Мама с детства внушала мне, что я некрасивая, а когда я осталась после разрушившегося первого брака с маленьким ребенком на руках, то завела новую песню – кто же возьмет меня с прицепом. Я старалась бороться с ее навязанной оценкой меня, однако, свои плоды из ее семян все же проросли.
У мамы я была единственной дочерью. Она в молодости была общепризнанной красавицей. Этакая врубельская Царевна-Лебедь с тончайшим станом, синими глазами и светлыми волосами. Влюбилась в парня, родила меня. Тот женился, но прожили совсем недолго. Молодой человек оказался для семьи совсем непригодным, быстро понял это сам и бросил нас с мамой. В кого я получилась такая некрасивая, вообще вопрос большой при такой красавице матери. Такое ощущение, что я собрала по всей родословной все худшее, что было в моих предках.
Слишком крупный для худенького лица нос нарушал всю гармонию. Уши смешно топорщились, небольшие глаза не удавалось увеличить никакими ухищрениями современного макияжа. Не слишком густые мышиного цвета волосы, чуть полноватая фигура. Мама смотрела на меня и плакала – такой дурнушки она вовек не видела. А я слушала это с самого детства, и постепенно видела себя глазами своей обесценивающей меня матери. Но, как водится, некрасивые девушки часто первыми устраивают личную жизнь. За мной приударил очень симпатичный парнишка.
В Игоря я влюбилась сразу – хватило буквально нескольких секунд, его улыбки и темно-карих, каких-то совершенно бездонных глаз. Мы поженились, и я на следующий день после свадьбы узнала, что жду ребенка. Это было тогда счастьем для меня. Я ведь еще не знала, как все обернется в будущем. А в тот момент, глядя на две заветные ярко-розовые полоски на тесте на беременность, я была на седьмом небе от радости – любимый муж, любимый малыш.
Но уже во время ожидания Лены, я поняла, что с Игорем не ужиться. Он не хотел работать, целыми днями лежал на диване. Я носила дочку довольно тяжело, с меня тоже работник был в это время неважный. А нужно было что-то есть, платить за съемное жилье, одеваться. Муж ждал, что все эти вопросы решу беременная я. Поэтому за месяц до появления на свет Лены, я указала мужу от ворот поворот. Мама и бабушка в один голос твердили мне, что я пропаду одна с ребенком. Последний шанс в моей жизни был как раз Игорь.
Такую дурнушку взял, облагодетельствовал, а теперь я еще и с прицепом. Моя нечастная судьба матери-одиночки рисовалась усилиями моих родственников так ярко, что я на какой-то период совсем перестала с ними общаться. В ВУЗе взяла академический отпуск, чтобы спокойно родить и пережить первые месяцы дочери. В итоге осталась чуть ли не одна на белом свете. Игорь ушел раз и навсегда, с ребенком он не помогал никак.
Просто вычеркнул нас из своей жизни. Три месяца после рождения Лены я сидела дома, со мной была лишь моя самая близкая подруга. Она на тот момент уже подрастила своего мелкого, он пошел в садик. Кроме того, муж Вали зарабатывал более чем достойно, и у нее была возможность не работать. Денег на нее супруг не жалел, и Валя, искренне переживая за нас с малышкой, помогала мне как могла – и финансово, и морально, и сидела с моей крохой. Я бралась за любые подработки, вернулась к учебе. А потом не стало моей бабушки. Мы так и не успели помириться после того, как я осталась одна с Леной.
Бабушка закусила удила, однако, она все-таки любила меня, потому что завещала мне свою двухкомнатную просторную квартиру почти в центре города. Мы с дочерью перебрались туда. На тот момент я уже получила образование, однако по диплому работать не пошла. Наскоро переучилась на мастера маникюра и педикюра, и устроилась в один из лучших салонов нашего города. Это была мастерская стиля, в которую приходили наводить красоту очень небедные дамы.
Зарабатывала я там столько, что нас с дочкой хватало, да еще откладываться удавалось. Потихоньку в старенькой бабушкиной квартире я сделала ремонт, помирилась с матерью. Та периодически бралась вспоминать Игоря как золотого человека, который совершил подвиг, женившись на мне. Я же вообще первого супруга не вспоминала. Единственное хорошее, что он дал мне – это моя Лена.
Дочка без проблем пошла в садик, и по счастью не собрала там тридцать и три хвори. Росла здоровенькой, крепкой и живой девочкой. А я много лет была одна. Ничего не искала, да и не верила, что найдется на этом свете мужчина, что полюбит меня. Мамины слова все же повлияли нам мою самооценку, и я старалась поменьше заглядывать в зеркала. Краситься даже не пыталась – какой смысл, если это особо ничем не поможет, только время тратить зря.
