Лена стояла у плиты, машинально помешивая суп, когда услышала звонок в дверь. Слишком рано для Андрея. Значит, снова она.
— Леночка, я на минуточку! — раздался из прихожей бодрый голос свекрови.
«На минуточку» обычно означало часа три. Минимум.
Лена сглотнула, выключила конфорку и вытерла руки о полотенце. Галина Петровна уже стояла на пороге кухни — аккуратная, подтянутая, с безупречной укладкой и выражением лица, которое Лена давно научилась читать как открытую книгу. Сегодня это выражение обещало «конструктивную беседу».
— Здравствуйте, Галина Петровна.
— Ну что ты всё «Галина Петровна» да «Галина Петровна», — вздохнула свекровь, проходя на кухню и критически оглядывая пространство. — Мама я тебе или кто?
Лена промолчала. Они уже проходили этот круг несколько раз. Слово «мама» застревало у неё в горле, когда она пыталась обратиться к Галине Петровне. Это был какой-то внутренний протест организма.
— Суп варишь? — Галина Петровна заглянула в кастрюлю. — Мутноватый какой-то. Ты бульон процеживала?
— Не успела ещё.
— Надо же сразу, Леночка. А то потом уже поздно, вкус не тот получается. — Свекровь присела на стул, скрестив ноги. — Я вот Андрюшке всегда через марлю процеживала. Он у меня суп только прозрачный ел.
Лена открыла холодильник, делая вид, что ищет что-то важное. На самом деле она просто давала себе пару секунд, чтобы не огрызнуться. Сосчитала до пяти. Закрыла дверцу.
— Галина Петровна, вы ведь говорили, что на минуточку.
— Ну да, я же не на долго! Просто решила заскочить, пока рядом была. У меня к ортопеду запись была на Чистых прудах, а это ведь совсем недалеко от вас. Думаю, дай зайду, внука увижу. Где Лёвушка?
— Спит.
— В такое время? — Галина Петровна вскинула брови. — Леночка, ну нельзя же так! Он же потом всю ночь спать не будет. Режим нарушать нельзя, я тебе уже говорила.
Лена почувствовала привычное уже раздражение. Вот он, обычный сценарий. Галина Петровна умела начать с ортопеда и через три реплики уже указывать, как правильно воспитывать её сына.
— Он сегодня рано проснулся, устал. Поэтому и уснул пораньше.
— Я вот Андрюшу приучила к строгому распорядку. Подъём в семь, завтрак в восемь, дневной сон строго с двух до трёх. И ничего, вырос здоровым мальчиком.
«Мальчику» было тридцать четыре года, и он до сих пор не мог сказать матери «нет», когда она в очередной раз критиковала их семейный уклад.
— Хотите чай? — устало предложила Лена.
— С удовольствием! Только, Леночка, если у тебя есть зелёный… Этот ваш чёрный такой крепкий, я потом до утра не сплю. — Галина Петровна оглядела кухню. — Ты бы шторки поменяла, а? Эти совсем выцвели. Я видела в «Ашане» такие симпатичные, в цветочек. Могу посмотреть, если хочешь.
Лена молча поставила чайник. Шторки она выбирала полгода, объездила десяток магазинов, пока не нашла именно такие — лаконичные, серо-белые, без цветочков и рюшечек.
— Я подумаю, спасибо.
— И вообще, тут у вас как-то холодно. Андрюша что, экономит на отоплении? Леночка, я понимаю, времена сейчас непростые, но на здоровье экономить нельзя! Особенно с маленьким ребёнком в доме.
— У нас нормальная температура. Двадцать два градуса.
— По мне так прохладно. — Галина Петровна поёжилась. — Я бы прибавила. Но это, конечно, вам решать.
Чайник закипел. Лена достала чашки, заварила чай. Села напротив свекрови, обхватив свою чашку обеими руками, словно это был спасательный круг.
— Галина Петровна, вы ведь на машине?
— Да, а что?
— К ортопеду вам не пора?
Свекровь посмотрела на часы и поджала губы.
— Запись в четыре. Ещё сорок минут. Я как раз успею. — Она отхлебнула чай. — Кстати, о врачах. Лена, я хотела с тобой поговорить. Я тут читала статью про детские сады. Там такие страшные вещи пишут! Инфекции, недосмотр… Ты же не собираешься Лёвушку в сад отдавать?
Лена поставила чашку на стол. Вот и добрались до главного.
