— Дарья, ну как можно покупать такой дорогой порошок? — Валентина Ивановна покачала головой, рассматривая пачку стирального средства на кухонном столе. — Посмотри, сколько стоит!
Дарья стояла у плиты, помешивая суп. Свекровь снова нашла повод для недовольства. Сегодня порошок, вчера шампунь, позавчера йогурт.
— Валентина Ивановна, этот порошок хорошо отстирывает, — спокойно ответила Дарья, не оборачиваясь.
— Да что ты понимаешь в экономии? — свекровь вздохнула театрально. — Вот у меня всегда все было рационально. И порошок недорогой, и результат отличный. А ты на всем экономить не хочешь.
Дарья крепче сжала половник. Они с Павлом неплохо зарабатывали, жили в ее двухкомнатной квартире, которую она купила еще до замужества. Но свекрови всегда было что критиковать.
— А зачем ты этот крем покупаешь? — Валентина Ивановна открыла холодильник и достала баночку дорогого увлажняющего крема. — За такие деньги можно было взять три обычных. Да еще в холодильнике держишь!
— Потому что так надо. Мне этот крем подходит, — Дарья выключила газ и повернулась к свекрови.
— Подходит! — фыркнула женщина. — В мое время мы обычным детским кремом пользовались, и ничего. А сейчас вы все деньги на ветер бросаете. Вот если бы я за хозяйством следила, такого расточительства не было бы.
Дарья молча разлила суп по тарелкам. Валентина Ивановна продолжала свои нравоучения, перебирая продукты в холодильнике.
— И молоко дорогое берешь, и сыр не тот. Я же говорила, какой лучше покупать. А ты все по-своему делаешь.
— Валентина Ивановна, обедать будете? — Дарья поставила тарелку на стол.
— Буду, конечно. Хоть суп-то нормально сварила, — свекровь села за стол. — А то иногда такое готовишь, что есть невозможно. Вот я бы научила тебя, как правильно борщ варить.
Дарья кивнула. Голова уже начинала болеть от привычных упреков.
Через час Валентина Ивановна наконец ушла, оставив после себя ощущение тяжести и усталости. Дарья прошла в гостиную и опустилась в кресло. Пальцы сами потянулись к вискам — массировать пульсирующую боль.
Тишина обволакивала квартиру, но напряжение никуда не исчезло. Дарья закрыла глаза и откинулась на спинку кресла. Каждый визит свекрови превращался в испытание. Критика сыпалась по любому поводу — от выбора продуктов до способа мытья посуды.
Дарья устала оправдываться и объяснять свои решения. Устала от постоянного напряжения и ожидания очередного замечания. В собственной квартире она больше не чувствовала покоя.
Головная боль усиливалась. Дарья встала и прошла в ванную. В зеркале отразилось усталое лицо — такое она видела все чаще после визитов Валентины Ивановны.
Вечером Павел переодевался в спальне, развешивая рубашку в шкафу. Дарья сидела на кровати, расчесывая волосы.
— Паша, нам нужно поговорить, — начала она осторожно.
— О чем? — муж повернулся к ней, снимая ремень.
— О твоей маме. Может, стоит договориться, чтобы она приходила только когда ты дома?
Павел рассмеялся и покачал головой:
— Дашка, ты что, ее боишься?
— Не боюсь, — Дарья отложила расческу. — Просто устала постоянно отбиваться от нападок. Каждый раз одно и то же — то порошок не тот, то продукты не те.
— Да брось ты, — Павел сел рядом на кровать. — Мама просто переживает за нас. Хочет помочь советом.
— Паша, это не советы. Это постоянные упреки и критика всего, что я делаю.
— Преувеличиваешь, — он пожал плечами. — Мама добрая, она же не со зла говорит.
Дарья вздохнула. Павел не видел проблемы или не хотел ее видеть. А она каждый день сталкивалась с недовольством свекрови.
Несколько дней спустя Павел вернулся с работы озабоченный. Дарья готовила ужин на кухне, когда он прошел к ней и облокотился на столешницу.
— Даш, мама звонила сегодня, — начал он серьезно.
— И что? — Дарья не оторвалась от сковороды.
