Конечно, трактористка она ни в коем случае не первая. Зато она пионер в деле организации первой в СССР женской тракторной бригады, которую она возглавила в качестве бригадира.
Она впервые в истории отечественной деревни занялась не «бабьим» делом. И своим примером вдохновила на подобное сотни тысяч других советских представительниц прекрасного, несмотря на подчас испытываемые им неженские нагрузки, пола.
Село Старобешево с благословенной Донбасской земли стало местом рождения Прасковьи на святочной неделе 1913 года. Родители девчушки возделывали землю и, понятно, что и ребенка к крестьянскому труду они приучали с малолетства.
Но дома неугомонной Паше не сиделось, а вот разного рода техника её неудержимо манила.
Не случайно, когда к дому их сельсовета доставили первый трактор, Прасковья не отходила от него ни на минуту, моментально загоревшись желанием всенепременно сесть за штурвал подобной машины.
Цитирую племянника славной женщины, впоследствии вспоминавшего: «Про таких женщин говорят—мужик в юбке. У нее действительно был мужской характер. Её прямо тянуло к тракторам.
А ведь тогда в деревне это не очень-то приветствовалось. Те женщины, кто рискнул сесть на трактор, подвергались настоящим гонениям. Она даже описала это в своих воспоминаниях.
К тому же Прасковья Никитична по национальности гречанка, а у них женщинам вообще запрещалось лезть в мужские дела.»
И ведь родителям нашей героини на самом деле ой как пришелся не по душе её выбор явно мужского ремесла. Однако, несмотря на это, только-только переступив порог 16-летия, девушка оканчивает курсы механизаторов и начинает трудиться на местной МТС.
А уже в 1933 году 21-летняя Прасковья становится во главе организованной ею первой советской женской тракторной бригады. Которая в первые же весну и начало лета перевыполнила план на 200%.
Присвоение Ангелиной замечательного звания «Отличный тракторист» не заставило себя ждать, а вскоре о знатной сельхозработнице заговорили и в столице.
В то же время Прасковья по прежнему тянулась к новому и постоянно повышала уровень своего образования. Она занималась с частными преподавателями и за год до начала страшной, но Победной ВОВ получила заветный диплом ТСХА ( Тимирязевки ).
Молодая женщина обожала чтение, да и сама стала автором прекрасного и легко воспринимаемого труда «Люди колхозных полей».
Между тем, в 1935 году Ангелина, выступая на каком-то мероприятии, взяла обязательство перед родной партией и любимым товарищем Сталиным положить начало работе десяти женских тракторных бригад.
Моментально осуществила обещанное и вскоре была награждена великолепным орденом Ленина. В 1937 году Прасковья становится депутатом Верховного Совета, а спустя год бросает в массы клич: «Сто тысяч подруг на трактор!»
И представляете, сознательных и верных делу партии и правительства подруг набралось в два раза больше, а ведь это о чем-то да говорит, не правда ли?
В суровую пору Великой Отечественной, когда священную землю родимого Донбасса топтали наглые фашистские оккупанты, вместе со своими подругами Прасковья самозабвенно «вкалывала» в Казахской ССР, ссыпав в закрома Родины, а конкретней, в фонд нашей армии около 770 пудов зерна.
Первой звездой Героя Социалистического Труда отметили высочайшие достижения Ангелиной в 1947 году.
Увы и ах, слава не сделала, не особо красивую, по словам её дочери, но обаятельную Ангелину счастливой. А вот угнетать её с определенного момента она стала ощутимо.
Замечу, что ещё в молодые годы она расписалась с Сергеем Чернышевым, прибывшим на Донбасс с целью руководства каким-то там комитетом партии.
Импонировали Ангелиной в молодом коммунисте его остроумие, умение никогда не падать духом, романтичность натуры и любовь к поэзии.
К сожалению, спустя некоторое время и эту ячейку общества стало изрядно трепать бытовыми штормами. Ненароком отодвинутый на второй план Сергей стал заметно ревновать спутницу жизни к её общегосударственной популярности.
Когда же Чернышёв стал злоупотреблять горячительными напитками, их брак и подавно затрещал по швам.
Ангелина держалась что было сил, дабы не нанести ущерба семье, но выходка зело перебравшего мужа, у детишек на глазах расстрелявшего из ружья потолок, заставила её предпринять решительные меры.
