Лена вернулась домой поздно, как обычно в последние полгода. Переговоры с инвесторами затянулись до восьми вечера, потом пробки, потом ещё нужно было заехать в офис, чтобы забрать документы на завтра. Она сбросила туфли в прихожей, скинула пиджак на спинку стула и только тогда заметила Витю на кухне. Он сидел за столом с телефоном в руках, и лицо его светилось какой-то странной радостью.
— Привет, — бросила она устало. — Что с ужином?
— А, да, я заказал пиццу, — Витя даже не поднял глаз. — Слушай, Лен, у Светки день рождения через неделю. Ей восемнадцать. Помнишь, она хотела этюдник профессиональный? Я подумал, мы могли бы…
— Витя, — Лена открыла холодильник, достала бутылку воды. — Сколько стоит этот этюдник?
— Ну, тысяч двадцать пять. Но это же племянница! Светка такая талантливая, она в художественный поступает…
— Двадцать пять тысяч, — повторила Лена. Она чувствовала, как усталость наливается свинцом в каждой клетке тела. — Витя, у нас ипотека. У нас кредит на машину. Я сегодня полдня билась за контракт, который, может быть, даст нам премию к концу года.
— Лена, но это же семья, — голос Вити приобрёл знакомые обиженные нотки. — Светка — моя племянница. Мы не можем…
— Можем, — отрезала Лена и ушла в ванную.
Под горячим душем она пыталась смыть с себя не только усталость дня, но и это липкое чувство вины, которое Витя умел вызывать одним взглядом. Она знала, что будет дальше. Он купит этот чертов этюдник. Купит, потому что не может сказать «нет». А точнее — не хочет. Ему нужно быть хорошим дядей Витей, добрым Витей, щедрым Витей.
Когда они поженились семь лет назад, Витя работал в перспективной IT-компании, подавал надежды, как говорила его мать. У него были амбиции, планы, проекты. Лена тогда только начинала карьеру в маркетинге, получала копейки, снимала комнату в коммуналке. Витя казался ей опорой, человеком, который знает, чего хочет.
Но что-то пошло не так. Витин проект свернули, он перешёл в другую компанию, потом ещё в одну. С каждым разом позиции становились скромнее, зарплата — меньше. Лена же, наоборот, поднималась. Сначала старший специалист, потом руководитель отдела, потом директор по маркетингу. Три года назад её пригласили в крупную фармацевтическую компанию на должность коммерческого директора. Зарплата выросла в три раза.
Витя тогда очень обрадовался. Говорил, что гордится ею. Она верила.
А потом началась эта «помощь». Сначала Витин брат Серёжа попросил одолжить на ремонт квартиры. Пятьдесят тысяч. Витя даже не спросил Лену, просто перевёл деньги. Когда она возмутилась, он сказал: «Лен, ну это же брат. Ему некуда обратиться». Серёжа обещал вернуть через три месяца. Прошло полтора года — денег никто не видел.
Потом свекровь намекнула, что было бы неплохо обновить телевизор. Старый совсем плохо показывает. Витя купил tq новый. «Мама всю жизнь на нас работала», — сказал он, когда Лена попыталась обсудить этот вопрос.
Потом племянница Светка захотела планшет для рисования. Двенадцать тысяч. Потом брат снова — на машину нужны деньги, сломалась коробка. Тридцать тысяч. Потом свекровь — на дачу забор поставить. Сорок тысяч.
Лена считала. Она всегда считала деньги, потому что помнила, как жила на пятнадцать тысяч в месяц, как экономила на обедах, как покупала одежду только на распродажах. Она знала цену каждому рублю, который зарабатывала. И она видела, как эти рубли утекают к Витиной родне, которая даже спасибо толком не говорила.
Более того — родня считала её жадной.
Лена узнала об этом случайно, на семейном празднике у свекрови. Она вышла на балкон покурить (привычка, от которой не могла избавиться, хоть и пыталась), и услышала разговор из приоткрытого окна кухни. Говорили свекровь и её подруга.
— Витя такой хороший мальчик, — говорила подруга. — Всегда поможет, никогда не откажет.
— Да уж, — вздохнула свекровь. — Жаль только, что жену себе выбрал такую… скупую. Я же вижу, как она морщится, когда Витя нам помогает. Деньги для неё главное.
— А что ж она тогда за него замуж пошла? — спросила подруга.
— Да кто ж его знает, — свекровь загремела посудой. — Может, думала, он больше зарабатывать будет. А он у меня не такой, Витя мой. Он душевный человек, а не карьерист. Вот она — карьеристка. Всё работа да работа. А семью кто содержать будет? Хорошо, хоть Витя есть, хоть от него помощь.
