— Ты что, совсем обнаглела? — свекровь с грохотом поставила супницу на стол. — Как это — не будешь готовить на юбилей Бориса?
— А вот так, — Злата демонстративно сняла фартук. — Надоело быть бесплатной кухаркой для всей вашей родни. Пятнадцать человек на новый год, двадцать на пасху, тридцать на день рождения деда… А теперь ещё и юбилей! Я что, в рабство к вам попала?
— Да как ты смеешь! — Анна Михайловна побагровела. — Мы тебя приняли в семью, а ты…
— Приняли? — Злата расхохоталась. — Да вы меня как кухарку наняли! Только зарплату платить забыли!
На кухню вбежала Марина, золовка:
— Что за крики? Мама, у тебя давление подскочит!
— Да вот, полюбуйся на нашу невесточку! — свекровь картинно всплеснула руками. — Отказывается готовить на папин юбилей! А ведь еще вчера клялась в любви к нашей семье!
— Любовь к семье и рабство на кухне — разные вещи, — отрезала Злата. — Я тоже хочу посидеть за столом как гость, а не торчать у плиты двое суток!
— Но ты же повар! — встряла Марина. — Тебе же это в радость должно быть!
— В радость? — Злата схватила полотенце и швырнула его на пол. — Тогда почему ты, дорогая золовушка, не шьёшь нам всем одежду? Ты же швея! Или твоё швейное образование — это только для себя?
Марина покраснела:
— Это другое…
— Ничем не другое! — Злата уже не сдерживалась. — Я, между прочим, в ресторане работаю. Каждый день у плиты. Знаешь, какой это адский труд? А вы хотите, чтобы я ещё и все выходные готовила? На всю вашу ораву?
— На ораву? — задохнулась свекровь. — Ты как смеешь так о семье говорить?
— А как мне говорить? — Злата подошла к холодильнику и начала выкладывать продукты. — Вот, смотрите! Три кило мяса, два лотка креветок, семга, четыре вида сыра… И всё это я должна превратить в кулинарные шедевры? Одна? А вы будете сидеть и критиковать: «Ой, а в прошлый раз салат был вкуснее», «А соус какой-то жидковатый»…
В этот момент на кухню вошёл Игорь, привлечённый шумом.
— Что здесь происходит?
— А то ты не знаешь! — Злата повернулась к мужу. — Твоя мать опять требует, чтобы я готовила на весь род! А у меня, между прочим, смена в ресторане была. Я еле на ногах стою!
— Мам, может действительно закажем кейтеринг? — осторожно предложил Игорь.
— Что?! — свекровь схватилась за сердце. — Ты предлагаешь на юбилей отца подавать покупную еду? Позорить нас перед всей роднёй?
— А мой труд позорить можно? — вскинулась Злата. — Я для вас и пельмени леплю, и торты пеку, и салаты строгаю! А благодарности ноль! Только требования и претензии!
— Да как ты смеешь… — начала было Анна Михайловна, но Злата её перебила:
— А вот так и смею! Думаете, я не слышу, как вы меня обсуждаете? «Ой, а в этот раз пирог не такой пышный», «А соус мог бы быть и погуще»… А то, что я вторые сутки на ногах — это ничего?
— Я тебя предупреждаю… — свекровь повысила голос, но Злата уже завелась:
— Нет, это я вас предупреждаю! Либо все готовят вместе, либо заказываем кейтеринг. Я больше не буду бесплатной кухаркой для вашей семейки!
— Игорь! — свекровь повернулась к сыну. — Ты слышишь, как она с нами разговаривает? А ведь мы ей всё… всё дали!
— Что вы мне дали? — Злата хлопнула дверцей шкафа. — Возможность быть вашей прислугой? Спасибо, не надо! Я, между прочим, шеф-поваром могла стать! А вместо этого горбачусь на ваших праздниках!
— Неблагодарная! — взвизгнула Марина. — А кто тебе работу в ресторане помог найти?
— О, началось! — Злата всплеснула руками. — Может, ещё напомните, как вы меня замуж позвали? Как приданое проверяли? Как нос воротили, что я из простой семьи?
Игорь побледнел:
— Что? Мама, это правда?
— Сынок, ты не понимаешь… — начала было Анна Михайловна, но Злата её перебила:
— Конечно, не понимает! Ты же ему не рассказывала, как проверяла мою родословную? Как к моей маме приходила и намекала, что я вам не пара? А теперь строишь из себя заботливую свекровь?
В кухне повисла тяжёлая тишина. Игорь переводил взгляд с матери на жену и обратно.
— Мама, это правда? — повторил он.
