Марина закрыла глаза и глубоко вдохнула. За окном июльское солнце нещадно палило асфальт, а в квартире работал кондиционер на полную мощность. Дмитрий сидел на диване с телефоном у уха, кивал и что-то тихо отвечал матери. Разговоры с Людмилой Петровной всегда затягивались минут на двадцать, не меньше.
— Да, мам, всё хорошо… Ага… Конечно… — бормотал муж, листая новости на планшете одной рукой.
Марина продолжала резать овощи для салата, прислушиваясь к разговору краем уха. Свекровь звонила каждый вечер ровно в семь, словно по расписанию. Обычно спрашивала про работу Дмитрия, про здоровье, про планы на выходные.
— Как дела у Алёны? — донёсся из трубки знакомый голос свекрови.
Нож замер в руках Марины. Она медленно обернулась к мужу.
— У Марины всё отлично, мам, — поправил Дмитрий, не отрывая глаз от экрана.
— Ах да, конечно, Марины. Извини, оговорилась.
Марина нахмурилась. Алёна… Это же имя бывшей девушки Дмитрия. Той самой, с которой муж встречался три года до их знакомства. Марина помнила эту историю — Людмила Петровна очень любила Алёну, постоянно хвалила, говорила, что та идеально подходит сыну.
Наверное, действительно оговорилась. В конце концов, Людмила Петровна уже не молодая, ей шестьдесят восемь. Может, правда путается.
Неделя прошла как обычно. Дмитрий задерживался на работе, Марина готовила ужин и ждала его домой. Вечером снова зазвонил телефон.
— Мам, привет… Да, нормально… Жарко очень… — Дмитрий устало опустился в кресло.
Марина включила чайник и достала печенье. Хотелось просто посидеть вместе, обсудить день, поделиться новостями с работы.
— Мама спрашивает, как дела у Алёны, — сообщил Дмитрий, убрав телефон.
Марина застыла с чашкой в руках.
— У кого?
— У тебя. Мама спрашивает, как у тебя дела.
— Дмитрий, твоя мать назвала меня Алёной.
Муж пожал плечами и потянулся за печеньем.
— Да брось ты. Просто оговорилась. Не придирайся к каждому слову.
— Это уже второй раз за неделю.
— И что? Людей иногда путают. Ничего страшного.
Марина хотела возразить, но Дмитрий уже включил телевизор и переключился на новости. Разговор был окончен.
На следующий день ситуация повторилась. И через день тоже. Людмила Петровна словно специально произносила это имя, каждый раз с такой интонацией, будто проверяла реакцию.
— Дима, может, серьёзно поговоришь с мамой? — попросила Марина за завтраком. — Это уже не смешно.
— Да ты что, в самом деле? — Дмитрий недовольно поднял глаза от тарелки. — Мама пожилая женщина, она просто путается. Алёна была со мной три года, понятно, что привыкла к этому имени.
— Но мы женаты уже полтора года!
— Ну и что? Возраст берёт своё. Не будь такой мелочной.
Марина сжала челюсти. Мелочной? Её каждый день называют чужим именем, а это мелочи?
— Слушай, а может, ты просто ревнуешь? — продолжил Дмитрий, намазывая масло на хлеб. — К бывшей девушке ревнуешь? Это же глупо.
— Я не ревную. Меня просто раздражает, что твоя мать не может запомнить моё имя.
— Может, конечно. Просто не хочет лишний раз напрягаться. И вообще, не делай из мухи слона.
После этого разговора Марина замолчала. Но каждый звонок свекрови превращался в пытку. Людмила Петровна звонила и спрашивала про Алёну. Дмитрий поправлял, но как-то вяло, без раздражения. Словно это действительно мелочь, недостойная внимания.
— А Алёна хорошо готовить умеет? — поинтересовалась свекровь как-то вечером.
— Марина, мам. Её зовут Марина.
— Ах да, конечно. Алёна просто лучше готовила. Помнишь, какие пельмени лепила?
Марина выпустила из рук тарелку. Та со звоном разбилась о кафельный пол кухни.
