Сценарий родился из повести Фёдора Кнорре с тем же названием. Режиссёр Михаил Ершов попросил писателя переработать повесть для кино, что тот и сделал.
А ещё Михаил Ершов очень хотел видеть в главной роли Евгения Матвеева, хотя тот поначалу отказывался. Дело в том, что тогда Матвеев получил серьёзную травму позвоночника и долго восстанавливался.
Когда Михаил Ершов принёс ему сценарий, актёр передвигался лишь с помощью костылей. Это и стало одной из основных причин отказа, ведь в повести главный герой Владимир Федотов получал лёгочное ранение, которое не могло привести даже к хромоте,
сам же Матвеев ещё с трудом ходил. Но по просьбе режиссёра Федор Кнорре сценарий скорректировал специально под Матвеева, в итоге артист всё же согласился.
Кстати, на роль Федотова претендовал другой известный исполнитель, об этом рассказывал в воспоминаниях сам Евгений Матвеев.
Имени его он не называл, но есть информация, что Федотова очень хотел сыграть Георгий Жжёнов, который был хорошо знаком с Михаилом Ершовым. Но режиссёр постарался убедить актёра, что эта роль не для него, и тот отнёсся к такой позиции с пониманием.
Главную актрису, паромщицу Соню, предложили сыграть Вие Артмане. Она была уже известна в Прибалтике как актриса театральная, в кино тоже снималась, но особой популярности не имела.
«Родная кровь» стала для Артмане работой знаковой, с неё началась всесоюзная слава артистки. К слову,
тут есть не такая уж частая возможность услышать настоящий голос Вии Артмане, потому что позже её часто переозвучивали из-за акцента.
В «Родной крови» её Соня — уроженка Прибалтики, так что акцент был как раз кстати.
Любопытно, что актёры, так убедительно сыгравшие любовь, при первых встречах испытывали взаимную неприязнь.
Евгений Матвеев увидел, по его словам, в партнёрше заносчивую даму, смотрящую на других сверху вниз. Вия Артмане аттестовала партнёра как неотёсанного мужлана.
Но актёры были мастерами своего дела, подошли к подготовке ответственно и стали искать общий язык. В итоге
между ними возникла симпатия, а в советском кино появился невыразимо красивый дуэт, буквально бьющий искрами страсти с экрана.
По сюжету у Сони было трое детей: два сына и дочь. Но юных актёров было шестеро, потому что дети по ходу фильма взрослели.
Эта разновозрастная компания очень сдружилась на съёмках, ребята регулярно шалили и устраивали друг другу розыгрыши, и единственным, кто имел на них влияние, был даже не режиссёр, а их экранная мать — Вия Артмане.
Нерадивого отца, бросившего наследников посреди войну и уехавшего якобы на заработки, сыграл Анатолий Папанов. Его роль в ленте невелика, но очень ярка, он возникает ближе к финалу, чтобы забрать детей, которых уже много лет воспитывает Федотов.
Папанов был на удивление отвратителен в этом образе, хотя его персонаж вежлив, рационален, прагматичен и определённо неглуп.
Позднее за эту неприятнейшую роль актёру вручили награду, и, как вспоминала его дочь Елена, он очень гордился её, так как считал, что заслужить нагруду за роль отрицательную куда сложнее, чем за положительную.
Павильонные съёмки прошли в Риге, а вот натуру снимали в городе Мышкин Ярославской области. В массовых сценах принимали участие местные жители, которые, например, изобразили публику в кинотеатре, где Федотов на время заменил киномеханика.
Правда, сам кинотеатр был ненастоящим, это было здание городских бань. Но оно приглянулось Михаилу Ершову, так что он попросил временно заменить четыре буквы на фасаде, так что БАНИ превратились в КИНО.
Пару слов о музыке. Основную музыкальную тему создал композитор Вениамин Баснер, опираясь на тему из мексиканской мелодрамы, той самой, которую крутит в кинозале вместо механика Федотов.
Баснер по-своему переосмыслил музыку, где-то процитировав, где-то добавив пафоса, где-то, напротив, снизив накал.
Тема проходит через всю ленту, связывая таким образом кино и реальность.
Кроме того, с экрана звучит русская песня «Живёт моя отрада в высоком терему». Она появилась благодаря Михаилу Ершову.
Он был заядлым аккордеонистом, после рабочих смен часто развлекал коллег по площадке концертами, и такие творческие вечера отлично разбавляли будни, сплачивали людей и создавали атмосферу уюта и доброжелательности.
Не зря актёры, которые и позже снимались у Ершова, всегда хорошо о нём отзывались и характеризовали его как демократичного понимающего режиссёра, который хочет и умеет общаться с артистами.
А «Живёт моя отрада в высоком терему» была одной из любимых песен Ершова, поэтому и прозвучала в фильме из уст матроса.
Сейчас уже нет в живых никого из тех, кто снял ленту «Родная кровь». Но фильм, к счастью, живёт. И вот цитата из критической статьи, написанной в 1964 году:
«Не за блеск изложения, не за изящество плетения сюжетных кружев, не за стройность интриги, не за иные подобные качества, которые по праву высоко ценятся в других случаях, хвалим мы сейчас этот фильм. «Родная кровь» напомнила, что могут увлекать и другие достоинства».
Не правда ли?
