, смотрела телевизор в гостиной, потом снова куда-то отлучалась. Вечером она обедала вместе с молодыми и после ужина закрывалась в гостиной.
Ольга старалась не пересекаться со свекровью лишний раз. Она уходила на работу раньше обычного и возвращалась попозже, задерживаясь в офисе. Максим не замечал изменений в поведении жены — или делал вид, что не замечает.
К концу второй недели что-то изменилось. Ольга вернулась домой и обнаружила, что вся кухонная утварь переставлена. Сковородки теперь лежали в нижнем шкафу, кастрюли — в верхнем. Специи переехали с полки у плиты на подоконник.
— Ирина Петровна, зачем вы всё переставили? — спросила Ольга, стараясь говорить спокойно.
— А что такого? — свекровь вытирала тарелки полотенцем. — У вас беспорядок был. Я навела порядок, как положено. Сковородки должны внизу храниться, чтобы удобнее доставать. А специи на подоконнике — чтобы не отсыревали.
— Но это моя кухня. Я привыкла к определённому порядку.
— Привыкнете к новому. Поверьте, я лучше знаю, как правильно организовать пространство. У меня же опыт больше.
Ольга хотела возразить, но передумала. Она просто развернулась и ушла в спальню. Там набрала номер подруги Светланы.
— Света, я с ума сойду. Она переставляет мои вещи без спроса!
— Оль, ты должна поговорить с Максимом. Это его мать, пусть он объясняет ей границы.
— Я пыталась. Он говорит, что я преувеличиваю. Что мама просто хочет помочь.
— Какая помощь? Она захватывает твою квартиру!
— Знаю. Но что делать? Выгнать? Максим меня не поймёт.
— Тогда терпи. Или ставь вопрос ребром — либо свекровь уезжает, либо ты.
Ольга повесила трубку и легла на кровать, уставившись в потолок. Три месяца. Всего три месяца нужно продержаться.
Но три месяца превратились в кошмар. К концу первого месяца Ирина Петровна окончательно обжилась и перестала стесняться. Она готовила те блюда, которые хотела она, игнорируя предпочтения Ольги. Когда Ольга пыталась что-то приготовить сама, свекровь стояла над душой и комментировала каждое действие.
— Зачем так много соли? Пересолишь же!
— Лук нужно мельче резать, иначе он не прожарится.
— Да что вы за хозяйка такая? В вашем возрасте я уже детей кормила и семью из пяти человек обслуживала!
Ольга стискивала зубы и молчала. Максим делал вид, что ничего не замечает. Он приходил с работы, ужинал и уходил в спальню, оставляя жену наедине со свекровью.
Однажды Ольга обнаружила, что все её кухонные принадлежности сложены в коробку под раковиной.
— Ирина Петровна, где мои формы для запекания?
— Убрала. Они только место занимают. Вы же всё равно ими не пользуетесь.
— Как не пользуюсь?! Я каждую неделю что-нибудь запекаю!
— Ну теперь не будете. У меня свои формы есть, лучшего качества. Вот ими и пользуйтесь.
Ольга почувствовала, как внутри закипает возмущение. Она хотела возразить, но свекровь уже вышла из кухни.
В тот вечер Ольга попыталась поговорить с мужем.
— Максим, твоя мать совсем обнаглела. Она выбросила мои кухонные принадлежности!
— Не выбросила, а убрала, — поправил муж, не отрываясь от телефона. — Мама сказала, что они только место занимают.
— Это мои вещи! Она не имеет права!
— Ну Оль, зачем ты так? Мама просто хочет порядка. Ей нужно где-то свои вещи размещать.
— А мне куда свои девать?!
Максим наконец оторвался от экрана и посмотрел на жену.
— Ты преувеличиваешь. Мама ведёт себя нормально. Это ты реагируешь слишком остро на мелочи.
— Мелочи? — Ольга рассмеялась, но смех вышел горьким. — Мой дом превращается в филиал квартиры твоей матери, а ты говоришь про мелочи?
