Анна сидела за кухонным столом, перебирая чеки и считая остатки на карте. До зарплаты оставалось ещё пять дней, а денег хватало разве что на хлеб и макароны. Она вздохнула, глядя на сумму ипотечного платежа — тридцать восемь тысяч рублей. Большая часть их дохода уходила именно на это.
Дмитрий вошёл в кухню, держа в руках телефон.
— Мама звонила, — сказал он, садясь напротив жены. — У неё опять проблемы с давлением. Врач прописал новые таблетки, дорогие.
— Сколько нужно? — устало спросила Анна, хотя уже знала ответ.
— Пять тысяч. Курс на месяц.
Анна закрыла глаза. Это была уже третья просьба о помощи за последние два месяца. Сначала свекровь просила денег на ремонт крана в ванной, потом на новый телевизор — старый якобы сломался. А теперь лекарства.
— Дима, у нас самих еды на неделю нет, — тихо сказала она. — Может, попросим её показать рецепт?
Лицо мужа потемнело.
— Анна, это моя мать! Как ты можешь подозревать её во лжи? Она никогда не врала мне.
— Я не подозреваю, просто… мы действительно на грани. После ипотеки у нас остаётся совсем немного.
— Найдём где-то, — отмахнулся Дмитрий. — Мама плохо себя чувствует, а ты только о деньгах думаешь.
Анна не стала спорить. Она знала, что это бесполезно. Дмитрий слепо верил матери и никогда не ставил под сомнение её просьбы. А Людмила Петровна этим умело пользовалась.
Через час на счёт свекрови ушли пять тысяч рублей — последние деньги до зарплаты.
В тот же вечер Анне позвонила мама.
— Доченька, как дела? Как настроение?
— Нормально, мам. Работаем.
— Слушай, я тут подумала… У меня небольшая премия была на работе. Может, вам с Димой помочь? Знаю, что вам сейчас с ипотекой тяжело.
Анна чуть не заплакала от благодарности. Мама как будто чувствовала, когда они нуждались в помощи, хотя Анна никогда не просила напрямую.
— Мам, нам бы очень помогло. Но у вас самих…
— У нас всё хорошо. Переведу завтра три тысячи, ладно?
Анна знала, что у родителей отнюдь не всё хорошо. Папа работал на заводе, мама — продавцом в магазине у дома. Они жили в однокомнатной квартире на окраине города и экономили на всём, чтобы иногда помогать дочери. У мамы уже второй год были дырявые сапоги, а папина куртка протёрлась на швах, но они откладывали покупку новых вещей, предпочитая поддержать молодую семью.
— Спасибо, мамочка. Я вам обязательно верну.
— Глупости. Вы же наши дети.
На следующий день, получив мамины деньги, Анна купила продуктов на неделю. Овощи, мясо, молочные продукты — то, чего они себе не могли позволить последние дни.
Дмитрий вернулся с работы в хорошем настроении.
— Знаешь, мама говорит, что лекарства помогают. Давление нормализовалось.
— Это хорошо, — ответила Анна, помешивая суп на плите.
— Да, только вот беда приключилась. Холодильник сломался. Совсем. Мастер сказал, что ремонтировать бессмысленно — компрессор накрылся.
У Анны ёкнуло сердце. Она уже знала, к чему ведёт этот разговор.
— И сколько стоит новый?
— Ну, приличный тысяч двадцать пять. Мама нашла хороший вариант, с большой скидкой.
— Дима, у нас нет двадцати пяти тысяч.
— Я понимаю. Но мама не может без холодильника. Представь, что бы мы делали на её месте? И у неё есть большая часть денег, надо только помочь с остальными.
Анна представила. Они бы питались одними консервами и хлебом, пока не накопили на новый холодильник. Или взяли бы в кредит. Или попросили бы родственников одолжить денег. Но никогда не попросили бы у детей, которые и так едва сводят концы с концами.
— Может, она возьмёт кредит? Или рассрочку?
— Ей уже семьдесят два года, Анна. Какой кредит? И кредит дают только под проценты. Получится ещё дороже.
Дмитрий достал телефон и начал переводить деньги.
— Дим, постой! Как мы теперь доживём до получки?