Лена тогда докурила сигарету, затушила её и вернулась в квартиру с ледяным спокойствием. Весь вечер она улыбалась, разговаривала, играла роль хорошей невестки. А в душе что-то холодело и твердело.
Содержать семью. Помощь от Вити. Она содержала эту семью. Она платила ипотеку. Она оплачивала коммунальные счета, покупала продукты, одежду, машину. Витина зарплата была каплей в море их расходов. А он раздавал деньги направо и налево, изображая щедрого благодетеля.
После душа Лена легла в постель, но уснуть не могла. Витя пришёл позже, лёг рядом, и она почувствовала, как он осторожно обнимает её.
— Лен, ты не спишь?
— Не сплю.
— Насчёт этюдника… Я понимаю, что денег сейчас не так много. Но мы же можем? Ну правда, Светка так мечтает…
— Витя, — Лена повернулась к нему. В темноте она не видела его лица, только смутный силуэт. — Скажи честно. Когда ты последний раз давал кому-то из моей семьи деньги?
— Что? — он явно не ожидал такого вопроса. — Твоей семьи?
— Да. Моей матери, например. Или моему брату.
— Но… но они же не просили, — Витя замялся. — Твоя мама на пенсии хорошей, у неё своя квартира. А Костя хорошо зарабатывает…
— Угу, — Лена отвернулась. — Спокойной ночи, Витя.
Через неделю Светка получила свой этюдник. Лена увидела его на фотографии в соцсетях — племянница радостно демонстрировала подарок, подписав: «Спасибо любимому дяде Вите за осуществление мечты!». Под фотографией было море комментариев: «Какой он заботливый!», «Повезло тебе!», «Вот это подарок!».
Лена ничего не сказала. Она молчала неделю, две, месяц. Работала до изнеможения, приходила домой поздно, ложилась спать, едва раздевшись. Витя пытался заговорить с ней несколько раз, но она отмахивалась: «Устала, потом поговорим».
А потом пришёл Серёжа.
Витин брат появился в субботу утром, когда Лена наконец-то могла выспаться. Звонок в дверь разбудил её в девять. Она услышала голоса в прихожей — Витя и Серёжа. Накинула халат, вышла.
— Привет, Лен, — Серёжа улыбался широко и фальшиво. — Извини, что рано. Тут такое дело…
— Лен, давай на кухню пройдём, — Витя выглядел виноватым.
На кухне Серёжа достал сигареты, закурил (не спросив разрешения), и начал свою историю. Историю о том, как ему срочно нужны деньги. Сто пятьдесят тысяч. На расширение бизнеса. У него там друг подвернулся с перспективным предложением, и если вложиться сейчас, то через полгода…
— Нет, — сказала Лена.
Серёжа замолчал на полуслове.
— Что?
— Нет, — повторила Лена. — Мы не будем давать тебе деньги.
— Лен, но это же не насовсем, — вступил Витя. — Серёга вернёт. Правда же, Серёг?
— Конечно верну! — Серёжа затушил сигарету. — Лена, я же не просто так прошу. Это инвестиция. Я даже проценты готов заплатить.
— Серёжа, — Лена посмотрела на него спокойно. — Полтора года назад ты взял у нас пятьдесят тысяч на ремонт. Обещал вернуть через три месяца. Где деньги?
— Ну, там ситуация сложилась… — Серёжа заёрзал на стуле. — Ремонт дороже вышел, чем планировали. А потом кризис начался…
— Кризис, — Лена усмехнулась. — Серёжа, у тебя новый айфон. У твоей жены новая шуба. Вы в прошлом месяце в Турцию летали. Но пятьдесят тысяч вернуть не можете.
— Лена, ну что ты, — Витя попытался взять её за руку, но она отстранилась. — Это же семья…
— Серёжа, мы не дадим тебе денег, — Лена встала. — И вообще, я бы попросила тебя не приходить больше с такими просьбами.
Серёжа посмотрел на Витю, ожидая поддержки. Витя молчал, уставившись в стол. Через минуту брат ушёл, громко хлопнув дверью.
— Зачем ты так? — Витя наконец поднял на неё глаза. — Он же действительно вернёт. И вообще, это мой брат!
— Витя, — Лена села напротив него. — Давай поговорим честно. Сколько ты зарабатываешь?
— Ты же знаешь.
— А я?
— Ну… к чему ты это? — Витя отвёл взгляд.
— То есть я зарабатываю в пять с лишним раз больше, чем ты. — констатировала Лена. — При этом нам надо оплачивать ипотеку, кредит за машину. Надо покупать продукты, оплачивать счета, покупать одежду нам обоим. Твоей зарплаты не хватает даже на половину этих расходов. Согласен?