— Оль, давай не будем ссориться. Потерпи ещё немного. Скоро Лена устроится, и мама вернётся к ней.
Ольга развернулась и вышла на балкон. Она стояла, глядя на ночной город, и чувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы.
Начало второго месяца ознаменовалось новым витком противостояния. Ирина Петровна начала приглашать к себе подруг. Она не предупреждала Ольгу заранее — просто звонила в дверь, впускала гостей и устраивала посиделки в гостиной.
Однажды Ольга вернулась с работы и обнаружила на кухне трёх незнакомых женщин. Они пили чай, ели печенье и громко обсуждали чьи-то семейные дрязги.
— А, Ольга пришла, — небрежно бросила Ирина Петровна. — Познакомьтесь, это Валентина, Людмила и Тамара. Мои подруги.
— Здравствуйте, — выдавила Ольга.
Женщины окинули её оценивающими взглядами и кивнули.
— Так вот это та самая невестка? — спросила одна из них, не стесняясь в выражениях. — Иришка нам про вас рассказывала.
Ольга почувствовала, как краска заливает лицо. Она прошла мимо компании в спальню и закрылась там. Через стену слышался громкий смех и обрывки разговора.
Вечером, когда гости ушли, Ольга вышла к свекрови.
— Ирина Петровна, я была бы признательна, если бы вы предупреждали меня о визите гостей.
— Это моя квартира тоже, между прочим, — отрезала свекровь. — Или вы хотите сказать, что я не имею права принимать друзей?
— Я не это имею в виду…
— А что тогда? Я здесь временно живу, но это не значит, что я должна сидеть взаперти! У меня есть социальная жизнь, знаете ли!
Ольга сжала кулаки.
— Хорошо. Но хотя бы предупреждайте заранее. Чтобы я могла спланировать свой вечер.
— Буду иметь в виду, — процедила Ирина Петровна и демонстративно отвернулась к телевизору.
Но на следующей неделе история повторилась. Ольга снова вернулась домой и застала на кухне компанию свекровиных подруг. На этот раз их было пятеро, и они расположились так, что пройти на кухню было проблематично.
Ольга молча прошла в спальню. Она легла на кровать и уткнулась лицом в подушку. Хотелось кричать, плакать, выгонять всех этих чужих людей из дома. Но она сдерживалась.
К середине второго месяца началось самое страшное. Ирина Петровна решила, что имеет право контролировать расходы семьи.
— Ольга, это что такое? — она тыкала пальцем в чек, лежавший на столе. — Вы купили три баночки крема для лица? Зачем три? Одной мало?
— Это акция была, Ирина Петровна. Три по цене двух.
— Какая акция? Это расточительство! Максим работает как проклятый, а вы деньги на всякую ерунду тратите!
— Извините, но это мои деньги. Я сама зарабатываю.
— Ваши? — свекровь вскинула брови. — А разве вы не семья? Разве деньги не общие?
— Мы складываемся поровну на продукты и коммуналку. Остальное каждый тратит на своё усмотрение.
— Вот видите! Вот это и есть проблема современной молодёжи! Никакой взаимопомощи, никакой поддержки! Каждый сам за себя!
Ольга развернулась и ушла, хлопнув дверью. Она больше не могла это терпеть. Но Максим снова встал на сторону матери.
— Мама просто волнуется за наш бюджет, — объяснял он вечером. — Она не со зла. Просто привыкла экономить.
— Она лезет не в своё дело! Это мои деньги, и я трачу их как хочу!
— Ну ладно, ладно… Не психуй. Я поговорю с ней.
Но разговора не последовало. Ирина Петровна продолжала проверять чеки, комментировать покупки и давать непрошеные советы по экономии.
А потом начались придирки к бытовым мелочам.
— Зачем вы включили стиральную машину в девять вечера? Электричество дорогое!
