В стране, где буржуазные юбки и буржуазные танцы решительно осуждались, каждая советская женщина, глядя на роскошные наряды, на ноги, отбивающие канкан, сознавала: этой звезде позволено все. Казалось, судьба одарила ее сверх всякой меры: голос, талант, фигура, многочисленные поклонники и влиятельные мужья, носившие актрису на руках.
Однако у этой медали была и оборотная сторона.
С тех пор как полвека назад Татьяна Шмыга появилась в музыкальной комедии Эльдара Рязанова “Гусарская баллада”, ее лицо известно каждому в стране. Выбор режиссера на эту роль казался очевидным. В тот момент Шмыга уже была звездой оперетты №1.
Татьяне это польстило. Однако вскоре она обнаружила, что киносъемки таят для нее смертельную опасность. Она была аллергиком, а снег в павильоне был искусственный. Из глаз текли слезы, артистку мучил непроходящий кашель. Тем более среди драматических актеров она чувствовала себя не на своем месте.
Как вспоминают подруги, она этот фильм терпеть не могла и никогда не пересматривала.
А когда речь заходила о “Гусарской балладе”, сразу: Ой-ой-ой. Только ничего мне не говорите. Это жутко. Это ужасно. Я там была совершенно отвратительна!
Однако именно “Гусарская баллада” сделала из Шмыги звезду всесоюзного масштаба. Правда, выяснилось: слава — это не всегда приятно. Среди поклонников артистки порой оказывались такие, кто пугал и Татьяну, и ее близких. Впрочем, оказалось, что безумные поклонники — не самое трудное, через что Шмыге предстояло пройти.
Татьяну Ивановну мучили проблемы с сосудами ног. Врачи не смогли найти верную стратегию лечения и терзали пациентку переводами из отделения в отделение, из клиники в клинику. Вероятно, болезнь развилась из-за многочисленных репетиций на высоких каблуках.
80-летие артистки отпраздновали бенефисом. Поклонницы, которые росли на ее спектаклях, давно стали пенсионерками, а Шмыга по-прежнему порхала по сцене. И только близкие знали, какой ценой давалось ей каждое движение. Даже сам вечер был под большим вопросом. Она три дня не могла встать с постели и наступить на ногу.
Каким чудом она собралась и вышла на сцену, до сих пор загадка.
Шмыга совсем не мечтала о сцене. Родители считали, что Тане надо получить нормальную профессию врача или юриста. Отец служил в Центральном статистическом управлении, мама была домохозяйкой. Но родители обожали театр. Поход туда был настоящим праздником, к которому готовились заранее. Увлеклась театром и Таня.
Отец ее школьной подруги работал в буфете Большого и мог проводить девочек на дневные представления. Забывшись, Таня порой начинала подпевать. Зрители шикали. Таня смущалась, убегала из зала, но всегда возвращалась. За несколько лет она выучила весь репертуар Большого театра. Параллельно поступила в музыкальную школу, занималась вокалом.
Подруга уговорила будущую звезду сходить на прослушивание в музыкальное-театральное училище имени Глазунова. И ее приняли. Уже в середине учебного года. Однако через два месяца Шмыга решила бросить учебу, потому что совершенно не выносила публичных выступлений. Во время репетиций сидела в уголочке и думала лишь об одном: только бы не вспомнили обо мне.
Постоянный стресс, в котором она жила, в конце концов привел к тому, что на экзамене девушка сорвала голос. Именно в тот момент ее поддержал один из преподавателей: художественный руководитель Театра оперетты Иосиф Туманов. Порекомендовал специалиста по голосовым связкам, который помог восстановить голос. Но страх сцены остался у Шмыги на всю жизнь.
Когда Иосиф Туманов пригласил Шмыгу в свой театр, девушка была обескуражена. Татьяну воспитывали в строгости, так что ей казалось странным и нелепым на сцене демонстрировать ноги. Даже став известной артисткой, она испытывала от этого подлинные душевные муки.
Первое время в театре Шмыгу называли “хорошенькие ножки”, намекая, что других талантов у девушки нет. Забившись в угол, она плакала от обиды. Затем сама себя успокаивала: значит, во мне что-то есть. Хотя бы ноги. Впрочем, уже через несколько месяцев обидным прозвищам пришел конец.
2 марта 1954 года Шмыга покорила публику, исполнив роль цветочницы Виолетты в оперетте “Фиалка Монмартра”. Успех был такой, что даже провели прямую трансляцию по телевидению. Эту оперетту Татьяна обожала. И спустя годы сыграла в ней уже другую роль: Примадонны Нинон.
