— Ты с меня пылинки сдувать должна, что я твоего мужа вырастила, — Вера Михайловна выпрямила спину и посмотрела на невестку с плохо скрываемым презрением. — А ты даже обед нормальный приготовить не можешь.
Катя замерла у кухонной плиты. Это было уже слишком. Третий день, как свекровь приехала «погостить», а такое ощущение, что прошла целая вечность. Каждое утро начиналось с придирок, каждый вечер заканчивался нотациями.
— Вера Михайловна, я работаю полный день. И Витя прекрасно понимает…
— Вот именно! — свекровь победно вскинула подбородок. — Витенька у меня понимающий. Только что понимать? Что жена не может создать уют в доме? Я в свое время и работала, и готовила, и порядок держала. — Она помолчала с минуту, потом повторила, многозначительно приподняв бровь: — Ты должна мне в ноги кланяться, что я такого сына вырастила.
В прихожей щелкнул замок – вернулся с работы Виктор. Катя мысленно досчитала до пяти, пытаясь успокоиться. Не хватало еще начать перепалку при муже.
— Мои дорогие! — раздался его голос. — Как вы тут?
— Сынок, — Вера Михайловна мгновенно преобразилась, расплылась в улыбке. — А мы тут с Катей как раз обсуждаем…
— Мама, дай я хоть переоденусь, — добродушно отмахнулся Виктор, целуя мать в щеку. Подошел к жене, приобнял за плечи. — Ты чего такая напряженная?
Катя покачала головой. Не говорить же, что его мать планомерно выводит её из себя с самого утра.
— Устала просто. Сложный день был.
— Вот я и говорю, — снова вступила Вера Михайловна. — Может, тебе лучше дома сидеть? Я же вижу — не справляешься.
Виктор непонимающе переводил взгляд с матери на жену. Для него их противостояние оставалось незаметным — Вера Михайловна виртуозно меняла тон и выражение лица, стоило сыну появиться в поле зрения.
Вечер прошел в привычной атмосфере: свекровь рассказывала истории о маленьком Витеньке, о том, как тяжело ей было одной, какой замечательный сын у нее вырос. Катя молча убирала посуду, когда в кармане завибрировал телефон.
«Привет! Ты когда документы занесешь? Второй день ждем!» — сообщение от коллеги заставило Катю похолодеть. Она точно помнила, что оставила папку на столе, собираясь завтра с утра отнести в бухгалтерию.
— Вера Михайловна, вы не видели синюю папку? Она на столе лежала.
— А, эта? — свекровь безмятежно указала на стопку бумаг рядом с собой. — Я прибралась немного, разложила все по местам. Непорядок документы разбрасывать.
Катя закрыла глаза. Досчитала до десяти. Открыла.
— Это рабочие документы. Они были разложены в определенном порядке.
— Ну вот, теперь они разложены в правильном порядке, — Вера Михайловна назидательно подняла палец. — Я же как лучше хотела. Ты бы спасибо сказала, а не придиралась.
— Мама, почему ты не спросила разрешения перед тем, как трогать чужие вещи? — Виктор отложил телефон. — Это же рабочие документы Кати.
— Сынок, я просто навожу порядок. В доме должен быть порядок, — Вера Михайловна поджала губы. — Вот у нас в детстве…
— Мама, сейчас не об этом, — Виктор впервые посмотрел на мать с легким раздражением. — Катя может получить выговор на работе.
— Подумаешь, работа, — фыркнула Вера Михайловна. — Я вот тебя растила одна, и ничего. Справлялась.
Катя принялась молча перебирать бумаги, пытаясь восстановить нужный порядок. Завтра придется прийти на работу на два часа раньше, чтобы все привести в норму.
На следующее утро, когда Катя вернулась с пробежки, Вера Михайловна сидела в кухне с соседкой Анной Петровной.
— Представляешь, — голос свекрови был пропитан сочувствием. — Бегает по утрам, а толку? В доме бардак, готовить не умеет. А Витенька у меня привык к домашнему уюту.
Катя застыла за дверью, сжимая кулаки.
— Да, молодежь нынче не та, — поддакнула соседка. — Вот мы в свое время…
— Доброе утро, — Катя вошла в кухню с высоко поднятой головой. — Анна Петровна, как ваши дела?
Соседка смутилась, пробормотала что-то невнятное и заторопилась домой. А Вера Михайловна как ни в чем не бывало принялась расставлять чашки:
— Кать, ты бы переоделась. Неприлично в таком виде по дому ходить.
Вечером, разбирая квитанции, Катя обнаружила, что счета за коммунальные услуги куда-то исчезли. На вопрос свекровь ответила с обезоруживающей улыбкой:
— Я их оплатила. Что тут такого? Зашла на почту, оплатила.
— Но это наши счета, — возразила Катя. — Мы сами решаем, когда и как их оплачивать.
— Неблагодарная ты, — вздохнула Вера Михайловна. — Я помочь хотела. Витенька! Ты слышишь, как твоя жена с матерью разговаривает?
