Не выношу, когда родственники пытаются решать свои проблемы за счёт близких. Сама никогда так не поступала, мой муж так не поступал, мои родители — тоже. Кто бы знал, откуда, в итоге, прилетит… Ну, я подозревала, конечно, что моя золовка не так проста, как кажется. И всё же, не ожидала проявления такой потрясающей наглости.
Мы с Андреем, моим мужем, живём вместе уже четыре года. Знаю, не бог весть какой срок, однако за эти четыре года мы успели притереться друг к другу, пройти этап безденежья, плохих самочувствий, переездов и ремонтов, при этом не ссорясь, относясь с вниманием друг к другу и с пониманием. Мне с Андреем очень повезло. Не только потому, что он сам по себе замечательный человек, но и потому, что мы с ним совпали. Мужчина ведь может быть сколь угодно хорошим, но если нет совпадения характеров, привычек и мировоззрений, то ничего не выйдет — брак неизбежно развалится.
Есть у Андрея сестра, зовут её Настя. Я ошибочно полагала, что с ней не будет проблем, ведь она сама давно замужем — лет пять уж точно. Ошибочно, потому что отношения у нас с ней как-то с ходу не сложились. Со свекровью-то, Верой Петровной, я поладила, а вот Настя…
Настя отчего-то решила, что я — неподходящая кандидатура в жёны её ненаглядному брату. Меня это не задело — я ведь не пятитысячная купюра, чтобы всем нравиться. И замуж я выходила за Андрея, а не за его родственников. Но вот почему она решила, будто её мнение может играть хоть какую-то роль, мне было непонятно.
— Да просто ты противная, — ляпнула мне однажды Настя, когда я спросила, почему она постоянно пытается вывести меня на скандал.
— Ты тоже противная, — ответила я. — Ещё и наглая. Что ж теперь поделать?
Сколько крику было… Наверное, не стоило провоцировать эту особу, но захотелось дать ей отпор. А то, что же это получается: ей можно мне хамить, а я должна в ответ держать рот на замке и скромно слушать?
Настя тогда попыталась нажаловаться сперва брату, а потом и матери, но никто её не поддержал. И Андрей, и Вера Петровна прекрасно знали, каков Настин характер.
— Займись-ка ты своей личной жизнью, — посоветовал Андрей. — А то что-то у тебя в ней бардак.
Она и на свадьбе устроила нам весёлую жизнь. Пока все произносили тосты за наше здоровье, она желала Андрею найти другую женщину.
— Ничего, — говорила она во всеуслышание, стоя с бокалом и оглядывая собравшихся гостей. — Этот брак распадётся, и найдёшь себе другую. Желаю вам поскорее разойтись.
Разумеется, никто её речами не впечатлился. Мои родители, обалдевшие от такого поворота событий, закатили скандал и с позором выгнали Настю с банкета. Вера Петровна им не мешала — по её лицу было видно, что чувствует она себя в высшей степени неловко из-за выходки дочери.
Когда мы стали вскрывать конверты с подаренными деньгами, я специально первым нашла конверт от Насти — интересно стало, что она туда положила. Внутри лежали сто рублей одной купюрой, а ещё — распечатанная на принтере картинка, содержание которой я вам не скажу.
— Ну даёт, — рассмеялась я, стараясь не показывать, что меня это задело.
Несмотря на то, что Андрей в целом меня защищал от Насти, отношения он с ней рвать не собирался. Он любил сестру и всячески её опекал, но не стеснялся грубо одёргивать, если она начинала перебарщивать.
Шли годы, а Настя всё не успокаивалась. Иногда мне даже начинало казаться, что она суёт нос в наши отношения просто от того, что у самой в жизни всё очень и очень плохо.
Муж Насти, Паша, был человеком, мягко говоря, нехорошим. Некультурный, необразованный, скандальный, любящий применить грубую силу — в том числе, на собственной жене, — не представляю, где Настя его вообще откопала. На нашей с Андреем свадьбе он не присутствовал — Андрей поставил Насте условие, что либо она приходит одна, либо не приходит вовсе. Лучше бы не приходила — с этими её выходками, но уж как сложилось, назад ничего не отыграть.
В браке Настя была несчастна. И тем страннее было слышать её возгласы в мою сторону, мол, и жена я плохая, и свободы её любимого брата лишила. Она ведь сама женщина! Как можно считать брак любящих друг друга людей утратой свободы? Приятно ей было бы, если бы её собственный муж попрекал тем, что она у него свободу забрала? Впрочем, возможно, он так и делал — я ведь не знаю, что там у них происходило все эти годы за закрытыми дверьми.
Слушая вполуха, как Настя жалуется Андрею на своего мужа, я каждый раз думала: «Ничем хорошим это не закончится».
И конечно же я оказалась права. Однажды я вернулась домой с работы и обнаружила у нас в гостях Настю. А помимо Насти у нас в съёмной квартире обнаружились ещё и Настины чемоданы.
