— Света, ты наконец-то пришла! Мы с Витенькой уже два часа ждем!
Света замерла в дверях своей квартиры, тяжелые пакеты оттягивали руки. В гостиной на диване сидела свекровь Ольга Игоревна, рядом устроился Витя, уткнувшись в телефон. На столике перед ними стояли чашки с остатками напитка и блюдце с крошками от печенья.
— Я на работе была, — тихо проговорила Света, стягивая ботинки. — Смена до восьми.
— Ну и что? — Ольга Игоревна поднялась, оправляя юбку. — Мы тут голодные сидим. Приготовь нам что-нибудь нормальное, горячее. И погладь Вите рубашки на всю неделю, у него завтра важная встреча с клиентами.
Витя даже не поднял глаз от экрана, только кивнул в подтверждение:
— Да, Свет, и ботинки почисти, пожалуйста. Совсем забыл вчера.
Света молча прошла на кухню. Поставила пакеты на стол, начала раскладывать продукты. Руки двигались автоматически — так уже три года. Достать сковородку, порезать овощи, включить плиту. Не думать. Просто делать.
— И форточку закрой, — донесся голос Ольги Игоревны. — Сквозняк же!
Света закрыла форточку. Включила вытяжку. Начала жарить курицу с овощами. За спиной слышались обрывки разговора свекрови с мужем:
— Витенька, я тебе говорила, что Людка, помнишь, моя коллега бывшая, её дочка замуж вышла? Так там зять золото просто! Ремонт им сделал в квартире, машину купил, на море возит каждое лето…
— Мам, ну не все же такие, — лениво отозвался Витя.
— А что, разве плохо, когда мужчина о семье заботится? Вот ты молодец, сынок, всегда обо мне помнишь.
Света стояла у плиты и смотрела, как шипит мясо на сковородке. Три года назад она бы возмутилась. Сказала бы что-то. Но три года — это долго. Очень долго, чтобы каждый день сопротивляться.
Когда ужин был готов, Света накрыла на стол. Ольга Игоревна села первой, придирчиво оглядела тарелки:
— Света, а гарнир где? Одни овощи с курицей — это не ужин.
— Я думала…
— Не думала ты. Витя, скажи жене, что мужчине нужна нормальная еда.
Витя пожал плечами:
— Ну, мам права, Свет. Можно было картошку сварить.
Света вернулась на кухню. Почистила картошку. Поставила вариться. Села за стол только через полчаса, когда остальные уже доели. Ольга Игоревна встала из-за стола:
— Ну всё, я пойду. Завтра приду пораньше, нужно будет занавески постирать, они у вас какие-то серые стали. И вообще в квартире порядок навести надо.
— Мам, может, не надо? — вяло попытался вступиться Витя.
— Как не надо? Ты же видишь, Света не успевает. Я помогу.
Когда свекровь ушла, Света начала убирать со стола. Витя переключал каналы на телевизоре.
— Слушай, а в субботу мама просила помочь на даче. Ты же свободна?
— В субботу? Я хотела…
— Света, ну она одна! Ей тяжело! Мы поедем, поможем, и всё.
Света собрала посуду в мойку. Включила воду. За окном уже стемнело — девять вечера. Через час она закончит с посудой, погладит рубашки, почистит ботинки. В полночь ляжет спать. В семь встанет, потому что на работу к десяти.
— Хорошо, — сказала она. — Поедем.
***
На следующий день на работе было спокойно. Света работала продавцом-консультантом в большом магазине бытовой техники. Ей нравилось объяснять людям, чем одна стиральная машина отличается от другой, помогать выбирать холодильник или пылесос. Здесь она чувствовала себя полезной. Не прислугой — полезной.
— Светлана Викторовна, покупатель в третьем зале про посудомойки спрашивает, — обратился к ней молодой стажер Денис.
— Иду.
Света провела консультацию, оформила продажу, вернулась к своему рабочему месту. Рядом стоял Вадим, старший продавец-консультант. Мужчина лет тридцати шести, всегда подтянутый, всегда с легкой улыбкой.
— Света, обед через пятнадцать минут. Составишь компанию?
— Да, спасибо.
В комнате отдыха Вадим достал контейнер с едой, Света — свой. Они ели молча минут пять, пока Вадим не нарушил тишину:
— Ты как-то странно выглядишь в последнее время.
— В смысле?
— Не знаю. Уставшей что ли. Или грустной. Раньше ты всегда улыбалась, шутила с покупателями. А сейчас как будто здесь, но где-то далеко одновременно.
Света отложила вилку:
— Просто устала. Дома много дел.
— У всех много дел, — заметил Вадим. — Но ты… прости, не хочу лезть не в свое дело, но за полгода ты как будто на десять лет постарела. Серьезно.
Света хотела что-то ответить, но зазвонил телефон. Витя.
— Алло?
— Света, ты форму мою не постирала! У меня через два часа тренировка!
