Лена открыла глаза и сразу поняла — что-то не так. Голова раскалывалась, будто кто-то сжимал череп раскалёнными тисками. Во рту пересохло, горло саднило при каждом глотке, а тело ломило так, словно вчера она разгружала вагоны с кирпичами, а не просто ходила в магазин за продуктами.
Она потянулась к прикроватной тумбочке, нащупала телефон. Семь утра. Рядом спал Игорь, раскинувшись на три четверти кровати, как всегда. Его размеренное дыхание казалось сейчас издевательски спокойным.
Лена осторожно встала, стараясь, чтобы не закружилась голова. Добрела до ванной, посмотрела на себя в зеркало — бледное лицо, красные глаза, растрёпанные волосы. Градусник показал 38,4. Грипп или простуда — какая разница. Главное, что сегодня…
Сегодня!
Её как током ударило. Гости. Двенадцать человек. Новогодний корпоратив Игоря, который он решил устроить дома, за неделю до самого праздника. «Чтобы мы все могли расслабиться и по-настоящему отдохнуть, а не в ресторане как чужие люди», — объяснял он три недели назад, вручая ей список из блюд, которые он хотел бы видеть на столе.
Банкет на двенадцать человек. Салаты, горячее, закуски, десерты. Всё домашнее, всё с нуля. «Понимаешь, Лен, там будет сам Василий Петрович, директор по развитию. И Ольга Сергеевна, начальник финансового отдела. Мне нужно произвести впечатление. Ты же понимаешь, как это важно для моей карьеры?»
Понимала. Конечно, понимала. Двенадцать лет замужества научили её всё понимать.
Лена вернулась в спальню, села на край кровати. Игорь что-то пробурчал во сне и перевернулся. Она положила руку ему на плечо.
— Игорь. Игорь, проснись.
Он открыл один глаз, недовольно посмотрел на неё.
— Что? Который час?
— Семь. Игорь, я заболела. У меня температура почти тридцать девять.
Он приподнялся на локте, нахмурился.
— Как заболела? Ты же вчера нормально себя чувствовала.
— Ночью началось. Горло болит, голова раскалывается. Я не смогу готовить. Надо отменить вечер.
Игорь сел, потёр лицо руками. Лена видела, как в его глазах появляется знакомое выражение — смесь раздражения и упрямства.
— Лена, ты понимаешь, что ты говоришь? Отменить? За несколько часов? Двенадцать человек уже планируют вечер!
— Я больна, — повторила она, чувствуя, как подступает слабость. — Мне нужно лежать.
— Выпей таблетку. Температуру собьёшь.
— Игорь…
— Лена, это очень важно. Я полгода готовился к этому вечеру. Знаешь, как трудно было уговорить Василия Петровича прийти к нам? А Ольга Сергеевна вообще редко принимает домашние приглашения.
— Я понимаю, но я физически не могу…
— Больная — не больная, а гостей уважить надо, — отрезал он, вставая с кровати. — Все иногда болеют, ничего страшного. Главное — настрой. Ты просто паникуешь.
Лена смотрела на него, не веря своим ушам. Игорь уже направился в ванную, явно считая разговор законченным.
— Я не смогу приготовить двенадцать блюд, — сказала она громче. — Ты понимаешь? Двенадцать блюд! Я едва стою на ногах!
Он обернулся в дверях ванной, и его лицо было жёстким.
— Лена, там будут люди, от которых зависит моё повышение. Моя премия. Наше будущее, в конце концов. Ты думаешь, я прошу тебя о чём-то невозможном? Женщины готовят для гостей — это нормально. Это твоя роль.
— Моя роль — не умереть от воспаления лёгких у плиты!
— Не драматизируй. У тебя обычная простуда. Выпей колдрекс, и всё пройдёт. А я сейчас съезжу в магазин, проверю, всё ли купили вчера. Список же у тебя есть?
Он даже не ждал ответа. Через полчаса Игорь уже выходил из квартиры, бодрый и собранный, будто это не он только что сказал жене готовить для двенадцати человек с температурой.
Лена осталась одна. Села на диван и почувствовала, как по щекам текут слёзы. Слёзы бессилия, обиды, отчаяния. Двенадцать лет. Двенадцать лет она была «понимающей». Уступала. Прогибалась. «Это для его карьеры». «Это для нашей семьи». «Это всего один раз». Только «один раз» повторялся снова и снова.