— Собираюсь. С сентября.
— Но ему же только два с половиной будет! Это рано, Леночка. Иммунитет ещё не сформировался. Он же будет постоянно болеть!
— Мне нужно выходить на работу.
— Зачем? — искренне удивилась Галина Петровна. — Андрюша хорошо зарабатывает. Я всегда говорила: мать должна быть с ребёнком хотя бы до трёх лет. А лучше до школы. Я вот с Андрюшей до самой школы сидела.
Лена почувствовала, как терпение сейчас может лопнуть.
— Галина Петровна, я люблю свою работу. И мне нужно сохранить квалификацию.
— Квалификация… — Свекровь махнула рукой. — Что важнее: карьера или собственный ребёнок? Я вот пожертвовала своей карьерой ради сына. И ни разу не пожалела.
Лена молчала. Она слышала эту песню раз сто. О том, как Галина Петровна бросила институт, когда родился Андрей. О том, как она посвятила себя семье. О том, какая она героиня и что должна быть примером.
— Я не хочу жертвовать карьерой, — тихо сказала Лена. — Я хочу и то, и другое.
— Ну-ну, — скептически протянула свекровь. — Посмотрим, как оно выйдет. Только не говори потом, что я не предупреждала.
В этот момент дверь открылась, и в квартиру вошёл Андрей. Он сразу оценил ситуацию — жена с каменным лицом, мать с виноватым видом, на кухне висит тяжёлая тишина.
— Привет, — осторожно сказал он. — Мам, ты тут?
— Андрюшенька! — Галина Петровна вскочила и кинулась обнимать сына. — Я на минуточку заскочила. Ты как?
— Нормально. — Андрей посмотрел на Лену. Она отвернулась к окну.
— Ну, мне пора, — заторопилась свекровь. — К врачу не опоздать бы. Леночка, процеди суп не забудь. И подумай насчет сада. Андрюш, целую. Лёвушку поцелуй от бабушки.
Когда дверь за ней закрылась, Андрей подошёл к жене и обнял её за плечи.
— Что на этот раз?
— Всё. — Лена вздохнула. — Суп мутный, шторы некрасивые, в квартире холодно, ребёнка неправильно укладываю, в сад отдавать нельзя, работать не надо. Обычный набор.
— Лен…
— Нет, Андрей. Я больше не могу. — Она обернулась к нему, и он увидел слёзы на её лице. — Я устала. Она приезжает, когда хочет, остаётся, сколько хочет, и всё время критикует. Всё, что я делаю, — неправильно. Я плохая жена, плохая мать, плохая хозяйка. И ты всегда на её стороне!
— Я не на её стороне, — растерянно сказал Андрей. — Просто… это моя мама.
— А это моя жизнь! Мой дом! Мой ребёнок! — Лена вытерла слёзы. — Всё. Я не хочу больше её видеть. Пусть она перестанет сюда приезжать.
— Лен, ну ты что… Это же глупости. Она просто беспокоится.
— Она вмешивается. Это разные вещи.
Андрей сел на стул, потёр лицо руками.
— Что ты предлагаешь? Мне сказать матери, что ей запрещено приходить к нам домой? К собственному внуку?
— Да.
— Лена, это жестоко.
— Жестоко — это два с половиной года терпеть постоянные упрёки и критику. — Голос Лены дрожал. — Я устала оправдываться за свои решения. Устала доказывать, что я нормальная мать. Устала чувствовать себя некомфортно в собственном доме.
Они молчали. Лёва заворочался в кроватке, и Лена автоматически встала, пошла к нему. Андрей остался сидеть на кухне, уставившись в стол.
Когда через полчаса она вернулась с сонным ребёнком на руках, муж всё ещё сидел там же.
— Я не буду запрещать матери видеться с внуком, — тихо сказал он. — Но я поговорю с ней. Попрошу быть помягче.
— Ты уже просил. Много раз. Это не работает.
— Тогда что? — Он посмотрел на неё. — Совсем перестать общаться?
Лена села в кресло, укачивая Лёву. Думала долго. Андрей ждал.
— Хорошо, — наконец сказала она. — Твоя мама может приезжать. У меня лишь два простых условия.
Андрей насторожился.
— Каких?
— Первое: только по предварительной договорённости. Не просто «я рядом была, заскочила», а звонок заранее, согласование времени. Второе: не больше двух часов в неделю.