— Витя, я на работе…
— Ну и что? Ты же знала, что мне сегодня в зал! Теперь что, в грязном идти?
— Я… я вечером постираю.
— Вечером поздно будет! Господи, одно дело попросили!
Он бросил трубку. Света положила телефон на стол, уставилась в пустоту.
— Муж? — осторожно спросил Вадим.
— Да.
— Светлана… — он помолчал. — Ладно, не мое дело. Но если хочешь поговорить когда-нибудь, я всегда готов выслушать.
— Спасибо.
Но говорить она не хотела. Потому что если начать говорить, придется признать то, о чем она старалась не думать три года. Что её жизнь — это не жизнь. Что она не жена, а бесплатная домработница. Что Витя видит в ней только того, кто всё сделает, всё уберет, обо всём позаботится.
Вечером Света пришла домой в восемь. Витя уже был дома, сидел за компьютером в комнате. Света зашла — он даже не обернулся.
— Привет.
— Привет, — буркнул он.
— Ты… как тренировка?
— Нормально. Не пошел, форма грязная же.
Света виновато прикусила губу:
— Прости, я правда забыла…
— Да ладно уже. Мама звонила, кстати. Сказала, завтра придет пораньше, вы вместе уборку сделаете.
— Завтра? Но я же не…
— Света, ну что ты сопротивляешься постоянно? Маме тяжело одной, она помочь хочет. Будь повежливее.
Света прошла на кухню. Открыла холодильник — пусто. Значит, нужно идти в магазин. Хотя руки отваливаются от усталости, хотя ноги гудят после целого дня на ногах.
Она взяла сумку. Оделась. Витя даже не спросил, куда она пошла.
В супермаркете Света брела между рядами, складывая в корзину продукты. Молоко, хлеб, сыр, колбаса, овощи, крупы. На кассе пробила сумма, которая заставила её вздрогнуть — две с половиной тысячи. А ведь только три дня назад она закупалась.
Дома разобрала пакеты, приготовила простой ужин — макароны с сосисками. Витя вышел из комнаты, сел за стол:
— Спасибо. Слушай, а ты мне рубашки так и не погладила?
— Витя, я сейчас…
— Да ладно, завтра. Я сегодня всё равно дома.
После ужина Света мыла посуду, вытирала стол, подметала пол. Витя сидел в комнате, смотрел какой-то сериал. В одиннадцать вечера она достала гладильную доску. Пять рубашек. Аккуратно, воротнички, манжеты, спинка, полочки. Витя любил, чтобы всё было идеально.
В полночь Света легла в кровать. Витя уже спал, повернувшись к стене. Она лежала и смотрела в потолок, слушая его ровное дыхание.
Когда же это началось? Когда она превратилась в это — в молчаливую тень, которая только и делает, что обслуживает других?
***
— Света! Открывай быстрее!
Стук в дверь раздался ровно в девять утра в среду. Света только встала, не успела даже позавтракать. Открыла — на пороге стояла Ольга Игоревна с огромной сумкой.
— Здравствуйте…
— Здравствуй, здравствуй, — свекровь протиснулась в квартиру, не снимая обуви прошла в гостиную. — Я посмотрю, что у вас тут за беспорядок такой, потом составим план уборки.
— Ольга Игоревна, но я на работу через час…
— Ну и иди. Я сама начну, ты вечером продолжишь.
Света хотела возразить, но свекровь уже открывала шкафы, заглядывала в ванную, осматривала кухню. Качала головой, цокала языком.
— Света, ну как так можно? Плита грязная, на полках пыль, окна когда последний раз мыла?
— Я…
— Вот именно, не помнишь. Ладно, я разберусь. Витя где?
— Еще спит.
— Спит? В девять утра? — Ольга Игоревна направилась в спальню, Света попыталась остановить:
— Не надо, пусть поспит, у него вчера поздно закончилось…
Но свекровь уже распахнула дверь:
— Витенька! Вставай, сынок! Уже день на дворе!
Витя замычал что-то недовольное, натянул одеяло на голову. Света стояла в дверях, чувствуя себя совершенно бессильной. Это же её квартира. Её дом. Но почему-то Ольга Игоревна ведет себя так, будто имеет полное право вторгаться сюда когда угодно.
— Ольга Игоревна, может, вы позже придете? Я вечером сама всё уберу…
— Позже? Света, ты посмотри на себя! У тебя под глазами мешки, ты похудела, бледная какая-то. Тебе помощь нужна, а не отказываться от неё.
Света оделась и ушла на работу раньше времени. Просто чтобы не находиться в одной квартире со свекровью.
В магазине она пыталась сосредоточиться на работе, но мысли постоянно улетали. А вдруг Ольга Игоревна решит что-то выкинуть? Или переставить? Или полезет в её личные вещи?
