Марина услышала звонок в дверь и невольно сжала в руке кофейную чашку. Десять утра субботы. Она знала, кто это.
— Игорёк, сыночек! — голос свекрови Людмилы Петровны прорезал тишину квартиры раньше, чем та успела переступить порог. — Ой, как же я по тебе соскучилась! А ты, Ленка, помоги мне с сумками.
Сестра мужа, Елена, протиснулась следом, волоча за собой два пакета. Она окинула Марину взглядом — сверху вниз, несмотря на то, что была ниже ростом.
— Привет, Мариш. Ой, ты что, ещё в халате? А мы думали, ты уже приготовилась к нашему приезду.
Марина стояла в дверях спальни, наблюдая, как её субботнее утро рассыпается на осколки. Игорь предупредил о визите только вчера вечером: мол, мама с Ленкой приедут на пару дней, погостят. Она не успела ни морально подготовиться, ни, главное, спрятать подальше вещи, которые обычно становились объектом пристального внимания гостей.
— Здравствуйте, — Марина натянула улыбку. — Проходите, я сейчас оденусь и сделаю чай.
— Да ты не торопись, — Людмила Петровна уже устроилась на диване, разглядывая квартиру. — Мы сами как-нибудь. Правда, Игорёк? Ты же знаешь, где у вас всё лежит. Ленка, сходи, поставь чайник.
Елена отправилась на кухню, и Марина поспешила за ней — хотя бы проконтролировать, что та не начнёт инспектировать содержимое шкафчиков. Но было поздно: Елена уже открыла нижний ящик.
— О, Мариш, а у вас тут органайзеры какие-то. Прямо как в журналах. Только зачем так заморачиваться? У нас с мамой всё просто стоит, и ничего, находим.
Первый день прошёл относительно спокойно. Людмила Петровна рассказывала Игорю про соседей, про то, как у них в подъезде поменяли лампочки, про своё давление. Лена листала телефон, изредка встревая с комментариями. Марина готовила обед, накрывала на стол, убирала посуду. К вечеру у неё гудели ноги и ныла поясница.
— Игорь, милый, сходи в магазин? — попросила она мужа, когда тот вышел на кухню за водой.
— Мам, Ленк, вам чего-нибудь нужно? — тут же крикнул он в комнату.
— Да нам бы творожка, Игорёк, — отозвалась мать. — И сметанки. Только жирненькой, а не такой как у вас тут принято.
Марина промолчала. Она покупала сметану жирностью двадцать процентов, нормальную сметану. Но спорить не было сил.
На второй день начались «случайности».
Первой была найденная в кармане куртки Игоря визитка. Людмила Петровна, естественно, решила проверить карманы перед стиркой (хотя Марина её об этом не просила) и обнаружила небольшой картонный прямоугольник с женским именем.
— Игорёк, а это что? — она помахала визиткой перед носом сына, сидевшего за ноутбуком. — Алиса Романова, менеджер по маркетингу. Хорошенькое имя. И телефончик записан.
Игорь даже не поднял глаз:
— Это с конференции, мам. Мы обменялись контактами по работе.
— Ну-ну, — Людмила Петровна прищурилась. — По работе. А Марина в курсе про твои рабочие контакты?
Марина как раз входила в комнату с пылесосом. Она перехватила взгляд свекрови — в нём читалось нескрываемое злорадство.
— Игорь мне рассказывал про конференцию, — ровно ответила она. — Там было много полезных встреч.
— Ага, полезных, — хмыкнула Лена, появляясь из кухни с бутербродом. — Особенно с девушками.
Игорь поморщился:
— Лен, прекрати. Это просто визитка.
Но осадок остался. Марина видела, как Людмила Петровна многозначительно переглянулась с дочерью. Они явно получали удовольствие от ситуации.
К обеду подоспела следующая провокация. Лена, роясь в холодильнике (опять же без спроса), наткнулась на бутылку дорогого вина.
— О, Мариш, а это ты для кого припасла? — она повертела бутылку в руках. — Недешёвое. Для особого случая?
