Царь находился во Пскове, тогда как его семья была в Царском селе, неподалеку от охваченного революцией Петрограда.
Император ежедневно получал множество писем и телеграмм от самых разных адресатов о том, как все плохо в Петрограде, как бесчинствует толпа, как народ ненавидит династию. Понятно, что безопасность императрицы Александры Федоровны и детей никто в таких условиях гарантировать не мог.
Изолированный от семьи, близких людей и своих уже немногочисленных сторонников Николай II, фактически, находился в заложниках у генералов, которые настаивали на отречении. Конечно, в тот момент никто и не думал об аресте семьи Романовых, об их отправке в сибирскую ссылку.
Николай II настаивал на возможности свободного передвижения для себя и семьи, на беспрепятственном проезде в Царское село. Император просил обеспечить его детям безопасное проживание в Царском селе, пока девочки и цесаревич Алексей болеют корью, а затем, после того, как дети поправятся, царь хотел бы вывезти семью в Англию.
Поначалу, когда казалось, что имя императора еще что-то значит в стране, Временное правительство согласилось выполнить все условия самодержца. Однако, уже 8 марта, то есть спустя 4 дня после публикации манифеста об отречении, один из самых активных участников заговора генерал Михаил Алексеев сообщил государю, что тот «может считать себя как бы арестованным».
А еще через некоторое время из Лондона пришёл ответ от «дражайших родственников», от похожего на Николая II «как две капли воды» двоюродного братца — короля Великобритании Георга V. Ответ был вежливым, но суть его была людоедской — принять не можем.
21 марта «экс-императоръ» (так Николай обозначил себя в одном из документов) и его семья были взяты под стражу.
Ссыльнопоселенцы
Поначалу Романовы жили в относительном комфорте и отношение к ним было вполне сносное. 19 августа 1917 года венценосная семья прибыла в Тобольск и поселилась не где-нибудь, а в Губернаторском дворце.
Романовы получали отличное питание, могли отдыхать на берегу Иртыша, посещали религиозные службы. В городе арестованным было запрещено показываться «во избежание эксцессов», но зато во дворце они пользовались полной свободой.
Дети играли, ставили пьесы для родителей и, в целом, были вполне счастливы. Оказалось, что отсутствие государственных дел и официальных мероприятий благотворно воздействует на здоровье и настроение.
Все изменилось в конце 1917 года, когда власть в стране захватили большевики. С этого момента жизнь царской семьи начала неумолимо ухудшаться. Сначала Романовым запретили бывать в церкви и на берегу Иртыша — особняк стал для них своего рода тюрьмой.
Через некоторое время начали пропадать продукты — ссыльным перестали подавать сахар, сливочное масло, кофе, сливки.
Особо неприятным для бывшего императора, императрицы и их детей стало, прямо скажем, похабное поведение солдат из охраны. Приставленные к семье для защиты, солдаты, скорее, несли угрозу Романовым, особенно девушкам.
Распрогандированные донельзя большевиками молодые люди писали на стенах непристойности, рисовали «страмные картинки» с участием царских дочерей.
Но это была еще вполне хорошая жизнь. Плохая началась чуть позже.
Комиссар-призрак
В апреле 1918 года в Тобольск прибыл некий комиссар Василий Яковлев (по некоторым данным, подпольный псевдоним большевика Константина Мячина). Яковлев предъявил охране царя документ. выданный лично Я.М. Свердловым.
Дорогие товарищи!
Сегодня по прямому проводу предупреждаю Вас о поездке к Вам подателя т. Яковлева. Вы поручите ему перевести Николая на Урал. Наше мнение пока находиться ему в Екатеринбурге. Решите сами, устроить ли его в тюрьме или приспособить какой-либо особняк. Без нашего прямого указания никуда не увозите.
…Задача Яковлева доставить Николая в Екатеринбург живым и сдать или председателю Белобородову или Голощёкину. Яковлеву даны самые точные и подробные инструкции.
Всё, что необходимо, сделайте. Сговоритесь о деталях с Яковлевым.
С товарищеским приветом. Я. Свердлов
9.IV.1918 г.
Судя по мандату Свердлова, везти надлежало одного Николая, однако, императрица выразила желание сопровождать мужа, несмотря на то, что у царевича Алексей из-за ушиба начался паралич обеих ног.
Конечно, Яковлев вполне мог проигнорировать мольбы свергнутой царицы, однако, у комиссара, вероятно, были и иные директивы, позволяющие взять с Николаем супругу, а также кого-то из детей.
В результате царь покинул Тобольск с Александрой Федоровной и дочерью Марией. Однако, уже в пути комиссара Яковлева арестовали за … попытку спасти царскую семью.
До сих пор историки спорят, кем же был комиссар Яковлев и каковы были его истинные намерения: следует сказать, что современники, среди которых Я.М. Юровский, следователь Н.А. Соколов, не отождествляли Яковлева с большевиком К.А. Мячиным.
Романовы, наконец, прибыли в Екатеринбург, где к ним присоединились и остальные дети. Для проживания арестованных был выделен дом инженера-строителя Н.Н. Ипатьева.
Во мраке заточенья
Романовых поселили на втором этаже особняка, при этом, окна были тщательно заколочены досками, а у дверей стояли солдаты.
Режим был почти тюремный — семья была полностью отрезана от внешнего мира, Николаю, Александре Федоровне и детям разрешалось побыть на воздухе лишь на протяжении 5 минут в день.
Обращение охраны с арестованными было гораздо хуже, чем в Тобольске. Вот что рассказывал бывший начальник охраны царской семьи в Тобольске Евгений Кобылинский:
«Ставилась на стол миска; ложек, ножей, вилок не хватало; участвовали в обеде и красноармейцы; придёт какой-нибудь и лезет в миску: „Ну, с вас довольно“. Княжны спали на полу, так как кроватей у них не было. Устраивалась перекличка. Когда княжны шли в уборную, красноармейцы, якобы для караула, шли за ними…».
Караульные во дворе дома громко пели «Дружно, товарищи, в ногу» и «Отречемся от старого мира» — это тоже была одна из форм воздействия на царскую семью.
Все стены дома Ипатьева были обрисованы похабными картинками, в которых фигурировали царь, царица, их дочери и Григорий Распутин.
Так Романовы прожили последние 78 дней своей жизни.
«Что?»
Уже в начале июля 1918 года большевики начали готовить казнь царской семьи. Солдаты из караула были заменены чекистами.
14 июля настоятель Екатерининского собора иерей Иоанн Сторожев провел в доме Ипатьева богослужение, ставшее последним для царской семьи.
16 июля во дворе дома было размещено пять грузовиков с кислотой и бензином — до развязки оставались считанные часы.
Ранним утром 17 июля в помещение, где находились Романовы, ворвались сотрудники ЧК. Взрослым сообщили, что на Екатеринбург стремительно наступает Белая армия, и для безопасности семье необходимо спрятаться в подвале.
В подвале комиссар Яков Юровский сообщил царю, что сейчас он будет расстрелян. Николай, который не верил в подобный исход событий, да и был к тому времени несколько глуховат, переспросил:
«Что?».
Есть версия, что последняя реплика царя была: «Что? Что вы сказали?», однако, Яков Юровский утверждал, что это было именно «Что?» — короткий, недоуменный возглас человека, который так и не понял, что он сделал со страной, и что эта страна сделала с ним и с его семьей.
Первым выстрелил Юровский, который целился в Николая, и тут же, как по сигналу, другие одиннадцать членов расстрельной команды наполнили воздух маленькой комнатки свинцом и дымом…
Так закончились последние дни Романовых — венценосной семьи.