Она вспомнила, как три года назад лежала в больнице после операции на аппендиксе. Игорь пришёл проведать и почти сразу начал жаловаться, что дома некому готовить, и ему приходится питаться в столовой. Вспомнила, как год назад у неё был жуткий грипп, а он привёл своего приятеля «на пять минут», которые растянулись на три часа пьяных посиделок на кухне, пока она пыталась уснуть в соседней комнате. Вспомнила сотни мелочей — его забывчивость, когда речь шла о её просьбах, и его феноменальную память, когда он хотел чего-то сам.
Лена взяла телефон. Пальцы дрожали — то ли от температуры, то ли от накатившего гнева. Она нашла в контактах номер Марины.
Марина была её подругой со студенческих времён. Врач в городской больнице. Жёсткая, прямолинейная, никогда не боявшаяся сказать правду в лицо. Они виделись редко — Марина работала как проклятая, а Лена всё время была занята «важными делами Игоря».
— Ленка? — в трубке раздался удивлённый голос. — Это ты? С добрым утром! Что-то случилось?
— Маришка, — голос Лены дрожал. — Мне плохо. У меня температура высокая, а Игорь… он хочет, чтобы я готовила на двенадцать человек. Сегодня. Сейчас.
Пауза.
— Повтори, — голос Марины стал стальным. — Я, кажется, ослышалась.
Лена всё рассказала. Про список блюд, про «важных людей», про то, как Игорь отмахнулся от её состояния. Чем больше она говорила, тем больше понимала абсурдность ситуации. Как она вообще сомневалась? Как могла хоть секунду думать, что это нормально?
— Этот придурок, — в голосе Марины звучала ярость. — Этот законченный, безмозглый, бесчувственный придурок! Лена, ты где сейчас?
— Дома. Одна. Он поехал в магазин.
— Слушай меня внимательно. Сейчас я оформляю вызов скорой. Ты ничего не готовишь, понятно? Ничего! Жди бригаду. Скажи, что тебе очень плохо — что правда, судя по твоему голосу. Они приедут, осмотрят и заберут в больницу на обследование.
— Но Игорь…
— Пусть твой Игорь сам готовит для своих гостей! — отрезала Марина. — Лена, опомнись! Такая температура — это не шутки! У тебя может быть что угодно — от гриппа до пневмонии. А он заставляет тебя готовить банкет? Да он вообще в своём уме?
Лена молчала. Страшно. Стыдно. И вместе с тем — облегчение.
— Я… а если ему действительно нужно это повышение?
— Лена, — голос Марины стал мягче. — Послушай себя. Ты готова убить своё здоровье ради его карьеры? Ты думаешь, он сделал бы то же самое для тебя?
Вопрос повис в воздухе. Лена знала ответ. Всегда знала, просто не хотела признавать.
— Жди скорую, — повторила Марина. — Я уже оформляю вызов. И Лена… после больницы мы серьёзно поговорим о твоём браке.
Через сорок минут в дверь позвонили. Лена открыла — на пороге стояли две женщины в медицинских халатах, в руках чемодан-укладка с красным крестом.
— Вы скорую ждёте? — спросила старшая, проходя в квартиру.
Лена кивнула. Её усадили, измерили давление, температуру, послушали лёгкие. Врач нахмурилась.
— Хрипы есть. Температура 38,7. Как давно плохо себчувствуете?
— С ночи началось.
— Почему не вызвали раньше?
Лена опустила глаза. Как объяснить? Что муж настаивал на банкете? Что она вообще колебалась — готовить или нет?
— Собирайтесь, — сказала врач. — Берём на госпитализацию. Подозрение на пневмонию, нужно делать рентген и анализы. Ваши родственники дома?
— Муж скоро приедет.
— Оставьте ему записку. Мы не можем ждать.
Лена на автопилоте собрала сумку — документы, телефон, зарядку, сменную одежду. Написала на листке: «Увезли в больницу. Температура высокая, подозрение на пневмонию. Больница №7». Хотела добавить «извини», но рука не поднялась. Извиняться за что? За то, что заболела?
Её увезли. В приёмном покое снова измерили всё, что можно измерить, отправили на рентген, взяли анализы. Пневмонии, к счастью, не оказалось — грипп, но тяжёлая форма. Врач был категоричен: постельный режим, капельницы, никаких нагрузок.
Лену определили в двухместную палату. Соседка — пожилая женщина дружелюбно кивнула и снова уткнулась в книгу. Лена легла на кровать, и впервые за день почувствовала, что может расслабиться. Не нужно готовить. Не нужно улыбаться гостям. Не нужно притворяться, что всё в порядке.
Телефон завибрировал. Игорь. Она не стала отвечать. Через минуту пришло сообщение: «Где ты?! Гости через четыре часа!»
Лена выключила звук и закрыла глаза.
