— Валер, что-то тут не так, — Катя остановилась посреди гостиной, оглядывая комнату.
— В смысле? — муж как раз затаскивал последний чемодан. — Вроде чисто, прибрано.
— Вот именно что слишком чисто. Мама твоя когда приходила цветы поливать, только пыль вытирала. А тут… — Катя подошла к серванту. — Смотри, ваза не там стоит. Я её всегда на второй полке держала, а она на третьей. И вообще, весь сервант по-другому расставлен.
Валерий пожал плечами:
— Может, мама протирала и переставила?
— Нет, тут что-то другое, — Катя прошла на кухню. — Так, а это что такое? Подставка для ножей всегда стояла возле плиты, а теперь у окна. И… — она открыла шкафчик, — где моя старая сковородка? Та, с деревянной ручкой?
— Может, мама забрала? Она говорила, что ей такая нужна.
— Валера, твоя мама никогда ничего не взяла бы без спроса, — Катя нахмурилась. — И вообще, помнишь, как мы перед отъездом пароль на вайфай меняли? Специально простой поставили, чтобы маме удобно было, если захочет с планшета фильм посмотреть?
Она достала телефон:
— Смотри, не подключается. Пароль другой.
Валерий озадаченно почесал затылок:
— Странно это всё.
— Очень странно, — Катя решительно направилась к выходу. — Пойду к Клавдии зайду, может, она что заметила. Всё-таки дверь в дверь живём.
— Катюша, с приездом! — Клавдия, соседка лет шестидесяти, заулыбалась, открыв дверь. — А я слышу, возитесь там. Как отдохнули?
— Клавдия Петровна, спасибо, хорошо отдохнули. Вот вернулись, а у нас дома что-то… не пойму. Вы не замечали ничего странного, пока нас не было? Шума необычного или людей посторонних?
Соседка вдруг перестала улыбаться:
— Ой, Катя. Проходи, чайку попьем, поговорим.
Через пять минут они сидели на кухне, и Клавдия рассказывала: — Я сначала не придала значения. Надежда Романовна приходила, цветы поливала. А потом смотрю — то одни молодые заходят, то другие. Я даже записывать начала. Двадцатого декабря первые приехали, парень с девушкой, с чемоданами. На два дня всего. Потом семья какая-то: мама, папа, двое детишек. Эти дольше жили, дней пять. А перед Новым годом вообще…
— Что перед Новым годом? — Катя замерла с чашкой в руках.
— Компания шумная заселилась, человек шесть. Музыка грохотала, смех, крики. Я в два часа ночи не выдержала, вышла. А там твоя свекровь стоит, ключи забирает у каких-то молодых ребят. Я спросила: «Надежда Романовна, что происходит?» А она мне: «Клавочка, ничего страшного, просто знакомые остановились». Только какие знакомые, если она их первый раз видит?
Катя поставила чашку:
— То есть, мама Валеры квартиру сдавала?
— Выходит, что так. Я потом специально в окно смотрела. За месяц человек двадцать разных перебывало. И все с сумками, с чемоданами. Как в гостинице.
Катя вернулась домой расстроенная и злая. Валерий сидел за ноутбуком:
— Представляешь, в роутере история просмотров осталась. Тут столько разных устройств подключалось! Айфоны, планшеты, ноутбуки. И это не мамины.
— Валера, твоя мама нашу квартиру сдавала. Посуточно. Пока мы отдыхали.
— Как это — сдавала?
— А вот так. Клавдия Петровна всё рассказала. Тут целый месяц люди жили. Чужие, незнакомые. А в новогоднюю ночь вообще какая-то компания гуляла.
Валерий захлопнул ноутбук:
— Поехали к маме. Сейчас же.
Надежда Романовна открыла дверь и ахнула:
— Валера? Катенька? Вы же завтра должны были…
— Мама, нам надо поговорить, — Валерий прошел в квартиру. — Ты что творила весь месяц?
— В каком смысле? — Надежда Романовна попыталась сделать удивленное лицо.