— Это что ещё такое? — спросила я, озадаченно глядя на мужа.
— Настя поживёт немного у нас, — сказал Андрей. Они сидели с Настей в гостиной и что-то обсуждали, когда я вошла. — Пашка её выгнал, представляешь?
«Да уж представляю», — подумала я, но вслух не стала этого говорить, чтобы не разжигать конфликт. Вместо этого я спросила:
— Как так вышло?
— Мы поругались, — мрачно сказала Настя, отворачиваясь от меня. Я заметила, что она прячет левую половину лица за волосами. — Ну он и выкинул мои вещи в подъезд, и меня следом.
Наверное, я плохой человек, но мне Настю жалко не было. Так она себя гадко вела, что я мелочно подумала: «Заслужила». Кроме того, кто её держал с этим Пашей? Я, что ли, лично её к Паше верёвкой привязала и заставила жить с ним год за годом? Вроде, нет.
— И надолго?
— Я буду жить у вас столько, сколько сама захочу — Заявила мне золовка
То, что Андрей, мой любимый муж, который всегда интересовался моим мнением по любому важному поводу, не спросил у меня разрешения, чтобы привести в дом сестру, меня очень обидело. Он ведь прекрасно знал, какие у нас натянутые отношения — и не по моей вине. Я хоть за словом в карман не лезу, но всё же первая никогда ссору не начинаю.
— Андрюш, — сказала я. — Давай на кухню выйдем?
На лице Андрея промелькнуло удивление, но он всё-таки поднялся с дивана и вышел вслед за мной.
— Милый, а ты не подумал о том, как мы будем жить? — спросила я. — Вернее, как мы будем уживаться? У нас же скандалы каждый день будут!
— Я понимаю, — ответил он. — Но и ты пойми: это — моя сестра. Я не могу её на улице оставить.
— Почему бы ей у Веры Петровны не пожить? — спросила я. — У неё, конечно, не хоромы, но место есть. И она, всё-таки, дочь родная. А мне Настя никто, я её не люблю.
— А ты думаешь, она маме очень нужна? — недовольно спросил Андрей. — Мама вздохнула с облегчением, когда Настя замуж вышла и переехала.
На этом наш разговор был завершён — я поняла, что спорить бесполезно. Андрей уже всё решил. Да и что я скажу? Выгоняй родную сестру на улицу, пусть ночует на вокзале? Подруг у неё не было, других родственников, кто мог бы приютить, — тоже. Выбор так себе — между мной и сестрой, и я решила его перед Андреем не ставить. Поживём, а там посмотрим. Может, у Насти проснётся совесть, и она из благодарности начнёт себя вести адекватно.
Не тут-то было, конечно. Настя о таких словах, как «совесть» и «благодарность» знать не знала. Может, не приучили, но Андрей-то таким не был. Мать у них одна, значит, дело не в воспитании — просто человек она такой.
Проблемы начались практически сразу же — на финансовой почве. Настя — безработная. Живя с Пашей, она ни дня не проработала, и теперь, живя с нами, работать не собиралась. Я даже намекать не стала — прямым текстом сказала, что если она хочет с нами жить, то должна вкладываться в бюджет.
— Кормить за свой счёт я тебя не буду, — сказала я. — Иди работай.
— Да кто ж меня на работу возьмёт без опыта? — спросила она.
— Продавцом — кто угодно возьмёт.
— Ну уж нет! — возмутилась она. — Я не буду работать продавцом! Сама-то в хорошей компании работаешь, а я должна на кассе стоять, перед людьми лебезить? Хочешь, чтобы я работала — к себе меня устрой.
— Жирно тебе будет — без опыта, без образования, без навыков устраиваться ко мне в компанию, — отрезала я.
Паша ей денег не давал, поэтому Настя то и дело клянчила их у нас с Андреем. Подавать на расторжение брака она, судя по всему, не собиралась, да и Паша тоже этого не делал. Чего они оба ждали — я не понимала, но и участвовать в этом фарсе не хотела.
— Как у тебя язык поворачивается денег просить? — спрашивала я. — Живёшь, как на курорте, бесплатно, да ещё и бездельничаешь. И я тебе деньги давать должна?
Настю это страшно обижало. Она почему-то думала, что своим присутствием раскрасила нашу жизнь радостными красками, и за одно только это мы должны ей кланяться и носить её на руках.
По дому она помогала. Допроситься было невозможно ничего: ни мытья посуды, ни уборки, ни стирки. Она не могла даже взять в руки тряпку и протереть пыль.
— Почему я должна? — возмущалась Настя.
— А почему не должна? — парировала я. — Живёшь тут — изволь поддерживать порядок.
— Да-да, ладно, не гунди только, — отмахивалась она и продолжала бездельничать.
