— Она же твоя родная сестра, — вздыхал Паша, пытаясь меня успокоить. — Может, у нее действительно какие-то проблемы? Работа, дети…
В детстве мы все ищем того единственного человека, который станет нам роднее всех на свете. Для меня таким человеком стала Рита, моя двоюродная сестра. У меня не было родных братьев и сестер, и Ритка, которая была младше меня на два года, заполнила эту пустоту. Я была для нее старшей сестрой, защитницей, хранительницей.
Помню, как в пять лет я отбила ее от хулиганов, которые пытались отобрать у нее куклу. Или как, будучи подростками, мы вместе спланировали и осуществили дерзкий побег с родительской дачи, чтобы искупаться в запрещенном озере. Каждое лето мы проводили вместе, наши детские приключения сплетались в яркую, неповторимую нить воспоминаний.
Мы часто ночевали вместе, мои родители брали Риту с собой везде. Ночами, укутавшись в одеяла, мы слушали музыку, шептались о тайнах и мечтах. Однажды, в двенадцать лет, Рита, вся дрожащая, призналась мне в своей тайной влюбленности в одноклассника.
Слезы текли по ее щекам, голос был еле слышен. Я обняла ее, успокаивала, делилась своим (тогда уже довольно большим, как мне казалось) опытом первой любви. Тогда, в ее слезах и шепоте, я увидела всю беззащитность и доверие, которое она мне безгранично дарила.
Годы пролетели, мы взрослели, переживая первые разочарования и разбитые сердца. Я всегда была рядом, готовая поддержать, выслушать, вытереть слезы. Помню, как Рита, после ужасной ссоры с первым парнем, звонила мне ночью, голос надрывался от рыданий. Я бросила все и поехала к ней, просидела всю ночь, успокаивая, как маленькую девочку.
Я рано начала работать, а Рита еще долго жила под крылом мамы. Часть денег, что я зарабатывала, я бескорыстно тратила на Риту: на красивые наряды, на походы в кино, на все, что могло порадовать мою любимую сестру. Как сейчас помню, на свою первую зарплату я купила ей модный тогда плеер с наушниками.
— Ритка, смотри, что я тебе купила! – я протянула ей коробку, сердце трепетало от предвкушения ее радости.
— Ого! Круто! Спасибо! – ей не хватало слов, чтобы выразить восторг. Она обняла меня, глаза сияли. В тот момент я чувствовала себя самой счастливой на свете.
Но я даже не замечала, как, невольно, воспитала в Рите эгоизм. Она привыкла к моей бескорыстной помощи, к тому, что я всегда буду рядом. Она даже не задумывалась, что мне самой может понадобиться поддержка.
Всё изменилось после рождения моего крестника. К несчастью, с этим замечательным событием совпала черная полоса в моей жизни. Неожиданный диагноз – артрит. Моя нога начала деформироваться, красивую женщину превращало в измождённую калеку.
Кожа на ноге стала истонченной, покрылась синюшными пятнами, сустав опух и искривился. Я перестала носить каблуки, краситься, постепенно превращаясь в тень своей былой себя.
Именно тогда я остро нуждалась в поддержке. В моральной и в физической. Мамы моей уже не было, она ушла несколько лет назад, и я до сих пор не могла смириться с ее потерей. Врачи говорили, что болезнь могла быть вызвана сильным стрессом, и я почему-то была уверена: это из-за мамы.
— Павел, мне нужна твоя помощь, — сказала я мужу дрожащим голосом, когда впервые боль сковала меня настолько, что я не могла передвигаться. – Я… я не могу даже сама дойти до ванной.
— Дорогая, — он тогда крепко взял меня за руку, — Конечно, помогу. Ты же знаешь, я всегда буду рядом. Мы всё преодолеем. Я даже буду твоей сиделкой, если это необходимо.
Слезы градом полились по моим щекам.
Неожиданно помощь пришла откуда мы не ждали: помогать Паше в уходе за мной вызвалась мачеха. Ни слов утешения, ни громких обещаний – простая, практичная помощь. Именно такая мне сейчас была нужна. Так странно, раньше я считала мачеху холодной и равнодушной женщиной, но сейчас понимала – иногда мы можем сильно ошибаться в людях.
А что Рита? Ее и след простыл. Когда я рассказала ей о своих проблемах, она ответила: «Ох, у меня сейчас тоже куча дел, ты знаешь, работы много, я совсем не могу!». Я ей поверила тогда, но это было только начало…
В минуты несчастья мир сужается до размеров твоей боли. И остаются только те, кто рядом, кто не бросил тебя в беде. Мои дни превратились в череду больничных палат и домашнего заточения. Я была полностью зависима от сиделки.
Мачеха приходила нечасто, но ее помощь была бесценной – практичная, без лишних слов. Основная же нагрузка легла на плечи моего мужа Паши. Раньше он казался мне немного неуверенным, хрупким. А сейчас… сейчас я поняла, что за ним – как за каменной стеной. Он был терпелив, нежен, заботлив. Его руки, раньше казавшиеся мне слишком тонкими, теперь стали для меня символом надежности и опоры.
Мы часто разговаривали с Пашей. Я жаловалась на Риту, мою двоюродную сестру, которая за все месяцы моего заточения ни разу не появилась. А ведь совсем недавно я бежала на каждый ее зов – посидеть с крестником, чтобы Ритка могла спокойно выбраться куда-нибудь, просто чтобы она знала: есть люди, кому она небезразлична.