Она проснулась от того, что медсестра ставила ей капельницу. За окном уже темнело — зимний день короток. Лена посмотрела на часы. Шесть вечера. Гости Игоря уже, наверное, собираются. Она представила его лицо, когда он понял, что остался один. Без салатов. Без горячего. Без жены, которая «уважит гостей».
Телефон разрывался от сообщений и пропущенных вызовов. Лена открыла переписку.
«Лена, это не смешно. Возвращайся немедленно».
«Ты понимаешь, что ты делаешь? Ты разрушаешь мою карьеру!»
«Позвони мне. СЕЙЧАС ЖЕ.»
«Врачи сказали, что у тебя просто грипп. Можешь вернуться домой. Я заеду за тобой».
«Лена, я жду ответа!»
Она медленно набрала сообщение: «Я в больнице. Мне поставили капельницу. Врачи не выпускают. Разберись с гостями сам».
Ответ пришёл мгновенно: «Ты специально это устроила? Да?»
Лена не ответила. Положила телефон и снова закрыла глаза. В груди было странное чувство — не совсем облегчение, но что-то близкое к нему. Свобода? Освобождение?
— Милая, вам плохо? — участливо спросила соседка по палате. — Может, врача позвать?
— Нет, спасибо, — Лена улыбнулась. — Мне, наоборот, хорошо. Впервые за долгое время.
Вечер 31 декабря Лена встретила в больничной палате. К тому времени её перевели в общую, где лежали ещё пять женщин — все возрастом от тридцати до шестидесяти лет. Медсестры принесли немного праздничной еды из больничной столовой, кто-то из пациенток достал мандарины, кто-то — шоколад. В коридоре играла музыка из чьего-то телефона.
В полночь они чокнулись пластиковыми стаканчиками с компотом и загадали желания. Лена загадала только одно: смелость.
Игорь так и не приехал в больницу. Не позвонил, не написал. Лена не удивилась. Она уже понимала, что это закономерно. В его мире существовала только его карьера, его амбиции, его комфорт. Она была лишь фоном, декорацией, инструментом.
Дома Лена оказалась только третьего января. Игорь встретил её молчанием. Квартира была убрана — видимо, он всё-таки нанял клининг. На кухне стояла гора пластиковых контейнеров. Значит, заказал еду на вынос.
— Как вечер прошёл? — спросила Лена, снимая куртку.
Игорь даже не поднял глаза от ноутбука.
— Отвратительно. Спасибо, что спросила.
— Что сказал Василий Петрович?
— Ничего не сказал. Они пришли, посидели полчаса и ушли. Я выглядел как идиот.
Лена села напротив него.
— Игорь, нам нужно поговорить.
— Если ты сейчас начнёшь оправдываться…
— Я хочу развода.
Он замер. Медленно поднял голову, уставился на неё.
— Что?
— Развода. Я подам на развод.
— Из-за одного вечера? Лена, ты в своём уме? Я понимаю, ты обиделась, но это же не повод…
— Не из-за одного вечера, — перебила она. — Из-за двенадцати лет. Из-за того, что ты требовал, чтобы я готовила больная. Из-за того, что твои интересы всегда важнее. Из-за того, что я для тебя — не человек, а обслуживающий персонал.
— Лена, не говори глупостей. Ты моя жена!
— Именно. Жена. Не повар, не горничная, не секретарь. Жена. Партнёр. Человек. А ты относишься ко мне как к прислуге.
Игорь встал, начал ходить по комнате.
— Я много работаю! Я обеспечиваю семью! Неужели я не имею права попросить тебя помочь мне с карьерой?
— Помочь — да. Убить своё здоровье — нет. Разницу понимаешь?
— Ты преувеличиваешь! У тебя была температура, не смертельная болезнь!
— Температура 38,7, хрипы в лёгких и предписание врачей о постельном режиме. Но тебе было всё равно. Тебе важнее было произвести впечатление на Василия Петровича.
— Это была важная встреча!
— Важнее моего здоровья? Важнее меня?
Игорь остановился, посмотрел на неё. В его глазах была растерянность.
— Лена, ты сейчас на эмоциях. Давай обсудим это позже, когда успокоишься.
— Я абсолютно спокойна. Впервые за много лет. Я поняла, что не хочу больше жить с человеком, для которого я — домработница, а не личность. Не хочу оправдываться за то, что заболела. Не хочу чувствовать вину за то, что не смогла приготовить банкет с температурой.
— Так что теперь, при каждой ссоре ты будешь грозиться разводом?
— Это не угроза, Игорь. Это решение. Мы будем делить квартиру и имущество цивилизованно. Но вместе мы жить больше не можем.