— Я хотела как лучше! — всхлипнула свекровь. — Ты же наш единственный сын…
— Хватит! — Злата хлопнула ладонью по столу. — Я больше не буду молчать! Пятнадцать лет терпела, хватит! Либо мы все вместе готовим на праздники, либо заказываем еду. Третьего не дано!
— Да что ты о себе возомнила! — взорвалась Марина. — Подумаешь, готовить приходится! У нас вся семья так живёт!
— Вот именно! — Злата ткнула пальцем в золовку. — Ты сама-то хоть раз помогла? Вечно только командуешь: «Злата, сделай то, Злата, приготовь это»! А сама только в телефоне сидишь и фотографируешь мои блюда для своего инстаграма!
— Я… я беременная! — возмутилась Марина.
— Ты уже три года беременная? — съязвила Злата. — Интересно! А на прошлой неделе ты на каблуках по клубам скакала!
— Мама! — взвизгнула Марина. — Ты слышишь, как она со мной разговаривает?
— Я слышу! — внезапно рявкнул Игорь. — И знаете что? Я с ней согласен! Почему моя жена должна пахать на всю семью?
Анна Михайловна схватилась за сердце:
— Сынок, ты что такое говоришь? Мы же семья! У нас традиции!
— Какие традиции, мама? — Игорь обнял Злату за плечи. — Традиция эксплуатировать невестку? Или традиция делать вид, что всё прекрасно, пока один человек надрывается?
В этот момент на кухню ввалился дядя Толя, брат свекрови:
— О, а что это вы тут шумите? Златка, а пирожки будут?
Злата побелела от ярости:
— Какие вам пирожки? Вы на прошлой неделе что сказали? «Пирожки какие-то не такие, в магазине и то вкуснее»! Так идите в магазин!
— Ну ты что, обиделась? — дядя Толя попытался улыбнуться. — Я ж любя…
— Любя? — Злата начала выкладывать из холодильника продукты. — Вот, смотрите все! Я на эти продукты свою зарплату потратила! А вы даже спасибо никогда не говорите!
— Мы тебя в семью приняли, а ты… — начала было свекровь, но Злата её перебила:
— А я что? Что я? Может, расскажете, как вы меня «принимали»? Как на смотрины к моим родителям приехали? Как маму мою отчитывали за то, что скатерть не накрахмалена? Как папе намекали, что я вам не пара?
Игорь побледнел ещё сильнее:
— Что?
— А ты не знал? — Злата горько усмехнулась. — Конечно, не знал! Тебе же никто не рассказывал, как твоя мама к нам домой пришла и заявила: «Мой сын достоин лучшего, но раз уж так вышло — пусть хоть готовить научится хорошо»!
— Мама, это правда? — Игорь повернулся к матери.
— Я… я хотела как лучше! — Анна Михайловна промокнула глаза платком. — Ты же наш единственный…
— Хватит! — заорала вдруг Злата, и все вздрогнули от неожиданности. — Хватит этого спектакля! Вот вам продукты, вот рецепты — готовьте сами! А я ухожу!
— Куда это ты собралась? — прищурилась свекровь.
— К маме! — Злата сорвала фартук. — Знаете, к той самой, которую вы считали недостаточно хорошей для вашей семьи! У которой, видите ли, скатерть была не накрахмалена!
— Никуда ты не пойдёшь! — Анна Михайловна встала в дверях. — Завтра юбилей, гости…
— Да плевать я хотела на ваших гостей! — Злата начала собирать сумку. — Пятнадцать лет я терпела ваши придирки, ваше хамство, вашу неблагодарность! Всё! Хватит!
— А ты что молчишь? — свекровь повернулась к сыну. — Это твоя жена, между прочим!
— Да, моя! — вдруг рявкнул Игорь. — И знаешь что, мама? Я с ней полностью согласен! Достали вы все со своими претензиями!
В кухне повисла звенящая тишина. Марина хватала ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Дядя Толя пятился к выходу. А свекровь… свекровь вдруг как-то сдулась и опустилась на стул.
— Значит так, — Злата обвела всех тяжёлым взглядом. — Я ухожу. Насовсем или нет — зависит от вас. Когда научитесь уважать чужой труд и помогать, а не только требовать — тогда и поговорим. А пока…
Она подошла к столу и высыпала на него содержимое фартука — десяток скомканных бумажек.
— Это что? — спросила Марина.
— Это счета, — Злата начала их разворачивать. — За продукты на ваши праздники. За последний месяц. Можете поделить между собой и оплатить. И да, я не забыла посчитать свою работу — по ресторанным расценкам.
— Да как ты смеешь! — задохнулась свекровь.
— А вот так и смею! — Злата направилась к выходу. — И знаете что? Я ведь правда любила готовить. До встречи с вами. А теперь…
Она остановилась в дверях и повернулась: — А теперь даже вид кухни вызывает тошноту. Потому что вы превратили моё любимое дело в каторгу. Поздравляю!