Виктор растерянно смотрел на них:
— Катя, мама правда хотела помочь.
— Помочь? — Катя начала терять терпение. — Она лезет в нашу жизнь. В мои рабочие документы, в нашу почту, в наши счета. Она даже мой телефон проверяет, пока я в душе.
— Что ты выдумываешь! — возмутилась Вера Михайловна. — Я бы никогда…
— Вчера вы процитировали мою переписку с коллегой. Откуда вы узнали про отчет, если не читали мои сообщения?
В комнате повисла тяжелая тишина. Виктор переводил взгляд с жены на мать, явно не зная, кому верить.
— Мама, это правда?
— Да как ты можешь спрашивать! — Вера Михайловна картинно всплеснула руками. — Я всю жизнь тебе посвятила. Одна тянула, недоедала, недосыпала. А теперь какая-то девочка будет меня обвинять?
— Я не какая-то девочка, — тихо сказала Катя. — Я ваша невестка. И я устала от манипуляций.
— Вот как? — Вера Михайловна резко встала. — Тогда я, пожалуй, домой поеду. Раз уж я здесь настолько мешаю.
— Мама, перестань, — Виктор устало потер лоб. — Давайте все успокоимся и поговорим.
— Нечего тут говорить, — отрезала Вера Михайловна. — Я вижу, что здесь меня не ценят. Но ничего, я найду, где жить.
Катя насторожилась:
— В каком смысле — найдете, где жить? А ваша квартира?
Вера Михайловна замолчала, но было поздно. Виктор тоже уловил странность в словах матери:
— Мама, что с твоей квартирой?
— Я ее продала, — после долгой паузы призналась Вера Михайловна. — Твоему двоюродному брату Мише нужны были деньги на бизнес. Он обещал, что через месяц вернет в двойном размере.
— Что? — Виктор потрясенно смотрел на мать. — Ты продала квартиру Мише? Тому самому Мише, который постоянно влезает в какие-то авантюры?
— Он изменился, — Вера Михайловна нервно теребила край кофты. — У него серьезный проект. Он показывал графики, расчеты.
Катя молча открыла ноутбук и вбила в поисковик имя Миши. На первой же странице высветилась новость двухдневной давности: «Известный трейдер Михаил Соколов задолжал инвесторам более десяти миллионов рублей».
— Вера Михайловна, — Катя развернула ноутбук экраном к свекрови. — Это случайно не о нем статья?
Вера Михайловна побледнела, схватилась за сердце:
— Не может быть. Он обещал. Он клялся.
— Сколько? — глухо спросил Виктор. — Сколько денег ты ему отдала?
— Четыре миллиона, — едва слышно ответила Вера Михайловна. — Это же очень выгодное предложение было. Он обещал через месяц вернуть восемь.
Виктор резко встал:
— Мама, ты соображаешь, что наделала? Ты осталась без жилья! Где ты собиралась жить? У нас? И молчала об этом?
— А что мне оставалось делать? — Вера Михайловна наконец сбросила маску благородной матери. — Я к вам насовсем переезжаю, квартиру уже продала. Имею право! Я тебя растила, ночей не спала. А эта… — она махнула рукой в сторону Кати, — эта выскочка меня попрекает каждым шагом.
— Я никогда вас не попрекала, — твердо сказала Катя. — Это вы постоянно напоминаете, как тяжело вам было растить Витю одной. Только знаете что? Я случайно нашла старые письма, когда помогала вам собирать вещи при продаже квартиры.
Вера Михайловна побелела:
— Какие письма?
— От Нины Александровны. Вашей бывшей подруги. И первой жены Витиного отца.
— Замолчи! — крикнула Вера Михайловна.
— Нет, не замолчу. Виктор должен знать правду. Вы не растили его одна. Вы увели мужа у своей лучшей подруги. А потом, когда он ушел и от вас тоже, создали образ героической матери-одиночки.
— Что за бред? — Виктор опустился на стул. — Мама, о чем она говорит?
— Нина была слабой, — Вера Михайловна сжала кулаки. — Она не могла дать твоему отцу того, что мог дать я. А потом он нас бросил, да. Но я справилась! Я все делала ради тебя!
— Ради меня? — Виктор горько усмехнулся. — Ты предала подругу, разрушила семью. А теперь пытаешься разрушить и мою семью своими придирками и манипуляциями.
— Витя, сынок…
— Нет, мама. Хватит. Мы найдем Мишу, попробуем вернуть хотя бы часть денег. А пока поживешь в съемной квартире. Я буду помогать с оплатой, но жить с нами ты не будешь.
В дверь позвонили. На пороге стоял участковый:
— Здравствуйте. К нам поступило заявление от гражданина Соколова Михаила Игоревича. Он утверждает, что некая Вера Михайловна Князева, его тетя, добровольно инвестировала деньги в его бизнес-проект, а теперь обвиняет его в мошенничестве.
— Я не писала никаких заявлений, — растерянно произнесла Вера Михайловна. — Я даже не знала, что он…
— У нас есть запись телефонного разговора, — участковый достал планшет. — Вчера в 15:40 вы звонили гражданину Соколову и угрожали написать заявление в полицию.