— Почему телевизор работает, если в комнате никого нет?
— Вода течёт из крана! Вы что, не умеете закрывать краны?!
Ольга чувствовала, как теряет последние силы. Она похудела на пять килограммов, под глазами залегли тёмные круги. Коллеги на работе стали замечать её подавленное состояние.
— Оль, ты как? — спросила однажды Светлана. — Выглядишь неважно.
— Устала просто.
— Это из-за свекрови?
— Ага. Света, я больше не могу. Она меня доедает по кусочкам. Я в собственной квартире чувствую себя гостьей!
— Скажи Максиму, что так дальше нельзя.
— Говорила уже. Он не слышит меня.
К началу третьего месяца Ольга была на грани нервного срыва. Ирина Петровна окончательно почувствовала себя хозяйкой квартиры. Она распоряжалась всем — от режима проветривания до графика уборки.
— Ольга, я составила расписание уборки, — объявила она однажды утром. — По субботам вы моете полы во всей квартире, по воскресеньям — генеральная уборка ванной. Я, конечно, помогу, но в моём возрасте тяжело на корточках сидеть.
— Ирина Петровна, у меня свой график уборки.
— Ваш график неправильный. Нужно убираться чаще и тщательнее.
Ольга глубоко вдохнула.
— Хорошо.
Она больше не спорила. Сил не было. Она просто выполняла требования свекрови и молчала.
Но однажды Ирина Петровна перешла последнюю грань.
— Знаете, — сказала она за ужином, — гостиная действительно маленькая для меня. Диван неудобный, спина болит по утрам. Я тут подумала… Может, вы с Максимом переедете в гостиную, а я займу спальню?
Ольга застыла с вилкой на полпути ко рту.
— Что?
— Ну подумайте сами. Вы молодые, вам на диване спать не так критично. А мне в моём возрасте нужна нормальная кровать. У меня же остеохондроз.
— Вы серьёзно?
— Абсолютно. Я даже вещи начала потихоньку переносить. Так что в выходные можно будет обменяться комнатами.
Максим молчал, уткнувшись в тарелку. Ольга посмотрела на мужа, ожидая, что он скажет хоть что-то. Но тот продолжал молчать.
— Максим? — позвала Ольга.
— Ну… Может, мама права? Ей действительно тяжело на диване…
Ольга медленно положила вилку на стол.
— То есть ты считаешь, что мы должны отдать спальню?
— Я не говорю «должны». Просто… Может, пойдём навстречу?
Ольга встала из-за стола и ушла на балкон. Она стояла, держась за перила, и пыталась успокоить дыхание. Три месяца унижений, три месяца терпения — и вот к чему это привело. Свекровь хочет выселить её из собственной спальни.
На следующий день Ольга задержалась на работе допоздна. Она не хотела возвращаться домой, где её ждала свекровь со своими требованиями. Когда наконец приехала, было уже девять вечера.
Открыв дверь квартиры, Ольга услышала странные звуки из спальни. Она прошла по коридору и замерла в дверях.
Вся их с Максимом одежда была вытащена из шкафов и разбросана по полу. Вещи валялись на кровати, на стульях, на подоконнике. Посреди этого хаоса стояла Ирина Петровна и перекладывала содержимое комода в пакеты.
— Что происходит? — голос Ольги прозвучал тихо, почти шёпотом.
— А, пришли, — свекровь даже не обернулась. — Я начала переезжать в спальню. Решила не откладывать. Вот, складываю ваши вещи. Потом перенесёте в гостиную.
— Вы… что?
— Что слышали. Я же говорила вчера, что буду переезжать. Вот и переезжаю. Максим уже согласился.
Ольга почувствовала, как внутри что-то лопается.
— Где Максим?
— У друзей. Сказал, что вернётся поздно.
— Уберите всё на место. Немедленно.
Ирина Петровна наконец обернулась. На её лице застыла снисходительная усмешка.
— Что вы сказали?