— Света, с тобой всё нормально? — спросила коллега Лена. — Ты уже третьему покупателю про холодильники рассказываешь, а они про телевизоры спрашивали.
— Прости, задумалась.
В обед Света вышла из магазина, села на лавочку недалеко от входа. Достала телефон — три пропущенных от Вити.
Перезвонила.
— Алло, Витя?
— Света, мама говорит, что у нас нет нормальных тряпок для уборки. Купи по дороге домой. И моющее средство для окон. И еще порошок какой-то специальный для штор, она название на телефон скинет.
— Хорошо…
— И вечером она останется ужинать, приготовь что-нибудь. Только нормальное, не как вчера.
— Вчера было нормально.
— Света, не спорь, пожалуйста. У меня голова болит с утра.
Он положил трубку. Света сидела на лавочке, глядя на телефон. Пришло сообщение от Ольги Игоревны — список из семи пунктов. Тряпки, порошок, средство для окон, освежитель воздуха, новые губки для посуды, жидкость для сантехники.
Света открыла калькулятор на телефоне, прикинула сумму. Около полутора тысяч. А зарплата только через неделю.
Вечером она зашла в хозяйственный магазин, набрала всё из списка. На кассе пробило тысячу восемьсот. Пришлось расплатиться карточкой, хотя там оставалось совсем немного.
Дома её встретила Ольга Игоревна в фартуке, с тряпкой в руках:
— А, пришла! Давай всё сюда, я уже жду. Витя, помоги матери донести!
Витя не пошевелился с дивана:
— Мам, Света же сама справится.
Света внесла тяжелые пакеты, поставила на пол. Огляделась — квартира сияла чистотой. Всё было протерто, вымыто, расставлено. Только вот расставлено не так, как было. Книги на полках стояли по росту, а не по авторам, как любила Света. Косметика в ванной перемещена со своих мест. Кухонные полотенца висели не на своих крючках.
— Ольга Игоревна, вы зачем всё переставили?
— Как зачем? Порядок навела! У тебя же бардак был, всё как попало лежало.
— Но я знала, где что…
— Вот именно — знала. А теперь будет нормально, по системе. Я всю жизнь так делаю, и у меня всегда чистота.
Света прикусила язык. Разговаривать бесполезно. Ольга Игоревна не слышит.
— Ну что, ужин будешь готовить? Я проголодалась.
Света прошла на кухню. Открыла холодильник — почти пусто, только вчерашние макароны и сосиски. Остальное свекровь зачем-то переложила в морозилку.
— Ольга Игоревна, вы курицу заморозили?
— Ну да! Она же в холодильнике испортится!
— Но я собиралась её сегодня готовить…
— Разморозишь. Или приготовь что-то другое.
Света достала из морозилки пакет с пельменями. Поставила кастрюлю с водой. Простой ужин, но другого выхода нет.
За столом Ольга Игоревна рассказывала Вите про свою подругу:
— Представляешь, Витенька, Валина дочь в прошлом месяце родила. Уже второго! А у них какая невестка хорошая — и дома порядок, и готовит вкусно, и всегда ухожена. Вот это я понимаю — настоящая хозяйка!
Витя кивал, не отрываясь от тарелки. Света молчала.
— А ты, Света, когда детей планируете? Вам уже пора, вы столько лет вместе.
— Мы пока не планируем, — тихо ответила Света.
— Как не планируете? Витя, ты что, не хочешь детей?
— Хочу, мам. Но Света говорит, что рано еще.
Света подняла глаза:
— Я говорила, что хочу сначала накопить денег. И квартиру побольше…
— Какие деньги? — отмахнулась Ольга Игоревна. — На детей никогда денег не накопишь! Рожать надо, а там как-нибудь. Вот я Витю родила, денег не было, ничего не было, но справились же!
— Но времена другие…
— Времена! Всегда одно и то же — времена, деньги, работа. А часики-то тикают, Света! Тебе сколько? Тридцать два? Уже пора!
Света встала из-за стола, начала убирать посуду. Руки дрожали от злости. От обиды. От того, что даже такие личные вещи, как дети, обсуждаются без её участия, будто она вообще не имеет права голоса.
Ольга Игоревна ушла только в десять вечера, на прощание дав Свете еще несколько указаний:
— Завтра не забудь окна помыть тем средством, которое купила. И в пятницу приходи ко мне, мне нужно отвезти посылку на почту, сама не донесу.
Когда за свекровью закрылась дверь, Света опустилась на диван. Витя сидел рядом, смотрел в телефон.
— Витя…
— М?
— Почему ты не сказал ей, что про детей мы обсуждаем сами?
— А что говорить? Она же не настаивает, просто спросила.
— Не настаивает? Она сказала, что мне пора!
— Света, ну мам права же. Тебе тридцать два, это не двадцать. Пора бы уже подумать.
— Я думаю. Но я хочу, чтобы у нас была стабильность. Чтобы я могла декрет нормально провести, а не вкалывать до последнего дня.
