С поезда сошел изможденный, явно больной старик с окладистой бородой и двое его сопровождающих — мужчина, по виду, врач, и молодая женщина. Начальник железнодорожной станции Астапово Иван Озолин не мог поверить своим глазам: в старике он признал всемирно известного писателя Льва Николаевича Толстого…
-Прошу вас, Лев Николаевич, — засуетился Иван Иванович, открывая дверь своего скромного домика. — Сюда, пожалуйста. Как вас записать?
Толстой подумал немного и ответил:
-Пишите просто «пассажир поезда № 12», все мы пассажиры поезда, только кто-то входит, а я схожу».
Иван Иванович Озолин помнил эти слова всю жизнь.
Потомственный железнодорожник
Иван Озолин родился 1 января 1873 года в Витебске. Отец, по происхождению рижский мещанин, в середине XIX века осел в Белоруссии, устроился осмотрщиком вагонов на Рижско-Орловскую железную дорогу.
Когда Иван был еще ребенком, отец скоропостижно скончался. В 1889 году, чтобы прокормить семью, 16-летний парнишка становится чернорабочим на все той же Рижско-Орловской железной дороге, таким образом, продолжив дело своего отца-железнодорожника.
Работал Иван старательно, проявлял инициативу, что не осталось незамеченным со стороны начальства. Озолину дают направление в Саратовское железнодорожное училище. Иван отправляется на Волгу, на учебу.
Саратов стал для Озолина знаковым городом. Именно здесь он познакомился с Анной Филипповной Асмус, культурной и хорошо воспитанной девушкой из достопочтенной семьи поволжских немцев. 12 октября 1897 года 24-летний Озолин и 20-летняя Асмус венчаются в Саратове по православному обычаю.
Начальник станции
После окончания училища Иван Иванович начинает строить успешную карьеру в железнодорожной сфере. Сначала он работает в качестве телеграфиста, затем — помощника начальника станции, наконец, 21 мая 1909 года в возрасте 36 лет Иван Озолин получает назначение на должность начальника железнодорожной станции Астапово.
Астапово — это небольшое село, затерянное в бескрайних липецких степях. Привыкшей к городскому комфорту Анне Филипповне было тяжело отправляться в глухую провинцию, но она безропотно последовала за мужем.
Озолиным был предоставлен домик около станции с огородом и надворными постройками — мастерской, сараем. Имелось и небольшое подсобное хозяйство — куры, гуси, утки, корова. К 1910 году у Озолиных было уже пятеро детей 11-летний Евгений, 8-летняя Эльвира, 5-летняя Валерия, 3-летний Артур и 2-летняя Елена. Старший сын Евгений жил в Саратове у бабушки и тети, учился в гимназии. Остальные дети жили в Астапове вместе с родителями.
Быт Озолиных был размеренным и спокойным и подчинялся он … железнодорожному расписанию. Идет из Твери паровоз — семья садится обедать, прошел скорый с Ростова — время ужинать.
Бегство из рая
Между тем, в семье другого человека, великого русского писателя Льва Николаевича Толстого, судьба которого самым неожиданным образом вскоре будет навеки связана с судьбой скромного станционного смотрителя Ивана Ивановича Озолина, произошел решительный развал. После очередного скандала с Софьей Андреевной и детьми, Лев Николаевич больше не хотел — не мог — жить в Ясной Поляне.
Холодным утром 28 октября 1910 года Лев Николаевич, проведший бессонную, тяжелейшую ночь, разбудил своего домашнего доктора Душана Петровича Маковицкого и сообщил ему, что он собирается немедленно и навсегда покинуть родное гнездо.
Маковицкий пытается отговорить писателя, но тот непреклонен. Врачу остается лишь принять решение своего пациента и друга. Лев Николаевич просит подать бумагу и чернила и пишет своей жене прощальное письмо:
«Отъезд мой огорчит тебя. Сожалею об этом, но пойми и поверь, что я не мог поступить иначе. Положение моё в доме становится, стало невыносимым… Пожалуйста, пойми это и не езди за мной, если и узнаешь, где я…».
Собрав кое-какие вещи, Толстой уезжает. Первая остановка писателя — Оптина пустынь, где он беседует с монахиней сестрой Марией. В Оптиной Пустыни Толстого «настигает» дочь Александра — узнала, почувствовала, поняла, где искать любимого папá. Лев Николаевич позволил дочери следовать вместе с ним.