— Ну, да, но… — Витя сжал кулаки. — Я же тоже вношу свой вклад…
— Какой вклад, Витя? — Лена наклонилась вперёд. — Скажи мне, какой? Ты работаешь с девяти до шести, приходишь домой, ужинаешь, сидишь в телефоне. Я работаю с восьми до девяти, иногда до десяти вечера. В выходные я готовлю, убираюсь, стираю. Ты в это время смотришь футбол или играешь в PlayStation. Так какой вклад?
— Я… я помогаю семье, — голос Вити стал тихим. — Маме, Серёге, Светке…
— Моими деньгами, — Лена почувствовала, как внутри неё что-то рвётся. — Витя, ты помогаешь своей семье моими деньгами. Ты играешь роль доброго дяди Вити, щедрого Вити, заботливого сына — за мой счёт. А меня при этом считают жадной стервой, которая не даёт тебе быть таким замечательным.
— Никто тебя так не считает! — Витя вскочил.
— Да? — Лена тоже встала. — Витя, я слышала, как твоя мать говорила своей подруге, что я скупая. Что хорошо хоть ты есть, хоть от тебя помощь. Она даже не понимает, что эта «помощь» — это мои деньги!
— Ну и что! — Витя повысил голос. — Да, твои деньги! Ты их зарабатываешь, ты такая успешная, такая крутая! А я что? Я неудачник, да? Я ничего не добился, я так и остался на том же месте, где был семь лет назад!
Лена замерла. Вот оно. Вот что он думает на самом деле.
— Витя, — она заговорила тихо. — Если ты считаешь себя неудачником, это твоя проблема. Но ты не имеешь права решать её за мой счёт. Ты раздаёшь мои деньги направо и налево, чтобы чувствовать себя значимым. Чтобы родня тебя уважала, хвалила, восхищалась тобой. Но это фальшивка, Витя. Это не настоящее уважение. Они уважают не тебя, а мой кошелёк.
— Заткнись! — крикнул Витя. — Просто заткнись! Да, я неудачник! Да, я ничего не добился! А ты… ты каждым своим взглядом мне об этом напоминаешь! Каждый день я вижу, как ты на меня смотришь — с жалостью, с презрением! Я хоть перед родными хочу не быть полным ничтожеством!
— Ты ничтожество, Витя! — Лена не крикнула, она выдохнула эти слова, и они повисли между ними тяжёлым грузом. — Хотел за мой счёт добреньким быть для всех? Нет, хватит с меня!
Витя побледнел. Он открыл рот, закрыл, снова открыл.
— Значит, так, — сказал он глухо. — Значит, ты действительно считаешь меня ничтожеством.
— Я считаю ничтожеством человека, который пытается поднять свою самооценку за счёт чужих денег, — Лена чувствовала, как в душе становится пусто. — Я считаю ничтожеством человека, который семь лет врал мне, что мы — семья, что мы вместе, а сам просто паразитировал на моих достижениях.
— Хорошо, — Витя прошёл мимо неё к двери. — Хорошо, Лена. Ты права. Я ничтожество. Я паразит. Я неудачник. Ты довольна?
Он ушёл, хлопнув дверью. Лена осталась стоять посреди кухни, глядя в пустоту.
Следующие три дня они почти не разговаривали. Витя ночевал у Серёжи. Лена ходила на работу, возвращалась в пустую квартиру, сидела на кухне с бокалом вина и думала.
Она думала о том, что семь лет назад любила этого человека. Думала о том, как они мечтали о будущем, строили планы, смеялись. Когда всё изменилось? Когда Витя превратился в обиженного неудачника, который вместо того, чтобы работать над собой, решил играть роль благодетеля за чужой счёт?
Или она сама виновата? Может, она действительно смотрела на него с презрением? Может, слишком много работала, слишком мало внимания уделяла ему?
Но потом вспоминала всю эту «помощь», все эти разговоры родни, все эти взгляды свекрови, и понимала — нет. Она не виновата. Она просто устала быть кошельком для чужих людей.
В четверг вечером Витя вернулся. Он выглядел измождённым, осунувшимся.
— Лен, нам нужно поговорить.
— Да, — она кивнула. — Нужно.
Они сели в гостиной друг напротив друга. Витя долго молчал, потом заговорил:
— Я думал эти три дня. Много думал. И ты права. Во всём права.
Лена ничего не ответила, просто смотрела на него.
— Я действительно ничтожество, — продолжил Витя. — Я… я потерялся, Лен. Когда мой проект закрыли, я решил, что это временно. Что я найду что-то ещё, что-то лучше. Но не нашёл. И с каждым годом становилось всё хуже. Я видел, как ты растёшь, как тебя ценят, как у тебя всё получается. А у меня — ничего. И я… я начал ненавидеть себя. Каждый день просыпался и думал: «Я неудачник. Я ничего не стою. Моя жена меня содержит».
