Суббота началась как обычно. Света проснулась в половине восьмого, хотя будильник не ставила — тело само помнило рабочий режим. Рядом похрапывал Игорь, раскинувшись на три четверти кровати. Она осторожно выбралась из-под одеяла, натянула халат и пошла на кухню.
За окном моросил мартовский дождь. Света включила чайник, достала из холодильника миску с горохом. Вчера она специально замочила его на ночь — Игорь опять намекал, что неплохо бы в выходные сварить гороховый суп. Тот самый. Как у его мамы.
Света вздохнула, высыпая горох в кастрюлю. Четыре года замужества, и она до сих пор не могла приготовить этот чертов суп так, как надо. То горох не доваривался, то копченые ребрышки оказывались жесткими, то говядина была порезана «неправильно» — крупно, хотя она резала точно такими же кусками, как свекровь.
— Ты чего так рано встала? — Игорь появился на пороге кухни, потягиваясь. Футболка задралась, обнажая живот, который за последний год заметно округлился.
— Суп варю, — коротко ответила Света, помешивая горох.
— А-а, — лицо Игоря просветлело. — Гороховый?
— Угу.
Он подошел сзади, обнял за талию, ткнулся носом в шею.
— Ты лучшая, — пробормотал он. — Может, сегодня получится как у мамы?
Света почувствовала, как напряглись плечи. «Как у мамы». Вечное «как у мамы». Она молча продолжала помешивать, и Игорь, не уловив перемены в настроении, отошел к холодильнику за молоком.
— Только смотри, чтоб горох хорошо разварился, — бросил он через плечо. — А то в прошлый раз он какой-то жёсткий был.
Света сжала половник. Промолчала.
— И копченостей побольше клади, — продолжал Игорь, наливая молоко в кружку. — У мамы там всегда мяса много, понимаешь? Не жалеет.
— Я тоже не жалею, — тихо произнесла Света.
— Ну да, конечно, — кивнул Игорь, не слыша напряжения в её голосе. — Просто у неё как-то по-другому получается. Наваристее, что ли.
Он ушел в комнату с кружкой, включил телевизор. Света осталась на кухне одна, глядя на бурлящую воду. Горох медленно разваривался, превращая прозрачный бульон в мутную жижу. Она добавила копченые ребрышки, которые купила вчера на рынке, специально выбирая самые мясистые. Потом — говядину, морковь, лук. Посолила, поперчила. Сделала всё точно так же, как в прошлый раз. И в позапрошлый. И всегда одинаково — «не то».
Пока суп варился, она принялась за уборку. Пропылесосила ковер в гостиной, вытерла пыль с полок, поменяла постельное белье. Игорь сидел на диване, листал телефон, иногда ржал над мемами и показывал ей экран, ожидая, что она тоже посмеется. Света кивала, улыбалась через силу и продолжала возиться по дому.
К полудню суп был готов. Света разлила его по тарелкам, нарезала хлеб. Села напротив мужа за стол.
Игорь взял ложку, попробовал. Нахмурился. Попробовал еще раз. Лицо его вытянулось.
— Что-то не то, — сказал он, недовольно глядя в тарелку.
Света непроизвольно напряглась.
— Что именно не то? — спросила она ровным голосом.
— Ну… — Игорь задумчиво помешал ложкой. — Горох какой-то не такой. И копченость… не чувствуется. У мамы всегда такой аромат, понимаешь? Прям дымком пахнет. А тут…
— Я покупала те же ребрышки, что и всегда.
— Может, не там купила? — Игорь отложил ложку. — Мама у мясника Петровича берет, на центральном рынке. Помнишь, я тебе говорил?
— Игорь, я была на центральном рынке. Специально ездила.
— Ну не знаю, — он пожал плечами. — Вкус все равно не тот. И густоты не хватает. У мамы прям ложка стоит, а у тебя как будто разбавленный.
Света опустила глаза в свою тарелку. Суп был густой. Горох разварился до состояния пюре. Копченостей там было столько, что ложка действительно с трудом проходила сквозь массу. Но Игорь этого не видел. Он видел только то, что это «не как у мамы».
— Может, ты рецепт у неё спросишь? — предложил Игорь, доставая телефон. — Прям сейчас позвоню, пусть продиктует. Запишешь — и в следующий раз точно получится.
— Игорь, я готовлю по рецепту.
— По какому рецепту? — он уставился на неё. — Я же не видел, чтобы ты что-то записывала.
— Твоя мама мне уже три раза диктовала. Я делаю в точности так же.
— Тогда почему не получается? — в его голосе прорезалось раздражение. — Неужели так сложно, а? Ну что там такого — сварить суп? Горох, мясо, вода. Мама же справляется, и ничего сложного.
Света медленно положила ложку рядом с тарелкой. Руки её слегка дрожали.
— Твоя мама не работает, — тихо произнесла она. — Твоя мама может потратить на один суп целый день. Замочить горох за сутки, выбирать мясо полдня на рынке, стоять у плиты три часа.