Он смотрел на неё так, будто видел впервые. Наверное, так и было. Все эти годы он видел удобную, податливую, «понимающую» Лену. А сейчас перед ним стояла другая женщина — та, которая наконец заговорила во весь голос.
— Ты пожалеешь об этом, — сказал он холодно.
— Возможно. Но я точно пожалею, если останусь. Ты выбираешь за меня, Игорь. А я выбираю себя.
Марина помогла ей снять небольшую квартиру. Переезд занял всего два дня — удивительно, как мало у неё оказалось вещей, которые она считала по-настоящему своими. Большая часть имущества была «совместной» или «Игоря». Лена взяла только самое необходимое и ушла.
В первую ночь в новой квартире она не спала. Лежала, смотрела в потолок и слушала тишину. Не было Игоря с его вечным недовольством. Не было списков дел «для семьи», которые почему-то всегда выполняла только она. Не было постоянного фонового напряжения — а не забыла ли она что-то важное для него?
Была только тишина. И свобода. Пугающая, головокружительная, невероятная свобода.
Утром Лена проснулась от солнечного света. Села на кровати, посмотрела в окно. Первое января. Новый год. Новая жизнь.
Телефон завибрировал. Марина.
«Как ты? Всё нормально?»
«Да», — написала Лена. И добавила: «Спасибо. За всё».
«Не благодари. Просто живи. По-настоящему живи».
Лена встала, сделала кофе. Села у окна, укутавшись в плед. Город просыпался после праздничной ночи. Где-то там, в их бывшей квартире, Игорь, наверное, тоже сидел с кофе и думал, как всё пошло не так. Или не думал — просто злился на неё за «испорченную карьеру».
Лена улыбнулась. Ей было жаль его, но не настолько, чтобы вернуться. Она потратила двенадцать лет на то, чтобы быть удобной. Теперь она хотела быть собой.
И это был лучший новогодний подарок, который она могла себе сделать.
Развод оформили через три месяца. Игорь до последнего пытался убедить её одуматься — то угрожал, то умолял, то обещал измениться. Но Лена была непреклонна. Она видела его насквозь теперь. Видела манипуляции, давление, попытки вызвать чувство вины.
В день, когда судья вынесла решение, Лена вышла из здания суда и глубоко вдохнула морозный воздух. Свободна. Официально, юридически, окончательно свободна.
Вечером она встретилась с Мариной в кафе. Подруга подняла бокал вина:
— За тебя. За твою смелость.
— За нас, — поправила Лена. — Если бы не ты…
— Не преувеличивай мою роль. Я просто дала тебе толчок. Всё остальное сделала ты сама.
Они выпили. Лена посмотрела в окно, на заснеженные улицы.
— Знаешь, что самое странное? — сказала она. — Я не жалею. Совсем. Даже о тех двенадцати годах. Они научили меня тому, кем я не хочу быть.
— А кем ты хочешь быть?
Лена задумалась.
— Собой. Просто собой. Человеком, который не боится сказать «нет». Который не чувствует вину за собственные потребности. Который знает себе цену.
— Это хорошая цель, — улыбнулась Марина.
— Это единственная цель, — ответила Лена.
Они просидели в кафе до позднего вечера, болтая о всякой ерунде. О работе, о планах, о том, как Марина познакомилась с новым коллегой и он оказался удивительно похож на актёра из их любимого сериала. Обычные женские разговоры, которых у Лены не было целую вечность — с Игорем всегда нужно было обсуждать что-то для него «важное» и «серьёзное».
Прощаясь, Марина крепко обняла её:
— Я горжусь тобой. Знай это.
— Я тоже собой горжусь, — призналась Лена. — Впервые в жизни.
Дома она долго сидела у окна, держа чашку с остывающим чаем. Вспоминала тот новогодний вечер в больнице. Пластиковые стаканчики с компотом. Загаданное желание. Смелость.
Она получила её. Дорогой ценой, через боль и страх, но получила.
А где-то в другом конце города Игорь, наверное, снова строил карьеру. Искал новую «понимающую» женщину, которая будет готовить для его гостей и не жаловаться. Возможно, найдёт.
И Лена искренне надеялась, что у той женщины тоже найдётся подруга вроде Марины. Или просто хватит смелости сказать: «Нет. Я больше не буду».
Потому что каждая женщина заслуживает уважения. Каждая женщина заслуживает быть услышанной. Каждая женщина имеет право на «нет».
И никакие гости, никакая карьера, никакие «важные люди» не стоят того, чтобы предавать себя.
Лена допила чай, улыбнулась своему отражению в тёмном стекле окна и пошла спать. Завтра начинался новый день. Первый день её настоящей жизни.
И она была к ней готова.