Забрав троих кровинушек и одного усыновленного ребенка, Прасковья Никитична уходит жить к родителям, в то время как Сергей в одном из районов той же области находит женщину и перебирается к ней под бочок. Сама же подвижница земледелия в брак больше не вступала, сетуя на то, что с таким «хвостом» она никому не нужна.
Хотя Светлане Ангелиной, дочурке нашей героини, она виделась вполне себе симпатичной: «Мама была очень женственной.
Я никогда не видела её в ночной рубашке, она вставала с постели и сразу одевалась. Халаты не признавала и даже дома носила крепдешиновые платья».
Хотя, будем справедливы, ухажеры у Прасковьи находились. Ещё в пору её самоотверженной работы в Казахстане, женщина пришлась по сердцу партийному работнику Петру Симонову.
Тот был не свободен, но его супругу уж больно изводил какой-то недуг. И однажды Ангелина резко дала поклоннику от ворот поворот, заявив, что блудить при живой супружнице она не собирается.
Когда же Прасковья ушла от Чернышёва, она разрешила Симонову писать ей письма. Но только писать. И лишь после ухода жены в 1957 году воздыхатель Ангелиной прилетел из казахских степей в столицу Донбасса.
Увы и ах, до Старобешево он так и не доехал. Прасковья попросила своих работников повидаться с Симоновым в аэропорту и убедить его в том, что её вызвали по делам в столицу.
Таким образом встреча, которая вполне могла стать судьбоносной, не состоялась.
Жалоб на здоровье от Ангелиной никто никогда не слышал, и поэтому знакомых женщины весьма удивило известие о неладах с её печенью. Заключение медиков по тем временам звучало как приговор—цирроз печени.
И это у человека, который вел исключительно трезвый образ жизни. А дело в том, что многие водители тракторов той поры жаловались на проблемы с одним из главных человеческих органов.
Да и немудрено—перекачка горючего ртом посредством шланга и вдыхание его ядовитых паров самую здоровую печень угробят как нечего делать.
Вновь передаю слово наследнице трактористки, Светлане: «Мама очень тяжело работала. Никогда не высыпалась, не питалась нормально. Дважды перенесла болезнь Боткина на ногах.
Я приехала из Москвы и заметила, как она похудела. Мамина сестра, которая прошла во время войны фельдшерские курсы, тоже была обеспокоена. Вызвали врачей, и они сказали, что дела плохи и надо везти маму в Москву.
Донецкие врачи просто испугались ответственности. Мама очень удивилась тому, что мне дали постоянный пропуск в больницу. Для меня сделали исключение, потому что мама была безнадежно больна. Через полгода её не стало».
Нить жизни Прасковьи Никитичны, у которой, кстати, была прямая телефонная связь с Иосифом Виссарионовичем и которую, однако, принадлежность к высшим кругам заметно тяготила, прервалась опять же в январе, но теперь 1959 года.
Лишь 46 лет побыла она на этом свете. Но, Боже ж мой, как же много она успела.
А в ночь, когда её не стало, криком своего рождения огласила белый свет дочурка её приемного сына Гены, которая в честь бабули стала носить благотворное и животворящее имя Прасковья.
Происхождение которого имеет древнегреческие корни. Оно образовалось от имени Параскеве и обозначает некие «приготовление», «ожидание».
Замечу, что некоторые источники трактуют имя Прасковья как «пятый день», «канун субботы» (в смысле, пятница).
Но, с другой сторон, характеристика имени Прасковья скрывает ослабленную, болезненную девочку, с младых ногтей подверженную разнообразным инфекционным недугам. Не в этом ли таятся все беды нашей достопочтенной героини?
Свой последний приют она нашла на кладбище поселка городского типа Старобешево.
Это в Донецкой области, которая так стремится стать частью великой России. Получится ли? Бог весть.
Поживем-увидим. Не все зависит от господина Путина и иже с ними, ой не всё.
Что же касается обелиска, увенчивающего могилу Прасковьи Никитичны, то он выполнен из коричневого гранита.
И пускай памятник не отличается изысканностью и наличием множества деталей, вполне себе симпатичный цветник и блестящая надгробная плита с изображенными орденом Ленина, звёздами героя Соцтруда, портретом нашей героини с депутатским значком и, по всей видимости, американским трактором «Интернационал», либо шведским «Аванс» или же советским «СТЗ-1» скрашивают картину и заставляют нас склонить в почтении головы перед памятью знатного передовика производства и замечательной женщины, чья личная жизнь так неудачно сложилась.