— Друзья принесли, подарили нам на годовщину, — Марина вытирала руки полотенцем, стараясь сохранять спокойствие.
— На годовщину? — Елена скептически подняла бровь. — А когда это было? Игорь, ты то знаешь про эту бутылку?
— Конечно, знаю, — Игорь нахмурился. — Пару месяцев назад подарили. Ленка, ты чего прицепилась?
— Да я ничего, ничего, — она поставила бутылку обратно. — Просто думаю, может, это Марина для кого-то другого припрятала. Когда тебя нет дома.
— Лена! — Игорь повысил голос. — Прекрати нести чушь!
Людмила Петровна тут же встала на защиту дочери:
— Игорёк, не кричи на сестру. Она же просто спросила. А ты всегда был слишком доверчивым.
Марина почувствовала, как внутри всё сжимается в тугой узел. Они играли в какую-то отвратительную игру, натравливая их друг на друга, и им это явно нравилось. Она видела, как блестят глаза у Лены, как довольно поджимает губы Людмила Петровна.
— У меня нет никого, кроме Игоря, — твёрдо сказала Марина. — И вино действительно подарили нам. Вместе. Нам двоим.
— Ну конечно, конечно, — Людмила Петровна примирительно подняла руки. — Мы же не сомневаемся. Просто девочки сейчас такие хитрые. Не то что в наше время.
Вечером Марину ждал сюрприз. Людмила Петровна решила помыть полы во всей квартире — и Марина обнаружила, что в качестве тряпки свекровь использовала её любимую футболку, лежавшую в корзине с грязным бельём.
— Людмила Петровна, это же моя одежда! — она не сдержалась, глядя на растянутую, мокрую ткань.
— Ой, разве? — свекровь изобразила удивление. — А я думала, это старая тряпка. Она же такая поношенная. Извини, Мариночка, я хотела как лучше. Просто у вас тряпок нормальных нет, я и взяла ту, что похуже.
— У нас есть тряпки. В ведре под раковиной.
— Ну я не знала, — Людмила Петровна пожала плечами. — Да и ладно, это же просто футболка. Купишь новую.
Простая футболка за три тысячи. Марина зажмурилась, считая до десяти. Она не могла позволить себе скандал. Игорь задерживался на работе, ей нужно было продержаться.
На третий день Марина проснулась с каким-то неприятным предчувствием. Людмила Петровна и Лена колдовали на кухне, что-то обсуждая приглушёнными голосами. Когда она вошла, разговор оборвался.
— Доброе утро, — Марина включила чайник.
— Мариш, а у тебя тут в холодильнике кавардак какой-то, — Елена открыла дверцу. — Вот овощи с фруктами в одном отсеке. Так нельзя же, они портятся быстрее.
— Спасибо за совет, — сухо ответила Марина.
— Да я не советую, я говорю, как есть, — Лена не унималась. — У тебя вообще с организацией проблемы. Вон, вчера смотрела — в шкафу бельё как попало сложено.
— Ты смотрела в моём шкафу? — Марина резко обернулась.
— Ну, я не специально, — Елена отвела взгляд. — Искала полотенце.
— Полотенца в ванной.
— Вот-вот, я и пошла в ванную, — Людмила Петровна поспешно встала между ними. — Мариночка, ты не думай ничего. Мы же не специально. Просто хотели помочь.
Помочь. Это слово преследовало Марину весь день. «Помочь» помыть тефлоновую сковородку жесткой мочалкой. «Помочь» переставить продукты в холодильнике на «правильные» места. «Помочь» развесить бельё так, как «надо».
К вечеру, когда Игорь вернулся домой, Марина была на пределе. Но худшее было впереди.
— Игорёк, сыночек, — Людмила Петровна встретила сына в прихожей. — Как хорошо, что ты пришёл. А то мы тут с Мариной весь день разговаривали, и она мне такое рассказала про одного своего знакомого…
— Я ничего не рассказывала, — оборвала её Марина.
— Ну как же, про того, с которым в институте училась. Как его… Дмитрий, кажется? — Людмила Петровна сделала невинные глаза. — Говорила, что он тут недавно писал, звал встретиться.