— Два часа в неделю? — Андрей выглядел потрясённым. — Лен, это же…
— Это максимум, который я могу вытерпеть, — перебила его Лена. — Два часа в неделю её критики, советов и замечаний. Больше я просто не выдержу. Либо так, либо никак.
— Но почему… Может, всё-таки стоит попробовать…
— Нет. — Лена покачала головой. — Я долго думала об этом. Твоя мама не изменится. Ей шестьдесят три года, у неё сформировавшиеся взгляды на жизнь, воспитание, семью. Она искренне считает, что права. И я не могу её переделать. Единственное, что в моих силах, — ограничить время, которое мы проводим вместе. Чтобы я успевала восстанавливаться между визитами.
Андрей молчал. Лена видела, как он переваривает информацию.
— Ей это не понравится, — наконец сказал он.
— Знаю.
— Она будет в шоке.
— Наверное.
— И я должен ей это сказать?
Лена покачала Лёву, который посапывал у неё на руках.
— Мы можем сказать вместе. Но это мои условия, Андрей. Я не отступлю.
Галина Петровна приехала в субботу, по предварительной договорённости. Андрей звонил ей в среду, объяснял ситуацию. Лена слышала его голос из гостиной — сначала растерянный, потом примирительный, потом почти умоляющий. Разговор длился больше часа.
— Она согласилась приехать и поговорить, — сказал он после. — Но она очень обижена.
Теперь свекровь сидела на диване в их гостиной, очень прямая, с поджатыми губами. Лена устроилась в кресле напротив. Андрей стоял между ними, словно рефери на боксёрском ринге.
— Галина Петровна, — начала Лена. Голос звучал ровнее, чем она ожидала. — Я хочу, чтобы вы поняли: это не попытка оттолкнуть вас от внука или от Андрея. Это попытка сохранить наши отношения.
— Какие отношения? — холодно спросила свекровь. — Если ты ограничиваешь меня двумя часами в неделю?
— Два часа — это то, что я могу. Честно и без вреда для себя. — Лена сцепила пальцы. — Галина Петровна, каждый ваш визит для меня — стресс. Потому что я заранее знаю, что будет критика. Моей готовки, моего ведения хозяйства, моих взглядов на воспитание. И я понимаю, что вы это делаете из лучших побуждений…
— Конечно, из лучших! — вспыхнула свекровь. — Я же хочу помочь!
— Но мне это не помогает. Мне это делает больно. — Лена посмотрела ей в глаза. — Я не прошу вас измениться. Я не прошу притворяться. Я просто прошу об ограничении времени, чтобы я могла восстанавливаться между визитами.
Галина Петровна молчала. Её лицо было непроницаемым.
— Андрюша, — обратилась она к сыну. — Ты это слышишь? Она говорит, что я делаю ей больно!
— Мам, попробуй услышать… — начал Андрей.
— Я прекрасно слышу! — Свекровь встала. — Меня не хотят видеть в этом доме. Меня считают обузой. После всего, что я для вас сделала!
— Галина Петровна, садитесь, пожалуйста, — твёрдо сказала Лена. — Мы ещё не закончили.
Что-то в её тоне заставило свекровь остановиться. Она медленно села обратно.
— Я не говорю, что вы обуза, — продолжала Лена. — Я говорю, что наше общение выстроено неправильно. Вы приезжаете, когда хотите. Остаётесь, сколько хотите. Говорите, что хотите. А я должна всё это принимать, потому что вы — бабушка Лёвы. Но я тоже человек. И у меня есть границы.
— Границы, — повторила Галина Петровна. — От собственной семьи.
— Да. Именно. — Лена не отводила взгляда. — Два часа в неделю. По предварительной договорённости. Это мои условия. Если они вам не подходят, мы можем обсудить альтернативы. Например, вы можете встречаться с Лёвой и Андреем где-то в другом месте. На нейтральной территории. Но я в этих встречах участвовать не буду.
Свекровь побледнела.
— Ты хочешь разлучить меня с сыном?
— Нет. Я хочу перестать чувствовать себя чужой в собственном доме.
Тишина растянулась на долгие секунды. Андрей переминался с ноги на ногу. Лена ждала.
— Два часа, — наконец проговорила Галина Петровна. — Это же ничтожно мало. Я даже не успею…
— Что именно? — мягко спросила Лена. — Пообщаться с внуком? Поиграть с ним? Вы успеете. А вот высказать все замечания по моему ведению хозяйства, действительно, не хватит времени. И это к лучшему.