— Я сказала — уберите всё на место. Это моя спальня. Моя квартира.
— Наглость какая! — свекровь скрестила руки на груди. — Я к вам из доброты переехала, помогаю по хозяйству, а вы мне так отвечаете!
— Помогаете? — Ольга рассмеялась. — Вы захватили мою квартиру! Вы выбрасываете мои вещи, приглашаете гостей без спроса, лезете в мой бюджет! А теперь хотите выгнать меня из спальни!
— Да как вы смеете! Максим, между прочим, мой сын! И у меня есть право…
— У вас нет никаких прав! — голос Ольги зазвенел. — Это МОЯ квартира! Я купила её на СВОИ деньги! Я здесь хозяйка, а не вы!
Ирина Петровна раскрыла рот, но Ольга не дала ей вставить слово.
— Вы переходите все границы! — продолжала Ольга, и с каждым словом голос её становился всё тверже. — Три месяца я терпела ваши придирки! Три месяца слушала, как вы критикуете каждый мой шаг! Три месяца позволяла вам командовать в моём доме!
— Я просто хотела помочь…
— Помочь?! Вы хотели подчинить! Вы хотели сделать из меня прислугу! А из моей квартиры — своё владение!
— Неблагодарная! Я из-за вас, между прочим, свою квартиру дочери отдала!
— Отдали? — Ольга подошла ближе. — Или сами решили? Лене квартира была не нужна, правда? Вы просто придумали отговорку, чтобы переехать к сыну!
Ирина Петровна побледнела.
— Откуда вы…
— Мне Светлана рассказала. Её мать дружит с вашей подругой Валентиной. Которая рассказала, что вы давно планировали переезд к Максиму. Что хотели контролировать его жизнь. Что вам не нравилось, что он живёт со мной в моей квартире!
— Ну и что?! — свекровь выпрямилась во весь рост. — Я мать! У меня есть право беспокоиться о сыне! Вы для него не пара! Максим заслуживает лучшего!
— Заслуживает? — Ольга рассмеялась. — Максим — тряпка, который не может постоять за собственную жену! Который позволяет матери вытирать об меня ноги!
— Да вы…
— Всё! Хватит! — Ольга схватила один из пакетов со своими вещами. — Собирайте свои вещи. Вы съезжаете. Прямо сейчас.
— Что?!
— Я выгоняю вас из моей квартиры. Немедленно.
Ирина Петровна раскрыла рот, но не произнесла ни слова. Она явно не ожидала такого поворота.
— Вы не можете…
— Могу. Это моя квартира, и я решаю, кто здесь живёт.
Ольга прошла в гостиную и начала складывать вещи свекрови в чемодан. Руки дрожали, но она продолжала работать. Ирина Петровна стояла в дверях и молчала, наблюдая за действиями невестки.
— Вы пожалеете об этом! — наконец выдавила свекровь. — Максим вас не простит!
— Посмотрим, — Ольга застегнула первый чемодан и принялась за второй.
— Я позвоню сыну! Он вас урезонит!
— Звоните.
Ирина Петровна схватила телефон и набрала номер Максима. Ольга слышала её голос — истеричный, плаксивый:
— Сынок! Твоя жена меня выгоняет! Прямо сейчас! Она с ума сошла! Приезжай немедленно!
Ольга продолжала собирать вещи. Она вытаскивала из шкафов одежду свекрови, складывала косметику, убирала личные мелочи. Всё это отправлялось в чемоданы и сумки.
Через двадцать минут всё было готово. Четыре чемодана, пять сумок и две коробки стояли в прихожей.
— Собирайтесь, — сказала Ольга.
— Я никуда не пойду! Буду ждать Максима!
— Как хотите. Но вещи я выставлю в подъезд прямо сейчас.
Ольга взяла первый чемодан и вынесла его за дверь. Потом второй. Ирина Петровна стояла в прихожей и смотрела на это с открытым ртом.
— Вы с ума сошли! На улице холодно!