— Что случилось? — Дмитрий обернулся.
— Ничего. Просто уронила.
Но ничего это не было. Людмила Петровна определённо делала это специально. Ни разу за полтора года Марина не слышала, чтобы свекровь перепутала чьё-то ещё имя. Людмила Петровна прекрасно помнила имена соседей, коллег Дмитрия, даже кличку собаки из соседнего подъезда. Но почему-то имя невестки никак не могла запомнить.
— Что думает по этому поводу Алёна? — спросила свекровь на следующий день, когда речь зашла о планах на отпуск.
Марина встала и вышла на балкон. Руки дрожали от злости. Во дворе играли дети, где-то лаяла собака, пахло шашлыком с соседнего балкона. Обычный летний вечер, а внутри всё кипело.
— Марина расстроилась? — услышала голос мужа за спиной.
— Нет. Всё прекрасно.
— Да ладно тебе. Мама не специально.
— Конечно, не специально. Просто случайно каждый божий день называет меня именем твоей бывшей.
— Не каждый день.
— Почти каждый. И ты это прекрасно знаешь.
Дмитрий вздохнул и потёр лоб.
— Хорошо, я поговорю с мамой. Скажу, чтобы была внимательнее.
Но разговор этот, видимо, не состоялся. Или не принёс результатов. Людмила Петровна продолжала звонить и спрашивать про Алёну. И с каждым разом становилось всё хуже.
— А помнишь, как Алёна цветы выращивала на подоконнике? — мечтательно говорила свекровь. — Такая хозяйственная была девочка.
Марина стиснула зубы. Цветы на подоконнике? У самой Марины три горшка с фиалками стояли в гостиной, но Людмила Петровна этого словно не замечала.
— Мам, хватит про Алёну, — наконец не выдержал Дмитрий.
— А что? Просто вспомнила. Хорошая была девочка. Жаль, что у вас не сложилось.
Марина выскочила из комнаты и заперлась в ванной. Ей хотелось кричать, бить посуду, рвать что-нибудь в клочья. Вместо этого плеснула холодной водой на лицо и долго смотрела на своё отражение в зеркале.
Что происходит? Почему она позволяет этой женщине так с собой обращаться? И почему муж не видит проблемы?
Через десять минут Марина вернулась в комнату. Дмитрий сидел с виноватым лицом.
— Извини. Я поговорю с мамой серьёзно.
— Когда?
— Завтра. Обязательно завтра.
Но завтра превратилось в послезавтра, а потом в следующую неделю. Дмитрий явно тянул время, надеясь, что Марина забудет или успокоится. Но Марина не забывала. Наоборот, с каждым днём раздражение росло.
— Как дела у Алёны на работе? — поинтересовалась Людмила Петровна в очередной раз.
На этот раз Дмитрий даже не поправил. Просто ответил, что всё хорошо, и переключился на другую тему.
Марина встала и подошла к мужу вплотную.
— Почему ты не поправил?
— А? Что поправил?
— Твоя мать назвала меня Алёной. Ты не поправил.
— Да какая разница… Она поняла, что речь о тебе.
— Какая разница?! — голос Марины сорвался на крик.
— Тише ты! Соседи услышат.
— Пусть слышат! Меня уже месяц называют чужим именем, а мой собственный муж делает вид, что это нормально!
— Не ори. Мы же взрослые люди.
— Взрослые? Тогда веди себя как взрослый! Защити жену!
Дмитрий отвернулся к окну. На улице стемнело, в квартирах напротив зажигались огни. Где-то там люди ужинали, смотрели телевизор, говорили друг с другом по именам. Нормальными именами.
— Ты преувеличиваешь, — тихо сказал муж.
— Я ничего не преувеличиваю. Твоя мать не уважает меня. И ты тоже не уважаешь.
— При чём здесь уважение? Просто имя перепутала.
— Каждый день, Дмитрий! Каждый божий день!
— Не каждый…
— Почти каждый! И ты это знаешь!
Разговор снова зашёл в тупик. Дмитрий замкнулся, а Марина почувствовала себя совершенно одинокой. Словно боролась с ветряными мельницами, а рядом не было ни одного союзника.