Ивана я встретила, когда мне было уже за тридцать, а Леночке одиннадцать. Он приходил ко мне на маникюр. Да, есть такие потрясающие мужчины, что не жалеют денег на уход за собой. Ваня был из таких вот – щеголеватых, ухоженных, умеющих модно одеться и поддержать разговор почти на любую тему. Пока обрабатывала ему руки и ноги, всякий раз болтала. Полгода каждый месяц Ваня записывался в салон непременно ко мне, я стала его личным мастером.
Он был намного старше меня, ему было уже далеко за сорок. Он работал продавцом в строительном магазине, жил один, в квартире, жил с матерью и тремя ее кошками. Отец жил в другом городе, и с сыном почти не общался. Ваня в молодости был женат, но детей в браке супруги так и не завели, и спокойно и без обид расстались, в один прекрасный день поняв, что они совершенно чужие люди, которых не связывает ничего, кроме молчаливого завтрака.
А мы с Ваней казались друг другу родными душами. Он любил те же фильмы, что и я, мы слушали одну и ту же музыку. Полгода спустя он начинал фразу, а я заканчивала, и наоборот. В итоге на очередной сеанс по наведению красоты он явился ко мне с огромным букетом белых хризантем и кольцом. Это было так неожиданно и романтично, что я дар речи потеряла.
Тогда он позвал меня замуж. За полгода общения, казалось бы, я знала о нем все, и мне мужчина нравился. Я согласилась. Отношения с Леной к тому моменту у Вани были теплые и дружеские, что меня очень радовало. Он не обязан был становиться моему ребенку от первого брака отцом, достаточно было просто приятельствовать с дочкой.
После свадьбы, которую мы отмечать не стали, просто тихо расписавшись в ЗАГСе, перебрались жить в мою квартиру, доставшуюся мне в наследство от бабушки. Там был давно закончен ремонт, стояла хорошая мебель. Я надеялась, что уж во второй-то раз мне непременно повезет, и я наконец построю здоровые долгие и крепкие отношения. Однако, совместную жизнь нашу назвать легкой было нельзя. Уже через полгода Иван стал пренебрежительно относиться ко мне.
Мог отпустить шуточки по поводу внешности, которые меня искренне задевали, требовал, чтобы я все успевала по дому. С последним было особенно трудно, так как я работала почти без выходных, да еще и брала на вечер клиенток. Сам же Ваня не делал в квартире ничего – даже тарелку после ужина в раковину поставить за собой ленился, не говоря уж о том, чтобы ее вымыть. Жил на всем готовом, командовал и упрекал. Больше всего напрягало то, что нельзя было приготовить еды впрок. Мужу непременно требовалось все самое свежее и буквально на раз.
Суп парился маленькими кастрюльками, пюре делалось из четырех маленьких картошки, а котлет жарилось порционно – по две, каждого в доме. Это очень утомляло, и жизнь моя превратилась в какую-то непрекращающуюся работу повара в ресторане. При этом требовалось еще непременно обсудить с вечера, что желает Его Величество Иван Аркадьевич. Работа моя обычно начиналась не раньше десяти утра, так что в шесть я бежала галопом в крупный круглосуточный гипермаркет, закупала продукты, готовила завтрак и обед, делала заготовку на ужин.
Муж спокойно завтракал, брал с собой на работу, вечером приходил к уже приготовленному ужину, и ни разу даже не сказал спасибо. Зато непременно отпускал комментарии, типа, картошка слишком переварена, макароны недосолены, мясо суховато. Кроме того, Ваня обожал чистоту, но делал все, чтобы навести бардак – бросал свои вещи, не удосуживаясь сложить их и убрать в шкаф, ел так, что после него приходилось мыть полы в кухне от крошек, могу запросто пробежать, забыв ключи, в обуви.
Все это добавляло мне работы по дому, раздражало. Я пыталась объяснить мужу, что тоже работаю и тоже устаю, на что мне неизменно отвечали, что моя работа – вообще не работа. В какой-то момент Ваня начал смотреть на меня свысока и постоянно обесценивать. Было ощущение, что он, таким образом, самоутверждался за мой счет. Ссоры в нашем доме происходили все чаще.