— Жалуется на здоровье. Давление скачет, сердце болит. Говорит, страшно одной жить в таком возрасте.
Дарья повернулась к мужу. В его глазах читалась тревога.
— Понимаю, это неприятно, — сказала она мягко.
— Даш, а может, нам стоит к ней переехать? — Павел смотрел на жену выжидающе. — Ну временно. Пока она не поправится.
— К ней? — Дарья отставила сковороду. — Паша, у нас своя квартира.
— Ну да, но мама одна, а нам не сложно будет. У нее тоже двушка, места хватит.
Дарья молчала, обдумывая предложение. Жить под одной крышей с Валентиной Ивановной казалось невыносимым.
— Подумаю, — наконец ответила она.
На следующий день Павел снова завел разговор о переезде. Потом еще через день. Каждый раз он упоминал плохое самочувствие матери и ее страхи.
— Дашенька, ну что тебе стоит? — уговаривал он через неделю. — Мама совсем плохо себя чувствует. Вчера скорую вызывала.
— Серьезно? — встревожилась Дарья.
— Ага. Давление подскочило. Врач сказал, что нервничать нельзя, а она боится оставаться одна.
Дарья видела, как Павел переживает за мать. Его просьбы становились настойчивее с каждым днем.
— Хорошо, — сдалась она через две недели. — Переедем. Но ненадолго.
— Конечно, ненадолго! — обрадовался Павел и обнял жену. — Спасибо, Дашенька. Ты у меня золотая.
Сборы заняли несколько дней. Дарья складывала вещи с тяжелым сердцем. Понимала, что покидает свой уютный мир ради неопределенности.
Валентина Ивановна встретила их у порога с натянутой улыбкой.
— Ну наконец-то! Проходите, проходите. Дарья, как дела?
— Спасибо, нормально, — ответила Дарья, снимая пальто.
— Вот ваша комната, — свекровь провела их в небольшую спальню. — Кровать хорошая, шкаф вместительный. Думаю, вам будет удобно.
Дарья осмотрела комнату. Обстановка была старомодной, но чистой.
— А теперь о правилах, — продолжила Валентина Ивановна, усаживаясь на кровать. — Утром встаем в семь, завтракаем в половине восьмого. Ужин в семь вечера. Телевизор смотрим по очереди — сначала новости, потом мой сериал.
Дарья мысленно вздохнула. Так начинается ад, подумала она, слушая подробный список правил проживания.
— Хорошо, Валентина Ивановна, — кивнула Дарья.
Утром Дарья готовила завтрак на кухне. Валентина Ивановна сидела за столом. Наблюдала за каждым движением невестки.
— Яйца не так жаришь, — заметила она. — Нужно на меньшем огне, а то пересушишь.
— Хорошо, — Дарья убавила газ.
— И хлеб режешь толсто. Экономнее, тонкими ломтиками.
— Да, конечно.
— А масла много льешь. Вредно это.
Дарья молча готовила, выслушивая замечания. Завтрак превратился в урок домоводства.
— Кстати, — сказала Валентина Ивановна, — а твоя квартира что, пустует?
— Нет, я ее сдала, — ответила Дарья.
— А! — свекровь оживилась. — И сколько берешь?
— Двадцать пять тысяч в месяц.
— Двадцать пять! — Валентина Ивановна фыркнула. — Деньги из воздуха делаешь! Повезло тебе.
Дарья промолчала, доедая яичницу.
Месяц жизни в квартире свекрови превратился в испытание. Постоянные замечания, контроль каждого шага, недовольство по любому поводу. Дарья с трудом переносила атмосферу постоянной критики.
Валентина Ивановна придиралась к способу мытья посуды, выбору программ на стиральной машине, времени принятия душа. Каждый день приносил новые поводы для недовольства.
— Дарья, почему ты так долго моешься? — кричала свекровь из коридора. — Воду экономить нужно!
— Дарья, почему мусор не вынесла? Я же говорила вечером выносить!
— Дарья, опять не так утюг держишь! Показать, как правильно?
К концу месяца Дарья еле сдерживалась, чтобы не сорваться. Напряжение накапливалось, и она понимала, что долго так жить не сможет.