На следующей неделе Марина решила проверить свои подозрения. Людмила Петровна пригласила их в гости на воскресный обед. Марина согласилась, хотя обычно старалась избегать этих встреч.
Свекровь встретила их с улыбкой, расцеловала Дмитрия и слегка кивнула Марине.
— Проходите, проходите. Стол уже накрыт.
В квартире пахло жареной курицей и укропом. На столе стояли тарелки, салатники, графин с компотом. Всё как обычно.
— Алёна, садись вот сюда, — указала Людмила Петровна на стул напротив себя.
Марина замерла. Это было сказано так естественно, словно свекровь действительно не замечала подмены.
— Мам, её зовут Марина, — устало сказал Дмитрий.
— Ах да, конечно. Извини, дорогая.
Но в глазах Людмилы Петровны мелькнула какая-то искорка. Довольная, хитрая искорка. Марина это заметила и поняла: всё было правильно. Никакого старческого склероза. Никаких случайных оговорок. Людмила Петровна делала это осознанно.
Обед прошёл в напряжённой атмосфере. Свекровь рассказывала о соседях, называя всех правильными именами. Вспоминала коллег Дмитрия — тоже без единой ошибки. Говорила о продавщице из магазина, о слесаре, который чинил кран, о почтальоне. Всех помнила идеально.
Но когда речь заходила о Марине, снова звучало: Алёна.
— Алёна, добавки хочешь?
— Алёна, попробуй салат, очень вкусный.
— А что думает Алёна о новых соседях?
И каждый раз Дмитрий поправлял, но всё менее уверенно. Словно сам начинал сомневаться в том, как зовут его жену.
К концу обеда Марина была готова взорваться. Руки тряслись, лицо горело. Хотелось встать и сказать всё, что думает об этой милой пожилой женщине. Но Марина сдерживалась. Пока сдерживалась.
— Спасибо за обед, Людмила Петровна, — сказала Марина, вставая из-за стола.
— Пожалуйста, Алёна. Приходите ещё.
На этот раз Дмитрий промолчал.
По дороге домой Марина молчала. Планировала, как поступить дальше. Терпеть больше не собиралась. Хватит.
Через неделю Людмила Петровна позвонила и пригласила их на воскресный ужин. В голосе свекрови слышались медовые нотки.
— Димочка, приезжайте в воскресенье. Приготовлю ваши любимые котлеты. И Алёну приглашаю, конечно.
Марина стояла рядом и всё слышала. Дмитрий покосился на жену и быстро поправил:
— Марину, мам. Марину приглашаешь.
— Ах да, конечно. Оговорилась опять.
После того как муж положил трубку, Марина сказала:
— Я поеду.
— Правда? — Дмитрий удивился. — А ты же не любишь к маме ездить.
— На этот раз поеду. Хочу убедиться в одной вещи.
Всю неделю Марина обдумывала стратегию. Решила не провоцировать конфликт, но внимательно наблюдать. Если Людмила Петровна действительно делает это специально, то обязательно проколется.
В воскресенье утром Марина тщательно оделась. Выбрала красивое платье, аккуратно уложила волосы, даже духи нанесла. Если предстоит битва, то нужно выглядеть достойно.
— Ты сегодня особенно красивая, — заметил Дмитрий по дороге к матери.
— Спасибо.
— Только не устраивай сцен, хорошо? Мама старается, готовит.
Марина промолчала. Посмотрим, кто будет устраивать сцены.
Людмила Петровна встретила их у порога в нарядном халате и с улыбкой. Обняла сына, Марине кивнула.
— Проходите, дорогие. Стол почти готов.
В квартире витал аромат жареного мяса и овощей. На столе уже стояли закуски, салаты, красиво нарезанный хлеб. Людмила Петровна явно постаралась.
— Алёна, садись вот здесь, рядом с Димой, — указала свекровь на стул.
Дмитрий поморщился, но промолчал. Марина заметила это и отложила в памяти.