С первым мужем Рудольфом Борецким, талантливым журналистом, а впоследствии профессором факультета журналистики МГУ, Татьяна познакомилась случайно в Доме отдыха в Туапсе. Она гладила свою юбку, а Рудольф в шутку попросил погладить ему рубашку. Татьяна не отказалась, выгладила и отдала ему его рубашку.
Рудольф, который закончил философский факультет университета, отличался красноречием и обаянием. Всю ночь они гуляли по набережной. Сидели на теплых камнях парапета. Наутро Борецкий уехал в Киев, но забыть девушку не смог. Он начал ей писать.
Роман захватил молодых людей. Рудольф приехал в Москву, и они решили расписаться. При вступлении в брак Татьяна хотела сменить фамилию, которую считала неблагозвучной. Но корифей оперетты Григорий Ярон отсоветовал: Танечка. Вам не нужно менять фамилию. Вам нужно сделать из нее имя.
В 1954 году главным режиссером Театра оперетты стал Владимир Канделаки. Параллельно он оставался ведущим солистом Театра Станиславского и Немировича-Данченко. Канделаки потерял голову от неразделенной любви к молодой артистке. Не в силах справиться со своими чувствами, он буквально преследовал Татьяну. Сама Татьяна еще не поняла, когда ее муж Борецкий понял все.
Канделаки был старше Татьяны на 20 лет. Он казался ей пожилым и толстым. И искренне не понимала, как режиссер может надеяться на взаимность. Неприятнее всего в новом главном режиссере артистке казалась его резкость на грани грубости.
Он мог накричать на репетиции. Причем больше всего доставалось Татьяне. Через какое-то время Татьяна поняла, что с ней происходит что-то непонятное. Канделаки магнетически притягивал ее. Они стали встречаться, ездить на прогулки в Серебряный Бор. Об этом быстро узнали в театре.
Режиссер, хоть и был женат и воспитывал семилетнюю дочь, даже не думал скрывать отношения с артисткой. В конце-концов Татьяна объявила мужу и родителям, что уходит. Ее новый избранник был ровесником мамы. Так что та пришла в ужас. Но образумить дочь не удалось. Шмыга с Борецким подали на развод.
Суд стал одним из самых сильных потрясений в жизни молодой артистки. Она и не предполагала, что кто-то посторонний будет копаться в ее личных переживаниях. Выйдя из зала заседаний, сказала уже бывшему мужу: Родька, никогда больше не женись. Имею ввиду не регистрируй брак.
Когда Канделаки сделал предложение Татьяне, она категорически отказалась. Это ничего не меняло в их отношениях. Владимир Аркадьевич оставил прежней семье четырехкомнатную квартиру в высотке на Котельнической набережной.
С Татьяной они первое время снимали комнату у знакомых. Затем театр выделил артистке жилье: 18-метровую квартиру. Но они чувствовали себя абсолютно счастливыми. А в творческой биографии артистки наступил период расцвета. Ее не раз упрекали в замужестве по-расчету.
Статус жены главного режиссера накладывал немало ограничений: нельзя болеть, нельзя отменять репетиции, даже если плохо себя чувствуешь. Но главное — приходилось терпеть бесконечные сплетни за спиной. Стоит признать, что во многом именно Владимир Канделаки сделал из талантливой начинающей певицы ту самую блистательную Шмыгу, которую потом полюбила вся страна.
В 1960 году она получила звание Заслуженной артистки РСФСР. А в 1962-м дебютировала в кино в музыкальной комедии Эльдара Рязанова “Гусарская баллада”. В 1963-м появилась на новогоднем “Голубом огоньке”. А в 1965-м стала ее ведущей.
Это было несомненным признанием огромной популярности артистки. Однако для Канделаки это стало неприятным испытанием. По словам коллег, ревновать Татьяну было абсолютно бессмысленно, хотя поклонников было море. Но в доме доходило до того, что когда она куда-нибудь собиралась, Канделаки ложился поперек прихожей перед дверью и не выпускал ее.
Канделаки, человека восточного склада, раздражала независимость Татьяны. Она стала звездой, и для успеха ей не требовались его поддержка и опека. Сдерживать эмоции Владимир не привык.
Так что постепенно отношения стали довольно напряженными. Конечно, если бы у них были дети, возможно, все сложилось бы по-другому. Но близкие знали, что дети — это больной для артистки вопрос.
В 1976 году Театр оперетты отправился на гастроли в Париж. От гостиницы до театра артистов отвозил служебный автобус. Место за Татьяной Шмыгой занимал Анатолий Кремер, композитор и дирижер. На гастролях артистам платили суточные в валюте. Ее экономили, чтобы купить чудо-технику.
