Спустя время Розов отнес пьесу в местный «Главлит». Вскоре ему позвонили и попросили о личной встрече. На ней пожилой чиновник сказал следующее:
— «Я читал всю ночь и плакал. Запрещаем».
Дело в том, что сюжет, в котором главный герой умирает на войне, а его возлюбленная становится женой человека, не попавшего на фронт благодаря махинациям, посчитали неуместным.
Лишь в середине 50-х костромской театр наконец смог поставить спектакль.
Вскоре пьеса Розова попала в руки Олега Ефремова, который активно искал качественный материал для первого спектакля своего «Современника».
Ефремов прекрасно понимал устройство системы с ее запретами, поэтому подготовил сразу несколько постановок: «Семью Серебрийских» и «Матросскую тишину».
Олег Николаевич не ошибся — одна из постановок действительно попала под запрет. В итоге в 1956-ом «Современник» представил пьесу Розова, правда изменив название на «Вечно живые».
На премьерном спектакле присутствовал режиссер Михаил Калатозов, который работал с Ефремовым над картиной «Первый эшелон».
Примечательно, что оператор «Первого эшелона» заболел. В качестве подмены прислали Сергея Урусевского.
Буквально с первых дней Калатозов и Урусевский пришли к выводу, что их творческие предпочтения совпадают, поэтому договорились снимать следующую картину вместе.
А вот что именно снимать — оставалось загадкой. На руках было три предварительных сценария, которые было возможно пустить в работу.
Но после того, как Калатозов увидел «Вечно живых» Ефремова, все сомнения отпали — режиссер четко решил снимать фильм по этой истории.
Он попросил у Ефремова адрес драматурга и поехал на личную встречу. В этот момент Виктор Розов проживал в коммунальной квартире и был приятно удивлен появлению импозантного человека в дорогой одежде.
Калатозов объяснил Розову свою идею и попросил написать полноценный сценарий для фильма. Виктор Сергеевич, никогда не занимавшийся подобным, лишь сказал, что может попробовать.
Съемочный процесс фильма проходил в Москве. Большую часть сцен снимали на «Мосфильме», в том числе и легендарную сцену с пробежкой Бориса по лестнице. Впоследствии этот эпизод стали изучать во многих мировых операторских школах.
У фильма был отличный сценарий, режиссер и актеры. На выходе мог получиться просто крепкий фильм.
Шедевром он стал во многом благодаря операторским идеям Сергея Урусевского, который прямо во время съемочного процесса ломал сложившиеся стереотипы. Например, снимая отдельные сцены репортажной камерой.
В итоговом варианте фильма была противоречивая главная героиня, много бытовых эпизодов и отсутствие привычного подвига, который привыкли видеть на экране.
В итоге лента «Летят журавли» получила смешанные отзывы, а после вышла ограниченным тиражом.
Возможно, картина осталась бы не признанной, однако и в этот раз помогла случайность. Французский документалист Клод Лелуш оказался в Москве и лично наблюдал за работой Калатозова и Урусевского.
Воодушевившись увиденным, он даже принял решение начать заниматься художественными фильмами, и сделал так, чтобы лента отправилась на Каннский фестиваль.
В итоге «Летят журавли» удостоилась «Золотой пальмовой ветви» и мирового признания. В СССР же по поводу победы на фестивале сделали лишь заметку в газете. Благо время все расставило по местам, и вскоре на картину обратили внимание и советские зрители.