— Должны были подумать об этом раньше.
— Я пожилой человек! У меня здоровье слабое!
— Значит, поедете к дочери. Лена вас примет.
— У Лены места нет!
— А здесь для вас места тоже нет.
Ольга вынесла последнюю сумку и закрыла дверь. Она прислонилась к ней спиной и глубоко вдохнула. Руки дрожали, сердце колотилось как бешеное, но на душе стало легче.
Ирина Петровна стояла в подъезде возле своих чемоданов и что-то кричала, но Ольга не слушала. Она прошла в ванную, умылась холодной водой и посмотрела на своё отражение в зеркале.
Бледное лицо, красные глаза, сжатые губы. Но во взгляде появилась решимость, которой не было последние три месяца.
Максим ворвался в квартиру через час. Он влетел, даже не сняв обувь, и сразу начал кричать:
— Что ты себе позволяешь, выгнала мою мать из квартиры?!
Ольга сидела на кухне с чашкой чая. Она спокойно подняла взгляд на мужа.
— Именно то, что ты слышал.
— Ты в своём уме?! Она пожилой человек! Ты выставила её на лестницу!
— Я выставила её из своей квартиры. С вещами. И не на лестницу, а в подъезд.
— Какая разница?! — Максим метался по кухне. — Ты не имела права!
— Имела. Это моя квартира.
— И моя тоже!
— Нет, — Ольга покачала головой. — Только моя. Я купила её до свадьбы. Ты здесь прописан, но собственник — я. И я решаю, кто здесь живёт.
Максим застыл.
— Ты… Ты это серьёзно?
— Абсолютно. Твоя мать три месяца издевалась надо мной. Она превратила мою жизнь в ад. Она захватила мою квартиру, мою кухню, моё пространство. А ты позволял это делать.
— Я не позволял! Просто мама…
— Мама, мама, мама! — голос Ольги сорвался. — Всё время мама! А я кто?! Я твоя жена, между прочим!
— Ты эгоистка! — выпалил Максим. — Ты думаешь только о себе! Маме было плохо на диване, у неё спина болит!
— А мне было хорошо? Когда она критиковала каждый мой шаг? Когда лезла в мой бюджет? Когда приглашала гостей без спроса? Когда хотела выселить меня из собственной спальни?!
— Она не хотела выселять! Просто предложила обменяться!
— Предложила? — Ольга рассмеялась. — Она уже начала переносить мои вещи! Она рылась в моих шкафах! Она распоряжалась, как будто это её квартира!
Максим молчал. Он стоял посреди кухни, опустив плечи, и не знал, что сказать.
— Три месяца, Максим, — продолжала Ольга тише. — Три месяца я пыталась найти с ней общий язык. Три месяца терпела унижения. Три месяца надеялась, что ты встанешь на мою защиту. Но ты ни разу не сказал матери ни слова!
— Я не хотел конфликтов…
— Конфликтов? А как же я? Мне конфликты каждый день были нужны?!
— Ты должна была быть терпимее! Мама пожилой человек, ей сложно меняться!
— А мне легко? — Ольга встала со стула. — Я потеряла пять килограммов! У меня бессонница! Я на работе как зомби хожу! Всё потому что твоя мать сделала мою жизнь невыносимой!
— Ты преувеличиваешь!
— Преувеличиваю?! — Ольга подошла к мужу вплотную. — Посмотри на меня! Я превратилась в тень! Я в собственной квартире боюсь лишний раз на кухню выйти!
Максим отвёл взгляд.
— Может, вы просто не сошлись характерами…
— Не сошлись? Твоя мать захватчик! Она пришла сюда не на время, а навсегда! Она планировала выжить меня отсюда!
— Это неправда!
— Правда! Спроси у своей тёти Валентины! Она всем подругам рассказывала, как твоя мама мечтает отвоевать тебя у меня!
Максим побледнел.