Хлопнула входная дверь. В повисшей тишине было слышно, как тикают часы на стене — те самые, которые свекровь подарила Злате «для лучшего контроля времени готовки».
— И что теперь делать? — пискнула Марина. — Завтра сорок человек придёт!
— Сорок? — Игорь резко повернулся к сестре. — Было же тридцать!
— Ну… — Марина замялась. — Я ещё своих подруг пригласила. Они так хотели попробовать Златины пирожки…
— Ваших подруг? — Игорь схватился за голову. — Вы совсем с ума сошли? А Злату спросить не надо было?
— Да что её спрашивать! — взорвалась вдруг свекровь. — Подумаешь, готовить придётся! У меня вон подруга Вера — и готовит, и убирает, и работает, и детей растит! И ничего, не жалуется!
— И где сейчас её дети? — тихо спросил Игорь.
— Что?
— Я спрашиваю: где сейчас дети тёти Веры? — повторил он громче. — Напомнить? Один в Канаде, другой в Австралии. И домой не приезжают. Потому что она их затюкала своим «вы должны».
— Не смей! — Анна Михайловна стукнула ладонью по столу. — Не смей обвинять…
— А ты не смей! — заорал вдруг Игорь. — Не смей указывать моей жене! Не смей превращать её жизнь в ад! Я всё видел, просто молчал! Как вы её затравили, как превратили в прислугу, как…
Его прервал звонок в дверь. На пороге стояла мама Златы — простая женщина в немодном пальто.
— Здравствуйте, — она прошла на кухню, не дожидаясь приглашения. — Злата у меня. Плачет.
— И что? — вскинула подбородок свекровь. — Пусть поплачет и вернётся. Куда она денется…
— Никуда она не вернётся, — спокойно ответила мама Златы. — Хватит. Наигрались.
Она достала из сумки пачку фотографий и разложила на столе: — Вот. Это Злата до свадьбы. Видите, какая счастливая? А вот она через год после. А вот через пять лет. Замечаете разницу?
На фотографиях было отчётливо видно, как менялась Злата: из цветущей, улыбающейся девушки она превращалась в измождённую женщину с потухшими глазами.
— Я молчала все эти годы, — продолжала мама. — Думала, может, так надо. Может, это я чего-то не понимаю в ваших «высоких» порядках. Но сегодня моя дочь пришла ко мне вся в слезах. И знаете, что она сказала?
Все молчали. Даже свекровь притихла.
— Она сказала: «Мама, я больше не могу готовить. Совсем. Даже запах еды вызывает тошноту». Вы понимаете, что вы сделали? Вы убили в ней самое главное — любовь к своему делу!
— Мы ничего такого… — начала было Марина, но мама Златы её перебила:
— Молчи! — и в её голосе зазвенела сталь. — Ты, которая только и делала, что командовала! «Злата, сделай то, Злата, принеси это»! А сама хоть раз помогла?
Она повернулась к свекрови: — А вы? Помните, что вы мне сказали пятнадцать лет назад? «Ваша дочь не пара моему сыну, но готовит хорошо — сгодится»! Думаете, я забыла?
— Я не это имела в виду… — пробормотала Анна Михайловна.
— Именно это! — отрезала мама Златы. — А теперь слушайте. Моя дочь не вернётся, пока вы все не извинитесь. И не словами, а делом. Пока не научитесь уважать чужой труд.
— А как же юбилей? — пискнула Марина.
— А это уже ваши проблемы, — пожала плечами мама. — Заказывайте кейтеринг, готовьте сами, делайте что хотите. Но мою дочь больше не троньте.
Она повернулась к Игорю: — А ты, зять, решай сам. Либо ты с женой, либо с этими… кукловодами.
И ушла, оставив на столе фотографии — немые свидетели пятнадцати лет семейного абьюза.
— Что значит «решай»? — возмутилась свекровь. — Он наш сын!
— Нет, мама, — тихо сказал Игорь. — Я прежде всего муж. И я иду к жене.
— Стой! — крикнула вслед Анна Михайловна. — А юбилей? А гости?
Игорь остановился в дверях:
— Знаешь, мам, в жизни есть вещи поважнее твоих приёмов. Например, счастье любимого человека.
Юбилей прошёл без Златы. И без Игоря. Свекровь заказала кейтеринг, но весь вечер только и делала, что жаловалась гостям на «неблагодарную невестку».
— Представляете, бросила нас перед самым праздником! — всхлипывала она. — А мы ей всё, всё дали!