Из Оптиной Пустыни Толстой с сопровождающими едет в Козельск, где вся троица садится в вагон третьего класса (граф желал ехать с простым народом) поезда №12, следующего в Ростов-на-Дону. Лев Николаевич хочет поселиться на юге, у одного из крестьян, с которым писатель вел переписку.
Толстого узнают в поезде, вокруг собирается толпа, все хотят перемолвиться словечком с автором величайших книг. Многие люди курят, но Лев Николаевич со свойственной ему деликатностью не говорит, что ему тяжело от табачного дыма, что он задыхается. Несколько раз Толстой выходит в тамбур, чтобы «подышать», и сильно простужается.
Доктор Маковицкий осматривает писателя и шепотом говорит дочери Александре два страшных слова: «Воспаление легких».
Дальше ехать невозможно, Маковицкий и Александра, посоветовавшись с начальником поезда, решают сходить на ближайшей более-менее крупной станции.
Этой станцией оказалось Астапово.
Столкновение с бездной
Работа на железнодорожной станции в начале XIX века — это, в общем-то, одно из самых скучных занятий. Время от одного поезда до другого тянется тягуче, вязко. Иван Иванович Озолин в моменты длительного ожидания занимал себя чтением. И любимым писателем Озолина был Лев Толстой.
Трудно сказать, что испытал Иван Иванович, когда промозглым вечером 31 октября 1910 года он увидел перед собой человека, мыслителя, о котором знал, о котором говорил весь мир. Это как если бы Солнце внезапно приблизилось к его скромному домику на расстояние вытянутой руки. Это было настоящее столкновение с бездной. Ведь Лев Толстой — это бездна, познать которую в полной мере мы не можем даже спустя столько лет…
На станции Астапово не было гостиницы — здесь никто не останавливался. Иван Иванович, робея, предлагает писателю собственное жилье. Он смущается, он не знает, чем накормить графа, как создать ему удобства.
Но Лев Николаевич слабым, мягким голосом просит «не волноваться о нем». Ему надо лишь покой и горячее питье.
В доме начальника станции Толстой садится в кресло. Супруга Ивана Ивановича подает ему чай с нехитрыми сладостями. Но Лев Николаевич ничего не ест. Писателю становится хуже, Озолин предлагает доктору и дочери Толстого положить писателя в свою собственную постель. Из этой постели Льву Николаевичу встать было не суждено…
В центре внимания
Заброшенная в степи никому доселе неизвестная станция оказывается в центре внимания всей страны, всего мира. Вместе с ней в водоворот событий попадает и скромный, тихий станционный смотритель Иван Иванович Озолин, который ну никак не ожидал такого поворота судьбы.
На маленькую станцию ежедневно прибывают сотни людей, сюда приходят тысячи телеграмм, и тысячи отправляются. Управляющий Урало-Рязанской железной дороги Дмитрий Матренинский в связи с экстраординарной ситуацией присваивает Озолину чрезвычайные полномочия. Иван Иванович теперь может на месте решать все проблемы, не обращаясь к начальству.
Лев Толстой в России начала XIX века — это не только писатель, но и общественный деятель с огромным влиянием на умы и души людей. Последователи Толстого проповедовали непротивление злу насилием, не желали служить в армии, отвергали официальную церковь, устраивали коммуны «муравейных братьев».
В губернском управлении полиции на полном серьезе рассматривают возможность демонстраций и бунтов в Астапово, просят прислать на станцию дополнительные силы жандармов. У домика Озолина регулярно появляются священники, которые желают поговорить с подвергнутым анафеме писателем, вернуть его на путь истинный.
На станцию приезжают журналисты со всей страны. У Озолина просят любую информацию о Толстом, но Иван Иванович дает «акулам пера» от ворот поворот.
В домике начальника станции собрался весь цвет отечественной медицины: шесть выдающихся докторов держат совет, как спасти Толстого. Иван Иванович находится в невероятном нервном напряжении: по словам очевидцев, иногда он начинает плакать. Своим знакомым Озолин в отчаянии говорит:
«Нет, я не могу допустить, чтобы у меня в доме умер Лев Толстой».