— Я не верю…
— Не веришь? Тогда позвони матери и спроси. Хотя нет, не спрашивай. Она всё равно наврёт. Она всегда врёт, когда ей выгодно.
— Не смей так говорить о моей матери!
— Буду! Потому что это правда! Твоя мать — манипулятор! Она управляет тобой как марионеткой! И ты даже не замечаешь!
Максим сжал кулаки.
— Хватит! Я не позволю тебе оскорблять мою мать!
— А я не позволю тебе оскорблять меня своим равнодушием!
Они стояли друг напротив друга, тяжело дыша. В воздухе повисла тишина.
— Знаешь что, — медленно произнесла Ольга, — я поняла кое-что важное. Ты никогда не был на моей стороне. С самого начала ты выбрал мать.
— Это не так…
— Так. Когда она переставляла мои вещи — ты молчал. Когда она критиковала меня — ты молчал. Когда она захватывала мою квартиру — ты тоже молчал. Ты всегда молчал. Потому что тебе было удобно.
— Я просто не хотел выбирать между вами!
— Вот именно! Ты не хотел выбирать! А знаешь, что бывает, когда не делаешь выбор? Выбор делается за тебя. И в этот раз я делаю выбор.
— Какой выбор?
Ольга глубоко вдохнула.
— Я хочу развода.
Максим застыл, словно его ударили.
— Что?
— Ты слышал. Я подам на развод.
— Ты не можешь…
— Могу. И сделаю это завтра же.
— Олька, ты под эмоциями! Давай успокоимся, поговорим нормально…
— Нет. Я абсолютно спокойна. Я приняла это решение не сейчас. Я думала об этом последний месяц. И сегодняшняя ситуация только подтвердила мою правоту.
Максим опустился на стул.
— Я не верю, что ты это говоришь…
— Поверь. Наш брак кончился в тот момент, когда ты позволил матери распоряжаться в моей квартире. Когда ты не встал на мою защиту. Когда ты выбрал её, а не меня.
— Я никого не выбирал!
— Именно. Ты не выбрал меня. А значит, выбрал её.
Ольга прошла в спальню и достала из шкафа большую спортивную сумку. Начала складывать туда вещи Максима.
— Что ты делаешь? — муж зашёл следом.
— Собираю твои вещи. Ты съезжаешь.
— Куда я съезжаю?!
— К матери. К сестре. К друзьям. Мне всё равно. Но из моей квартиры ты уходишь сегодня.
— Ты не можешь меня выгнать! Я здесь прописан!
— Прописка не даёт права собственности. Я владелец квартиры, и я решаю, кто здесь живёт.
— Ты сошла с ума!
— Нет. Я пришла в себя. Наконец-то.
Ольга продолжала складывать вещи. Рубашки, джинсы, носки — всё летело в сумку. Максим стоял и смотрел, не в силах поверить в происходящее.
— Ладно, — наконец сказал он. — Я уйду. Но только на несколько дней. Чтобы ты успокоилась. А потом мы поговорим нормально.
— Не будет никакого «потом». Завтра я иду к юристу. Подаю на развод.
— Из-за одной ссоры?!
— Не из-за одной ссоры. Из-за трёх месяцев ада. Из-за твоего предательства. Из-за того, что ты не смог защитить меня.
Максим открыл рот, но ничего не сказал. Он просто взял сумку и пошёл к выходу. У двери обернулся:
— Ты пожалеешь об этом.
— Нет. Не пожалею.
Дверь закрылась. Ольга осталась одна в квартире. Она прошла на кухню, села за стол и уронила голову на руки. Слёзы потекли сами собой — от облегчения, от боли, от усталости.
Она плакала долго. Потом вытерла лицо, встала и прошлась по квартире. Тишина. Никаких чужих голосов, никаких придирок, никаких указаний. Только тишина и покой.
Ольга открыла окно и вдохнула ночной воздух. На душе было одновременно тяжело и легко. Тяжело от разрыва с мужем. Легко от избавления от свекрови.