— При чем тут это? — Игорь смотрел на неё непонимающе. — Ты же тоже замачивала.
— Я замачивала. И ездила на рынок. И готовила. И между делом убрала всю квартиру, пока ты лежал на диване.
— Я отдыхал, — возмутился Игорь. — У меня рабочая неделя была тяжелая.
— У меня тоже рабочая неделя, — голос Светы стал тверже. — Но почему-то в субботу отдыхаешь только ты.
Игорь закатил глаза.
— Господи, опять ты за свое. Я же не прошу ничего сверхъестественного. Просто сварить нормальный суп. Мама каждый раз, когда я к ней приезжаю, готовит — и всё получается. А ты не можешь, да?
— Игорь… — Света почувствовала, как к горлу подступает ком.
— Нет, ты серьезно, — он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. — Я что, многого хочу? Я тебя прошу вышивать, в огороде копаться? Я прошу один раз в месяц, блин, сварить гороховый суп!
— И каждый раз ты недоволен!
— А каждый раз он невкусный! — рявкнул Игорь. — И каждый раз какие-то отговорки. То время нет, то горох не тот, то ребрышки не такие. У мамы же получается, у всех нормальных женщин получается, а у тебя нет!
Света встала из-за стола. Подошла к плите, где на конфорке стояла кастрюля с остатками супа. Взялась за ручки. Кастрюля была тяжелой, горячей. Она почувствовала, как накопившаяся за годы усталость вдруг вылилась в чистую, ясную злость.
— Знаешь что? — голос её стал спокойным, почти безразличным. — Если моя еда тебе не нравится, езжай жить к маме! У неё-то ты всё нахваливаешь.
Она подняла кастрюлю над столом. Игорь вскинул голову, и в его глазах мелькнул испуг.
— Света, ты чего…
Он почуял неладное, попытался отодвинуться, но было поздно. Света опрокинула кастрюлю, и густой гороховый суп полился вниз — прямо на колени Игоря, на джинсы, на пол, на стол.
— ААААА! — Игорь вскочил, отпрыгивая от стола. — ТЫ ОХРЕНЕЛА?! ОН ЖЕ ГОРЯЧИЙ!
Суп был действительно горячим. Не обжигающим, но весьма ощутимым. Джинсы моментально пропитались, бурая жижа стекала к коленям, капала на пол.
— КАКОГО ХРЕНА?! — орал Игорь, дергая мокрую ткань от ног. — ТЫ СОВСЕМ ОПОЛОУМЕЛА?!
Света поставила пустую кастрюлю на стол. Посмотрела на мужа невозмутимо.
— Вот теперь ты знаешь вкус моего супа по-настоящему, — сказала она тихо.
Игорь стаскивал джинсы, ругаясь сквозь зубы. Кожа на ногах покраснела, но ожогов не было — суп уже немного остыл. Он швырнул мокрые джинсы на пол, побежал в ванную, включил холодную воду.
— ТЫ БОЛЬНАЯ! — кричал он оттуда. — ТЫ ПРОСТО БОЛЬНАЯ! НЕНОРМАЛЬНАЯ!
Света молча начала собирать разлитый суп с пола. Горох размазывался по полу. Ей было всё равно. Она вытирала тряпкой, отжимала в ведро, снова вытирала.
Игорь вышел из ванной, красный, в одних трусах.
— Я к маме уезжаю, — бросил он, проходя мимо неё в спальню. — Совсем крыша у тебя поехала.
— Езжай, — спокойно ответила Света, не поднимая головы.
Он быстро оделся, запихал в сумку несколько вещей, схватил ключи от машины. На пороге обернулся.
— Придешь в себя — позвонишь, извинишься, — бросил он. — Но это вообще перебор, Света. Это ненормально.
Она не ответила. Дверь хлопнула, замок щелкнул. Света осталась одна в квартире, стоя на коленях посреди кухни, с тряпкой в руках и лужами горохового супа вокруг.
Она вытерла пол до конца. Помыла кастрюлю. Убрала со стола тарелки. Залила ложку моющим средством. Всё делала медленно, методично, будто в трансе.
Потом пошла в спальню, достала с антресолей старый чемодан Игоря. Открыла шкаф и начала складывать туда его вещи. Рубашки, свитера, носки, трусы. Аккуратно, не комкая. Зубную щетку из ванной, бритву, дезодорант. Документы со стола. Зарядку для телефона. Любимую кружку с логотипом его футбольной команды.
К вечеру она собрала три сумки и чемодан. Всё, что было его в этой квартире. Она выставила вещи в коридор, достала телефон и написала мастеру по замкам. Тот приехал через час, поменял личинку. Отдал новые ключи — только два комплекта.
— Если еще один нужен, могу сделать, — предложил мастер.
— Нет, — покачала головой Света. — Достаточно.
Воскресенье она провела в тишине. Читала, пила чай, смотрела в окно. Игорь звонил несколько раз — она сбрасывала. Писал разъяренные сообщения — она не читала. К вечеру он прислал голосовое: «Ладно, Светка, хватит дуться. Приеду завтра после работы, поговорим нормально. Я понимаю, ты устала, сорвалась. Бывает».