Анатолий Кремер поразил Шмыгу. Он появлялся утром у ее номера со свежей клубникой и хрустящими багетами. Шмыгу Кремер окружил таким восхищением и заботой, что она впервые ощутила: рядом с ней настоящий мужчина. Из Парижа Татьяна возвращалась, полная решимости порвать с мужем. Но сделать это было непросто.
Чтобы не было конфликта, она дождалась, когда Владимир уехал на гастроли, собрала свои вещи и ушла жить к подруге. Татьяна предполагала, что так поступит и Кремер, но ошиблась. Он долго метался между двумя женщинами. Он тоже был женат и воспитывал сына. Несмотря на сильные чувства, не мог решиться оставить семью. Татьяна ждала.
Это ожидание было мучительным. Она думала, в каком положении окажется, если избранник так и не решится на разрыв с женой. В этой непонятной ситуации она жила довольно долго. В какой-то момент едва не сошла с ума. Поймала себя на том, что во дворе разговаривает с машиной Кремера. Но потом постепенно Шмыга начала привыкать к положению вещей.
Вскоре театр помог получить ей новое жилье. Артистка занялась обустройством. Это отвлекало. Развязка наступила неожиданно. Любовный треугольник сильно вымотал не только Шмыгу и Кремера, но и его жену Розу Романову. Известного врача-уролога, которая работала в клинике Всесоюзного театрального общества.
В какой-то момент Роза поняла, что не в силах бороться за свой брак. За этим любовным треугольником наблюдало очень много народа. Наблюдал Театр сатиры, наблюдал Театр оперетты, наблюдала поликлиника ВТО.
Так Шмыга в 47 лет наконец обрела личное счастье. Но впереди ее ждали новые испытания. В начале отношений ей пришлось пережить творческий кризис. Наступил момент, когда в репертуаре не стало спектаклей на сильно возрастных актрис. Тем более она не хотела переходить в эту категорию.
Татьяне никто не намекал на возраст. Но в какой-то момент она сама все поняла. Тогда композитор и дирижер Кремер заявил, что сам сочинит музыкальный спектакль специально для Шмыги.
Анатолий Кремер написал для жены еще три спектакля. Они имели сходство: зрелая героиня, молодой любовник, закрученный сюжет. Эти спектакли Шмыга играла до конца своих дней. И никогда не забывала, кому обязана своей второй волной успеха.
Все же возраст брал свое. И однажды стечение обстоятельств привело к несчастному случаю.
В начале 2000-х на творческом вечере Татьяна Шмыга переживала настоящий триумф. Публика не хотела отпускать артистку после первого отделения. В антракте ее предупредили: в зале ее старый друг. Во время второго отделения Татьяна Ивановна вышла к краю сцены и пригласила его подняться.
А сама решила сделать шаг навстречу. Она не заметила, что организаторы убрали лесенку, которая вела со сцены в зал. Шмыга страдала близорукостью и упала почти с полутораметровой высоты. В гримерку пробиралась, закрыв лицо руками. Оно опухало на глазах. Из носа шла кровь, была рассечена губа, сломан кусок зуба.
Казалось, второго отделения не будет. Но Татьяна Ивановна попросила лед. После ледяного компресса гримеры заклеили почти все лицо пластырем. А поверх нарисовали новое лицо с помощью грима. Осколок зуба посадили на клей. И Примадонна под шквал аплодисментов вновь вышла к публике.
Триумфальным финалом карьеры Татьяны Шмыги стало ее 80-летие в Театре оперетты. Она надевала все платья, в которых блистала почти полвека. И все было ей впору. Отплясывала канкан и тонула в овациях. А меньше чем через месяц, в Татьянин день, стало ясно: ее силы закончились.
3 февраля 2011 года. Татьяна Ивановна лежала в палате реанимации. Невыносимо болела нога. Врачи называют такие боли фантомными. Невольно потянулась к ноге, чтобы помассировать. Но ощутила пустоту. Потому что ноги уже нет. Артистке ее ампутировали.
Эти ножки знала вся страна. Когда-то их называли ножками №1 в Советском Союзе. Впервые услышав, что необходима ампутация, Шмыга закричала в голос. Врачам пришлось обратиться к мужу звездной пациентки. В тот момент речь шла о жизни и смерти.
Доверие, которое испытывала Татьяна Ивановна к своему мужу, было безграничным. Она жестом попросила мужа наклониться и, собрав последние силы, прошептала: Жить хочу. Муж поцеловал ее на прощание и отправился домой передохнуть. Он даже не успел сесть в машину, как ему позвонили: Татьяна Ивановна скончалась…