Свекровь сжала губы до тонкой ниточки. Лена видела, как она борется с собой.
— А если… — начала Галина Петровна и запнулась. — А если я постараюсь… не критиковать? Просто приезжать и проводить время с внуком. Без замечаний. Тогда можно больше двух часов?
Лена не ожидала такого поворота. Она посмотрела на Андрея — тот выглядел одновременно удивлённым и обнадёженным.
— Вы правда сможете? — осторожно спросила Лена.
— Я постараюсь. — Голос свекрови звучал непривычно тихо. — Я… я не хочу терять контакт с семьёй. С Лёвушкой. Если это единственный способ…
Она посмотрела на Лену, и впервые за всё время их знакомства в её взгляде не было превосходства. Только страх. Страх потерять то, что действительно важно.
— Хорошо, — сказала Лена после паузы. — Давайте попробуем. Но по-честному. Без «случайных» замечаний, которые «просто вырвались». Без «а я бы на твоём месте». Без сравнений с тем, как вы воспитывали Андрея. Просто общение. Просто бабушка и внук.
— И если у меня не получится? — Галина Петровна смотрела прямо на неё. — Если я сорвусь?
— Тогда мы вернёмся к двум часам, — спокойно ответила Лена. — Это не наказание, Галина Петровна. Это защита моего психического здоровья.
Свекровь кивнула. Медленно, но кивнула.
— Я попробую, — повторила она. — Обещаю.
Первый визит по новым правилам состоялся через неделю. Галина Петровна приехала в воскресенье в два часа, предварительно созвонившись. Лена встретила её у двери с замирающим сердцем.
— Здравствуйте, Галина Петровна.
— Здравствуй, Леночка. — Свекровь стояла с пакетом детских игрушек и неуверенной улыбкой. — Я… можно войти?
— Конечно.
Они прошли в гостиную, где Лёва строил башню из кубиков. Увидев бабушку, он радостно закричал и потянул ручки. Галина Петровна опустилась рядом с ним на ковёр, и они погрузились в игру.
Лена готовила на кухне обед, прислушиваясь к звукам из гостиной. Смех Лёвы, тихий голос свекрови, музыка из игрушечного пианино. Ни одного замечания. Ни одного «а вот я бы».
Когда Галина Петровна собиралась уходить три часа спустя, она заглянула на кухню.
— Леночка, я… спасибо, — сказала она. — За шанс.
Лена вытерла руки и подошла к ней.
— Спасибо вам, — ответила она. — За то, что пытаетесь.
Они стояли друг напротив друга — две женщины, которые любили одного и того же человека разной любовью. И впервые между ними не было стены.
— Пирог хороший, — тихо добавила Галина Петровна, кивая на остывающую выпечку. — Корица, да? Я чувствую.
Лена напряглась, ожидая продолжения. Но свекровь только улыбнулась, надела пальто и вышла в коридор.
— В следующее воскресенье? — спросила она от двери.
— В следующее воскресенье, — кивнула Лена.
Когда дверь закрылась, Андрей вышел из комнаты, где укладывал Лёву.
— Ну как? — спросил он.
Лена обняла его, уткнувшись лицом в плечо.
— Кажется, получилось, — прошептала она. — Кажется, мы нашли способ.
— Ты молодец, — прошептал в ответ Андрей. — Такая смелая. Я бы не смог.
— Смог бы, — возразила Лена. — Просто тебе не нужно было. У тебя была я.
Они стояли обнявшись, пока на кухне остывал пирог с корицей, а в детской посапывал уснувший Лёва. Где-то по городу ехала Галина Петровна, всё ещё сжимая руль и переваривая новую реальность. Реальность, в которой любовь к внуку оказалась сильнее привычки всё контролировать.
Это был не хэппи-энд. Это было начало — трудного, но честного пути. Пути, на котором границы не разделяют, а защищают. Где уважение важнее близости. Где два часа искреннего общения ценнее десяти часов напряжённого молчания.
Лена улыбнулась, глядя в окно. Снег падал мягкими хлопьями, превращая город в акварельную картину. И впервые за долгое время она чувствовала не усталость, а надежду.
Надежду на то, что семья — это не данность, а работа. Ежедневная, сложная, но возможная работа над собой. И иногда для того, чтобы стать ближе, нужно сначала отойти на шаг назад.
И поставить два простых условия.