Витя пожал плечами:
— Ну, это всё решается. Ладно, я спать.
Он ушел в спальню. Света осталась сидеть в гостиной. Смотрела на стены, на мебель, на окна, которые завтра нужно мыть. На квартиру, которая вроде бы её, но в которой она чувствует себя гостьей.
***
В четверг вечером, когда Света пришла с работы, в квартире снова сидела Ольга Игоревна. Но на этот раз она была не одна — рядом с ней на диване устроилась невысокая женщина лет пятидесяти с короткой стрижкой.
— А вот и Света! — объявила свекровь. — Познакомься, это Нина Семеновна, моя давняя приятельница. Мы решили зайти после поликлиники.
Света поздоровалась, прошла на кухню. Поставила сумку, стянула туфли прямо у порога — ноги невыносимо болели.
— Света, сделай нам горячего! — крикнула из гостиной Ольга Игоревна. — И печенье выложи на тарелку, не в пачке же!
Света молча поставила чайник. Достала чашки, заварила пакетики, разложила печенье. Принесла на подносе.
— Спасибо, дорогая, — улыбнулась Нина Семеновна. — Какая хозяйственная девочка!
— Да уж, — вздохнула Ольга Игоревна. — Только вот порядок держать не очень умеет. Я тут позавчера убиралась, так такое нашла!
Света вернулась на кухню. Села на табуретку, закрыла лицо руками. Хотелось плакать. Или кричать. Или просто уйти отсюда и не возвращаться.
Зазвонил телефон. Подруга Катя.
— Привет, Светка! Завтра вечером освободишься? Давай встретимся, в кафе посидим, поболтаем?
— Катюш, я… не знаю, у меня много дел…
— Какие дела? Света, мы не виделись полтора месяца! Я уже забыла, как ты выглядишь!
Света посмотрела на календарь. Завтра пятница. Вечером нужно отвозить посылку на почту для свекрови. Потом еще Витя просил постирать его спортивные вещи к субботней тренировке.
— Попробую, — неуверенно сказала она.
— Не попробуешь, а приедешь! В семь, возле кафе «Встреча», помнишь где?
— Помню.
— Отлично! До завтра!
Катя бросила трубку. Света сидела с телефоном в руках и думала — когда она последний раз куда-то выходила просто так? Не в магазин, не по делам, а просто встретиться с подругой?
Из гостиной доносился голос Ольги Игоревны:
— …и представляешь, я ей говорю — Света, купи это, купи то. А она — денег нет. Какие денег нет? Витя же зарабатывает!
— Ну, может, у них расходы большие? — осторожно заметила Нина Семеновна.
— Какие расходы? Они же вдвоем! Квартира съемная, но недорогая. Нет, просто не умеет она экономить. Вот я в их возрасте…
Света встала, прошла в гостиную:
— Ольга Игоревна, можно я завтра не смогу отвезти посылку? У меня встреча.
Свекровь удивленно подняла брови:
— Какая встреча?
— С подругой.
— С подругой? Света, но я же тебя просила! Посылка срочная!
— Тогда в субботу…
— В субботу мы на дачу едем! Ты что, забыла?
— Ольга Игоревна, но я…
— Света, ну что ты как маленькая? Я же не могу сама, тяжело! Ты одна поездка туда-обратно, полчаса всего делов!
Света сжала кулаки. Полчаса. Конечно. Только почта работает до семи, значит, нужно уйти с работы пораньше. Значит, отпроситься. Значит, остаться без части зарплаты, потому что её считают понедельно.
— Хорошо, — выдавила она. — Отвезу.
— Вот и умница! Нина, видишь, какая у меня невестка послушная!
Света вернулась на кухню. Написала Кате: «Прости, не смогу завтра. Дела».
Ответ пришел мгновенно: «Света, хватит! Ты каждый раз отменяешь! Что происходит?»
«Всё нормально. Просто устала».
«Вру я или нет, но ты завтра будешь! Я не приму отказ!»
Света положила телефон. Катя права. Она каждый раз отменяет встречи. Каждый раз находится что-то срочное, важное, неотложное. Всегда чьи-то дела важнее её собственных планов.
Вечером, когда Ольга Игоревна наконец ушла, Витя вышел из комнаты:
— Света, что приготовишь?
— Я еще не думала.
— Ну так подумай. Я голодный.
Света посмотрела на него — на мужа, с которым прожила пять лет. Когда-то он был другим. Или ей так казалось? Когда они только встретились, он был внимательным, заботливым. Приносил цветы, водил в кино, спрашивал о её мечтах.
А потом они поженились. А потом через год его отец ушел из жизни. А потом Ольга Игоревна осталась одна, и Витя сказал: «Света, давай будем помогать маме, ей сейчас тяжело». И Света согласилась. Конечно согласилась — как можно было отказать?
Только помощь превратилась в обязанность. А обязанность — в повинность.