По этому поводу уже начала переживать моя дочь. Ее он никогда не обижал, но мои обиды Лену расстраивали. И я все больше задумывалась над тем, а нужен ли мне брак с таким человеком? Ведь если любишь, то бережешь, уважаешь и стараешься сделать так, чтоб близкому было легко и комфортно. Ваня же, казалось, делал все так, чтобы мне было как можно трудней и невыносимей. И пожаловаться некому было.
Моя близкая подруга, что помогала мне когда-то с Леной, как раз родила третьего младшего сына, ей было совсем не до моих горестей. Беспокойный малыш забирал все ее время. Со свекровью у меня отношения не сложились от слова совсем. К моей маме нечего было и думать прийти и чем-то поделиться. Она сразу вставала на сторону Вани, твердя, что надо терпеть и во всем подчиняться супругу, ведь он такой герой, что взял меня с прицепом. Поэтому я словно бы варилась в собственном соку, и терпение мое постепенно таяло.
Как-то мы снова поссорились с Ваней. Он пошел встретиться с друзьями, которые в большинстве своем были у мужа холостыми или же давно расстались со своими женами. Супруг отвечал мне до полуночи, а потом и вовсе пропал. Я не спала всю ночь, очень беспокоилась и злилась, куда он пропал, и не случилось ли беды. Под утро Ваня заявился, как ни в чем не бывало, и, вместо того, чтобы просить прощения, закатил скандал.
— Ты должна быть счастлива, что я живу с тобой в твоей квартире — Заявил муж
И тут меня по-настоящему прорвало:
— Не вижу повода для благодарности. Ты пришел сюда на все готовое, требуешь готовить тебе разносолы и постоянно убираться за тобой. А сам что? Позволяешь себе являться с гулянок с дружками только утром, постоянно высмеиваешь мои внешние недостатки, и даже спасибо за сваренный обед не говоришь! Зачем не такой бесценный кадр?
— Да я тебя взял брошенку с довеском, ты мне ноги мыть должна и воду пить! — взорвался Ваня.
— А знаешь что, яхонтовый ты мой, собирай-ка свои манатки, и вон к своей матери! Мы с довеском брошенные проживем и без тебя. Только помни, что бросила-то тебя сейчас я и выгнала я. Это мое решение. Так что ступай на все четыре стороны, благодетель ты мой из моей квартиры!
Ваня хотел еще что-то сказать, но, видимо, во взгляде моем было слишком многое, и муж просто махнул рукой, и пошел собирать свои вещи. Благо, была у него большая дорожная сумка, в которую он зло побросал свои пожитки и ушел, демонстративно громко хлопнув дверью. К счастью, при этой безобразной сцене Лена не присутствовала. Дочка как раз училась во вторую смену, и вернулась домой, когда отчима уже и след простыл. Это была суббота, и дочка сразу спросила, где Ваня.
— Мы расстались, Лен. — честно сказала я.
— Мама, наконец-то! — воскликнул мой мудрый и не по годам взрослый ребенок. — Давно пора было!
— Ты рада?
— Я очень рада. Это не наш человек. Найдем другого. — авторитетно заявила дочь, а я облегченно рассмеялась.
Если честно, я опасалась разговора с Леной. Боялась ее осуждения, ее жалости, ее критики. Мамина меня уже давно не трогала, а вот мнение дочери было для меня самым важным на свете. Я обняла Лену, позвала обедать. Поев, решили на ужин сделать тазик зимнего салата, который обе любили, чтобы на несколько дней хватило.
А через два дня, когда я уже подала документы на расторжение брака, ко мне примчалась моя мама. Плакала, уговаривала простить Ваню.
— Дочь, одумайся, это ведь твой последний шанс на счастье! Такого мужчину упустила, какой еще тебя возьмет? — завела старую песню родительница.
— Мама, мужчина довольно сомнительного качества, должна тебе сказать. А если никто меня больше не возьмет, так и хорошо. Я не нуждаюсь в благодетелях, я не обделенная какая-то. Полно женщин растят детей одни, у нас с Леной достаток, своя крыша над головой. Культ никудышного мужа я тут устраивать не собираюсь, и не хочу, чтобы моя дочь смотрела на такие нездоровые отношения! — парировала я матери.
Та еще долго пыталась воззвать к моему разуму и опустить меня ниже плинтуса. Никаких достоинств родительница во мне не видела, а оба моих мужа в ее глазах были святыми, раз жили со мной. Тяжело вздохнув, без зазрений совести попросила маму на выход. Та искренне обиженная ушла, а мы пошли смотреть с дочкой комедию. Валялись, ели заказанную в пиццерии пиццу и картошку фри, смеялись и болтали. Нам было хорошо вместе. Мы и без мужиков счастливо проживем.