Она достала телефон и набрала номер матери.
— Мама? Можно я к вам завтра приеду?
— Конечно, доченька. Что-то случилось?
— Я развожусь.
На том конце повисла тишина.
— Приезжай. Поговорим.
Ольга повесила трубку и легла в кровать. Свою кровать. В своей спальне. В своей квартире. Где больше не было свекрови.
Утром Ольга проснулась с ясной головой. Она приняла душ, оделась и поехала к родителям. Мама, Татьяна Викторовна, и отец, Сергей Анатольевич, встретили её с обеспокоенными лицами.
— Рассказывай, — сказал отец, усаживая дочь за стол.
Ольга рассказала всё. О переезде свекрови, о трёх месяцах издевательств, о попытке захватить спальню, о выгоне Ирины Петровны и Максима. Родители слушали молча.
— Доченька, — наконец сказала Татьяна Викторовна, — мы тебя поддерживаем. Полностью. Ты поступила правильно.
— Правда?
— Абсолютно, — подтвердил отец. — Этот Максим показал свою истинную суть. Маменькин сынок, который не способен защитить жену. Хорошо, что у вас нет детей. Легче разойтись.
— Мама звонила, — добавила Татьяна Викторовна. — Твоя свекровь. Хотела пожаловаться на тебя.
— И что вы сказали?
— Что гордимся тобой. И что если она ещё раз позвонит, мы обратимся в полицию за защитой от домогательств.
Ольга засмеялась сквозь слёзы.
— Спасибо, мам. Пап. Я так боялась, что вы не поймёте…
— Мы всё понимаем. И знаешь что? Я всегда чувствовала, что с этой Ириной что-то не так. Слишком она была холодная с тобой. Слишком собственническая по отношению к сыну.
— Я думала, что смогу наладить отношения…
— Доченька, с некоторыми людьми наладить отношения невозможно. Они не хотят мира. Они хотят власти. И твоя свекровь именно такая.
Ольга провела у родителей весь день. Они говорили, пили чай, просто сидели вместе. К вечеру она почувствовала себя намного лучше.
— Я завтра иду к юристу, — сказала она перед уходом.
— Правильно. Не затягивай. И если нужна помощь — мы всегда рядом.
— Знаю. Спасибо.
На следующий день Ольга записалась на консультацию к юристу. Женщина внимательно выслушала её историю и кивнула.
— У вас хорошая позиция. Квартира ваша, куплена до брака. Детей нет, совместно нажитого имущества тоже. Развод пройдёт быстро. Максим может, конечно, попытаться что-то оспорить, но шансов у него мало.
— А он может претендовать на квартиру?
— Нет. Квартира была куплена до брака и является вашей единоличной собственностью. Даже если он был прописан, это не даёт ему права на долю.
— А если он откажется разводиться?
— Тогда через суд. Но поверьте, в вашем случае суд будет на вашей стороне.
Ольга вышла из юридической консультации с облегчением. Она сделала первый шаг к новой жизни.
Через неделю она подала заявление на развод. Максим звонил, писал сообщения, пытался встретиться. Но Ольга была непреклонна.
— Нам не о чем говорить, — говорила она в трубку. — Ты сделал свой выбор. Я сделала свой.
— Олька, пожалуйста! Давай попробуем ещё раз!
— Нет. Я не хочу жить с человеком, который не способен меня защитить. Который ставит мать выше жены. Который позволяет издеваться над своей семьей.
— Я изменюсь!
— Поздно. Я больше не верю твоим словам.
Максим пытался приехать к квартире, но Ольга не открывала дверь. Она вызвала слесаря и поменяла замки. Теперь у бывшего мужа не было даже ключей.
Ирина Петровна тоже не оставляла попыток связаться. Она звонила, писала, даже приходила к дому. Но Ольга игнорировала все обращения.