— Витя, а давай закажем еду? Я правда устала.
— Закажем? Света, это же дорого. Ты лучше приготовь что-нибудь быстрое.
— Но я целый день на ногах…
— И я целый день работал! Света, ну ты же дома быстрее всё сделаешь!
Света открыла холодильник. Достала яйца, помидоры, сыр. Омлет. Быстро и просто.
Витя сел за стол, уткнулся в телефон. Света поставила перед ним тарелку.
— Спасибо, — буркнул он, не поднимая глаз.
Света села напротив. Съела несколько кусков. Витя доел, встал, понес тарелку… и поставил её в раковину.
— Витя, ты бы помыл хотя бы за собой.
— Света, я устал. Завтра помою.
Но завтра он не помоет. Завтра он снова скажет, что устал, что забыл, что некогда. И помоет Света. Как всегда.
Она смотрела на грязную тарелку в раковине и вдруг поняла — она больше не может. Не хочет. Не будет.
***
В пятницу Света отпросилась с работы на час раньше. Поехала на почту, отстояла очередь, отправила посылку свекрови. Написала Ольге Игоревне: «Отправила».
Ответ пришел сразу: «Молодец. А чек сохранила? И не забудь в субботу к девяти быть готовой, на дачу поедем».
Света вышла из почты, посмотрела на часы. Половина седьмого. Кафе «Встреча» в пятнадцати минутах ходьбы.
Она поймала такси.
Катя уже сидела за столиком у окна. Увидела Свету, радостно замахала рукой:
— Ты пришла! Я уже думала, опять отменишь!
Света села напротив. Катя всмотрелась в её лицо и нахмурилась:
— Света, ты в порядке?
— Да, всё хорошо.
— Не ври. Я тебя двадцать лет знаю, ты не умеешь врать.
Официант принес меню. Катя заказала салат и сок, Света — только воду.
— Света, поешь хоть что-нибудь, — нахмурилась Катя.
— Не хочется.
— Ты когда последний раз нормально ела? Ты же худая стала как…
— Катюш, всё нормально, правда.
Но Катя не отставала:
— Как Витя? Как свекровь?
И вдруг Света не выдержала. Всё выплеснулось наружу — про бесконечные требования Ольги Игоревны, про равнодушие Вити, про то, что она чувствует себя прислугой в собственной жизни.
Катя слушала, и лицо её становилось всё серьезнее.
— Света, опомнись! Они тобой манипулируют!
— Это не манипуляция, они просто…
— Просто что? Просто используют? Света, они тебя не уважают! Ты для них — функция! Приготовить, постирать, погладить, купить!
— Но Ольга Игоревна одна осталась, ей тяжело…
— Одна? Света, у неё есть сын! Взрослый, здоровый мужик! Почему он сам не помогает матери? Почему всё должна делать ты?
Света молчала. Катя наклонилась к ней через стол:
— Света, послушай меня. Я замужем восемь лет. У меня двое детей. И знаешь что? Мой муж готовит наравне со мной. Убирается наравне со мной. Мы — команда. А у тебя что? Ты одна тянешь всё!
— Но…
— Никаких «но»! Света, когда ты последний раз занималась чем-то для себя? Читала книгу? Ходила в кино? Просто отдыхала?
Света попыталась вспомнить. Не смогла.
— Вот именно, — вздохнула Катя. — Света, ты теряешь себя. Скоро от тебя ничего не останется, кроме уставшей женщины, которая обслуживает чужие потребности.
Разговор прервался — Свете позвонил Витя.
— Алло?
— Света, где ты? Я дома, хочу есть!
— Я… я с Катей встретилась.
— Когда придешь?
— Не знаю, мы еще не…
— Света, но мне же есть хочется! Ну ладно, приготовлю сам что-нибудь. Только ты продукты купи по дороге, холодильник пустой.
Он бросил трубку. Катя покачала головой:
— Света, ты это слышала? «Приготовлю сам»! Как будто он тебе одолжение делает!
— Он просто…
— Он просто эгоист! Света, у тебя два варианта. Или ты продолжаешь жить так, как живешь, и превращаешься в овощ. Или ты ставишь границы и говоришь «нет».
— А если он не поймет?
Катя взяла её за руку:
— Тогда это скажет о нём всё, что нужно знать.
Света приехала домой в девять вечера. Витя встретил её на пороге:
— Наконец-то! Продукты купила?
Света молча протянула пакет.
— Света, а что на ужин?
— Не знаю, Витя. Готовь сам.
— Что?
— Я сказала — готовь сам. Я устала.
Витя растерянно моргнул:
— Света, ты чего? Мы же всегда…
— Всегда я готовила. Но сегодня я не буду.
Она прошла в комнату, закрыла дверь. Легла на кровать, уставилась в потолок. Сердце колотилось. Руки дрожали. Но одновременно — невероятное облегчение. Она сказала «нет». Впервые за три года.