Всё, что Настя делала, — это ела, лежала на диване и ходила погулять. У меня даже возникло ощущение, что мы с Андреем завели внепланового ребёнка — настолько капризной и бесполезной была Настя. Но если ребёнку бесполезность простительна, он — маленький человечек, который только учится жизни, то взрослой замужней женщине, напросившейся в гости, — нет.
Но больше всего меня раздражало отношение Насти к еде. Поесть она любила, к тому же, я весьма вкусно готовила. Но открывая холодильник, о нас она начисто забывала и сметала без спросу всё, что видела. Если я куплю колбасы и грудинки, чтобы сварить солянку, то уже к вечеру не найду в холодильнике ни того, ни другого, и мне придётся снова идти в магазин, тратя и деньги, и личное время. Если я наготовлю еды на три дня, Настя всё съест за полтора. Она спокойно могла съесть последнюю порцию, не думая о том, что и я, и Андрей придём с работы уставшие и голодные.
— Я так больше не могу, — жаловалась я Андрею. — Сколько это будет продолжаться? Я — твоя жена, а не прислуга твоей сестры! Ты меня совсем не любишь и не уважаешь, раз позволяешь ей так со мной обращаться!
— Потерпи, родная, — отвечал Андрея. — Я понимаю, тяжело, но ей ведь сейчас тоже нелегко.
— Да мне всё равно! — восклицала я. — Пусть живёт на улице, у меня внутри от этого ничего не ёкнет. Мне её не жалко, она меня раздражает. Я хочу приходить домой, зная, что мне есть, чем кормить тебя и что поесть самой. Хочу откладывать деньги, а не тратить их на это недоразумение по имени Настя.
— Это ненадолго — вот и всё, что Андрей мне отвечал.
В самые напряжённые периоды, когда я была уставшая и злая, и Настя совсем меня доставала, я даже начинала задумываться о том, чтобы уйти. Это были мелкие, несерьёзные мысли — мужа я очень любила и уходить от него не собиралась. Но вывозить становилось всё сложнее и сложнее. Я была готова хоть снять себе отдельную квартиру и сидеть там в ожидании переезда Насти.
— Когда она уже с мужем своим помирится, — бормотала я, торопливо строгая салат, стараясь успеть перед возвращением Андрея.
Последней каплей стала ситуация, которая произошла в четверг.
Рабочая неделя у меня тогда выдалась напряжённая. Я очень уставала, приходила поздно, ела и падала спать. Я заранее предупредила об этом Настю.
— У меня сейчас на работе горят сроки, — сказала я ей. — Готовить по десять блюд в день мне некогда. Так что либо умерь аппетиты и хоть немного думай о том, что твой брат тоже голодный, либо готовь сама.
— Хорошо, — ответила Настя.
И что же я застала, когда, едва не падая с ног, вернулась домой после работы и полезла в холодильник?
Пустоту.
Всё, что Настя оставила нам с Андреем на ужин, — это засохшая половинка лимона, кусок сливочного масла и несколько соусов, до которых у неё просто не дошли руки.
— Настя! — заорала я. — А ну живо сюда!
— Я занята, — раздалось из гостиной, где Настя оккупировала телевизор. — И вообще, я голодная! Долго готовить будешь? Когда ужин ждать?
Разъярённая, я кинулась в гостиную, выключила телевизор под её возмущённое «Эй!» и встала перед ней.
— Сколько можно запихивать в себя чужую еду? — принялась я кричать. — Ты хоть понимаешь, что объедаешь нас? Ешь от пуза, ничего не делаешь — хорошо устроилась! Может, тебя из-за этого муж выгнал — устал содержать бездельницу, которая только еду поглощает да спит?
Тут-то Настю и прорвало. Я сама понимаю: не стоило затрагивать тему её мужа. Плохой он человек, и ни одна женщина подобного не заслуживает. Но мне было так обидно, что я совсем слетела с катушек. Ну и Настя тоже. Как она на меня орала, как оскорбляла!.. Я в жизни столько ругательств в свой адрес не слышала.
В этот момент домой вернулся Андрей. Услышав наши крики, он вошёл в комнату и спросил у сестры:
— Ты что себе позволяешь? Твой ор слышно на лестничной клетке.
— Твоя жена первая начала!
— Мы в детском саду, что ли, чтобы выяснять, кто первый начал? Она тебя кормит, убирает за тобой, содержит тебя, а ты ещё на неё орёшь? Давай-ка собирай вещи и уходи. Куда хочешь: к маме, к мужу, мне всё равно.
Она расплакалась, потом начала обвинять Андрея в том, что он родную сестру на какую-то юбку променял, что он изменился — раньше-то добрым и милым был, а теперь!.. Но Андрей её не слушал — только подгонял, чтобы побыстрее собиралась.
Я села в кресло и наконец-то с облегчением выдохнула. Мне правда её не жалко. Себя — жалко. Сколько сил я на неё потратила, сколько денег и времени, а взамен даже слова благодарности не услышала. Пусть теперь живёт, как хочет. Андрей свой братский долг выполнил и сделал, что мог.