— В прямом. Ты нашу квартиру посторонним людям сдавала?
— Валера, ну какие же они посторонние? Все приличные люди, по объявлению приходили. Я старая, мне деньги нужны. А ваша квартира все равно пустая стояла.
— По какому еще объявлению?
— На сайте недвижимости разместила. Все честь по чести: с документами, с предоплатой.
— Мама! — Валерий повысил голос. — Мы тебе ключи доверили цветы поливать. А ты устроила там гостиницу! Чужих людей пускала! У нас вещи пропали, между прочим.
— Какие вещи? — испугалась Надежда Романовна. — Квартира сына тоже немножко моя. Вот и решила распорядиться по-хозяйски
— Сковородка старая пропала, — вмешалась Катя. — И вообще, всё переставлено. А если бы не только сковородку украли? У нас там ценные вещи были.
— Я всё проверяла! Когда люди уезжали, каждый раз осматривала квартиру. Всё же хорошо, чисто, прибрано.
— А то, что пароль на вайфае сменили? А то, что в новогоднюю ночь какие-то хулиганы музыку на всю громкость включали? Это тоже нормально? — Катя начала заводиться.
— Надежда Романовна, вы хоть понимаете, что так нельзя? — она старалась говорить спокойно. — Мы вам доверяли. А вы?
— А что я? — вдруг разозлилась свекровь. — Что я такого сделала? Да, сдавала квартиру. Деньги нужны были. Жить на что-то надо же! У вас же пустая квартира стоит, а у меня пенсия маленькая. Вот и решила совместить.
— Мама, — Валерий устало сел на диван, — если тебе деньги нужны были, почему не сказала? Я бы помог.
— Не хочу я на шее у детей сидеть, — Надежда Романовна отвернулась к окну. — Сама справлюсь.
— И как справилась? — Валерий встал. — Пустила в нашу квартиру непонятно кого. А если бы что случилось? Пожар? Или соседей затопили бы? А если бы украли что-то серьезное?
— Валера, ну перестань, — Надежда Романовна попыталась взять сына за руку. — Ничего же не случилось.
— Не случилось? А доверие? Его ты не украла?
— Валера! — возмутилась Надежда Романовна. — Что значит украла? Я же как лучше хотела. И потом, все прилично было. Я каждого жильца проверяла, паспорт требовала. Предоплату брала.
— Паспорт она требовала, — Катя покачала головой. — А если бы паспорт поддельный оказался? Вы об этом подумали? Сейчас такие времена, Надежда Романовна, что никому верить нельзя.
— Вот именно, — подхватил Валерий. — А ты чужих людей в квартиру пускала. Мама, ну вот объясни, как тебе такое в голову пришло?
— По телевизору показывали передачу, — Надежда Романовна присела на краешек кресла. — Про то, как пенсионеры дополнительно зарабатывают. Одни вещи на рынке продают, другие по объявлениям уборкой подрабатывают. А одна женщина рассказывала, как сдает квартиру дочери, пока та в отпуске. Вот я и подумала.
— Что подумала? Что раз по телевизору показали, значит можно? — Валерий нервно прошелся по комнате. — А спросить нас? Посоветоваться?
— Я боялась, что вы запретите.
— Конечно запретили бы! — воскликнула Катя. — Надежда Романовна, вы хоть представляете, что могло случиться? Сейчас столько историй, когда квартиры обворовывают. Или того хуже — люди специально снимают жилье, чтобы всякие незаконные дела проворачивать.
— Катя права, — кивнул Валерий. — Мама, ты хоть понимаешь, что мы могли крупно пострадать? И дело не в сковородке. А если бы эти твои квартиранты что-то запрещенное в доме хранили? Кто бы отвечал? Мы с Катей! Потому что квартира наша!
Надежда Романовна заплакала:
— Я же не хотела ничего плохого. Просто денег не хватает. Коммуналка растет, лекарства дорожают. А тут такая возможность заработать. Думала, никто и не узнает.