Марина похолодела. Дмитрий действительно писал — поздравить с днём рождения, как и ещё человек двадцать из их старой группы. Но то, как подавала это свекровь, звучало совсем иначе.
— Мам, не выдумывай, — Игорь устало потёр переносицу. — Марина может общаться с кем хочет.
— Да я ничего не выдумываю! — Людмила Петровна всплеснула руками. — Я просто забочусь. Мужчина зовёт замужнюю женщину на встречу — это нормально, по-твоему?
— Никто никого никуда не звал, — Марина чувствовала, как голос предательски дрожит. — Это было общее поздравление в группе.
— Ну конечно, общее, — Елена закатила глаза. — А чего ты тогда так нервничаешь?
— Потому что вы лезете не в своё дело! — Марина не выдержала. — Вы приехали в гости и с первого дня только и делаете, что пытаетесь нас поссорить!
— Вот-вот, — Людмила Петровна торжествующе посмотрела на сына. — Видишь, Игорёк? Какой тон? А мы ей всего лишь хотели помочь, подсказать.
Игорь растерянно переводил взгляд с жены на мать.
— Ну прекратите. Мы же все взрослые люди.
— Взрослые, — кивнула Людмила Петровна. — Поэтому и надо, чтобы супруги друг друга контролировали. Я вот твоему отцу всегда говорила, с кем дружить, а с кем нет.
Марина ушла в спальню, чтобы не наговорить лишнего. За дверью слышались приглушённые голоса — Людмила Петровна что-то растолковывала сыну, Игорь отвечал односложно. Потом всё стихло.
Четвёртый день должен был стать последним. Игорь утром уехал на работу пораньше — важное совещание, которое нельзя было пропустить. Марина осталась одна с гостями.
— Мариш, а можно я твоим парфюмом попользуюсь? — Елена без стука вошла в спальню, где Марина разбирала бельё. — Что-то в туалете воняет.
— Елена, это дорогой парфюм, — Марина попыталась остановить её. — Если нужно освежить воздух, есть специальный спрей.
— Да ладно тебе, не жадничай, — Елена уже исчезла в ванной.
Марина бросилась следом — и застыла на пороге. Её любимый флакон с французским нишевым ароматом, на который она копила три месяца, валялся на полу. Жидкость растеклась лужицей по плитке. Елена стояла рядом с деревянным выражением лица.
— Ой, он выскользнул. Ты чего разревелась? Это же просто духи.
— Это парфюм за двадцать тысяч рублей, — тихо произнесла Марина, глядя на пустой флакон.
— За двадцать тысяч?! — Елена присвистнула. — Ну ты даёшь. На такие деньги покупать вонючку какую-то. Лучше бы Игорю рубашек купила.
Людмила Петровна, услышав шум, тоже подошла к ванной.
— Что случилось? Ой, разлился. Ничего, Мариночка, купишь ещё. Хотя, конечно, дорого. Может, не стоит на себя такие деньги тратить? Видишь, как неудобно вышло.
Неудобно. Марина смотрела на лужу янтарной жидкости, на равнодушные лица свекрови и золовки — и чувствовала, что ещё немного и она сорвётся.
— Выйдите, пожалуйста, — она указала на дверь. — Мне нужно убрать.
Они вышли, переглянувшись. Марина вытерла пол, убрала осколки флакона. Руки тряслись. Она глубоко вдохнула — запах ещё держался в воздухе, сладкий, с нотами амбры и ванили. Её аромат. Её выбор. Её деньги, заработанные переработками по ночам.
И тут она услышала голос Людмилы Петровны из комнаты:
— Ленк, неси сюда. Васька совсем замёрз на балконе, надо ему подстилку какую-нибудь.
— Мам, вот этот свитер подойдёт? Мягкий такой.
Марина выбежала из ванной. На диване Людмила Петровна расстилала её кашемировый свитер — тот самый, бежевый, который она получила в подарок на прошлый Новый год от родителей.