***
В субботу утром Света проснулась от настойчивого звонка в дверь. Посмотрела на часы — без пятнадцати девять. Витя спал, не реагируя на звуки.
Света открыла дверь. Ольга Игоревна стояла на пороге с недовольным лицом:
— Почему так долго? Я же говорила к девяти быть готовыми! На дачу ехать надо!
— Ольга Игоревна, доброе утро, — Света не посторонилась, загораживая вход.
— Доброе, доброе. Ну что, собирайтесь быстрее. Витя где?
— Спит еще.
— Как спит? — свекровь возмутилась. — Света, разбуди его немедленно! У нас столько дел на даче!
— Я никуда не еду.
Ольга Игоревна застыла:
— То есть как не едешь?
— Так. У меня свои планы на сегодня.
— Какие планы? Света, мне нужна помощь! Одной не справиться!
— Тогда попросите Витю.
— Витю? Он же мужчина, ему тяжело! Ему грядки копать, забор чинить!
— А мне легко? — Света почувствовала, как внутри снова поднимается волна. — Я тоже работаю целыми днями. Я тоже устаю.
— Света, что за капризы? — свекровь нахмурилась. — Ты же всегда помогала!
— Всегда. Но больше не буду.
— Как не будешь?! Ты что, с ума сошла?
Витя вышел из спальни, сонный, взъерошенный:
— Что тут происходит?
— Витенька! — Ольга Игоревна развернулась к сыну. — Поговори с женой! Она отказывается ехать на дачу!
— Света, правда? — Витя непонимающе посмотрел на жену.
— Правда.
— Но мама же просит…
— Пусть просит кого-то другого.
Ольга Игоревна всплеснула руками… нет, просто прижала ладони к груди:
— Я такого неуважения не видела! Витя, ты слышишь, как она со мной разговаривает?
— Света, ну хватит уже, — Витя потер лицо руками. — Поехали, поможем, и всё.
— Нет.
— Света!
— Я сказала — нет!
Повисла тишина. Ольга Игоревна смотрела на Свету так, будто видела её впервые. Витя растерянно переводил взгляд с матери на жену.
— Ну ладно, — наконец произнесла свекровь. — Раз так, Витенька, поедем вдвоем. Видно, твоей жене плевать на твою мать.
— Мам, не надо…
— Что не надо? Правду говорить? Собирайся, сынок.
Витя нехотя пошел одеваться. Ольга Игоревна осталась стоять в дверях, сверля Свету взглядом:
— Ты пожалеешь об этом, — тихо сказала она.
— Не думаю.
Когда они ушли, Света закрыла дверь и прислонилась к ней спиной. Руки дрожали, ноги подкашивались. Она села прямо на пол в прихожей и позволила себе выдохнуть.
Впервые за три года суббота принадлежала только ей.
Света приняла душ, не торопясь. Заварила себе нормальный кофе, не растворимый, а из турки. Села у окна с книгой, которую купила полгода назад и всё не могла начать читать. Читала медленно, смакуя каждую страницу.
В три часа дня позвонил Витя:
— Света, как дела?
— Нормально.
— Слушай, мы тут еще возимся. Вечером приедем. Приготовишь что-нибудь к нашему приезду?
— Нет.
— То есть как нет?
— Так. Не приготовлю.
— Света, ты чего вообще? Мы устанем, голодные будем!
— Закажите еду. Или сами приготовьте.
— Света…
— Витя, я больше не буду этого делать. Я не домработница.
— Да никто не говорит, что ты домработница! Просто…
— Просто что? Просто я должна готовить, стирать, гладить, убирать, бегать по магазинам, возить посылки твоей матери?
— Ну… ты же дома быстрее справляешься…
— Дома? Витя, я работаю столько же, сколько ты! С десяти до восьми!
— Но…
— Никаких «но»! Я устала, Витя. Я больше не могу и не хочу.
Она бросила трубку. Телефон тут же зазвонил снова. Света отключила звук.
Вечером они вернулись около девяти. Света сидела в гостиной, смотрела фильм.
— Света, ну и как мы теперь? — Витя прошел на кухню, открыл холодильник. — Есть нечего!
— Сходи в магазин.
— Света, я весь день работал!
— И я вчера весь день работала. Но почему-то это никого не волновало.
Ольга Игоревна вошла в гостиную, села в кресло:
— Витенька, закажи нам еды. Раз твоя жена не считает нужным позаботиться о семье.
Света встала, выключила телевизор:
— О семье? Ольга Игоревна, скажите, а когда вы последний раз интересовались, как у меня дела? Как я себя чувствую? Не устала ли?
— При чем тут это?
— При том, что семья — это когда все заботятся друг о друге. А не когда один человек обслуживает остальных.
— Света, не начинай, — предупреждающе сказал Витя.
— Я не начинаю. Я заканчиваю.
— То есть?