— Да-да, — поддакивала тётя Люба. — Молодёжь совсем обнаглела! В наше время…
Но не все были согласны. Двоюродная сестра Игоря, Настя, вдруг встала из-за стола: — А знаете что? Я тоже ухожу. Потому что противно слушать, как вы поливаете грязью человека, который пятнадцать лет вас обслуживал!
К ней присоединились ещё несколько молодых родственников. Юбилей превратился в скандал.
А через неделю начались звонки.
— Злата, — плакала в трубку Марина, — помоги! У меня день рождения через три дня, а я даже яичницу не умею готовить!
— Научись, — спокойно ответила Злата. — Или закажи доставку.
— Но это же так дорого!
— А мой труд, значит, бесплатный?
Звонила свекровь:
— Доченька, ну хватит дуться! Мы же семья!
— Доченька? Семья? — усмехалась Злата. — А где была эта семья, когда я падала с ног от усталости? Когда просила помощи?
Даже дядя Толя объявился:
— Златка, а может, помиримся? У меня внук родился, надо крестины отмечать…
— Отмечайте, — равнодушно отвечала она. — Без меня.
Игорь поддерживал жену. Он снял для них квартиру — подальше от родительского дома. И впервые за пятнадцать лет они начали жить своей жизнью.
А потом случилось неожиданное. Однажды вечером в дверь позвонили. На пороге стояла Анна Михайловна — растрёпанная, с красными от слёз глазами.
— Я пирог испекла, — сказала она вместо приветствия. — Сама. Три раза пересолила, два раза пережгла. А с шестой попытки получилось.
Злата молча смотрела на свекровь.
— Знаешь, — продолжала Анна Михайловна, — я ведь только сейчас поняла, какой это труд. И как мы с тобой обращались…
Она протянула Злате пакет:
— Вот. Это тебе. Не пирог — он всё равно кривой получился. Это… счёт.
— Какой счёт?
— За все продукты, что ты покупала для наших праздников. За пятнадцать лет. Я подсчитала, как смогла. И… вот.
В пакете лежала банковская выписка о переводе крупной суммы.
— Думаешь, деньгами можно всё исправить? — тихо спросила Злата.
— Нет, — покачала головой свекровь. — Но это хотя бы честно. И ещё… я записалась на кулинарные курсы. В твою бывшую школу.
Злата удивлённо подняла брови.
— Да, представляешь? — невесело усмехнулась Анна Михайловна. — В моём-то возрасте… Но я хочу научиться. Чтобы больше никого не эксплуатировать.
Она повернулась уходить, но остановилась:
— И знаешь… прости нас. Если сможешь.
Прощение пришло не сразу. Злата долго не могла заставить себя даже подойти к плите — настолько сильной была психологическая травма. Но постепенно, день за днём, она начала возвращаться к любимому делу.
Первый раз она приготовила ужин через два месяца после скандала. Просто для себя и Игоря. Простую пасту с соусом песто. И впервые за долгие годы почувствовала радость от процесса.
А потом случилось ещё кое-что. Марина пришла к ней — не просить, не требовать, а просто поговорить.
— Я записала все твои старые рецепты, — призналась она. — Те, что ты готовила на наши праздники. И знаешь что? Ничего не получается! Абсолютно! Как будто там какой-то секретный ингредиент был…
— Был, — кивнула Злата. — Любовь к делу. Которую вы все убили своими претензиями.
Они проговорили весь вечер. И впервые за пятнадцать лет по-настоящему услышали друг друга.
Теперь семейные праздники проходят иначе. Готовят все по очереди — кто как умеет. Иногда получается не идеально, но никто не жалуется. Потому что главное — не идеальный вкус, а уважение к чужому труду.
Злата иногда готовит для семьи. Но теперь это её выбор, а не обязанность. И каждый раз, когда она приносит свой фирменный пирог, все молчат. Потому что наконец-то поняли: любовь нельзя требовать. Ни к людям, ни к делу.
А свекровь? Она всё ещё ходит на кулинарные курсы. И недавно призналась: — Знаешь, готовка оказалась сложнее, чем командовать невесткой.
Злата только улыбнулась в ответ. Некоторые уроки жизни даются поздно, но лучше поздно, чем никогда.
А на последнем семейном ужине Марина вдруг сказала:
— Знаете, что самое главное? Мы наконец-то стали настоящей семьёй. Без принуждения, без претензий, без «ты должна».
И Злата впервые за много лет почувствовала, что эти слова — правда. Потому что семья — это не те, кто требует, а те, кто понимает, ценит и уважает.
Вот такая история о том, как один громкий «хлопок дверью» изменил жизнь целой семьи. И о том, что иногда нужно потерять что-то, чтобы наконец-то это оценить.
Теперь, когда Злата готовит, она снова улыбается. Потому что делает это по своей воле и с любовью. А это дорогого стоит.