— Что вы делаете?! — голос сорвался на крик.
— Коту подстилку стелем, — невозмутимо ответила Людмила Петровна. — А что, жалко? Он же старый уже, этот свитер.
— Это кашемир! — Марина вырвала вещь из рук свекрови. — Вы что, издеваетесь?!
— Ничего мы не издеваемся, — Елена скрестила руки на груди. — Ты вообще-то с моей матерью разговариваешь. Поуважительнее надо.
— Уважительнее? — Марина почувствовала, как гнев застилает глаза. — Вы приехали в мой дом, лезете в мои вещи, портите их, ссорите меня с мужем — и я должна быть уважительной?
— В твой дом? — Людмила Петровна выпрямилась. — Это квартира моего сына. Или ты забыла?
— Эта квартира наша с Игорем. Общая. И вы здесь гости.
— Гости, — передразнила Елена. — Мы семья. А ты… ну, ты жена. Пока жена.
Это было последней каплей. Марина развернулась, прошла в спальню и достала из шкафа две сумки — большую дорожную и средних размеров спортивную. Вернулась в комнату и швырнула их к ногам гостей.
— Собирайтесь, — голос звучал странно спокойно. — Собирайте свои вещи и уезжайте. Сейчас же.
— Ты что, с ума сошла? — Людмила Петровна побагровела. — Кто ты такая, чтобы выгонять нас?!
— Я хозяйка этой квартиры. И я больше не намерена терпеть ваши издевательства.
— Игорёк тебе такого не простит, — Елена злорадно усмехнулась. — Собственную мать на улицу выгоняешь.
— Чтобы духу вашего тут не было. Даю вам час, — Марина посмотрела на часы. — Ровно в три вы должны покинуть эту квартиру. Если нет — я вынесу ваши вещи сама.
— Да ты…
— Час, — повторила Марина и ушла на кухню, закрыв за собой дверь.
Она стояла у окна, глядя на весенний двор, и слушала, как в комнате шуршат пакеты, хлопают дверцы шкафа, звенят вешалки. Людмила Петровна причитала что-то о неблагодарности, Елена хлопала дверями, демонстративно громыхая сумками.
Ровно в три часа дня дверь захлопнулась. Марина прислонилась к стене и медленно сползла на пол. Тишина обрушилась на неё, оглушительная и долгожданная. Она сидела на холодной кафельной плитке, обхватив колени руками, и плакала — от ярости, от облегчения, от страха перед тем, что скажет Игорь.
Он вернулся в восемь вечера. Марина сидела на диване, обняв подушку. Квартира была вычищена до блеска — она потратила все оставшиеся часы на уборку, отмывая следы присутствия гостей, собирая осколки разбитого спокойствия.
Игорь вошёл и сразу насторожился — квартира была слишком тихой.
— Марин? Где мама с Ленкой?
— Я их выгнала, — тихо ответила она, не поднимая глаз.
— Ты… что? — он замер, снимая куртку.
— Выгнала. Сегодня днём. Сказала собираться и уезжать.
Игорь медленно подошёл, присел рядом. Марина подняла на него глаза — покрасневшие, опухшие от слёз.
— Игорь, они… они издевались. Всё это время. С этой визиткой, с намеками на измены, портили мои вещи. Сегодня они разбили мой парфюм за двадцать тысяч, хотели использовать мой кашемировый свитер как подстилку для кота. Вчера свекровь помыла полы моей футболкой. Они рылись в моих вещах, лезли во всё, постоянно пытались нас поссорить. Это было… это было как игра для них. Они получали удовольствие, наблюдая, как мы теряем контроль над собой.
Она говорила сбивчиво, задыхаясь, и Игорь слушал, не перебивая. Лицо его постепенно темнело.
— Они так развлекались, — Марина продолжала. — Подбрасывали поводы один за другим. То у тебя любовница, то у меня любовник. То я плохая хозяйка, то я трачу слишком много денег на себя. Они хотели, чтобы мы поругались. Чтобы скандал был. Им это нравилось, понимаешь? Им нравилось смотреть, как мы из-за них ссоримся.