— Не узнает? — Катя усмехнулась. — А вы думали, мы не заметим, что в квартире жили посторонние? Что вещи на других местах стоят? Что пароль на интернете другой?
— Я все собиралась обратно переставить, — виновато произнесла свекровь. — Но не успела. Думала, завтра приду, до вашего приезда порядок наведу.
— А сковородку мою вы тоже собирались вернуть?
— Какую сковородку? — Надежда Романовна растерянно заморгала. — А, ту, старую? Так она в кладовке стоит. Я ее убрала, чтобы место не занимала. Вы же ей не пользуетесь.
— Дело не в сковородке! — Валерий стукнул кулаком по столу. — Дело в том, что ты, мама, нас обманула. Мы тебе доверяли, а ты…
— Сынок, прости, — Надежда Романовна вытерла слезы. — Я правда не подумала. Только знаешь, что самое обидное? Что ты говоришь — помог бы. А я не хочу помощи. Я хочу сама. Чтобы не просить, не занимать. Чтобы свои деньги были.
— Мама, но не таким же способом! Нельзя рисковать чужим имуществом ради денег.
— Это не чужое, — тихо сказала Надежда Романовна. — Ты мой сын. Я думала, раз твоя квартира, значит, и моя немножко.
Валерий покачал головой:
— Нет, мама. Квартира наша с Катей. И распоряжаться ею можем только мы. А ты поступила некрасиво. Нехорошо поступила.
— Я знаю, — Надежда Романовна опустила голову. — Простите меня. Больше такого не повторится.
Катя с Валерием вернулись домой молча. Всю дорогу не проронили ни слова. Только дома Катя сказала:
— Надо всю квартиру проверить. Мало ли что еще пропало или сломано.
Они обошли все комнаты, заглянули в каждый шкаф, осмотрели технику. Вроде все было на месте, если не считать переставленных вещей.
— Слушай, а куда делась та фотография, которая на стене висела? — вдруг спросил Валерий. — Наша, со свадьбы?
— А ведь точно, — Катя огляделась. — Нет фотографии.
Они нашли снимок в кладовке, задвинутый за коробки.
— Ну конечно, — Катя повесила фотографию на место. — Кому приятно жить в квартире, где на тебя смотрят чужие люди со свадебной фотографии?
— Знаешь, что больше всего обидно? — Валерий сел на диван. — Что мама даже не понимает, что сделала что-то плохое. Для нее это просто способ заработать.
— А сколько она вообще заработала? — спросила Катя.
— Не спросил. Да какая разница? Хоть миллион, хоть копейки — нельзя так поступать.
Через неделю позвонила Клавдия Петровна: — Катя, тут такое дело. Надежда Романовна приходила.
— К нам?
— Нет, ко мне. Плакала. Говорит, что не знает, как теперь с вами отношения налаживать. Стыдно ей.
— Пусть стыдно будет, — отрезала Катя. — Мы ей доверяли.
— Да я понимаю. Но знаешь, она ведь правда в сложном положении. Рассказывала, что пенсии едва на коммуналку хватает. А просить помощи гордость не позволяет.
— У сына можно и нужно просить, — возразила Катя. — Валера никогда не отказывал.
— А ты вспомни себя в ее возрасте, — мягко сказала Клавдия Петровна. — Хотела бы у детей на шее сидеть? Она же всю жизнь сама справлялась, Валеру одна подняла. А тут на старости лет побираться?
Катя вздохнула: — Ну не таким же способом зарабатывать.
— Конечно, не таким. Но ты ее пойми — она не со зла. Просто выход искала. Неправильный, конечно. Но от безысходности.
Вечером Катя пересказала этот разговор мужу.
— Может, нам с мамой поговорить? — предложила она. — Найти какой-то выход. Чтобы и ей не унизительно было, и нам спокойно.
— Какой выход? — буркнул Валерий.
— Не знаю. Может, будем ей регулярно помогать? Или работу какую-нибудь найдем? Она же еще бодрая, активная.
