Первый успех пришел к Аркадию Райкину в 1939 году, когда он стал лауреатом I Всесоюзного конкурса артистов эстрады. Вскоре его приняли в Ленинградский театр эстрады и миниатюр, и уже через три года он занял пост художественного руководителя.
Во второй половине 1940-х годов появились первые театральные программы, в которых актер играл сразу несколько центральных ролей, а невероятную популярность ему принесли фильмы и телеспектакли. До 1987 года Аркадий Исаакович возглавлял коллектив театра, после переезда в Москву преобразованный в Государственный театр миниатюр.
В преддверии дня рождения Аркадия Исааковича, который отмечается 24 октября, вспоминаем великолепного артиста по уютным семейным фотографиям.
Екатерина Райкина, дочь Аркадия Райкина: «Быть женой Райкина очень сложно, женщина должна всю себя отдать любимому. Вот мама и отдавала. Они прожили вместе более 50 лет».
Константин Райкин: «Вообще в нашей семье не было принято говорить о популярности и внешних проявлениях успеха. Папа отлично знал историю театра, а вдохновение черпал именно из драматического театра и симфонической музыки, не из эстрады.
Он всегда был кем-то восхищен, это очень важно. Мне передалась способность восхищаться талантом другого. И, не завидуя, тянуться, заражаться».
Константин Райкин об отце: «Когда папа сердился, он прикрывал глаза и говорил еще тише, чем обычно. Это еще больше сгущало обстановку и пугало. От него всегда ждали продолжения блеска, который был на сцене. Но в жизни он был скорее слушающий, чем говорящий… Он был скромный, это была одна из наиболее удивляющих всех его черт».
Екатерина Райкина об отце: «Он был действительно немногословен и молчалив и тем, кто видел его на сцене искрящимся и веселым, казалось, что дома или в компании он просто скучный. Но он слушал, он впитывал. Ничего не проходило мимо его ушей, его глаз и сердца. Все откладывалось, все копилось для сцены».
Константин Райкин об отце: «Сколько себя помню, отец действительно был феерически популярен. Вокруг него постоянно вились поклонники. Если он шел по улице, улица останавливала движение, и за папой тянулся шлейф просто невозможного народного обожания».