Игорь молчал, глядя в пол. Потом тяжело вздохнул и потёр лицо руками.
— Господи, Марина. Я… я идиот. Я должен был раньше это заметить. Видел же, что творится. Эти намёки, эти шпильки. Но думал, ну, семья, мать всегда такая немного… Но чтобы настолько…
— Они разбили мой парфюм, Игорь, — голос Марины задрожал. — Тот, на который я три месяца копила. Просто взяли чтобы в туалете «освежить воздух». И разбили! А потом сказали, что я зря на себя такие деньги трачу.
— Покажи мне, что они испортили, — Игорь поднялся с дивана.
Марина провела его на кухну, показала растянутую футболку и осколки в мусоре, кашемировый свитер с зацепками. Игорь держал свитер в руках, и лицо его каменело с каждой секундой.
— Они думали, что имеют право, — сказал он наконец. — Потому что это «квартира сына». Потому что они «семья». Но они не имели права так с тобой обращаться. Никто не имеет.
Он достал телефон и набрал номер. Людмила Петровна ответила после третьего гудка.
— Игорёк, сыночек! Наконец-то! Ты себе не представляешь, что твоя жена…
— Мам, замолчи, — голос Игоря был холодным, как Марина его никогда не слышала. — Я в курсе, что произошло. И знаешь что? Вы вели себя по-свински. Вы издевались над Мариной в её собственном доме.
— Игорёк, но…
— Я не закончил. Вы портили её вещи. Дорогие вещи, между прочим. Вы пытались нас поссорить. Зачем, мам? Зачем вам это было нужно?
— Мы просто хотели помочь! Хотели, чтобы ты видел…
— Что я должен был увидеть? Что у меня замечательная жена, которая терпела ваше хамство три дня, прежде чем сорваться? Я это и так знал. Мама, ты меня слышишь? Пока вы с Леной не извинитесь перед Мариной — искренне извинитесь, не для галочки — не звоните мне. И не приезжайте.
Он сбросил звонок, не дослушав ответа. Телефон тут же зазвонил снова — Игорь отключил звук и положил его экраном вниз.
— Марин, — он повернулся к жене. — Прости меня. Я должен был вмешаться раньше. Должен был защитить тебя. Вместо этого я делал вид, что ничего страшного не происходит.
Марина молчала, глядя на него сквозь слёзы.
— Они моя семья, — продолжал Игорь, — но ты — моя жена. Мой человек. Тот, с кем я выбрал прожить жизнь. И если мне придётся выбирать между вами — я выбираю тебя. Всегда. Понимаешь?
Она кивнула, не доверяя голосу. Игорь обнял её, крепко, и Марина уткнулась лицом ему в плечо, наконец позволяя себе расслабиться.
— Я куплю тебе новый парфюм, — тихо сказал он. — Такой же. И свитер новый. Хотя это не компенсирует то, через что ты прошла.
— Дело не в вещах, — прошептала Марина. — Дело в том, что они хотели нас рассорить. Им нравилось смотреть, как мы ругаемся.
— Знаю. Но они не смогли. Потому что мы сильнее.
Они сидели так долго, обнявшись, пока за окном не стемнело окончательно. Телефон Игоря несколько раз вспыхивал уведомлениями, но он не обращал на него внимания.
— Что теперь будет? — спросила наконец Марина.
— Теперь будет по-другому, — твёрдо ответил Игорь. — Они — там, мы — здесь. И если они хотят быть частью нашей жизни, они должны научиться уважать тебя. Уважать нас. Иначе — никак.
— Ты не пожалеешь?
— О чём? О том, что защитил свою жену? Никогда.
Марина прижалась к нему сильнее. Впереди их ждали трудные разговоры, обиды, возможно, долгое молчание. Людмила Петровна не из тех, кто легко признаёт свои ошибки. Но сейчас это не важно.
Важно, что в их квартире снова тихо. Важно, что Игорь рядом, на её стороне. Важно, что она нашла в себе силы сказать: «Чтобы духу вашего тут не было».
И её услышали.