— Главное, чтобы эта активность не в нашу квартиру была направлена, — проворчал Валерий, но уже мягче.
На следующий день они снова поехали к Надежде Романовне. Та открыла дверь и удивленно замерла на пороге.
— Мама, можно войти? — спросил Валерий.
— Конечно, конечно, — засуетилась Надежда Романовна. — Проходите. Я как раз чай поставила.
Они сели за стол. Надежда Романовна молча разлила чай.
— Мам, мы поговорить пришли, — начал Валерий. — Спокойно поговорить.
— Сынок, я все понимаю, — Надежда Романовна подняла на него глаза. — Я очень виновата. И перед тобой, и перед Катей.
— Мы не ругаться пришли, — сказала Катя. — Мы хотим понять, как вам помочь.
— Помочь? — Надежда Романовна растерялась. — Не надо мне помогать. Я сама.
— Мама, — Валерий накрыл ее руку своей. — Ну хватит уже этого «сама». Ты не одна. У тебя есть мы.
— Вот именно, — подхватила Катя. — Давайте подумаем вместе. Сколько вам на жизнь не хватает?
— Да как сказать, — Надежда Романовна замялась. — Пенсия двенадцать тысяч. Шесть за квартиру плачу. А остальное — на еду, на лекарства. В этом месяце вон за свет много накрутили, почти две тысячи. Откуда брать?
— И поэтому вы решили квартиру сдавать? — спросила Катя. — А сколько получилось заработать?
— Сорок две тысячи, — Надежда Романовна достала из серванта конверт. — Вот, все здесь. Я ничего не потратила. Думала, если узнаете, отдам.
Валерий взял конверт:
— И что, эти деньги стоили того, чтобы рисковать? Чтобы обманывать?
— Нет, конечно, — Надежда Романовна опустила голову. — Я каждый день как на иголках сидела. Все боялась, что что-нибудь случится. Ночами не спала, когда эти, новогодние, музыку включали. А вдруг соседи полицию вызовут? А вдруг что-то сломают?
— Надежда Романовна, — Катя придвинулась ближе. — А давайте мы с Валерой будем вам каждый месяц помогать? Тысяч десять-пятнадцать? Чтобы на жизнь хватало?
— Нет! — свекровь даже отшатнулась. — Не возьму! Я не нищенка!
— Мама, — Валерий повысил голос. — Прекрати! Что за глупая гордость? Я твой сын. Я хочу тебе помогать. Имею право?
— А я имею право отказаться, — упрямо сказала Надежда Романовна.
— Хорошо, — Катя встала. — Тогда давайте по-другому. Валера, помнишь, мы говорили, что нужно бы документы разобрать? Все эти старые квитанции, договоры? Может, мама этим займется? За плату, конечно.
Валерий удивленно посмотрел на жену, потом понял:
— Точно! Мам, у нас в гараже еще куча старых вещей. Разобрать бы, выкинуть что не нужно. И вообще, по дому много работы. Будешь нам помогать? Мы заплатим.
— Это другое дело, — оживилась Надежда Романовна. — Это я могу. А то сижу целыми днями, телевизор смотрю. С ума можно сойти.
— Значит, договорились? — улыбнулась Катя. — Будете нам помогать, а мы вам платить?
— А вы правда меня простили? — вдруг тихо спросила свекровь.
— Простили, — кивнул Валерий. — Но ключи больше не дадим. Даже не проси.
— И правильно, — вздохнула Надежда Романовна. — Не заслужила я такого доверия.
Через месяц в их квартире все вещи стояли на своих местах. Старая сковородка вернулась на полку. На стене висела свадебная фотография. А Надежда Романовна три раза в неделю приходила помогать по дому — гладить белье, перебирать документы, готовить обеды. И теперь у нее хватало денег и на коммуналку, и на лекарства.
А когда Катя с Валерием снова собрались в отпуск, ключи они оставили соседке Клавдии. На всякий случай.
