Смелая девушка, Александра Козицкая, однажды написала императору. Она просила его о помощи: родные разлучают с любимым! Вышло так, что наследница миллионов влюбилась без оглядки в бедного французского эмигранта.
Да, он происходил из дворянского рода. И даже, говорят, был дальним родственником герцогов де Граммон, но в Петербурге Жан де Лаваль не считался завидным женихом.
Александре искали пару «по чину». Её сестра, Нетти, а теперь княгиня Белосельская-Белозерская, мечтала, что и Александра попадет в высший свет.
А вот той такого света совсем не хотелось – она-то видела, что родня Нетти кривит губы, и считает этот брак мезальянсом. Не было бы у девушки ее огромного приданого, Белосельские-Белозерские не посмотрели бы в ее сторону!
А вот Жан де Лаваль – иное дело. Да и нужно ли искать богатого избранника, если своих денег вдоволь? Александра располагала приданым в двадцать миллионов… И все эти аргументы она изложила в письме Павлу I.
И это послание было прочитано. И прозвучал приказ: «Немедленно найти жениха и сегодня же отвезти под венец!». Шел 1799 год, ослушаться императора было немыслимо.
Купидон Павел Петрович объединил любящие сердца, и Александра Козицкая стала носить фамилию Лаваль. К слову, это был счастливый брак.
Князю Сергею Голицыну повезло меньше, хотя в жены ему досталась очаровательная девушка. Однако эти двое совершенно не совпадали – насколько живой, блестящей, светской была Евдокия Измайлова, настолько скромным и даже скучным находили князя.
Они разъехались практически от венца, подолгу жили порознь и даже после, одновременно оказавшись в Петербурге, предпочитали не общаться. Обеты, данные по рекомендации императора Павла Петровича, тяготили обоих.
А расторгнуть брак в первой трети девятнадцатого века было не так-то просто.
8 февраля 1800 года возлюбленная императора стала княгиней Гагариной. И снова помог «Купидон Петрович». Павел I стремился обеспечить фаворитке правильный замужний статус.
По другой версии – он питал к ней настолько возвышенное чувство, что мечтал подарить ей счастье пусть даже с другим человеком. Правда, выглядит этот вариант слегка натужно: известно, что Анну Лопухину он пытался выдать замуж за графа Кочубея.
А тот вежливо отказался от этой милости. Пришлось Кочубею бежать, а для Анны срочно подыскали князя Гагарина.
Уже после смерти Павла I супруги Гагарины уехали на Сардинию. Современники вздыхали: нет в их доме даже намека на чувство. Князь просто хотел поправить свои дела и получить повышение по службе, женившись на фаворитке.
И теперь она ему была откровенно не нужна… Анна нашла утешение в Борисе Четвертинском, и, по всей видимости, именно он был отцом ее дочери, появившейся на свет в феврале 1805 года. И мать, и младенец прожили после этого всего несколько недель.
А вот у супругов Багратион не было общих детей. Опять Купидон Петрович напрасно доставал свой колчан! Князь был влюблен в жену, а вот та взаимностью не отвечала. Шептались, что красавица Екатерина на самом деле… без ума от императора Павла I.
Военные походы, политика – супруги виделись от силы несколько месяцев в году. В 1805-м Екатерина уехала за границу, и наделала много шуму в Европе.
Красивая и знающая себе цену, она обожала подчеркивать белизну своей кожи тончайшими, почти прозрачными платьями. Ее даже стали называть «Обнаженным ангелом» за эту милую особенность.
На многочисленные просьбы мужа вернуться, Екатерина отвечала отказом. Ей вскружил голову граф Меттерних, и ему княгиня Багратион подарила дочь.
Прусский принц делал роскошные подарки Екатерине, а Гёте восхищался ее умом… Там же, в Европе, в 1812 году она узнала, что теперь – вдова. Багратион сложил голову в битве при Бородино.
Екатерина еще раз вышла замуж, она блистала при многих европейских дворах, и считается, что именно с нее Бальзак писал Феодору в «Шагреневой коже»:
«Женщина-загадка, полурусская парижанка, полупарижская россиянка! Самая красивая женщина в Париже, самая обольстительная… Мягко скрестив руки, она, казалось, вдыхала в себя слова собеседника, благосклонно слушая их даже взглядом, а сама излучала чувство».
Устраивать счастье других – занятие непростое. И даже прекрасно зная чужие характеры, взгляды и возможности, всегда велик риск ошибиться. Александре Козицкой повезло, а вот Багратиону и князю Голицыну – нет. По всей видимости, соединять сердца все-таки должен кто-то другой.