— А как же деньги, которые тебе мать присылала? Мы вполне можем помочь моей матери! — сказал он, не отрываясь от экрана телефона.
Анна почувствовала, как внутри всё переворачивается от возмущения.
— Какие деньги? Те три тысячи, которые мама заработала, экономя на себе? Она уже полгода ходит в дырявых сапогах! А папе нужна куртка — та, что на нём, вся в заплатках!
— Ну и что? Они же переводят тебе деньги? Значит, могут помочь. А моя мать одна живёт, ей некому помочь, кроме меня.
— Они помогают нам, потому что видят, как нам тяжело! Они сами нуждаются, но всё равно делятся последним! А твоя мать…
— Что — моя мать? — Дмитрий резко поднял голову. — Она меня родила и вырастила! Имеет право на мою помощь!
Анна замолчала. Спорить было бесполезно. Дмитрий уже отправил перевод.
Через неделю в выходные Анна предложила навестить Людмилу Петровну. Просто так, без повода. Дмитрий удивился — обычно жена избегала визитов к свекрови, но согласился.
Людмила Петровна встретила их радостно, хлопотливо усадила за стол, накрытый вкусными блюдами.
— Как хорошо, что приехали! Я как раз пирог испекла, твой любимый, Димочка.
Анна оглядела квартиру. Чистота, порядок, дорогие вещи. На стене висел новый телевизор — тот самый, на который свекровь просила деньги два месяца назад. На столе стояли красивые вазы, дорогая посуда блестела в серванте.
— Людмила Петровна, как новый холодильник? Нравится? — спросила Анна, пряча улыбку.
— Ой, спасибо вам большое! Очень довольна. Такой вместительный, и морозилка большая.
— А можно посмотреть? Я хочу такой же себе присмотреть.
Людмила Петровна на мгновение замешкалась, но потом провела их на кухню.
Анна внимательно осмотрела холодильник. Белый, действительно большой. И очень… знакомый.
— А почему он так похож на ваш старый? — невинно спросила она.
— А… ну… тот мне нравился. Решила такой же купить.
Анна показала пальцем на небольшую царапину на дверце, потом на пожелтевший пластик ручки, на маленькую вмятину сбоку.
— И царапины такие же? И вмятина? Удивительное совпадение.
Лицо свекрови покраснело.
— Это… ну… я не новый покупала. Решила старый починить. Мастер хороший попался, всё исправил.
— Но вы же говорили, что компрессор сломался и ремонтировать бессмысленно?
— Ну… другого мастера нашла. Этот более опытный. Он сказал, что можно починить.
Дмитрий молча стоял рядом, переводя взгляд с матери на жену. На его лице читалось недоумение, а потом — понимание.
— Мам, — тихо сказал он, — холодильник не ломался?
Людмила Петровна попыталась что-то ответить, но слова путались. Её ложь разваливалась на глазах.
— Димочка, ну что ты… конечно, ломался… просто я подумала, что лучше его починить… экономнее…
— Значит, деньги остались?
— Ну… часть… немного…
Дмитрий развернулся и пошёл к выходу. Анна — следом. В машине они долго ехали молча.
— Ты думаешь она нас давно обманывает? — наконец спросил Дмитрий.
— Не знаю, — честно ответила Анна. — Но я давно заметила странности. Помнишь, в прошлом году она просила деньги на лекарства от сердца, а когда мы приехали, я увидела у неё на столе только упаковки дешевых аналогов?
— Почему ты мне не сказала?
— Я пыталась. Но ты никогда не слушал. Говорил, что я к ней придираюсь.
Дмитрий сжал руль руками. Анна видела, как он борется сам с собой — между любовью к матери и пониманием того, что она его обманывает.
— А твои родители… они действительно экономят на себе ради нас?
— Мама уже два года носит сапоги с трещиной на коже у подошвы. Если идёт дождь, у неё мокрые ноги. А папа прячет от неё, что подошва у его ботинок отклеилась. Они стесняются просить у нас помощи, хотя сами нуждаются больше нас.
Дмитрий остановил машину у обочины и закрыл лицо руками.
— Господи, что я наделал… Сколько денег мы ей отдали за последний год?
Анна мысленно подсчитала.
— Около пятидесяти тысяч.