В день получения арендной платы Дарья поехала к съемщикам своей квартиры. Молодая пара традиционно передала ей конверт с деньгами.
— Спасибо, все в порядке с квартирой? — спросила Дарья.
— Да, все отлично. Нам очень нравится, — ответила девушка.
Дарья вернулась к Валентине Ивановне уже вечером. В коридоре она снимала туфли, когда из спальни вышел Павел.
— Привет, — поздоровался он. — Деньги забрала?
— Да, — кивнула Дарья, вешая сумку на крючок.
Павел подошел к ней и без спроса порылся в сумке, доставая конверт с деньгами.
— Что ты делаешь? — опешила Дарья.
— Деньги за аренду твоей квартиры будем отдавать маме, — спокойно сказал Павел.
— Что? — Дарья не поверила своим ушам. — Паша, это мои деньги!
— Наши, — поправил муж. — А живем мы у мамы, значит, справедливо, если будем ей помогать.
— Но мы сюда переехали по твоей просьбе! — возмутилась Дарья. — Я не хотела!
— Даш, не кричи. Мама услышит.
— Пусть услышит! — голос Дарьи сорвался. — Я не соглашалась содержать твою мать!
— Тихо! — шикнул Павел. — Ты вообще в своем уме? Мы у нее живем, она нас кормит, а ты возмущаешься!
— Кормит? — Дарья не могла поверить услышанному. — Я сама готовлю, сама покупаю продукты!
— Ну и что? Квартира-то ее!
На крики из кухни вышла Валентина Ивановна в домашнем халате.
— Что тут происходит? — спросила она, делая невинные глаза.
— Дарья возмущается, что деньги тебе пойдут, — сказал Павел.
— Да что ты, сынок, — свекровь всплеснула руками. — Неужели Даша такая жадная? Мы ведь тебя кормим, поим, крышу над головой даем.
— Я готовлю сама! — воскликнула Дарья. — И продукты покупаю сама!
— А за газ кто платит? Свет? Вода? — ехидно спросила Валентина Ивановна. — Или ты думаешь, это все бесплатно?
— Вы нас сюда заманили! — не выдержала Дарья. — Притворились больной!
— Дарья! — одернул ее Павел. — Как ты смеешь так говорить с мамой?
— Ничего, сынок, — сказала свекровь сладким голосом. — Видно, девочка избалованная. Привыкла только брать, а отдавать не хочет.
Дарья вырвала конверт из рук мужа и направилась к выходу.
— Куда ты? — окликнул ее Павел.
— К маме! — бросила Дарья и хлопнула дверью.
У родителей Дарья плакала и рассказывала о случившемся. Мать обнимала дочь и гладила по голове. Она осторожно спросила:
— Дашенька, а может, стоит просто развестись? Зачем тебе такая жизнь?
Дарья подняла голову. Посмотрела на мать сквозь слезы.
— Наверное, ты права, мам. Лучше развестись.
Вскоре Дарья приехала за своими вещами. Ее окружили уже в коридоре.
— Пришла извиняться? — спросил муж.
— Пришла за вещами, — спокойно ответила Дарья, проходя в спальню.
— Ты что, совсем ума лишилась? — возмутилась Валентина Ивановна. — Из-за каких-то копеек семью разрушаешь!
— Эгоистка, — добавил Павел. — Думаешь только о себе.
Дарья молча складывала одежду в сумки. Они продолжали ее отчитывать, но она больше не реагировала на упреки.
— Между прочим, я уже подала на развод, — сказала Дарья, закрывая последнюю сумку.
— Что? — опешил Павел.
— Развожусь с тобой. Устала от этого цирка.
Валентина Ивановна открыла рот, но Дарья уже направилась к выходу.
— Дарья, ты еще пожал… — начала свекровь, но осеклась.
Дарья вышла из квартиры, не оглядываясь. Впереди была неопределенность, но за спиной осталась клетка, из которой она наконец освободилась.
Три месяца спустя Дарья поднималась по лестнице к своей квартире. Арендаторы уже освободили жилье, и она снова была дома. Одна, но счастливая. В тишине собственного дома не было места чужой критике и упрекам. Здесь можно было дышать полной грудью и жить так, как хочется.