— Она же твоя родная сестра, — вздыхал Паша, пытаясь меня успокоить. — Может, у нее действительно какие-то проблемы? Работа, дети…
— Паш, — я вытирала слезы, — Она живет на четвертом этаже, без лифта! Даже когда моя нога ужасно болела, я карабкалась по лестнице к ней, чтобы посидеть с ее сыном, чтобы помочь ей! А теперь, когда мне нужна помощь… ее нет.
— Возможно, она просто не знает, как тебе помочь, — мягко говорил Паша. — Или стесняется?
Я знала, что он старается меня утешить, но его слова звучали неубедительно.
Я помню каждую мучительную секунду подъема по лестнице на четвертый этаж Риткиного дома, помню то как ныли мои кости, как сводил сустав. Но я шла к ней, преодолевая боль, потому что она была моей сестрой, моей Ритой. И вот теперь, когда мне нужна была помощь, она исчезла, растворилась в воздухе.
Позже, когда я набралась смелости и позвонила Рите, я спросила: «Почему ты не приходила ко мне, сестра?», она ответила: «А сама-то?! Сама почему так редко приходила к нам с Игорёшей ещё до больницы?».
Я хотела рассказать ей о боли, о том, как тяжело мне было подниматься по ее лестнице – многое я ещё хотела ей рассказать, но промолчала. Я решила сохранить хотя бы тень тех прекрасных отношений, что были между нами в детстве.
Вот оно как! Оказалось, что Рита сама обижалась на меня. Мелкие, глупые придирки, выдуманные поводы… Я не могла этого понять, но не могла ничего изменить. В конце концов, я перестала ей звонить, перерубила всю связь.
Так случилось, что в период своей болезни я окончательно разочаровалась не только в Рите, но и во всех родственниках по линии мамы. При ее жизни они все кружились вокруг нас, создавая иллюзию дружной, крепкой семьи. Как только мамы не стало, как только у меня начались проблемы, все словно испарились.
А вот папины родственники… малословные, но делающие реальные вещи. И, конечно, Паша… мой ангел-хранитель. У нас не получилось завести детей, и я поняла: всю свою любовь, всю свою нежность, я отдам ему. А больше и некому.
Жизнь наладилась. Профессионализм врачей, моя невероятная сила воли и поддержка Паши сотворили чудо. После сложной операции я постепенно возвращалась к нормальной жизни. Боли, конечно, еще давали о себе знать, но я нашла свой ритм, свой способ жить с ними, не позволяя им управлять моей жизнью.
Я вернулась на работу, наш семейный бюджет начал восстанавливаться. Мы даже позволили себе роскошь – купили новую машину, синего цвета, блестящую, как новогодняя елочная игрушка. И вот, казалось бы, полная идиллия, но именно эти позитивные перемены стали причиной… возвращения Риты.
То было морозное декабрьское утро, предвкушение Нового года витало в воздухе. Дом сиял огнями гирлянд, пахло мандаринами и хвоей. Наряженная елка, украшенная игрушками, которые мы с Пашей вешали еще до моей болезни, радовала глаз.
В воздухе царила магия приближающегося праздника – та самая, что заставляет забыть о трудностях и верить в чудеса. Тихо играла рождественская музыка, создавая уютную и теплую атмосферу.
Внезапно раздался звонок в дверь. Я открыла. На пороге стояла Рита, с Игорёшей, моим крестником, на руках. И в этот момент со мной случилось что-то невероятное. Все обиды, вся горечь разочарования, все те горькие мысли, что терзали меня месяцами, вдруг растворились, словно дым, их унесло куда-то в трубу, и развеяло над белым, покрытым снегом миром.
— Рита… — мой голос был немного дрожащим от неожиданности и нахлынувших чувств.
— Привет… — она тоже выглядела растерянной, но в ее глазах я увидела слезы. — Прости меня… пожалуйста…
— И я прошу прощения, — я обняла ее крепко-крепко, чувствуя, как ее плечи сотрясаются от рыданий. — Просто… я так скучала…
Мы стояли, обнимаясь, долгое время, как будто пытаясь наверстать упущенное. В этом объятии исчезли все обиды, все претензии. Новый год, чудеса случаются. Честно, я всегда хотела снова помириться с Риткой, и вот, представился случай.
Мы быстро накрыли на стол – легкий праздничный ужин на скорую руку. Оливье, конечно же, свежий салат из помидоров и огурцов (чудо из теплицы, зимой-то!), запеченная курочка, домашние компоты – вишневый и яблочный. Всё просто, но от души.
Правда, был один момент, который немного омрачал праздник. Вечером, когда Игорёша уже спал, Рита подошла ко мне и, сбивчиво рассказывая о своих проблемах – о том, как бывший муж не платит алименты, как трудно ей одной с ребенком, попросила крупную сумму денег. Я не задумалась ни на секунду. Новый год, время чудес, да и родные должны помогать друг другу.
Так уж меня воспитали. Я дала ей деньги, и в тот момент я снова почувствовала себя старшей сестрой, защитницей, той, кто всегда поможет. И пусть даже эта помощь была вызвана детской привязанностью и желанием сохранить добрые отношения… Новый год – пора чудес. Я не жалела ни о чём.