Но что он мог сделать против болезни, справиться с которой оказались бессильны даже самые лучшие доктора империи? Льву Николаевичу становится хуже. Он просит, умоляет, чтобы к нему не пускали Софью Андреевну, если она приедет.
Смерть титана
3 ноября у Толстого начинается бред, в котором он все диктует и диктует телеграмму в Ясную поляну с требованием, чтобы Софья Андреевна не приезжала в Астапово. Страх Льва Николаевича настолько силен, что окно завешивают темным одеялом — дабы графиня не заглянула в него.
Но 5 ноября Софья Андреевна все же приезжает. Зная от детей, что врачи запретили допускать ее к мужу, подходит к окну, пытается разглядеть в щелку Льва Николаевича.
— Я не войду, я не войду; я хочу только милую Сашу повидать. Позовите ее…
Голос графини слабый, жалкий, лицо осунулось, посерело.
7 ноября Лев Толстой впал в беспамятство, его дыхание становилось все хуже и хуже. В домике Ивана Ивановича собралось множество близких Толстому людей: его дочери, сыновья, В.Г. Чертов, Д.В. Никитин. Многие, в том числе, станционный смотритель Озолин, плакали от горя.
Ввели Софью Андреевну. Графиня встала у постели, положила руки на седую голову мужа. Через несколько минут Лев Николаевич скончался.
Иван Иванович Озолин стал единственным из всех служащих станции Астапово, которого родственники пригласили на похороны писателя. Более того, в опубликованном в газетах благодарственном письме семьи Толстых Озолин был упомянут отдельно.
Последствия столкновения с бездной
Увы, случившееся в холодном ноябре 1910 года столкновение с бездной, не прошло для Озолина бесследно. Нервное напряжение, чрезмерное внимание со стороны начальства и журналистов, да и просто горе из-за смерти Льва Николаевича, привели к обострению у Ивана Ивановича старой болезни. В мае 1911 года у Озолина случился инсульт. Станционный смотритель был парализован, не мог ходить, говорить. Ситуация осложнялась тем, что супруга Ивана Ивановича была беременна.
Осенью Анна Филипповна родила сына Льва и сразу же повезла мужа в Москву на лечение. Софья Андреевна Толстая оказала Озолиным помощь для устройства Ивана Ивановича в Пироговскую больницу. Лечение помогло: Озолин начал восстанавливаться. Софья Андреевна лично встретилась с начальником станции, подарила ему полное собрание сочинений мужа с дарственной надписью.
Вернувшись в Астапово, Озолин снова приступил к работе, но такой жизни, как раньше, у Ивана Ивановича уже не было. Журналисты продолжали донимать с просьбами рассказать о последних днях Толстого. Озолин неизменно отказывался.
Осенью 1912 года у Ивана Ивановича случился второй удар. Работу пришлось бросить. Озолин перебирается в Саратов, где селится в съемном домике на Железнодорожной улице — самая окраина города.
18 ноября 1912 года Озолина навестил латышский литератор Янис Пенгеротс-Свешайс. Визит оставил у писателя тяжелое впечатление.
«Трагедия конца жизни великого Толстого способствовала потрясению души чувствительного Озолина и превратилась в трагизм его собственной жизни».
Зимой 1913 года Ивану Ивановичу стало хуже. Он слег. Над постелью умирающего станционного смотрителя были развешены фотографии Льва Николаевича Толстого, Гения, человека-звезды, свет которого однажды озарил бедный домик скромного железнодорожника.
15 января 1913 года Ивана Ивановича Озолина не стало.
Так закончилась жизнь человека, давшего однажды в ненастный ноябрьский день последний домашний приют одному из величайших писателей и мыслителей в мировой истории. Это событие стало роковым для Озолина, лишило его покоя, разрушило его прежнюю, размеренную жизнь. Так бывает, когда ты сталкиваешься с бездной: бездна неизбежно оторвет кусок твоей души…
В конце хочется привести слова Юрия Олеши, которому судьба Ивана Ивановича Озолина также не давала покоя:
«Какая поразительная судьба!.. вы спокойно живете в своем доме, в кругу семьи, заняты своим делом, не готовитесь ни к каким особенным событиям, и вдруг в один прекрасный день к вам ни с того, ни с сего входит Лев Толстой, с палкой, в армяке… ложится на вашу кровать и через несколько дней умирает на ней…