— Минуточку, — Катя подняла руку. — А у вас есть документы, подтверждающие законность сделки с квартирой? Договор купли-продажи, расписка в получении денег?
Участковый перевел взгляд на Веру Михайловну:
— Да, этот вопрос тоже интересует следствие. Гражданин Соколов утверждает, что получил деньги в качестве инвестиций, без оформления каких-либо документов.
— Он сказал, что так быстрее, — пролепетала Вера Михайловна. — Что иначе придется долго ждать оформления в банке.
— Прекрасно, — Виктор встал. — То есть ты отдала все деньги от продажи квартиры без единого документа? Просто так, на словах?
— Миша клялся. Он показывал какие-то бумаги…
— Вера Михайловна, — участковый открыл папку. — За последний месяц мы получили уже четырнадцать подобных заявлений. Гражданин Соколов собирал деньги у пожилых родственников, обещая высокий доход от инвестиций в некий бизнес-проект. Документов нет ни у кого из пострадавших.
Катя взяла телефон:
— Алло, Марина? Привет, помнишь, ты рассказывала про своего друга из прокуратуры? Можешь дать его контакты? У нас тут ситуация непростая.
Через час в квартире уже сидел следователь, записывая показания Веры Михайловны. Оказалось, история с «инвестициями» была лишь верхушкой айсберга. Миша специально выбирал жертв среди родственников, зная, что те посчитают неприличным требовать документы и расписки.
— Значит так, — следователь захлопнул папку. — Заявление мы приняли. Но должен предупредить — процесс будет долгим. И вернуть удастся в лучшем случае малую часть средств.
Когда все ушли, в квартире повисла тяжелая тишина. Вера Михайловна сидела, ссутулившись, на диване — маленькая, растерянная, совсем не похожая на ту властную женщину, которая еще недавно раздавала указания направо и налево.
— Что мне теперь делать? — спросила она в пустоту.
— Для начала перестать врать, — ответил Виктор. — И манипулировать. Мы поможем найти квартиру. Но есть условие — ты начинаешь работать над собой. Никаких больше игр в жертву, никаких попыток давить на жалость.
— Я могу порекомендовать хорошего психолога, — впервые за вечер подала голос Катя. — Мне кажется, вам стоит разобраться, почему вы так боитесь быть честной с близкими.
— Ты после всего этого еще готова мне помогать? — Вера Михайловна подняла глаза на невестку.
— Я не делю мир на черное и белое, — ответила Катя. — Вы причинили много боли и себе, и другим. Но это не значит, что вы не можете измениться.
На следующий день Виктор взял отгул и поехал искать Мишу. Тот обнаружился в загородном доме — прятался от кредиторов.
— Ну здравствуй, брат, — Виктор без приглашения шагнул в дом. — Рассказывай, куда деньги дел?
— Какие деньги? — Миша попятился. — Я все законно, инвестиции не запрещены.
— Законно? — Виктор достал телефон. — Тогда почему ты прячешься здесь? И почему у следователя уже пятнадцать заявлений от твоих «инвесторов»?
Миша сник:
— Я прогорел. Вложил все в рискованные активы, думал отыграться.
— Сколько осталось?
— Процентов десять от общей суммы.
— Неси сюда, — Виктор протянул руку. — Это все равно не твои деньги.
Собранных с Миши денег хватило на первый взнос за небольшую однокомнатную квартиру в получасе езды от дома Кати и Виктора. Вера Михайловна впервые в жизни устроилась на работу — администратором в небольшой компании.
Прошло полгода. Звонок в дверь раздался субботним утром.
— Я тут подумала, — Вера Михайловна стояла на пороге с пакетом продуктов. — Может, вместе обед приготовим? Катя, ты научишь меня своему рецепту запеканки?
Катя переглянулась с мужем:
— Проходите. Только давайте договоримся — никаких нравоучений и советов. Просто готовим и общаемся.
— Согласна, — Вера Михайловна улыбнулась. — Я теперь на работе поняла, каково это — целый день крутиться, а потом еще дома все успевать.
Виктор наблюдал за ними из комнаты. Его мать изменилась — стала спокойнее, научилась слушать других. А Катя… Катя просто оказалась мудрее их всех.
— Знаешь, — сказала вечером Катя, когда Вера Михайловна уже ушла домой. — Она ведь правда старается измениться.
— Спасибо тебе, — Виктор обнял жену. — За то, что не опустилась до взаимных упреков. За то, что дала ей шанс.
— Я просто поняла одну вещь, — Катя задумчиво посмотрела в окно. — Когда человек постоянно говорит о своей жертвенности, о том, как много сделал для других — это от неуверенности. От страха остаться никому не нужным.
На подоконнике завибрировал телефон — пришло сообщение от свекрови: «Спасибо за сегодня. И извините за все».
Катя улыбнулась. Иногда самый сложный путь — это путь к самой себе. И неважно, сколько времени он занимает. Главное — сделать первый шаг.