Света посмотрела на мужа. На его растерянное лицо, на мать, которая сидела в кресле с возмущенным видом. Вспомнила три года. Три года, когда она постепенно теряла себя. Три года, когда её желания, её усталость, её чувства не имели значения.
— Хочешь есть — готовь сам, я тебе и твоей маме прислуживать больше не стану.
— Что?! — Ольга Игоревна вскочила с кресла.
— Вы меня услышали. Я больше не буду этого делать.
— Витя! — свекровь развернулась к сыну. — Ты слышишь? Она совсем обнаглела!
Витя подошел к Свете:
— Света, успокойся. Ты просто устала, давай завтра поговорим спокойно…
— Я абсолютно спокойна. И говорить не о чем. Витя, я завтра иду к адвокату. Подаю на развод.
Наступила мертвая тишина. Даже Ольга Игоревна замолчала, уставившись на Свету.
— Ты… что? — Витя побледнел.
— Я подаю на развод.
— Света, ты с ума сошла! Из-за какой-то ерунды!
— Это не ерунда, Витя. Это три года моей жизни, которые я провела, обслуживая вас двоих. Три года, когда меня не было. Была только функция — приготовить, убрать, постирать.
— Но я же тебя люблю!
— Правда? — Света горько усмехнулась. — Витя, когда ты последний раз спросил, как у меня дела? Когда последний раз приготовил ужин? Постирал свои носки? Сходил в магазин?
Витя молчал.
— Вот именно, — Света кивнула. — Ты не любишь меня, Витя. Ты любишь удобство. Любишь, что у тебя есть кто-то, кто всё сделает.
— Это неправда!
— Правда. И знаешь, что самое страшное? Ты даже не видишь проблемы. Для тебя это нормально — что твоя жена работает целый день, а потом приходит домой и продолжает работать. Готовит, убирает, стирает. А ты лежишь на диване.
— Я устаю на работе!
— И я устаю! Но почему-то моя усталость не считается!
Ольга Игоревна нашла голос:
— Света, ты понимаешь, что делаешь? Ты разрушаешь свою жизнь! Ты останешься одна!
— Одна? — Света повернулась к свекрови. — Ольга Игоревна, я уже давно одна. Я одна готовлю, одна убираю, одна хожу по магазинам. Одна таскаю ваши посылки, одна мою окна, одна глажу рубашки. Разница будет только в том, что я буду делать это для себя, а не для вас.
— Ты неблагодарная…
— Неблагодарная? За что мне быть благодарной? За то, что вы командуете мной, как прислугой? За то, что ваш сын не может даже тарелку за собой помыть?
— Как ты смеешь так говорить о моем сыне!
— Смею. Потому что это правда. Ваш сын — тридцатичетырехлетний ребенок, который не способен позаботиться даже о себе, не то что о жене.
Витя попытался взять Свету за руку:
— Света, прошу тебя, не делай этого. Я… я изменюсь, обещаю!
— Сколько раз ты это обещал, Витя? Десять? Двадцать? И что изменилось?
— Но на этот раз…
— На этот раз я ухожу.
Света прошла в спальню, достала сумку. Начала складывать вещи. Витя следовал за ней:
— Света, стой! Куда ты?
— К Кате. Переночую у неё.
— Света, не уходи, пожалуйста!
Она повернулась к нему:
— Витя, ты понимаешь, почему я ухожу?
— Потому что ты злишься…
— Нет. Потому что я устала чувствовать себя невидимой. Устала от того, что мои чувства, моя усталость, мои желания никого не волнуют. Устала быть удобной.
— Я не хотел, чтобы ты так себя чувствовала…
— Может быть. Но ты ничего не делал, чтобы это изменить.
Света застегнула сумку, прошла в прихожую. Ольга Игоревна стояла у двери:
— Ты пожалеешь, Света. Ты останешься одна, без семьи, без дома…
— Может быть, — Света надела куртку. — Но знаете что, Ольга Игоревна? Одной мне будет легче, чем с вами.
Она вышла из квартиры. Спустилась по лестнице. На улице был прохладный вечер, дул легкий ветер. Света достала телефон, набрала Катю:
— Катюш, можно к тебе на ночь?
— Конечно! Что случилось?
— Расскажу при встрече. Я сказала им.
— Сказала что?
— Что подаю на развод.
Катя помолчала, потом тихо произнесла:
— Молодец, Светка. Наконец-то.
***
Прошло три месяца.
Света сидела в небольшой однокомнатной квартире, которую снимала на окраине города. Квартира была маленькой, мебель старенькой, но это было её пространство. Только её.
На столе лежали документы о разводе — всё оформили неделю назад. Витя сопротивлялся первый месяц. Звонил, писал сообщения, приезжал к ней на работу. Ольга Игоревна даже пыталась поговорить с Катей, чтобы та «вразумила» Свету.