Она даже не стала слушать до конца.
В понедельник Света ушла на работу как обычно. Вернулась к шести вечера. Поднималась по лестнице и услышала голоса на своем этаже. Ускорила шаг.
Игорь стоял возле двери с пакетами в руках. Рядом — его мать, Галина Петровна, невысокая полная женщина с мелко завитыми волосами.
— Вот она! — воскликнула свекровь, увидев Свету. — Ты чего творишь, милая? Игорек говорит, замок поменяла!
Света подошла к двери, достала ключи.
— Поменяла, — спокойно ответила она.
— Как это — поменяла? — возмутилась Галина Петровна. — Это же его квартира!
— Квартира была записана на меня, — Света вставила ключ в замок. — Наследство от бабушки.
— Но вы же семья! — Галина Петровна схватила её за локоть. — Нельзя так, девочка! Ну поругались, бывает. Мы ж все живые люди.
Света высвободила руку.
— Игорь, твои вещи здесь, — она кивнула на сумки и чемодан, стоящие у стены. — Я собрала всё. Проверь, если чего-то не хватает — скажи, вынесу.
Игорь смотрел на неё ошарашенно.
— Ты чего несешь? — пробормотал он. — Какие вещи?
— Твои вещи. Ты же к маме переехал.
— Я не переезжал! — голос его сорвался на крик. — Я переночевал у мамы, потому что ты, — он ткнул в неё пальцем, — вылила на меня кипяток!
— Не кипяток, — уточнила Света. — Гороховый суп. И он был теплый.
— ТЫ НЕНОРМАЛЬНАЯ!
— Возможно, — она пожала плечами. — Но я больше не буду варить тебе суп.
Галина Петровна заломила руки.
— Господи, да что происходит?! Игорек, сынок, объясни толком!
— Она спятила, мам! — Игорь нервно засмеялся. — Из-за какого-то супа развод устроила!
— Я подаю на развод, — ровным голосом сказала Света. — Завтра. Если хочешь по-хорошему — подпишешь документы. Не хочешь — через суд.
Воцарилась тишина. Галина Петровна смотрела на Свету с открытым ртом. Игорь побледнел.
— Ты… ты серьезно? — выдавил он.
— Абсолютно.
— Из-за супа?!
— Не из-за супа, — Света устало провела рукой по лицу. — Из-за того, что четыре года я пытаюсь быть как твоя мама. Готовлю, убираю, стираю, глажу. И всё время слышу, что у неё вкуснее, у мамы чище, у мамы лучше. Знаешь что, Игорь? Езжай к маме. Я больше не могу.
— Но я же не хотел… — начал он, но она перебила:
— Ты не хотел, но делал. Каждый раз. Каждый гребаный раз, когда я пыталась сделать что-то приятное, ты находил, к чему придраться. И всегда сравнение с мамой. Всегда.
Галина Петровна шумно вздохнула.
— Светочка, миленькая, — начала она примирительно, — ну нельзя же так. Игорек просто привык к домашней еде, он же не со зла…
— Галина Петровна, — Света повернулась к свекрови, — с завтрашнего дня вы можете кормить его домашней едой каждый день. Он переезжает к вам. Или снимет квартиру — мне всё равно. Но сюда я его больше не пущу.
— Ты не имеешь права! — взвился Игорь.
Она открыла дверь, вошла внутрь. Обернулась на пороге.
— Забирайте вещи. Если останется что-то — я выброшу.
— Света! — крикнул Игорь, делая шаг вперед, но она захлопнула дверь и повернула ключ.
Снаружи раздавались крики, звонки в дверь, голос Галины Петровны, умоляющей открыть. Света прошла на кухню, включила чайник. Села за стол — тот самый, где вчера случился финальный разговор.
Пятна от супа она оттерла, но если присмотреться, можно было заметить слабые разводы на скатерти. Света провела по ним пальцем.
Чайник вскипел. Она заварила себе мяту с ромашкой, добавила меда. Села у окна, укутавшись в плед. За стеклом сгущались сумерки, включались огни в окнах напротив. Где-то там люди варили супы, ужинали, ругались, мирились. Жили.
А Света впервые за четыре года чувствовала, что может дышать свободно.
Телефон завибрировал — сообщение от подруги Оли: «Как дела? Давно не виделись».
Света улыбнулась и начала печатать: «Хорошо. Вот, кстати, вечер освободился. Не хочешь встретиться? Расскажу новости».
За дверью всё стихло — видимо, Игорь с матерью ушли, забрав вещи. Квартира наполнилась тишиной, но это была другая тишина. Не гнетущая, не пустая.
Просто тишина. Уютная и спокойная.
Света допила чай, подошла к холодильнику. Завтра после работы надо будет зайти в магазин. Купить продукты — только для себя. То, что она любит. Может быть, красную рыбу. Или креветки. Или просто овощи на пару с сыром.
Всё что угодно, но точно не гороховый суп.
Больше никакого горохового супа.