Родственники мужа начали распространять слухи. Они говорили, что Ольга жестокая и бессердечная. Что она выгнала бедную пожилую женщину на улицу. Что она корыстная и думает только о деньгах.
Но друзья Ольги знали правду. Они поддерживали её, защищали, когда кто-то пытался её очернить.
Светлана пригласила Ольгу на встречу с общими знакомыми. Там были люди, которые знали и её, и Максима.
— Оль, мы все на твоей стороне, — сказала одна из подруг. — Мы видели, как ты мучилась эти три месяца. Ты похудела, осунулась, ходила как тень. Мы рады, что ты наконец избавилась от этого кошмара.
— Спасибо. Мне это очень важно слышать.
— А что говорит Максим?
— Что я эгоистка. Что бросила его из-за матери. Что не дала шанса на примирение.
— Какое примирение? Он же даже не признал свою вину!
— Вот именно. Для него всё ещё виновата я. Потому что выгнала его драгоценную мамочку.
— Маменькин сынок, — фыркнула Светлана. — Хорошо, что ты вовремя это поняла.
Ольга улыбнулась. Да, она поняла это вовремя. Пусть и заплатила три месяца нервов и здоровья.
Развод оформили через два месяца. Максим не явился на заседание, отправив адвоката. Адвокат пытался что-то требовать, но судья была неумолима.
— Квартира является собственностью истицы, приобретённой до брака. Ответчик на неё прав не имеет. Брак расторгнуть. Фамилию истице вернуть добрачную.
Ольга вышла из суда свободной женщиной. Она стояла на крыльце здания, подняв лицо к солнцу, и чувствовала, как с плеч спадает тяжкий груз.
Она вернулась в свою квартиру — теперь только свою, без чужих людей. Прошлась по комнатам, открыла окна, впустила свежий воздух. Это было началом новой жизни.
Ольга вернула на место свои кухонные принадлежности. Переставила мебель так, как ей нравилось. Повесила новые картины на стены. Медленно, но верно она возвращала квартире тот уют, который был до появления свекрови.
Спустя полгода после развода Ольга встретилась со Светланой в кафе. Они сидели у окна, пили кофе и болтали о всякой ерунде.
— Ты знаешь, я слышала, что Максим женился снова, — вдруг сказала Светлана.
— Правда? Быстро он.
— Ага. На какой-то тихоне. Говорят, Ирина Петровна сразу к ним переехала.
Ольга хмыкнула.
— Бедная девушка. Не позавидуешь ей.
— А ты не жалеешь?
— О чём? О Максиме? — Ольга покачала головой. — Нет. Ни секунды. Знаешь, сейчас я понимаю, что тот развод был лучшим, что случилось в моей жизни.
— Серьёзно?
— Абсолютно. Я избавилась от человека, который меня не ценил. От свекрови-тирана. От жизни в постоянном стрессе. Я вернула себя.
Светлана улыбнулась.
— Я рада за тебя, Оль. Ты большая молодец.
— Спасибо. Знаешь, самое страшное — не развестись. Самое страшное — остаться в токсичных отношениях из страха одиночества. Я чуть не допустила эту ошибку.
— Но ты вовремя опомнилась.
— Да. И сейчас у меня всё хорошо. Я живу одна, в своей квартире, никто мне не указывает, что делать. Я снова научилась радоваться жизни.
Они допили кофе и вышли на улицу. Был тёплый весенний день, солнце светило ярко, на деревьях распускались листья. Ольга шла по улице и улыбалась.
Она больше не жалела о разводе. Не жалела о том, что выгнала свекровь. Не жалела даже о тех трёх месяцах ада — они научили её ценить себя и свои границы.
Ольга поняла главное: иногда нужно быть жёсткой, чтобы защитить своё счастье. Иногда нужно сказать «нет», даже если это больно. И иногда лучше остаться одной, чем жить в постоянном унижении.
Она вернула себе свою жизнь. Свою квартиру. Своё достоинство. И это было дороже любого брака.