— Пятьдесят тысяч… На эти деньги можно было купить твоим родителям и сапоги, и куртку, и ещё много чего нужного.
— Дим, не кори себя. Ты хотел помочь маме. Это нормально.
— Но она меня обманывала! Пользовалась моей любовью!
Анна взяла мужа за руку.
— Зато теперь ты знаешь правду.
На следующий день Дмитрий позвонил матери. Разговор был коротким и жёстким. Он сказал, что больше не будет переводить деньги. Что если ей действительно нужна помощь, она может обратиться в соцслужбы или взять кредит.
Людмила Петровна плакала в трубку, говорила, что сын её разлюбил, что Анна настроила его против неё. Но Дмитрий был непреклонен.
— Мам, я тебя люблю. Но я больше не позволю тебе обманывать меня и лишать нашу семью последних денег.
Через неделю Дмитрий пришёл домой позже обычного.
— Я взял сверхурочные. Мы обязательно должны отдать всё, что брали у твоих родителей.
Анна обняла мужа. Впервые за долгое время она почувствовала, что они — настоящая семья. Не он с мамой и она отдельно, а именно они вдвоём.
— Спасибо, — прошептала она.
— Это тебе спасибо. За терпение. За то, что открыла глаза.
В тот вечер они позвонили перевели первые деньги Анниным родителям.
— Вы не должны были, — говорила мама в трубку. — Мы привыкли…
— Мам, не привыкайте экономить на себе ради нас, — сказал в трубку Дмитрий. — Мы разобрались с нашими тратами. Теперь всё будет по-другому.
Людмила Петровна ещё несколько раз пыталась выпросить деньги — то на врача, то на ремонт, то на лекарства. Но Дмитрий научился говорить «нет». Он предлагал помочь по-другому — съездить к врачу вместе, найти хорошего мастера, купить лекарства в аптеке со скидками. Но деньги не переводил.
Со временем просьбы прекратились. Людмила Петровна поняла, что прежняя схема больше не работает. Она обижалась, реже звонила, но Дмитрий не поддавался на эмоциональное давление.
— Знаешь, — сказал он как-то Анне, — я чувствую себя ужасно. Но в то же время… свободно. Впервые за многие годы я могу тратить деньги на нас, а не переживать, что мама в чём-то нуждается.
— Она не нуждается, — мягко ответила Анна. — У неё хорошая пенсия, квартира в центре, хорошие вещи. Она просто привыкла, что ты за всё платишь.
— Да, теперь я это понимаю.
Прошёл год. Дмитрий с Анной накопили денег на первый отпуск за три года совместной жизни. Они поехали к морю, жили в хорошем отеле, ели в ресторанах, покупали сувениры. И впервые не считали каждую копейку.
Анины родители купили себе новые вещи вместо тех, которые давно нужно было выбросить, маме сделали модную стрижку, папа купил себе новую удочку. Они наконец-то начали жить для себя, а не только для дочери.
— Мы стали тратить меньше на других и больше на себя, — сказала Анна мужу, лёжа на пляже. — И при этом все стали счастливее.
— Кроме мамы, — вздохнул Дмитрий.
Когда они вернулись из отпуска, Людмила Петровна позвонила сыну. В первый раз за долгое время — просто чтобы узнать, как дела, без просьб о деньгах.
— Димочка, как отдохнули? Загорели?
— Отлично отдохнули, мам. А как у тебя дела?
— Всё хорошо. Я записалась в клуб пожилых людей при доме культуры. Там интересно — и танцы, и лекции. Даже подружилась с соседкой.
Анна слушала разговор и улыбалась. Возможно, свекровь действительно начала новую жизнь. Жизнь без постоянных просьб о деньгах, без манипуляций, без попыток вызвать чувство вины у сына.
— Мам, это здорово! Может, приедем на выходных в гости?
— Конечно, приезжайте. Я пирог испеку.
После разговора Дмитрий обнял жену.
— Кажется, всё наладилось.
— Да, — согласилась Анна. — Всё наладилось.
И впервые за долгое время она не переживала о том, хватит ли им денег до зарплаты. Не считала копейки в кошельке. Не чувствовала вины за то, что её родители экономят на себе ради их семьи.
Они научились жить своей жизнью. И это было прекрасно.