— Меня зовут Марина, Людмила Петровна, — спокойно сказала Марина, садясь на указанное место.
— Ах да, извини. Старые привычки.
Ужин начался мирно. Людмила Петровна рассказывала новости, расспрашивала Дмитрия о работе. Марина слушала и ждала. Интуиция подсказывала, что главное впереди.
— А как дела на твоей работе, дорогая? — обратилась свекровь к Марине.
— Хорошо. Получила премию на прошлой неделе.
— Молодец. Алёна всегда была трудолюбивой.
Марина сжала вилку в руке. Дмитрий кашлянул.
— Мам, это Марина получила премию.
— Да-да, конечно. Просто вспомнила, как Алёна тоже премии получала. Хорошая была девочка.
Атмосфера за столом стала напряжённой. Марина молча жевала котлету и считала до десяти. Один, два, три…
Через полчаса в дверь позвонили. Людмила Петровна поднялась открывать.
— Ой, Валентина Ивановна! Заходите, заходите! Как раз сын с невесткой приехали.
В квартиру вошла соседка — полная женщина лет шестидесяти в домашнем халате.
— Извините, что беспокою. Просто хотела соль одолжить.
— Конечно! Садитесь к нам, чай попьём.
Валентина Ивановна робко присела на край стула и огляделась.
— А вот Алёна у нас такая хозяйственная, всё умеет, — сказала Людмила Петровна, наливая соседке чай. — Посмотрите, какая красивая. И готовит отлично.
При этом свекровь смотрела прямо на Марину с лёгкой усмешкой в глазах. Демонстративно, вызывающе.
Марина почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Последняя надежда на то, что это недоразумение. Людмила Петровна делала это специально, получая удовольствие от унижения невестки.
Дмитрий сидел молча, даже не пытаясь поправить мать. Равнодушно жевал котлету, словно ничего не происходило.
— Людмила Петровна, — тихо, но отчётливо произнесла Марина, — меня зовут Марина. МА-РИ-НА!
Свекровь подняла брови с невинным видом.
— Да что ты, дорогая…
— И если вы ещё хоть раз назовёте меня именем бывшей девушки вашего сына, — Марина резко встала из-за стола, — я напомню вам это так, что до конца жизни не забудете!
Воцарилась гробовая тишина. Валентина Ивановна испуганно жалась к стене. Дмитрий с открытым ртом смотрел на жену. Людмила Петровна изобразила на лице оскорблённую невинность.
— Марина, ты что творишь? — наконец нашёл голос муж.
— Я полтора года терпела эти случайные оговорки! — не дав никому вставить слово, продолжила Марина. — Но сегодня стало окончательно ясно, что вы, Людмила Петровна, делаете это нарочно! Получаете удовольствие от того, что унижаете меня!
— Какое унижение… — начала свекровь слабым голосом.
— Молчать! — рявкнула Марина. — Вы прекрасно помните имена всех соседей, продавцов, почтальонов! Но имя невестки забываете каждый день! Думаете, я дура?
Людмила Петровна побледнела. Маска милой пожилой женщины начала сползать.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? — зашипела свекровь. — В моём доме!
— В вашем доме я терплю неуважение! А мой муж делает вид, что ничего не происходит!
Марина схватила сумку с кресла.
— Дима, когда решишь, кто тебе дороже — жена или мамочкины игры, тогда и поговорим!
Дверь захлопнулась с такой силой, что задрожали стёкла. Марина быстро спустилась по лестнице, не дожидаясь лифта. Руки тряслись, сердце колотилось, но внутри разливалось удивительное облегчение.
Наконец-то сказала всё, что думает.
На улице Марина глубоко вдохнула летний воздух. Солнце клонилось к закату, во дворе играли дети, где-то пахло шашлыком. Обычный воскресный вечер. А в жизни Марины произошёл переворот.
Телефон завибрировал. Сообщение от Дмитрия: «Ты совсем обалдела? Приезжай немедленно извиняться!»
Марина удалила сообщение, не отвечая. Извиняться будет кто угодно, но не она. Пора мужу понять, что у него есть жена. И эту жену зовут Марина.