Он замолчал, сжав кулаки.
— А потом я понял, как это исправить. Как снова почувствовать себя человеком. Помогать родным. Дарить подарки. Давать деньги. И знаешь, это работало. Мама смотрела на меня с гордостью. Серёга благодарил. Светка обнимала, называла лучшим дядей. Я снова чувствовал себя… нужным. Важным. Не ничтожеством.
— За мой счёт, — тихо сказала Лена.
— За твой счёт, — кивнул Витя. — Я… я даже не задумывался об этом. Или не хотел задумываться. Я просто брал деньги, наши деньги, и тратил их, чтобы купить себе немного уважения. Немного ощущения, что я чего-то стою. И мне было плевать, что ты работаешь до изнеможения, что ты устаёшь, что каждая эта тысяча достаётся тебе тяжёлым трудом.
Лена почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Она ждала этих слов семь лет. Нет, не семь — последние три года. Ждала, что он признает, увидит, поймёт. Но теперь, когда он говорил это, она чувствовала только пустоту.
— Витя, — начала она.
— Подожди, — он поднял руку. — Дай мне договорить. Я понимаю, что ты хочешь развода. И ты права. Я не заслуживаю тебя. Я семь лет был слабаком, который прятался за спину успешной жены. Я не боролся, не пытался что-то изменить. Я просто… сдался. И переложил всё на тебя. Всю ответственность, все проблемы, всё.
Он встал, подошёл к окну.
— Я съеду. Найду комнату, буду снимать. Квартира — твоя, ты за неё платила. Я заберу только свои вещи. И больше не буду помогать родне. Вообще. Пусть знают правду. Пусть узнают, что все эти годы «щедрый Витя» тратил не свои деньги, а деньги жены, которую они считали жадной стервой.
Лена слушала его и понимала, что всё правильно. Что так и должно быть. Что они не могут дальше жить вместе. Слишком много боли, слишком много обид, слишком много предательства накопилось между ними.
— Хорошо, — сказала она. — Я подам документы на развод в понедельник.
Витя кивнул, не оборачиваясь.
— Знаешь, что самое страшное? — сказал он тихо. — Я тебя любил. Люблю до сих пор. Но я убил эту любовь своими руками. Своей слабостью, своим эгоизмом.
Лена не нашла, что ответить. Она тоже когда-то любила его. Но любовь не может существовать в одиночку. Любовь — это уважение, доверие, партнёрство. А у них этого не было уже давно.
Витя съехал через неделю. Забрал вещи, оставив квартиру почти нетронутой. Лена подала документы на развод. Процесс занял три месяца.
Родня Вити, конечно, всё узнала. Свекровь звонила Лене, кричала, обвиняла её в том, что она разрушила семью, выгнала сына. Лена молчала, слушала, а потом спокойно сказала:
— Вы семь лет жили на мои деньги. Все ваши ремонты, телевизоры, подарки, «помощь» — это были мои деньги. Витя зарабатывал совсем немного. Этого не хватало даже на то, чтобы оплачивать наши собственные счета. Так что давайте без лицемерия. Я знаю, что вы обо мне думаете. И мне всё равно.
Свекровь бросила трубку. Больше не звонила.
Серёжа пытался достучаться до Лены через соцсети, писал длинные сообщения о том, что она бессердечная, что разрушила брата. Лена заблокировала его.
Светка, как ни странно, написала ей лично. Короткое сообщение: «Прости. Я не знала. Спасибо за этюдник». Лена ответила: «Пусть он принесёт тебе пользу».
Развод оформили в декабре. Холодным серым днём Лена вышла из суда свободной женщиной. Села в машину, включила музыку погромче и поехала домой. Её дом. Её жизнь. Её деньги.
Она не чувствовала облегчения. Не чувствовала радости. Только пустоту и усталость. Семь лет жизни, отданные человеку, который использовал её. Семь лет, которые не вернуть.
Но впереди была вся жизнь. И Лена твёрдо решила, что больше никто не будет жить за её счёт. Ни морально, ни материально. Она заслужила право быть счастливой. Право не чувствовать себя виноватой за то, что успешна. Право не финансировать чужие амбиции и самооценку.
Витя… она иногда думала о нём. Интересно, понял ли он что-то? Изменился ли? Нашёл ли в себе силы стать тем человеком, которым хотел казаться?
Но это уже было не её дело. Её история с Витей закончилась.
И началась новая история. История женщины, которая знает себе цену.