Но Света была непреклонна. Она наняла адвоката, собрала документы, подала заявление. Развод прошел быстро — детей не было, имущество делить не требовалось.
Света работала, приходила домой, готовила только себе. Убирала только за собой. Стирала только свои вещи. И это было… легко. Невероятно легко.
Зазвонил телефон. Катя.
— Привет! Как ты?
— Нормально, — Света улыбнулась. — Сижу, читаю.
— Читаешь! Это же надо! Помнишь, когда ты последний раз книгу читала?
— Помню. Три месяца назад.
— Света, я тобой горжусь. Серьезно.
— Спасибо, Катюш.
— Слушай, а на следующей неделе не хочешь съездить куда-нибудь? На выходные? Есть одно классное место за городом…
Света задумалась. Раньше она бы сразу отказалась — слишком дорого, некогда, нужно дома дела делать. Но сейчас…
— Давай. Поедем.
После разговора с Катей Света вышла на балкон. Город сверкал огнями. Где-то там, в другом районе, жили Витя с Ольгой Игоревной. Наверное, свекровь теперь сама готовила сыну ужины. Или он наконец научился это делать сам.
На работе Света стала другой. Коллеги замечали — она снова улыбалась, шутила с покупателями, предлагала идеи на планерках. Вадим как-то подошел к ней во время перерыва:
— Не узнать тебя, Светлана Викторовна. Что случилось?
— Развелась.
Вадим присвистнул:
— И это… хорошо?
— Очень.
Он улыбнулся:
— Рад за тебя. Правда.
Вечером Света сидела у окна с блокнотом. На странице был список — не дел для кого-то, а её собственных планов. Курсы английского, которые начинаются в следующем месяце. Поездка в соседний город, куда она давно хотела съездить. Абонемент в бассейн. Новые книги, которые хочет прочитать.
Она смотрела на этот список и улыбалась. Впервые за долгое время её планы касались только её. Её желаний. Её жизни.
Телефон завибрировал — сообщение от неизвестного номера. Света открыла.
«Света, это Ирина, сестра Вити. Я узнала о вашем разводе. Хотела сказать — ты молодец. Я всегда удивлялась, как ты это терпишь. Желаю тебе счастья. Настоящего.»
Света перечитала сообщение несколько раз. Ответила: «Спасибо. Это много значит.»
Она встала, подошла к зеркалу. Посмотрела на свое отражение. Три месяца назад в этом зеркале она видела уставшую, потухшую женщину. Сейчас смотрела на себя другая Света — с ясными глазами, с прямой спиной, с легкой улыбкой на губах.
Свободная.
На следующий день на работе случился небольшой конфликт. Покупательница долго выбирала холодильник, а потом обвинила Свету в том, что та якобы неправильно назвала характеристики. Света спокойно, без заискивания объяснила всё еще раз, показала документацию. Женщина смутилась, извинилась.
— Здорово ты её осадила, — заметил Вадим. — Раньше ты бы начала извиняться, даже если не виновата.
— Раньше я многое делала не так, — ответила Света.
В обед к ней подошла молодая коллега Настя:
— Света, можно вопрос? Личный?
— Конечно.
— Ты правда развелась?
— Да.
— И… не жалеешь?
Света посмотрела на девушку. Той было лет двадцать пять, на безымянном пальце — обручальное кольцо, под глазами — темные круги, во взгляде — усталость.
— Нет, — честно ответила Света. — Ни секунды.
— Просто… у меня похожая ситуация. Муж и его родители. Они считают, что я должна… ну, ты понимаешь.
— Понимаю, — Света взяла девушку за руку. — Настя, никто не должен никому ничего, кроме взаимного уважения. Если тебя не уважают — это не твоя вина. И у тебя есть право уйти.
Настя кивнула, вытерла внезапно навернувшиеся слезы:
— Спасибо.
Вечером, возвращаясь домой, Света зашла в небольшой книжный магазин. Долго бродила между стеллажами, выбирала. Купила три книги — просто потому что захотела. Не потому что нужно, не потому что кто-то просил. Просто захотела.
В квартире она заварила себе чай, устроилась на диване с новой книгой. За окном садилось солнце, окрашивая комнату в мягкий оранжевый свет.
Света читала, и на губах играла улыбка. Улыбка свободного человека. Человека, который наконец-то живет свою жизнь. Не чужую. Свою.
Телефон завибрировал — Катя прислала ссылку на гостиницу для их поездки на выходные.
«Бронирую?» — написала подруга.
«Бронируй,» — ответила Света.
Она отложила телефон, вернулась к книге. Впереди была целая жизнь. Её жизнь. И она собиралась прожить её так, как хочет сама.
Хочешь есть — готовь сам. Эта фраза изменила всё. Не потому что речь шла о еде. А потому что в ней было главное — уважение к себе, к своему времени, к своей жизни.
Света больше никому не прислуживала. Она просто жила.
И это было прекрасно.
